старею, - проворчал он. - У меня в багажнике есть плащ.
     - Он больше нужен вам, чем мне. Я не растаю, - возразила я, открывая дверцу машины.
     Марино достал свой темно-синий полицейский дождевик, а я ограничилась поднятым повыше воротником. Дождь обжигал лицо, и его холодные капли сыпались мне на голову. У меня почти сразу же замерзли уши. Контейнер стоял возле ограждения, ближе к дороге, метрах в двадцати от задней части магазина. Я обратила внимание на то, что контейнер открывался сверху, а не сбоку.
     - Когда приехала полиция, крышка контейнера была открыта или закрыта? - спросила я у Марино.
     - Закрыта. - Из-за капюшона ему было трудно смотреть на меня, не поворачиваясь всем корпусом. - Вы обратили внимание на то, что туда трудно подняться. - Он посветил карманным фонариком. - Он был к тому же пуст. Ни черта, кроме ржавчины и скелета дохлой крысы, такой здоровенной, что на ней можно было бы кататься верхом.
     - А крышку легко поднять?
     - Не больше, чем сантиметров на пять. Там обычно стоят шарниры с обеих сторон. При большом росте можно поднять крышку на пять сантиметров и, просунув руку, приподнять еще немного, как раз чтобы пролез мусорный мешок. Но здесь крышка сломана, и ее можно открыть лишь полностью, то есть перекинув на другую сторону. Но это не удастся, если на что-нибудь не забраться.
     - У вас какой рост? Метр восемьдесят пять или восемьдесят семь?
     - Примерно. Если я не могу открыть крышку, значит, и он не смог бы. На данный момент основная версия такова: он вынес тело из машины и прислонил к контейнеру, пока пытался его открыть, - так обычно ставят на землю мешок с мусором, чтобы освободить руки. Убедившись в том, что крышку ему не открыть, он сматывается, оставляя мальчика и его вещи здесь на дороге.
     - Он мог бы отнести его туда, в кусты.
     - Там ограждение.
     - Оно не слишком высокое - метра полтора, не больше, - заметила я. - В конце концов, он мог бы оставить тело и за контейнером. А так оно было совершенно на виду.
     Марино молча осмотрелся, посветив фонариком на проволочное ограждение. Капли дождя замелькали в узком луче света, словно миллионы мелких гвоздиков, летевших с небес. У меня едва сгибались пальцы на руках. Голова вся намокла, и ледяные струйки текли за шиворот. Мы вернулись в машину, и он включил обогрев на полную мощь.
     - Трент и его ребята уперлись в эту версию с контейнером, расположением его крышки и так далее, - сказал он. - Лично я считаю, что этот контейнер сыграл здесь роль лишь стенда, на котором подонок выставил свое "произведение".
     Я смотрела в окно сквозь завесу дождя.
     - Суть в том, - уверенно продолжал он, - что привез он парня сюда вовсе не для того, чтобы его спрятать, а, напротив, для того, чтобы его нашли. Но ребята из Энрико так не считают. Я же не просто так считаю, я чувствую это, словно чье-то дыхание у себя на шее.
     Я продолжала смотреть на контейнер. И настолько живо представляла себе тельце Эдди Хита, прислоненное к нему, словно сама присутствовала в тот момент, когда его нашли. От неожиданной мысли меня словно ударило током.
     - Когда вы в последний раз смотрели дело Робин Нейсмит? - спросила я.
     - Не имеет значения. Я все прекрасно помню, - ответил Марино, не поворачивая головы, глядя вперед. - Я ждал, не придет ли это вам в голову. Я об этом подумал сразу же, как только приехал сюда впервые.

Глава 3

     В тот вечер я, разведя огонь, села есть свой овощной суп возле камина, а на улице все еще шел мокрый снег с дождем. Я выключила свет и раздвинула шторы на стеклянных дверях. Трава вся побелела от мороза, листья рододендрона свернулись, деревья стояли голые в свете луны.
     Этот день уморил меня, словно какая-то жадная ненасытная темная сила высосала из меня все жизненные соки. Я чувствовала на себе всепроникающие пальцы тюремной охранницы по имени Хелен и спертый воздух клетей, в которых недавно сидели безжалостные, злобные люди. Я вспомнила, как во время ежегодного совещания Американской судебно-медицинской академии просматривала, держа на свет, слайды в баре одной из гостиниц Нового Орлеана. Убийство Робин Нейсмит было тогда еще не раскрыто, и обсуждать то, что с ней сделали, когда все вокруг шумно и весело праздновали Марди-Гра,  было как-то жутко.
     Ее избили и изувечили, зарезали насмерть, как считали, в ее же гостиной. Однако особенно все были шокированы тем, чти Уоддел совершил уже после ее смерти. Это походило на какой-то неслыханный безобразный ритуал. Уже мертвую он ее раздел. Факт изнасилования установлен не был. Казалось, ему больше нравилось кусать ее и ковырять наиболее мягкие участки тела ножом. Когда по пути с работы к Робин зашла ее коллега и подруга, она обнаружила изуродованное тело девушки, прислоненное к телевизору, с опущенной вперед головой, руками вниз и вытянутыми вперед ногами. Одежда стопкой лежала рядом. Она походила на большую, с человеческий рост окровавленную куклу, которую положили на место после какой-то чудовищной игры, превратившейся в настоящий кошмар.
     Психиатр в своем заключении на суде сказал, что после убийства Уоддел, вероятно, настолько терзался угрызениями совести, что сидел и разговаривал с телом в течение, возможно, нескольких часов. Психолог судебно-медицинской комиссии штата предположил совсем иное. Он считал, что Уоддел знал о том, что Робин работала на телевидении, и в прислоненном к телевизору теле видел нечто символическое. Словно он вновь смотрел на ее изображение по телевизору и что-то себе представлял. Он вернул ее туда, откуда она пришла к нему, и, разумеется, убийство было преднамеренным. Нюансы и выводы бесконечных исследований со временем становились все более запутанными.
     Вызывающая демонстрация содеянного с двадцатисемилетней дикторшей телевидения была своеобразным автографом Уоддела. И вот сейчас десять лет спустя погибает мальчик, и при этом кто-то вновь ставит этот автограф накануне казни Уоддела.
     Приготовив кофе, я перелила его в термос и унесла к себе в кабинет. Усевшись за письменный стол, я включила свой компьютер и, набрав код, связалась с центральным. Я должна была еще взглянуть на результаты поисков, проведенных по моей просьбе Маргарет, хотя я подозревала, что они находятся в угнетающе толстой пачке бумаг, лежавшей у меня в ящике в пятницу после обеда. Однако кое-что все же должно быть на жестком диске. Для входа в ЮНИКС я напечатала свое имя и пароль, и в ответ мне засветилось слово "почта". Маргарет, мой специалист по компьютерным исследованиям, оставила мне сообщение.
     - Проверить файл "тело", - гласило сообщение.
     - Просто жуть, - пробормотала я, словно обращаясь к Маргарет.
     Переместившись в каталог под названием "шеф", куда Маргарет обычно направляла информацию и запрошенные мною файлы, я извлекла файл "тело".
     Он был довольно объемным, потому что Маргарет собрала разные виды смерти и совместила эти данные с тем, что ей удалось узнать в травматологической регистрации. Неудивительно, что большинство отобранных компьютером случаев с потерей конечностей и повреждением тканей явились следствием автокатастроф и других аварий с техникой. В четырех случаях на жертвах были обнаружены следы укусов. Двое из них оказались зарезанными, двое - задушенными. Одной из жертв был мужчина, две - взрослые женщины и одна - шестилетняя девочка. Я пометила номера дел и коды.
     Затем я стала перебирать одну за другой информацию травматологической регистрации о жертвах, которых удалось поместить в больницу. Я была готова к тому, что извлечь нечто полезное будет весьма сложно. Так оно и оказалось. Своей стерильностью и безликостью поступавшая из больниц информация чем-то напоминала операционную. В целях конфиденциальности имена, страховые номера и другие данные были изъяты. Не имея общего связующего звена, невозможно было проследить по многочисленным документам, как личность переходила от бригады "скорой помощи" в травматологическое отделение, полицейский участок или какие-нибудь другие службы. Но самое грустное заключалось в том, что информация о пострадавшем могла находиться в базе данных шести разных служб и не совпадать, если при вводе проскочили какие-нибудь ошибки. Исходя из всего этого, я могла бы найти заинтересовавший меня случай, но так никогда и не узнать, кто пациент, умер он или остался жив.
     Сделав пометки о нужной мне информации травматологической регистрации, я вышла из файла и решила наконец просмотреть старые отчеты, сообщения, заметки и тому подобное, чтобы ликвидировать их в своем каталоге и освободить место на жестком диске. И тут я наткнулась на непонятный мне файл.
     Он назывался "tty07", всего шестнадцать байт, и был датирован 16 декабря, то есть прошлым четвергом, 16.26. В нем содержалось лишь одно тревожное предложение:
     "Я не могу это найти".
     Я было потянулась к телефону, чтобы позвонить домой Маргарет, но остановилась. Каталог "шеф" и его файлы были засекречены. Хотя переместиться в мой каталог мог кто угодно, без моего имени и пароля файлы оставались бы для него недоступны. Маргарет была единственным человеком, помимо меня, кому был известен пароль. Если она перемещалась в мой каталог, что она могла там безрезультатно искать и кому предназначалась эта запись?
     На Маргарет это не похоже, думала я, уставившись на единственное коротенькое предложение на экране.
     Продолжая оставаться в некоторой растерянности, я вспомнила о своей племяннице. Возможно, Люси знала ЮНИКС. Я взглянула на часы. Было начало девятого, субботний вечер, и я странным образом почувствовала, что мне будет больно, если Люси вдруг окажется дома. Она должна быть где-нибудь на свидании или у друзей. Однако она подошла к телефону.
     - Привет, тетя Кей, - прозвучал ее несколько удивленный голос, напоминая тем самым мне о том, что я довольно давно ей не звонила.
     - Как там моя любимая племянница?
     - Я - твоя единственная племянница, и у меня все замечательно.
     - А что это ты сидишь дома субботним вечером? - поинтересовалась я.
     - Заканчиваю свою работу за семестр. А почему ты сидишь дома в субботний вечер?
     В первый момент я даже не сообразила, что сказать. Моя семнадцатилетняя племянница всегда была ловчее в разговоре со мной, чем кто-либо другой из моих знакомых.
     - Я пытаюсь решить одну компьютерную задачку, - сказала я наконец.
     - Ну, тогда ты не ошиблась, набрав этот номер телефона, - ответила Люси, не страдавшая от избытка скромности. - Подожди, я уберу книги и все прочее, чтобы добраться до клавиатуры.
     - Проблема не в персональном компьютере, - объяснила я. - Не знаю, известно ли тебе что-нибудь об операционной системе под названием ЮНИКС?
     - Я бы не стала называть ЮНИКС операционной системой, тетя Кей. Это все равно что называть погодой окружающую среду, которая состоит и из погоды, и из других элементов, включая различные сооружения. Ты пользуешься эй-ти-эн-ти?
     - Помилуй, Люси. Я и не знаю.
     - Ну на чем ты сейчас работаешь?
     - Эн-си-ар-мини.
     - Тогда это эй-ти-эн-ти.
     - Мне кажется, кто-то нарушил защиту, - сказала я.
     - Бывает. А почему ты так думаешь?
     - Я обнаружила у себя в каталоге странный файл, Люси. Мой каталог с файлами засекречен - не зная пароль, ничего нельзя прочесть.
     - Ошибаешься. Привилегированный пользователь может делать что хочет и читать что хочет.
     - Единственным привилегированным пользователем является мой программист-аналитик.
     - Возможно, и так. Однако благодаря программным средствам привилегированных пользователей может оказаться намного больше, и тебе об этом будет ничего не известно. Мы можем это легко проверить, но сперва расскажи мне о странном файле. Как он обозначается и что в нем?
     - Он называется "tty07", и в нем только одно предложение: "Я не могу это найти".
     До меня донесся легкий стук нажимаемых клавишей.
     - Что ты там делаешь? - поинтересовалась я.
     - Делаю кое-какие пометки по ходу нашего разговора. Так. Давай начнем с очевидного. Самой большой зацепкой является имя файла - "tty07". Это что-то из техники. А точнее, "tty07", вероятно, чей-то терминал у тебя в офисе. Это может быть и принтер, но мне кажется, что тот, кто побывал в твоем каталоге, решил послать сообщение аппарату "tty07", но вместо этого получил файл.
     - А разве когда ты пишешь сообщение, у тебя не получается файл? - удивилась я.
     - Нет, если просто нажимаешь клавиши.
     - Как это?
     - Очень просто. Ты сейчас в ЮНИКС?
     - Да.
     - Набери t-t-y-q... - Люси начала руководить моими действиями.
     - Погоди минуточку.
     - И можешь не ставить слэш...
     - Люси, не спеши.
     - Мы попробуем специально повторить ошибку того человека.
     - Так, что дальше?
     - О'кей. Теперь переадресуй это...
     - Только, пожалуйста, помедленней.
     - У тебя там должна стоять четыреста восемьдесят шестая микросхема, тетя Кей. В чем же загвоздка?
     - Да дело не в микросхеме, будь она неладна!
     - Ой, прости, пожалуйста, - искренне сказала Люси. - Я забыла. Что она там забыла?
     - Кстати, вернемся к нашей задачке, - продолжала Люси. - Я надеюсь, у тебя там случайно нет аппарата t-t-y-q. Ты сейчас где?
     - Да все там же, - с досадой отозвалась я. - Затем перевести... Черт. Здесь крышечка смотрит направо?
     - Да. Теперь нажми возврат, и твой курсор перескочит на следующую строчку, которая пустая. Набери сообщение, которое ты хочешь переслать на экран t-t-y-q.
     - Набрала.
     - Нажми возврат, затем control С, - сказала Люси. - А теперь - ls минус один и перешли это к p-g и увидишь свой файл.
     Я просто напечатала "ls" и заметила, как что-то промелькнуло.
     - Вот что, на мой взгляд, произошло, - констатировала Люси. - Кто-то влез в твой каталог, и к этому мы через минуту вернемся. Возможно, в твоих файлах что-то "искали и не могли это "что-то" найти. Тогда этот человек послал сообщение или попытался послать, но поскольку торопился, то кое-что пропустил. Так что все, что он вводил, не отражалось на экране tty07. Иначе говоря, вместо того чтобы послать tty07 сообщение, он по ошибке получил файл под названием "tty07".
     - Если бы этот человек ввел верную команду и так далее, сообщение сохранилось бы? - спросила я.
     - Нет. Информация появилась бы на экране tty07 и оставалась бы там до тех пор, пока пользователь не стер бы ее. Но никаких свидетельств тому ни в твоем каталоге, ни где-то еще у тебя бы не было. Не было бы файла.
     - То есть мы не можем знать, сколько раз кто-то посылал сообщения из моего каталога, если все делалось правильно.
     - Да, верно.
     - А как же этому "кому-то" удалось что-то прочесть в моем каталоге? - я вновь вернулась к главному вопросу.
     - Ты уверена в том, что никто не мог знать твой пароль?
     - Никто, кроме Маргарет.
     - Она твой программист-аналитик?
     - Да.
     - А она не могла кому-нибудь сказать?
     - Просто не представляю себе, - ответила я.
     - О'кей. Можно войти и без пароля, благодаря корневым привилегиям, - сказала Люси. - Это мы сейчас как раз и проверим. Найди в файле "группа" корневую группу и посмотри, какие после нее перечислены пользователи.
     Я начала набирать.
     - Что у тебя получилось?
     - Я еще не добралась до этого, - ответила я с плохо скрываемым раздражением.
     Она медленно повторила свои инструкции.
     - Я вижу три имени в корневой группе, - сказала я.
     - Хорошо. Запиши их. Потом двоеточие, q, бам, и ты вышла из "группы".
     - Бам? - озадаченно переспросила я.
     - Восклицательный знак. Теперь займись паролем и посмотри, может, кто-нибудь с корневыми привилегиями окажется без пароля.
     - Люси. - Я убрала руки с клавиатуры.
     - Это просто узнать, потому что во втором поле ты увидишь зашифрованный пароль пользователя, если у него есть пароль. Если во втором поле нет ничего, кроме двух двоеточий, то у него нет пароля.
     - Люси.
     - Прости. Тетя Кей. Я опять очень тороплюсь?
     - Я же не программист, работающий с ЮНИКС. Для меня это все равно, как если бы ты сейчас вдруг заговорила на языке суахили.
     - Ты могла бы научиться. ЮНИКС действительно интересная штука.
     - Спасибо, но дело в том, что сейчас у меня нет времени учиться. Кто-то влез в мой каталог. У меня там секретные документы и отчеты. Не говоря уже о том, что кто-то, возможно, читает мои файлы, кто-то еще что-то ищет, неизвестно кто и зачем.
     - Ну, с первой частью вопроса разобраться несложно, если только нарушитель не набирает код по модему неизвестно откуда.
     - Но сообщение это было послано кому-то в моем офисе, в какой-то наш аппарат.
     - Это вовсе не означает, что кто-то из своих не мог прибегнуть к чужой помощи, тетя Кей. Возможно, тот, кто что-то вынюхивает, ничего не знает о ЮНИКС, но ему необходимо было влезть в твой каталог, и он нашел себе какого-нибудь программиста.
     - Тут не до шуток, - сказала я.
     - Может, это и так, но в любом случае, на мой взгляд, твоя система не очень-то защищена.
     - Когда тебе сдавать твою работу? - поинтересовалась я.
     - После каникул.
     - Ты ее уже закончила?
     - Почти.
     - Когда начинаются рождественские каникулы?
     - В понедельник.
     - Как насчет того, чтобы приехать сюда на пару дней помочь мне со всем этим делом? - спросила я.
     - Ты шутишь.
     - Нет, я говорю совершенно серьезно. Правда, на многое не рассчитывай. Я не слишком утруждаю себя украшением дома. Веточки пойнсеттии  и свечки на окнах. Но я что-нибудь приготовлю из еды.
     - Без елки?
     - Это смертельно?
     - Да в общем нет. А снег идет?
     - В этом нет никакого сомнения.
     - Никогда не видела снега. Я имею в виду воочию.
     - Дай-ка мне лучше поговорить с твоей матерью, - сказала я.

***

     Подойдя к телефону, Дороти, моя единственная родная сестра, проявила чрезмерную заботу.
     - Ты все так же много работаешь? Кей, ты работаешь больше, чем кто-либо другой из моих знакомых. Когда я кому-нибудь рассказываю о том, что ты моя сестра, это производит на людей большое впечатление. Как погода в Ричмонде?
     - Есть шанс, что Рождество будет снежным.
     - Как здорово. Хорошо бы Люси хоть разок встретить Рождество со снегом. У меня, например, ни разу не было такой возможности. Впрочем, нет, вру. Как-то на Рождество я каталась с Брэдли на лыжах где-то на Западе.
     Я не могла вспомнить, кто такой Брэдли. Несколько лет назад я перестала следить за многочисленными сменами друзей и мужей моей младшей сестры.
     - Мне бы очень хотелось, чтобы Люси встретила Рождество со мной, - сказала я. - Ты не против?
     - Ты не можешь приехать в Майами?
     - Нет, Дороти. В этом году не получится. У меня сейчас несколько очень трудных дел, и заседания суда продлятся практически до самого кануна Рождества.
     - Не представляю, как я буду встречать Рождество без Люси, - произнесла она с большой неохотой.
     - Но ты же встречала уже как-то Рождество без нее. Например, когда каталась на лыжах с Брэдли где-то на Западе.
     - Да, действительно. Но мне было очень тяжело, - сказала она в некотором замешательстве. - И всякий раз, когда мы отмечаем праздники порознь, я клянусь, что такое случается в последний раз.
     - Понимаю. Но, может, еще один разок, - спросила я, устав от ее кокетливого упрямства. Я знала, что быстро она Люси не отпустит.
     - Вообще-то меня сейчас поджимают сроки с моей последней книжкой, и я так или иначе просижу почти все праздники перед компьютером, - заговорила она, быстро меняя решение. - Может быть, Люси действительно будет лучше с тобой. Тут большого веселья не ожидается. Я тебе еще не рассказывала, что у меня теперь голливудский агент? Он просто чудо и знает всех нужных людей. Сейчас он договаривается насчет диснеевского контракта.
     - Великолепно. Не сомневаюсь, что по твоим книжкам можно будет снять отличные фильмы.
     Дороти писала превосходные детские книжки и завоевала несколько престижных наград. Однако в личной жизни оказалась не сто