низу
всхлипы заставили его опустить взор. Возле Рыжего, почти лежа на полу  и
вжимаясь лицом в его босые ноги, притулилась рабыня. Тонкие пальцы девки
еще блестели маслом, а баночка со снадобьем дрожала в ее руках, время от
времени стукаясь об  пол  и  издавая  глухой,  отрывистый  звук,  чем-то
напоминающий дальний лай старой собаки. . Нарочитый подошел  к  рабе  и,
приподняв ее подбородок,  вгляделся  в  залитое  слезами  лицо.  Наивные
полудетские глаза девки устремились  на,  его  губы.  "Девка  из  новых,
по-нашему не понимает", - догадался Варяжко. Однако ему это было на руку
- уж с рабой-то Блуд вряд ли  успел  бы  сговориться.  Да  и  не  станет
воевода унижаться до столь позорного сговора.
   - Твой хозяин сейчас  уходил  куда-нибудь?  -  отчетливо  выговаривая
каждое  слово,  спросил  нарочитый.  Глаза  девки  округлились.  Она  не
понимала. Блуд лениво хмыкнул и, предоставив Варяжко возможность  делать
все, что угодно, отправился в дальний угол  горницы,  к  разложенной  на
сундуке чистой рубахе. Натягивая ее на блестящее от растирания тело,  он
заинтересованно следил за попытками нарочитого разговорить девку.
   - Он уходил? - помогая себе знаками, вновь  спросил  Варяжко.  Рабыня
стрельнула глазами на Блуда, затем на дверь и вдруг обрадованно тряхнула
головой. Поняла! Но почему-то продолжала молчать.  Варяжко  открыл  было
рот - повторить вопрос, но Блуд  опередил  его.  Обращаясь  к  рабе,  он
рыкнул:
   - Говори! Не бойся - говори правду!
   На бледном лице девки отразились сомнение и  страх.  Прижав  к  щекам
узкие ладони, она пробормотала что-то невнятное.
   - Что она сказала? - переспросил  у  воеводы  Варяжко.  Блуд  помотал
головой:
   - Это ты уж сам разбирай, я тебе переводить  не  стану.  А  то  потом
заявишь, что я тебе соврал...
   Нарочитый вздохнул. Похоже, Блуду и впрямь было нечего  скрывать.  Но
тогда чей же голос слышал Варяжко на берегу Непры? Кто предал Ярополка?
   Рабыня вновь замычала. Варяжко вслушался.
   - Хозяин дом сидит. Ходить нет. -  страшно  коверкая  слова,  шептала
девушка. Опасаясь, что ее вновь не поймут, она поставила на пол  баночку
с маслом и всячески помогала себе руками - то показывала двумя  пальцами
шагающего человека,  то  отрицательно  мотала  головой  и  все  время  с
надеждой вглядывалась в лицо нарочитого.
   - Я все понял, - успокоил ее Варяжко.
   - Поди вон! - приказал Блуд. Девка схватила свое снадобье и выскочила
за дверь. Варяжко глянул на воеводу. Уже надев срачицу и насмешливо кося
наглыми глазами, тот  стоял  перед  нарочитым,  ждал  извинений.  Только
Варяжко не хотелось извиняться. Какая-то тень ушедших сомнений  все  еще
витала в его душе. Сунув меч в ножны, он  отвернулся  от  скалящегося  в
победной улыбке воеводы и вышел.
   Темнота уже полонила город, опрокинув на него свою звездную  сеть,  и
высокие боярские избы висели в ее путах большими белыми  рыбинами.  Даже
княжий терем казался каким-то призрачным,  будто  нарисованным.  Варяжко
вновь вспомнил произошедшую в горнице Ярополка ссору. А молодец  Горыня,
как он...
   Горыня! Тонким язычком надежда скользнула по душе нарочитого, согрела
ее теплом. Как он мог  забыть  о  клятве  Сторожевого!  Вот  кто  сумеет
вызнать у стражей  правду!  Воины  на  стене  поклонялись  Горыне  будто
второму Руевиту, а лгать богам не  осмеливался  никто.  Приняв  решение,
Варяжко двинулся к дружинной избе.
   Несмотря  на  позднее  время,  там  еще  никто  не  спал.   Вошедшего
нарочитого окутал привычный запах  множества  людей,  прелых  поршней  и
оружия. Оружие воев пахло особенно - еле уловимо, но отчетливо, так, как
умеет пахнуть только предназначенное Морене железо. На  звук  хлопнувшей
двери обернулись сразу  несколько  голов  и,  признав  в  позднем  госте
нарочитого, смолкли. "Видать, обсуждали, кто прав был в княжьей  горнице
- я иль Блуд", - догадался Варяжко и спросил:
   - Горыню кто видел?
   Он знал - у Горыни на берегу Непры, где  кончается  городская  стена,
есть своя большая изба, но знал так же, что, поселив туда многочисленную
родню, сам Сторожевой редко показывался в родном  доме.  Ласкам  жен  он
предпочитал грубые шутки воев. Вот и теперь  на  окрик  Варяжко  он  сам
выглянул из-за спин сидящих на полатях кметей:
   - Тут я.
   - Поговорить бы...
   Готовясь ко сну, Горыня уже разделся, однако на просьбу Варяжко встал
и, не возражая, натянул порты:
   - Пойдем поговорим, коли не шутишь...
   Выйдя, он потянулся всем телом, шумно вдохнул свежий ночной воздух:
   - Так о чем речь, нарочитый?
   Стараясь быть как можно осторожней в словах - все же до нынешнего дня
Горыня водился с Блудом, -  Варяжко  рассказал  ему  о  воеводе.  Горыня
угрюмо потупился:
   - И я ему не верю. Раньше был он предо мной словно лист  раскрытый  -
все его хитрости ведал, а нынче - что внутри прячет, не разберешь...
   - Думаешь, он мог предать?
   Сторожевой вскинул голову. Его длинные седые  волосы  рассыпались  по
плечам, глаза блеснули холодом:
   - Ничего я не думаю, но ребят,  тех,  что  нынче  в  карауле  стояли,
расспрошу. И тебе, нарочитый, совет дам:  если  они  Блуда  видели,  все
равно не лезь к князю со своими подозрениями. Он словам не поверит и  от
своего решения не отступится. Вот коли доведется  тебе  Блуда  прямо  на
подлом деле словить - тогда все и откроешь.
   - Но  ты  же  понимаешь  -  Родня  падет  под  напором  Владимира.  А
лишившийся князя Киев откроет ему ворота... - тихо прошептал Варяжко.
   - Понимаю, - поежился Сторожевой. - Потому и  иду  с  Ярополком,  что
гибель подле князя для меня лучше, чем  позор  без  него.  А-а-а,  -  Он
махнул рукой. - Что тебе говорить, небось, сам то же чувствуешь...
   Не прощаясь, он дернул дверь.  Из  открывшейся  щели  на  двор  потек
многоголосый гомон. Сторожевой оглянулся:
   - Узнаю, кого ты слышал, но помни - все в руках богов.
   Дверь  за  ним  захлопнулась,  отрезав  Варяжко  от  смеха   и   шума
дружинников, как когда-то стена непонимания оторвала от него Настену.  А
сгустившаяся ныне тьма над  Киевом  отделила  его  от  князя...  Кто  же
остался?! Кто поймет, кто поможет вернуть прежнюю жизнь?!

ГЛАВА 39

   Рогнеда ненавидела Владимира. Она знала, зачем проклятый князь-убийца
взял ее в свой кровавый поход к Киеву, как знала  и  то,  что  рано  или
поздно ему придется расплатиться за злодеяния. Ярополк  не  простит  ему
позора жены. И поэтому каждый раз, чувствуя  на  своем  обнаженном  теле
горячие жесткие руки Новгородца, Рогнеда молила богов  поскорее  вернуть
ей нежного и ласкового Ярополка. Однажды,  после  того  как  Владимир  в
удовлетворении откатился  от  ее  измученного  тела,  не  выдержав,  она
прошептала:
   - Отольются тебе мои слезы!
   Думала, Новгородец не услышит, но  он  услышал  и,  приподнявшись  на
локте, испытующе заглянул в ее покрытое дорожками слез лицо:
   - И кто ж это меня их пролить заставит?
   Сын ключницы, недоносок, а как с ней  говорил?!  Будто  с  рабой  иль
чернявкой! В возмущении Рогнеда села, прикрыла руками грудь:
   - Ярополк! Мой муж!
   Хитрая улыбка пробежала по губам Владимира.  Вздохнув,  он  откинулся
назад и, прищуря глаза, равнодушно заметил:
   - Муж твой отныне - я, а Ярополку место возле моих ног, а не  в  моей
постели!
   Ох, был бы у Рогнеды хоть маленький кинжал - немедля  расплатился  бы
подлый Новгородец за свои слова, но оружия у княжны не было, да и  взять
его было негде: следя, как бы не натворила чего иль не сбежала,  днем  и
ночью за ней ходили люди Владимира. Они даже по ночам не покидали своего
поста и, дожидаясь того мига, когда насладившийся. девкой князь  погонит
ее прочь, стояли у княжьего шатра.
   Владимир часто звал Рогнеду, но никогда не  оставлял  ее  у  себя  до
утра: ведая упрямый норов княжны,  Новгородец  опасался  заснуть  с  ней
рядом. После пленения жизнь Рогнеды стала похожа на длинную нить пряжи -
днем, сопровождая князя, она тряслась на маленькой повозке рядом  с  его
стременем и слушала грубые  шутки  приставленных  к  ней  стражников,  а
ночью, в сопровождении тех же стражников, шла к Владимирову  шатру,  где
ненавистный князь вволю наслаждался ее телом.
   Спустя несколько дней войско Владимира достигло реки Припяти и  стало
там лагерем. Не понимая, почему князь  медлит,  Рогнеда  вслушивалась  в
разговоры кметей. Болтая без умолку, те обсуждали ждущую их  в  городище
богатую добычу, делили меж собой  киевских  баб,  но  толком  ничего  не
ведали. Знали лишь одно - князь кого-то  ждет.  А  вскоре  Рогнеда  сама
увидела, кого...
   Той ночью Владимир долго мучил ее своими ласками, поэтому ворвавшийся
в шатер страж стал для  половчанки  нежданным  избавлением.  А  Владимир
рассердился и, не вставая с ложа, рявкнул:
   - Чего надо?
   - Добрыня вернулся, князь! С ним тот... который  в  Киев  ходил...  И
еще...
   Кто-то ходил в  Киев?!  К  Ярополку?!  В  груди  Рогнеды  затрепетала
надежда. Может, вестник скажет Владимиру, что городище готово  к  осаде,
и, смирившись, мятежный Новгородец отступится, уйдет к своим гущеедам? А
может, Ярополк пообещал брату свободу и  жизнь  в  обмен  на  нее?  Ведь
Ярополк несомненно сильнее Владимира...
   Новгородец тоже забеспокоился. Вскочив, он накинул длинную рубаху  и,
поспешно натягивая порты, прикрикнул на ратника:
   - Чего застыл? Вели им войти.
   Опасаясь, что ее выгонят, Рогнеда сжалась в комок, но в спешке  князь
забыл о ней. Дожидаясь пришлых, он  метался  по  шатру  и  даже  шевелил
губами, словно разговаривал с кем-то невидимым.  Заметив  его  волнение,
Рогнеда не выдержала. Хоть она и хотела больше  всего  на  свете  узнать
вести из Киева, обидные слова сами нашли  выход  и  зазвучали  в  тишине
шатра:
   - Ага, боишься?
   Новгородец повернул к ней красивое узкое лицо. Княжна впервые  видела
его таким. Выражение ярости  или  презрительного  недовольства  на  лице
Новгородца было для нее привычным, но нынче он глядел строго  и  сурово.
На миг ей показалось, что перед ней совсем иной человек - не тот  жалкий
юнец, который убил ее отца и братьев,  и  не  тот,  что,  постанывая  от
наслаждения, каждую ночь тискал в объятиях ее тело, а  кто-то  другой  -
властный, могучий, умный...
   - Мне нечего бояться, - заговорил он неожиданно ровным голосом. -  Но
нынче я услышу, что предрекли мне боги - победу или поражение.
   Заталкивая поглубже внутрь невесть откуда взявшуюся симпатию к  этому
незнакомцу, Рогнеда зло прошептала:
   - А если поражение? Струсишь? Уйдешь?
   - Нет. - Владимир отвернулся и глухо повторил:
   - Нет. Это моя земля, земля моей матери и моей бабки. И я никогда  бы
не пошел на брата, если б на этой земле  хватило  места  двоим  князьям.
Боги поссорили нас, и боги решат, кому из нас дано остаться,  а  кому  -
навек уйти.
   Он не  боялся.  Рогнеда  почуяла  это  в  его  тоне,  в  его  словах.
Новгородец давно уже все решил и, если бы ему  довелось  выбирать  между
новым изгнанием и смертью, избрал бы смерть. Он походил на затравленного
зверя, который готов умереть, но не покориться тянущимся  к  нему  рукам
ловцов. Ярополк был иным. Он не умел так бороться...
   Полог резко откинулся, и в шатер шагнул  Добрыня.  Дорожный  плащ  на
боярине намок, а в седых волосах застряли крапинки влаги.
   - Дождь... - по-домашнему отряхиваясь, пояснил он.
   - Вижу. - Владимир подошел к дядьке, обнял. - Я ждал тебя.
   Глядя  на  могучего  Добрыню,  Рогнеда  вспомнила,  как  он  пекся  о
предавшей ее девке - Настене. Хоть та и клялась  в  своей  невиновности,
княжна слышала, как она называла нашедшего их убежище парня братом.  Как
бы он  сыскал  их,  если  Настена  не  предавала?  И  Добрыня  неспроста
заботился о девке. Он даже отрядил двух своих кметей, чтоб проводили  ее
домой, в никому неведомое Приболотье. Разве ее отпустили  бы,  не  окажи
она Владимиру неоценимой услуги? Но хоть Настена и была  виновата,  хуже
всех оказался ее братец. Недаром и имя такое носил - Выродок.
   Полог вновь приоткрылся, и в шатер проскользнул еще  один  гонец.  Не
скидывая с головы охабеня, он низко склонился перед Владимиром:
   - Рад видеть тебя в довольстве и здравии, князь.  Из  сотен  и  тысяч
голосов Рогнеда узнала бы его!
   Проклятый Настенин братец! Убийца старика-знахаря!  Верно  говорят  -
вспомянешь дасу - он и явится...
   Стиснув зубы, Рогнеда  сдавила  пальцами  подстилку,  заставила  себя
замереть. Нельзя было кидаться на него, нельзя... Надо выждать, а  потом
когда-нибудь она еще сумеет отомстить!
   Знахарь  скинул   капюшон,   обежал   шатер   быстрыми   глазами   и,
натолкнувшись на белеющее в темноте злое лицо  княжны,  ухмыльнулся.  Он
кожей чуял исходящую от девки ненависть, но сила ее чувства ничего в нем
не задевала. Просто маленькая потешная игрушка князя изредка щелкала  на
него зубами, и от этого становилась еще забавней.
   - Ну что? Говори же, - поторопил его  Владимир.  Болотник  скосил  на
князя хитрые глаза, отер лицо.
   Где-то там, в проливном дожде за стенами шатра осталась Полева.
   Узнав в прибежавшей из Киева девке виденного  на  новгородском  дворе
немого раба, Добрыня округлил глаза, но сдержался и ничего не спросил. И
Полева молодец - смолчала, не  выдала  своего  волнения...  К  тому  же,
хорошо выполнив дело, принесла добрые вести.  Может,  поэтому  в  сердце
болотника закралось уважение к покорной и смирной бабе, но  если  раньше
он и не подумал бы позвать ее в тепло шатра, то нынче вымолвил:
   - Что я могу поведать, князь? Пусть  говорит  та,  что  сама  слышала
слова предателя.
   Владимир недоуменно вскинул брови. О ком это болотник?  Разве  он  не
сам ходил в Киев? Но кого бы знахарь ни посылал в городище,  сомневаться
в правдивости гонца не приходилось -  болотник  уже  много  раз  убеждал
князя в своей преданности. Даже Рогнеду нашел...
   Следуя княжьему позволению, Егоша выскользнул  из  шатра.  Прощальный
взор княжны ожег его спину, и, не удержавшись, он  повернулся,  одаривая
ее веселым взглядом. Сдерживая злость, та потешно вскинула руки ко рту.
   Полеву Егоша нашел  быстро.  Скорчившаяся  мерянка  сидела  у  самого
порога. Щедрые струи дождя били ее  по  согнутой  спине,  скатывались  к
ногам и ныряли в маленькие, разбегающиеся в разные стороны  ручейки.  От
нечего делать Полева иногда  выпрастывала  из  просторного,  подаренного
Добрыней охабеня тонкую руку и  ловила  эти  струи,  создавая  на  своей
ладони махонькие, схожие с  настоящими,  озера.  Внезапно  возникший  из
темноты знахарь заставил ее вздрогнуть. Озерцо на ее ладони  забилось  и
выскользнуло к своим растекшимся по земле собратьям.
   - Пойдем!
   Полева поспешно поднялась и,  заметив,  что  на  Выродке  нет  плаща,
принялась стягивать свой.
   - Ты чего? - удивленно  шарахнулся  тот.  Она  протянула  ему  мокрую
ткань:
   - Тебе же холодно...
   Сплюнув, Выродок оттолкнул ее руки:
   - Оденься! И пошевеливайся...
   Не спрашивая - куда и зачем спешить, Полева просто  двинулась  следом
за невысокой  фигурой  знахаря.  Она  уже  привыкла  ни  о  чем  его  не
расспрашивать. Что она могла? А расскажи он что-нибудь, разве сумела  бы
понять? Он говорил на равных с князьями  и  смердами,  и  иногда  Полеве
казалось, что захоти он - весь мир склонился бы к его ногам.  Только  он
не желал этого. А чего он желал, Полева не знала. Да и кто знал? Колдуны
никому не открывают своих тайн... Хорошо и то, что болотник не гнал  ее,
даже иногда просил о разных мелочах. Например, как с Блудом.
   Полева не любила кровавых схваток и поэтому задумка с Блудом пришлась
ей по нраву. Конечно,  нехорошо  предавать  своего  князя,  но  в  конце
концов, только так можно было избежать  стычки  Владимира  с  Ярополком.
Ведь, взяв Киев, Новгородец  уже  вряд  ли  станет  преследовать  брата.
Сколько мужиков останутся живы! И все благодаря хитрой задумке Выродка!
   Пригнувшись, Полева  вошла  в  шатер.  Свет  лучин  ослепил  ее.  Она
зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела перед  собой  двух  своих
спутников и незнакомого молодого мужика в шелковых портах  и  срачице  с
голубой подоплекой. Ощупывая ее жадными глазами, он замер посреди шатра.
За  его  спиной,  сжавшись  в  комок  на  разобранной  постели,   сидела
обнаженная красивая женщина с властным лицом и голубым надменным взором.
Только нынче в  ее  глазах  таилось  еще  что-то  -  пугающее  и  жалкое
одновременно.
   - Вот она. - Стиснув  плечи  Полевы,  Выродок  подтолкнул  мерянку  к
мужчине. Тот оглядел ее, приветливо улыбнулся:
   - Такая красота не  может  принести  дурных  вестей.  Я  и  сам  едва
удержался бы от измены, глядя в эти чудные глаза...
   Полева смущенно опустила голову.  Путешествуя  с  Выродком,  она  уже
забыла, когда ее называли красивой. Знахарь, по крайней мере, ни разу...
   - Говори князю все, что велел передать воевода, - тряхнул ее колдун.
   Князю? Значит, этот мужик - князь? Полева округлила рот.  Ей  еще  не
доводилось так близко видеть прославленных на все земли князей.
   Шагнув к оробевшей бабе, Владимир приподнял ее подбородок  и  ласково
улыбнулся:
   - Да, я - князь. Ну, так что же ты скажешь князю?
   - Ярополк уходит в Родню... - заикаясь, забормотала  Полева.  -  Надо
поспешить. Брошенные Ярополком киевляне сами откроют тебе городище.
   - Да!
   - Нет!
   Они вскрикнули одновременно - князь и  та  молодая  женщина  в  углу.
Полева отшатнулась, а Владимир, резко развернувшись, вздернул сидящую на
постели девку на ноги и зарычал ей в лицо:
   - Вот он, твой Ярополк! Даже самая  трусливая  тварь  не  бросила  бы
своей норы - оберегала до последней капли крови, а он оставил  городище,
оставил тебя! Как ты могла любить это ничтожество?!
   - Нет, нет, нет, -  слабо  дергаясь  в  его  жестких  руках,  шептала
Рогнеда. Слова Владимира крушили ее  гордость,  ломали  душу.  Родовитая
полоцкая княжна умирала, а взамен нее  появлялась  тихая  и  безропотная
раба для нового киевского князя.
   Владимир отшвырнул ее в  сторону  и,  сдернув  с  рук  Добрыни  плащ,
метнулся к выходу:
   - Пошли! Надо спешить. Постараемся перехватить Ярополка до Родни.
   - Не  успеете,  -  равнодушно  сказал  ему  в  спину  Выродок.  Князь
обернулся:
   - Не успеем, так войдем в Киев, а Родню осадим. Так осадим,  что  они
там как крысы в  норе  задохнутся!  Мой  братец  сам  приползет  ко  мне
прощения вымаливать!
   - Он может уйти к печенегам,  -  вновь  охладил  княжий  пыл  колдун.
Расширя глаза, Рогнеда глядела на него, и вдруг  в  ее  голове  родилась
странная мысль. А ведь Владимир был всего лишь глупой игрушкой  в  руках
этого колдуна! Без его помощи не пал бы Киев, не рухнул бы Полоцк...  Он
вел Владимира за собой столь уверенно  и  неприметно,  что  никто  и  не
подозревал, кто на самом деле прокладывает дорогу князю и указывает  ему
верный путь. И нынче он спокойно и  незаметно  подталкивал  Владимира  к
единственно  верному  решению.  Владимир  еще  метался  в  сомнениях,  а
болотник уже знал выход, и Рогнеда видела  это  по  его  хитрым  зеленым
глазам.
   - К печенегам? - Остановившись, Новгородец удивленно вскинул брови. -
Они его не примут.
   - У Ярополка есть язык для обещаний, - пожал  плечами  Выродок.  -  А
пообещать он может многое... Печенеги примут его и помогут ему.
   Владимир растерянно оглянулся на дядьку. Тот кивнул:
   - Он верно говорит.
   Рогнеда тоже понимала,  что  Выродок  прав,  и  в  своем  неожиданном
прозрении уразумела еще одно - во всех ее бедах виноват не  Владимир,  а
этот зеленоглазый болотник. Может, Настена и  впрямь  не  предавала  ее?
Этот колдун не остановился бы и перед клеветой на родную сестру...
   Будто угадав ее мысли, болотник ухмыльнулся:
   - К чему твоей девке слушать наши речи, князь? Она хороша для утех...
   Владимир раздраженно отмахнулся:
   - Она не помешает.
   - Зря, - поддержал колдуна Добрыня. - Глянь, как косо смотрит, - мало
ли что...
   Поддавшись уговорам дядьки, В