е  стороны  -
правы. Заходящее солнце красиво и торжественно заливало мир  кроваво-красным
огнем. В окнах блистали багровые огни, будто весь город был объят пожаром.
   - Правда, - добавил я, - сейчас с трагедиями не густо. Обывателю жаждется
счастливый конец. А заокеанская страна обывателей породила целую индустрию с
этими ?счастливыми концами?... А чтобы  было  веселее,  вдобавок  герои  там
постоянно бросаются тортами, то и дело поскальзываются на банановых корках и
долго хохочут над пинками в зад... Литература - лицо страны.  Странно,  если
бы при больном желудке всей страны не выступали прыщи на морде.  На  поприще
литературы,  то  есть  сейчас,  когда  рухнули  финансируемые   государством
институты литературоведения, наступила золотая эра  пиратства  в  книгоделе.
Печатать можно все, а значит, и писать можно  усе.  Даже  с  грамматическими
ошибками, ведь крупное издательство должно выпускать что-то около ста книг в
месяц. А пока профессиональные писатели все еще проливают  слезы  о  падении
нравов и ?не хотят пачкать руки?, бойкие мальчики вовсю  строчат  романы.  С
грамматическими ошибками, не  обращая  внимания  ни  на  какие  литературные
законы... В издательстве, в целях экономии, сидит один редактор, который  за
неделю пропускает по сорок романов.
   - А сколько надо? Я пожал плечами.
   - Кто знает? Но для справки: в доперестроечную  эпоху  редактору  давался
один роман на три-восемь месяцев, в зависимости от объема.  Круто?  Понятно,
что, даже будь современный редактор в самом деле грамотным, он все равно  не
в  состоянии  выловить   все   грамматические   новации   нынешних   авторов
бестселлеров. Хотя, если честно, это и верно. Автор обязан сдавать рукопись,
вычищенную и абсолютно готовую к печати.  А  редакторы  должны  организовать
отдельное агентство, где за  одну  плату  правят  грамматику,  за  другую  -
опечатки, по более  высокой  берут  за  исправление  великой  дури  на  дурь
поменьше. Но это случится, когда ситуация устаканится как в стране, так и  в
литделе. Сейчас уже народ  успел  нажраться,  к  примеру,  порнухой.  Раньше
хватали все подряд, как шпана, так и крутые интеллектуалы, а сейчас  рьяными
покупателями остались только сдвинутые на  этой  почве.  То  же  самое  и  с
чернухой.
   Михаил с интересом смотрел, как  они  гурьбой  провожают  меня  до  самой
машины. Так что если какой-то снайпер и ловит  в  прицел,  то  здесь  ребята
рослые, укрывают со всех сторон, как дубы, кем, по сути, пока и являются.
   - Владимир Юрьевич, а какими литприемами пользуетесь вы?..
   - Да всякими, - ответил я.  -  У  меня  в  сундучке  разные  инструменты,
начиная от простых отмычек и до  ювелирных...  Но  вам  надо  с  чего-нибудь
попроще, как для Ваньки Морозова. К примеру,  простое  сравнение.  Можно,  к
примеру, долго и подробно описывать  нос  своего  героя,  а  можно  написать
коротко ?как у пеликана?, ?как у поросенка?, и у  читателя  сразу  возникают
определенные образы. С этим приемом  соседствует  еще  один:  преувеличение.
Понятно, что не бывает у людей пеликаньих  носов.  Не  бывает  и  человечьих
такой длины. Даже в половину пеликаньего не найти! Но все же сразу возникает
образ человека с длинным вытянутым рубильником. Михаил открыл  дверь,  ждал.
Кто-то сказал торопливо:
   - Я недавно читал толстый роман, где ни единого сравнения! Я кивнул.
   - Если автор не знает этих  простейших  правил  арифметики,  то  куда  уж
говорить ему о высокой алгебре  метафор!  О  них  -  попозже.  Договорились?
Пасько,  что  двигался  справа  от  Мерилин,  но  хранил  молчание,  спросил
внезапно:
   - Владимир Юрьевич, говорят, вы подолгу режетесь в  компьютерные  игры...
Во что сейчас играете? Я кивнул Михаилу, сейчас поедем, ответил тускло:
   - Сегодня в последний раз попробовал поиграть в ?Железный трон?, плюнул и
бросил.  Широко  разрекламированная   и   самая   ожидаемая   игра   вызвала
разочарование. По крайней мере, у меня. А мои,  как  знаю  по  опыту,  вкусы
самые  обычные,  то  есть  совпадающие  со  вкусами  большинства  нормальных
здоровых    людей.    В    команде    создателей    игры    не     оказалось
писателя-профессионала,   который   подсказал   бы,   что   вести   шестерых
персонажей... чересчур. Распределяется внимание,  что-то  вечно  упускается,
вынужден заниматься не основной задачей,  а  судорожно  вспоминать,  кто  из
шестерых что умеет. За века уже было найдено золотое число персонажей.  Один
- хорошо, здорово, можно выписать со всех сторон, внимание читателя не будет
потеряно. Недостаток - надо держать только в населенных пунктах, дабы  могли
свершаться диалоги. Двое - уже лучше, могут общаться друг с другом, даже при
переходе через пустыню или дремучий лес. Правда, общение несколько линейное:
вопрос - ответ. Трое персонажей - прекрасный вариант: в памяти держатся  все
три с легкостью, зато общение приобретает объем. Четверо -  тоже  прекрасно,
читатель все еще держит в памяти  четыре  образа,  но  уже  малость  труднее
выписывать их автору.  Пятеро...  гм...  трудновато.  А  уж  шестеро  так  и
вовсе... если не провал, то непрофессионализм! Глаза Пасько  заблестели,  он
сказал торопливо:
   - Три мушкетера, три богатыря...
   - Три солдата Киплинга, - подсказал кто-то сзади.
   - Три медведя...
   - С четверыми уже потруднее, - продолжил я, - разве что трое мушкетеров с
примкнувшим к ним гасконцем? С пятью совсем  туго!  А  уж  шестеро...  Совет
старого  крокодила:  не  умножайте  ни  героев,  ни   событий   без   острой
необходимости. Лучше один эпизод расписать ярко и красочно,  чем  сказать  о
трех скороговоркой. Лучше повести одного-двух-трех  героев,  но  описать  их
всех, наделить жизнью, чем перечислить сотню крутых  бойцов,  которые  будут
отличаться только по именам. Кстати, имена должны  быть  не  только  разные,
а... очень разные. К примеру, за фамилиями: Ноздрев,  Собакевич,  Коробочка,
Плюшкин - явно вырисовываются и разные люди. А вот другие  примеры:  Иванов,
Петров, Сидоров, Ерофеев... При всей разности они кажутся  одним  человеком.
Как и - Гордон, Диксон,  Рольсон,  Пальсен,  Ульсон...  Или  имена  каких-то
фантастических персонажей: Ультанахбегуэ, Эльтуганхкегеке,  Онтакрукегекеза,
Куоткугакабе и так  далее.  То  есть  имена  должны  быть  разными  даже  по
визуальному ряду: длине,  разным  окончаниям,  ударениям.  Все,  ребята,  до
следующего раза!

***

   Проснулся в жарком липком поту. Сонно отодвинулся с испачканной  половины
кровати на другую сторону, снова провалился в  темное  сладкое  неистовство,
где толстые жаркие бабы, где все  мои  желания  -  закон,  где  я  хватаю  и
пользую... Странно, Кристина не снилась.  Хотя  сны  вообще-то  запаздывают.
Может быть, приснится через десять лет, когда выветрится из  сознания,  зато
подсознание гаденько напомнит. Барбос следил с недоумением, как я снимал  со
штырей велосипед.
   - Пробежишься, - объяснил я.  -  Зато  не  два  часа  потратим,  за  один
ухэкаемся. Время - это... а мы на что тратим? В сердце кольнуло.  Корректура
моей Главной Книги двигается черепашьими шажками. Да что там  черепашьими  -
улиточными. Черт, из какого будущего века я ни есть, но живу в этом. Значит,
по этим законам. А если выделяюсь, то самую чуть, чтоб по рылу не шарахнули.
Жара опалила, словно из прохладного дома выпал  в  жарко  натопленную  печь.
Сухой перегретый воздух зашуршал, я  впрыгнул  в  седло,  нога  соскочила  с
педали, по голени больно стукнуло, ну да плевать, у меня все ноги в ссадинах
и кровоподтеках, пусть... Неслись через невесомый песок, Барбос  забегал  то
справа, то слева, иногда обгонял. Пришлось наддать, остался  далеко  позади.
Несся, как лесной кабан, тяжелый и вроде бы неповоротливый, но через полчаса
такого бега свернул так  внезапно,  что  просто  выпал  из  пространства.  Я
притормозил, развернуться на такой узкой тропке не Удастся, по  обе  стороны
трава в человеческий рост, а когда мчался обратно,  из-за  далеких  зарослей
раздался плеск. Барбос даже не плавал, а охлаждался, как Батарадз на  горных
вершинах, затем стал изображать бегемота: только верх  головы  с  глазами  и
раздутыми ноздрями над водой.
   - Что  ж  ты,  нильская  свинья,  делаешь,  -  сказал  я  укоризненно,  -
вымазался, глина присохнет...
   Барбос сделал вид, что он крокодил, медленно и неслышно двинулся по  воде
вдоль берега, пугая лягушек. Вода вокруг него едва ли не кипела.  Я  выждал,
пока эта раскаленная болванка сравняется по температуре с водой, если уж это
- крокодил, нажал на педали, свистнул и понесся вдоль леса.
   Майка на мне не успевала высыхать, а по морде постоянно текли струйки.  Я
подкатил к подъезду, лихо взъехал на высокий бордюр. Со стороны пивного бара
на меня уставились, как на чокнутого. Барбос  уже  тащился,  шумно  дыша,  с
высунутым до асфальта языком. У меня на крохотном компьютере, что  на  руле,
двадцать километров, но Барбос  набегал  все  сорок,  ухитряясь  шнырять  по
сторонам, проверять звериные  и  собачьи  следы,  прыгать  во  все  водоемы,
подбирать толстые сучья.
   Кристина придет часа через три. Для писателя-профессионала  и  полчаса  -
время, но я чувствовал, что не выдавлю ни строчки. Сегодня  в  отношениях  с
Кристиной что-то переломится с жутким треском. Уже не могу обращаться к  ней
на ?вы?. В прошлые разы, кажется, не раз срывался на ?ты?, но сам  вспоминал
поздно, а она просто не обращала внимания. Или делала вид, что не обращает.
   - Барбос, - сказал я строго, - а  кто  лапы  будет  мыть?  Барбос  нехотя
запрыгнул в ванну и по-царски подавал мне поочередно  лапы.  Так  называемая
холодная вода почти  горячая,  а  в  сторону  горячей  я  старался  даже  не
смотреть.
   Постель во второй комнате в беспорядке, стоит убрать скомканное одеяло...
Ах да, испачканная простыня, не надо давать повод для торжествующего  смеха.
Лучше спрятать... нет, сразу в стиральную машину. А так все  о'кей,  у  меня
лежбище за тридцать  тысяч  баксов,  широкое  и  просторное,  удобства  выше
головы. Покупал не ради баб-с.
   Как она смотрит, как смотрит! Даже через экран домофона как  будто  видит
насквозь... Интересно, с ходу ли предложит разгрузить меня от спермы или  же
отложит до выхода из ванны?.. И почему вообще предлагает себя именно в такой
форме? Я не поэт и не романтичный девственник, но  все  же  звучит  чересчур
цинично. Или же...
   Холодная волна накрыла меня с головой,  вскипела  и  ушла  паром,  но  на
полградуса я все-таки остыл. А что, если нарочито предлагает в такой  форме,
заранее зная реакцию? Тогда, значит, ей мой психологический портрет известен
до тонкостей? Все мои реакции  просчитаны,  пересчитаны,  расписаны  десятки
сценариев развития того или иного варианта?
   Череп разогрелся, внезапно возникла задача, уже жизненно важная для  меня
самого. Насколько глубоко  можно  просчитать  реакции,  меня  лично,  такого
умного, уникального, удивительного... каким вообще-то считает  себя  каждый?
Но  я  не  просто  считаю,  любой  пьяненький  водопроводчик  считает   себя
уникальным и недооцененным, потому и берется объяснять, как  вывести  страну
из кризиса, но я в самом деле... я в самом деле уникален!!!
   Гм, в самом ли деле? Ведь сейчас речь не о суперинтеллекте, коим  обладаю
я и только я, такой удивительный и гениальный, а о самом базовом  инстинкте.
А здесь, увы, все мы: гений, водопроводчик  и  обезьяна  -  одинаковы.  Этот
инстинкт один, его проявления можно пересчитать на  пальцах  одной  руки,  а
нюансы проявлений - на пальцах всех четырех конечностей, даже компа не надо.
Комп просто подберет ключевые слова, позы, готовые фразы. Этих  -  несколько
сот, но Кристине вряд ли пришлось запоминать их все,  несколько  сот  -  это
чтоб охватить всех мужчин  мира,  а  так  -  пропустили  через  фильтр  моей
личности, отсеяли все то, что на меня не подействует, ну, к примеру,  всякие
перверсии, и оказалось, что ее набор можно сузить втрое от Эллочкиного.
   Я напряженно прислушивался, нет, это еще не шум лифта. Положение довольно
дурацкое. Впервые не я хозяин, а мною  манипулируют.  Как  в  старой  песне:
главная, конечно, голова, но шея  качает  ею,  как  хочет...  Щас  бы  сразу
схватить ее, содрать трусики, впендюрить, чтобы глаза на лоб вылезли, будешь
знать,  зараза,  как  брать  инициативу  в  свои  руки,  это  наша   мужская
привилегия.
   .. Но погоди-погоди, это наверняка тоже просчитано. Там обязательно  есть
вариант, что подопытный наконец все понимает,  начинает  действовать...  Его
действия тоже просчитаны, у меня пока тоже одно на уме, а группа  аналитиков
наверняка разработала в деталях несколько  вариантов  дальнейшего  развития.
Если я не последний дурак, я  должен  найти  вариант,  до  которого  они  не
додумаются... Сволочи, но даже если я в самом деле такой найду, то  не  буду
уверен, что нашел, а не выполняю их же программу! А во-вторых, это  в  сфере
информационной войны  еще  что-то  могу  придумать  новое,  а  вот  в  сфере
отношений мужчины с женщиной... Нет, здесь я не силен, у  меня  все  просто,
примитивно. Мое поведение в деталях могли предсказать даже шумерские  жрецы.
Дяди с компами - излишняя роскошь Череп раскалился, я сам чуть ли не сунулся
в душ. Постоять бы под холодной водой, чтобы кожа стянулась, стала  упругой,
а жар в костях вышел вместе с потоками воды.
   - Да пошла ты, - сказал я вслух. - Работу делаешь, вот и делай...  А  вот
никак не буду реагировать! Никак. Захочу  -  трахну...  не  снимая  лыж,  не
захочу - не трахну. Будем работать. Просто будем работать.

ГЛАВА 23

   Звонок, я заученно деревянными  шагами  вышел  в  прихожую,  взглянул  на
экран. Кристина, настоящая Кристина, программа тщательно  следит,  чтобы  не
подсунули кого-то из загримированных, считывает  и  сверяет  черепные  углы,
просчитывает напряжение лицевых мускулов, даже количество ресниц...  Щелкнул
замок, она вошла, жаркая, веселая. В серой прихожей сразу  стало,  светло  и
празднично. Мой велосипед, который я так и не отмыл от грязи, заблестел, как
крылья молодого жука-бронзовки.
   - Я принесла родословную, - выпалила она. - По двум главным линиям!
   -  Когда  же  они  успели,  -  пробормотал  я.  Она  сунула  мне  в  руки
флеш-дискету.
   - Здесь на шестьсот гигов. Еще на полтора  тера  в  работе...  Обещают  к
концу недели.
   - Спасибо, - пробормотал я. - Э-э-э... Вы, конечно, в ванную?..
   Ее высокие брови взлетели, а глаза взглянули с укоризной.
   - Владимир Юрьевич, в вашем голосе упрек?.. Или ирония? Но  такая  адская
жара! Обещают,  что  через  два  дня  наступит  резкое  похолодание,  пойдут
дожди... Тогда, клянусь, буду пользоваться только дезодорантами.  Обещаю  не
применять никакие возбуждающие...
   Я молча ушел в комнату. Из ванной донесся плеск воды, пронзительный визг,
будто для Кристины новость, что из шланга ударит  струя  воды.  Я  стоически
остался за компом. Он принял предложенную дискету, но  долго  изучал  ее  на
предмет скрытых вирусов,  которые  научились  впечатывать  уже  в  структуру
самого металла.
   Из ванной шел плеск, Кристина внезапно запела нечто задорное, украинское.
Я слышал даже, как она переступает в воде, потом шлепанье прекратилось,  как
и плеск. Кристина появилась на  пороге,  привычно  обнаженная  до  пояса,  в
розовых трусиках, улыбающаяся.
   Наши взгляды встретились. Возможно, ее взгляд не предназначался для меня,
я перехватил его случайно. Остатки пелены исчезли с моих  глаз,  как  клочья
тумана. Стыд обдал с головы до ног, как ударившая в скалистый  берег  волна.
Черт, да как не сообразил, с головой занятый своей  гениальной  книгой,  что
перевернет мир, - Кристина абсолютно не хочет со мной  трахаться!..  Но  вот
так в лоб отказаться - это не просто невежливо и обидит каждого мужчину,  но
и бесполезно. Всякий, а я в этом случае тоже всякий, начнет истекать  слюной
и  добиваться,  добиваться,  добиваться,   а   в   эту   жару   это   вообще
омерзительно... и вот она сумела все провести  по  такому  сценарию,  что  я
отказался сам, никто меня за язык не тянул. И вот  мы  уже  который  день  в
самых лучших деловых отношениях. О траханье нет  и  речи...  Черт,  да  там,
откуда  ее  прислали,  сидят  настоящие  сценаристы!  Мое  досье  не  просто
препарировано, изучено и проработано, но мои поступки и реакции расписаны до
мелочей, взглянуть бы... Она перехватила мой пристальный взгляд:
   - Что-то случилось?
   - Да нет, - ответил я медленно, - просто, как профессионал, отдаю должное
работе профессионалов. Ее тонкие красивые брови взлетели вверх.
   - Вы о чем, Владимир Юрьевич? Я не ответил. Она смотрела на мое  лицо,  в
ее серых глазах появилось нечто  похожее  на  тень  смущения.  Потом,  я  не
поверил глазам, щеки слегка заалели. Это было видно даже под слоем  плотного
шоколадного загара.
   - Здорово, - сказал я с восторгом. - Как ты это делаешь?
   - Что? - спросила она тихо, снова не заметив или же молчаливо приняв, что
я с нею на ?ты?.
   - Ну вот это... Стыдливое приспускание ресниц - еще понимаю,  сам  смогу,
хотя у меня еще те ресницы, но румянец... Направить волевым  усилием  порцию
крови в нужное место - это уже высший класс! Я уж молчу, что в нужное  время
ее можно перенаправить и в другое место...  Она  неотрывно  смотрела  мне  в
лицо. Спросила тихонько:
   - Теперь уже ни в чем не поверите, Владимир Юрьевич? Я покачал головой.
   - Сама понимаешь.
   - Да, - согласилась она и  слегка  улыбнулась.  -  Это  был  риторический
вопрос. Ну, за работу?
   - За работу, - ответил я. Она вернулась в ванную, я склонился над  клавой
своего компа, теперь ей бы не видеть моих стыдливо пылающих ушей. За  спиной
послышались шаги. Кристина подошла босая,  но  теперь  в  маечке  и  шортах.
Конечно, грудь отчетливо  проступает  через  тонкую  ткань,  а  бюстгальтеры
Кристина не носит принципиально, но это все-таки совсем не прежний сшибающий
с ног вызов...
   Принтер бесшумно выплюнул длинную распечатку.  Я  взял  лист  и  принялся
рассматривать ветвистое дерево моих героев.
   Практически все авторы ваяют видеороманы, как до того писали текстовые  -
ориентируясь на одну группу населения,  возрастную  или  айкьюшную.  У  меня
таких одномерных штук всего две, потом стал делать два варианта сложности, а
с недавних пор - по три.
   Раньше меня доставали письмами, мол, в таком-то вашем романе у вас  такие
чистые и трепетные отношения, так почему же в этом все так грубо,  низменно,
зачем так много крови, насилия? Теперь  в  опциях  юзер  ставит  галочку  на
?жестокость?, и все будет чисто и трепетно. Или  выбрать  уровень  сложности
?детский?.
   Конечно, возрастной уровень весьма условен.  Большинство  взрослых  дядей
предпочитают даже игры  проходить  на  детском  уровне  сложности,  дабы  не
напрягаться, а сами дети всегда находят способ отключить защиту и  проходить
все сцены насилия, убийств, откровенного изнасилования и кошмаров.
   Кристина просматривала тексты договоров, в которые я внес пометки. И хотя
теперь уже не поверю, что  она  всего  лишь  литагент,  для  нее  самой  эта
приставка ?лит? звучит, наверное, дико, но с ролью освоилась прекрасно.  Для
агентов, как я слышал, диплом юриста обязателен,  ее  замечания  дельные,  а
работоспособность просто невероятная. Если, конечно, предположить,  что  все
делает сама, а не штат сотрудников.
   Я устроился за ноутбуком, глаза бессмысленно скользили по буквам.  Подлый
лгун. Да не по отношению к Кристине, это всего лишь живая  плоть,  я  именно
так думаю о себе всякий раз, когда сдаю рукопись. Ведь сдаю незавершенную...
да не просто незавершенную, а откровенно сырую! От  первой  и  до  последней
страницы текст надо править, выбрасывать целые куски,  абзацы,  переставлять
местами.  Кроить,  убирать  проходные  персонажи,  сделать  более  выпуклыми
главных... Убрать расхожие сентенции, нравоучения, снять таблички ?Дерево? с
деревьев, как сам же рекомендуешь молодым да начинающим!  Но.