вершил убийства и других пар, - сказала я. - По крайней мере, имеется много общего. Это и объясняет мою заинтересованность.
     - Меня не интересует информация о делах, которыми ты сейчас занимаешься, если, конечно, не считаешь, что мне это необходимо знать. Поэтому задавай вопросы, а я постараюсь вспомнить все, что смогу, о жизни Джилл.
     - Почему она так беспокоилась, что о ее визитах к психиатру может стать известно? Что она скрывала?
     - Джилл родом из состоятельной семьи в Кентукки, и одобрение родителей играло для нее большую роль. Она посещала подобающую ее положению школу, хорошо училась, обещала стать преуспевающим адвокатом. В семье ею гордились. Но не знали.
     - Не знали о чем? Что она посещала психиатра?
     - Да, этого они не знали, - сказала Анна. - Но гораздо важнее, они не знали, что Джилл была вовлечена в гомосексуальные отношения.
     - Элизабет?
     Я знала ответ до того, как задавала вопрос. Подобная возможность уже приходила мне в голову.
     - Да. Джилл и Элизабет стали подругами, когда Джилл училась на первом курсе юридической школы. Затем они стали любовницами. Связь оказалась очень страстной, очень трудной, изобилующей конфликтами. Первой для обеих - так, по крайней мере, мне рассказала Джилл. Ты должна иметь в виду, что я ни разу не видела Элизабет и не слышала ее мнения. Джилл обратилась ко мне, потому что хотела измениться. Она не хотела быть гомосексуальной и надеялась, что терапия поможет ей восстановить гетеросексуальность.
     - Были основания для таких надежд? - спросила я.
     - Не знаю, что могло бы произойти со временем, - сказала Анна. - Все, что я могу тебе сообщить, основано на рассказанном мне самой Джилл. Ее связь с Элизабет была достаточно сильной. У меня сложилось впечатление, что Элизабет воспринимала гораздо спокойнее отношения с Джилл, которая не могла принять их разумом, но не имела сил отказаться от них эмоционально.
     - Должно быть, она переживала сильные душевные страдания.
     - В последние несколько посещений я заметила, что ее переживания стали острее. Она закончила юридическую школу. Перед ней лежало прекрасное будущее. Пришло время принимать решение. У нее начали появляться спазматические колики. Тогда-то я прописала ей либриум.
     - Упоминала ли Джилл в беседах с тобой такое, что бы дало хоть какой-то намек на человека, который мог сделать с ними нечто подобное?
     - Я раздумывала над этим, внимательно изучала все, что знала, после происшедшего. Я виделась с Джилл зa три дня до убийства. Трудно описать, как упорно я анализировала все, что она мне говорила. Надеялась, что удастся что-нибудь вспомнить, какую-нибудь деталь, которая сможет помочь. Но - ничего.
     - Они обе скрывали свою связь от окружающих?
     - Да.
     - Были ли у них парни, с которыми Джилл или Элизабет встречались время от времени? Хотя бы для отвода глаз?
     - Ни одна из них ни с кем не встречалась, так мне сказала Джилл. Никакой ревности, если, конечно, не было чего-то, о чем я не знаю.
     Она посмотрела на мою пустую тарелку.
     - Еще перцу?
     - Спасибо.
     Она встала, поставила посуду в посудомоечную машину. Некоторое время мы молчали. Анна сняла фартук и повесила его на крючок в небольшом шкафчике. Взяв бокалы с вином, мы перешли в ее рабочий кабинет.
     Это была моя любимая комната. Книжные полки занимали две стены, посередине третьей было окно с фонарем, через которое, сидя за столом, можно было видеть, как снег засыпает небольшой дворик. Из этого окна я когда-то наблюдала, как цветут бело-лимонные магнолии, смотрела на последние искры уходящей осени. Сейчас мы беседовали с Анной о моей семье, о разводе и о Марке. Говорили о страданиях и о смерти. Сидя в потертом кресле, я, стесняясь, вела Анну по своей жизни так же, как Джилл Харрингтон.
     Они были любовницами. Это обстоятельство связывало их с другими парами, так что версия о "добром мистере из бара" становилась менее правдоподобной. Об этом я сказала Анне.
     - Согласна, - ответила она.
     - В последний раз их видели в гриль-баре "Якорь". Джилл рассказывала тебе об этом месте?
     - Она не называла. Но упоминала бар, куда они иногда ходили и где разговаривали. Изредка они посещали небольшие ресторанчики, расположенные в стороне от дорог, посетители которых не знали их. Иногда они выезжали на экскурсии на машине. Обычно эти поездки происходили, когда они усиленно спорили о своих взаимоотношениях.
     - Если подобная беседа имела место в ту пятницу в "Якоре", вероятно, одна из них была расстроена, а другая, чувствуя себя отвергнутой, рассержена, - сказала я. - Возможно, что Джилл или Элизабет могли бы подцепить мужчину, пофлиртовать с ним, чтобы заставить другую поволноваться.
     - Не сказала бы, что это невозможно, - ответила Анна. - Но, честно говоря, подобное поведение меня сильно удивило бы. У меня не было впечатления, что Джилл и Элизабет разыгрывали друг друга. Я более склонна предположить, что, когда они разговаривали в тот вечер, их беседа была бурной и, возможно, занятые друг другом, они не обращали внимания на происходившее вокруг.
     - Кто-нибудь, наблюдая за ними, мог подслушать?
     - Да, такая опасность существует, если вести на людях личные разговоры, я говорила об этом Джилл.
     - Если она опасалась, что могут возникнуть подозрения об их связи, то к чему этот риск?
     - Ее решимость не была твердой, Кей. - Анна взяла бокал с вином. - Когда они с Элизабет оказывались вдвоем, то довольно легко восстанавливали интимность отношений, обнимая, успокаивая, плача и не приходя ни к какому решению.
     Мне это было знакомо. Когда мы с Марком выясняли отношения у него или у меня в квартире, в конце концов мы неизбежно оказывались в постели. Затем один из нас уезжал, а проблемы так и оставались нерешенными.
     - Анна, ты думала, что их связь может иметь отношение к тому, что с ними приключилось? - спросила я.
     - Если и имеет, то их отношения придают всему делу необычную окраску. Думаю, одинокая женщина в баре, ищущая знакомства, подвергается большей опасности, нежели две девушки, не заинтересованные в том, чтобы привлечь к себе внимание.
     - Давай вернемся к их привычкам и образу жизни, - предложила я.
     - Они жили в одном блоке, но не вместе, во имя соблюдения приличий. Кроме того, так было удобнее. Каждая могла жить собственной жизнью, а затем вечером они встречались на квартире Джилл. Джилл предпочитала оставаться в своей квартире. Помню, как она говорила, что когда родные и некоторые из знакомых не заставали ее дома по вечерам, у них возникали вопросы. - Она помолчала, задумавшись. - Джилл и Элизабет также занимались спортом, были тренированны. Бегали, кажется, но не всегда вместе.
     - Где они бегали?
     - По-моему, недалеко от места, где они жили, был парк.
     - Что-нибудь еще? Театры, магазины, излюбленные места для прогулок?
     - Ничего не приходит в голову.
     - А что говорит твоя интуиция? Что она говорила тебе тогда?
     - Чувствую, что Джилл и Элизабет вели неприятный разговор в баре. Возможно, им хотелось побыть одним, и вряд ли бы они приветствовали чью-либо компанию.
     - И тогда?
     - Ясно, что они где-то встретили убийцу в тот вечер.
     - Ты можешь представить, как это произошло?
     - Мне всегда казалось, что это был некто, кого они знали настолько, что у них не было оснований не доверять ему. Если, конечно, их не принудили под дулом пистолета один или несколько человек в баре, или на автостоянке, или в другом месте, где они могли оказаться.
     - А если неизвестный подошел к ним на автостоянке у бара, попросил подвезти куда-нибудь, сказав, что сломалась машина...
     Она покачала головой:
     - Такое поведение не совпадает с моим впечатлением о них. Если, конечно, этот человек не был им знаком.
     - Или же если убийца был в форме полицейского и, возможно, остановил их, чтобы его подбросили.
     - Это другое дело. Думаю, ты и я попались бы на эту удочку.
     Анна выглядела уставшей, поэтому я поблагодарила ее за обед и уделенное мне время. Я знала, что наша беседа была для нее трудной. Интересно, как бы я чувствовала себя на ее месте?
     Через минуту после того, как я вошла к себе домой, зазвонил телефон.
     - Последнее, что я вспомнила, но, возможно, это не имеет отношения, - сказала Анна. - Джилл говорила что-то насчет кроссвордов, которые они разгадывали, когда им хотелось побыть дома, просто побыть вдвоем, в воскресенье утром, например. Неважно, может быть. Но так они иногда проводили время вдвоем.
     - Книга кроссвордов? Или из газет?
     - Не знаю. Джилл читала различные газеты, Кей. У нее всегда с собой что-нибудь да было, когда она приходила на сеансы. Например, "Уолл-стрит джорнэл", "Вашингтон пост".
     Я поблагодарила Анну и сказала, что в следующий раз моя очередь готовить. Затем я позвонила Марино.
     - Восемь лет назад в округе Джеймс-Сити были убиты две девушки, - я сразу перешла к делу. - Возможно, есть связь с другими преступлениями. Ты знаешь детектива Монтану, работавшего там в то время?
     - Да. Я встречался с ним.
     - Нам нужно с ним встретиться, поднять дела. Он умеет держать рот на замке?
     - Черт его знает, - ответил Марино.

***

     Внешний вид Монтаны (гора) вполне соответствовал фамилии: большой, ширококостный, голубые с поволокой глаза, широко посаженные на суровом и честном лице, копна густых седых волос. Акцент выдавал чистокровного выходца из Вирджинии, а его речь изобиловала междометиями "да, мэм". На следующий день он, Марино и я собрались у меня дома, где можно было не опасаться, что кто-нибудь нарушит наше уединение.
     Монтана, должно быть, потратил годовой бюджет отделения на фотографии, сделанные по делу Джилл и Элизабет, поскольку они заняли все свободное пространство на моей кухне. На них было запечатлено место убийства, расположение тел, "фольксваген", оставленный на стоянке у отеля, гриль-бар "Якорь" и, что самое замечательное, каждая комната в апартаментах девушек, включая кладовки и шкафы для одежды. Его кейс был набит справками, картами, записями бесед, диаграммами, описаниями вещественных доказательств, записками с телефонными номерами. Нужно сказать доброе слово в пользу детективов, которым редко приходится сталкиваться с убийствами на своей территории. Дела, подобные этому, случаются один-два раза за всю карьеру, но детективы работают над ними очень тщательно.
     - Кладбище находится рядом с церковью. Он пододвинул фотографию ближе ко мне.
     - Здание церкви выглядит довольно странно, - сказала я, с восхищением глядя на кирпичное, крытое шифером строение, сильно пострадавшее от непогоды.
     - И да и нет. Его построили в семнадцатом веке, оно содержалось в порядке до тех пор, пока не произошло короткое замыкание. Помню, увидел дым - я был тогда в наряде - и подумал, что горит один из стоящих по соседству домов. Какое-то историческое общество проявило интерес и выделило деньги на ремонт. Сейчас церковь выглядит, как прежде, и снаружи, и изнутри. К ней можно подъехать по этой незаметной дороге, проходящей вот здесь, - Монтана протянул другую фотографию, - расположенной менее чем в двух милях к западу от дороги № 60 и в четырех милях к западу от бара "Якорь", где девушек видели живыми в последний раз.
     - Кто обнаружил тела? - спросил Марино, перебегая глазами от одной фотографии к другой.
     - Прихожанин, работающий в церкви. Он пришел утром в субботу убраться в церкви, приготовить кое-что к воскресной службе. Сказал, что как только подъехал, так сразу заметил двух человек, будто бы спавших в траве на территории кладбища футах в двадцати от ворот. Тела были видны со стоянки около церкви. Не похоже, чтобы тот, кто совершил преступление, беспокоился, что их могут обнаружить.
     - То есть можно предположить, что в пятницу вечером в церкви никого не было? - спросила я.
     - Нет, мэм. Она была закрыта.
     - В этой церкви по вечерам в пятницу бывают службы?
     - Да, иногда собирается группами молодежь. Иногда там занимается хор или что-нибудь в этом роде. Но дело в том, что, если заранее избрать это кладбище в качестве места убийства, вряд ли такой шаг можно назвать разумным. Нет гарантии, что в церкви никого не окажется. Ни в один из дней недели. Это одна из причин, приведшая меня к мысли, что убийство было случайным, может быть, девушки встретились с кем-то в баре. В таких делах мало что указывало бы на предварительную подготовку.
     - Убийца был вооружен, - напомнила я Монтане. - У него был пистолет и нож.
     - Полно людей, которые возят ножи и пистолеты в машинах, некоторые даже носят их при себе, - сказал он равнодушно.
     Я собрала фотографии с изображением тел на месте преступления и стала внимательно их рассматривать.
     Девушки находились на расстоянии менее ярда одна от другой, они лежали в траве между двумя могильными плитами из гранита. Элизабет лицом вниз, ноги немного разведены в стороны, левая рука подогнута под живот, правая вытянута вдоль туловища. Стройная, с короткими каштановыми волосами, на ней были джинсы и белый свитер с темно-красным пятном от крови вокруг шеи. На другой фотографии ее тело было повернуто, спереди свитер пропитался кровью, в безжизненных глазах застыла смерть. Разрез на горле был неглубокий, пулевое ранение в шею, как я прочитала в медицинском заключении, не было смертельным. Смертельным оказался удар ножом в грудь.
     Раны Джилл были более многочисленными. Она лежала на спине, лицо настолько залито запекшейся кровью, что я не смогла его как следует разглядеть. У нее были короткие черные волосы и прямой хорошенький носик. Как и подруга, она была стройной. На ней были джинсы и бледно-желтая хлопковая рубаха навыпуск, залитая кровью и наполовину расстегнутая, открывавшая многочисленные ножевые раны, некоторые из которых нанесены сквозь бюстгальтер. На кистях и предплечьях имелись глубокие порезы. Разрез на горле был неглубокий и, возможно, сделан, когда она была мертва или почти мертва.
     Фотографии были бесценными по одной важной причине: они показывали то, что я не могла определить ни по одной газетной фотографии или публикации, а также по отчетам в уголовных делах.
     Я посмотрела на Марино, и наши взгляды встретились.
     Я повернулась к Монтане:
     - Что случилось с их обувью?

Глава 14

     - Знаете, интересно, что вы упомянули об этом, - ответил Монтана. - Мне так и не удалось найти приемлемое объяснение, почему девушки сняли обувь. Если они были в номере мотеля, оделись, когда собрались уезжать, то почему не стали надевать туфли? Мы нашли их обувь и носки в "фольксвагене".
     - Той ночью было тепло? - спросил Марино.
     - Да. Все равно. Я полагал, что, одевшись, они надели бы туфли.
     - Мы не знаем наверняка, что они посещали номер мотеля, - напомнила я Монтане.
     - Да, в этом вы правы, - согласился он. Интересно, читал ли Монтана статьи в "Пост", где обращалось внимание, что и в других случаях убийств у жертв отсутствовали туфли и носки. Если он и читал, то видимо, пока не заметил этой связи.
     - Вы часто общались с репортером Эбби Торнбулл, освещавшей расследование убийства Джилл и Элизабет? - спросила я его.
     - Эта женщина преследовала меня, как консервная банка, привязанная к хвосту собаки. Куда бы я ни шел, повсюду была она.
     - Припомните, не говорили ли вы ей, что Джилл и Элизабет были босиком? Показывали ли когда-нибудь Эбби фотографии места преступления? - спросила я, потому что Эбби была слишком умна, чтобы забыть такую деталь, особенно теперь, когда эта деталь приобрела столь важное значение.
     Без всякой паузы Монтана ответил:
     - Я беседовал с ней, но нет, мэм, никогда не показывал фотографий, однако был предельно внимателен, когда разговаривал. Вы читали тогдашние публикации в газетах, не так ли?
     - Я читала некоторые статьи.
     - В них нет ничего относительно того, как были одеты девушки, относительно разорванной рубахи Джилл, отсутствия на них туфель и носков.
     "Значит, Эбби не знает", - с облегчением подумала я.
     - Из отчета по вскрытию следует, что на запястьях обеих девушек имелись следы от веревок, - сказала я. - Удалось обнаружить, чем их связывали?
     - Нет, мэм.
     - Очевидно, убийца снял веревки после убийства, - сказала я.
     - Он чертовски внимателен. Мы не нашли ни одной гильзы, никакого оружия, ничего, что могло бы быть использовано в качестве улики. Никакой семенной жидкости. Не похоже, чтобы он насиловал их, а если он это и сделал, то непонятно, как. Обе девушки были полностью одеты. Что касается разорванной блузки, - он взял фотографию Джилл, - возможно, она порвалась, когда он боролся с ней.
     - Удалось найти пуговицы?
     - Несколько. В траве, рядом с телом. Монтана начал спокойно перебирать свои бумаги.
     - Никаких сигаретных окурков.
     Он остановился, вытаскивая справку.
     - Хотя вот что мы нашли. Отличную серебряную зажигалку.
     - Где? - спросил Марино.
     - Примерно в пятнадцати футах от того места, где находились тела. Как видно на фотографиях, кладбище окружает железная изгородь. На территорию можно попасть через эти ворота.
     Он показал нам другую фотографию.
     - Зажигалка лежала в траве, на расстоянии пяти-шести футов от ворот. Дорогая изящная зажигалка в форме авторучки, такими обычно раскуривают трубки.
     - Она работала? - спросил Марино.
     - Прекрасно работала, полированная, отличная вещь, - припомнил Монтана. - Уверен, она не принадлежала ни одной из девушек. Они не курили, никто из тех, с кем я беседовал, не видели ни одну из них с подобной зажигалкой. Может быть, она выпала из кармана убийцы, как знать. А может быть, кто-то другой обронил ее, кто-нибудь из посетителей, которые приезжали посмотреть на церковь за день или два до убийства. Вы же знаете, людям нравится бродить по старым кладбищам и смотреть на могильные плиты.
     - Зажигалку проверяли на наличие отпечатков пальцев? - спросил Марино.
     - Ее поверхность плохо подходила для этого. Серебро инкрустировано и украшено резьбой, как на дорогих авторучках. - Он задумчиво помолчал. - Эта вещица, наверное, стоит не меньше ста баксов.
     - Зажигалка и пуговицы все еще у вас? - спросила я.
     - Да. У меня хранятся все вещественные доказательства по этому делу. Все надеялся, что в один прекрасный день мы сможем его раскрыть.
     Монтана наверняка меньше меня надеялся на такую возможность. И пока он не ушел, мы с Марино не стали обсуждать того, что действительно было у нас на уме.
     - Это тот же самый негодяй, - проговорил Марино с выражением недоверия на лице. - Он заставил их снять обувь, так же как в случаях с другими парами, чтобы они не могли быстро двигаться, когда он вел их к предполагаемому месту убийства.
     - Которое не было кладбищем, - сказала я. - Не думаю, что он избрал для убийства именно это место.
     - Да. Думаю, с этими двумя он взялся за большее, чем было ему по силам. Они отказались подчиниться, или что-то вышло не так, что-то вмешалось в нормальный ход событий - может быть, это имеет отношение к крови на заднем сиденье "фольксвагена". Поэтому убийца заставил их выйти при первой же возможности. Оказалось, что это темное место, пустая церковь с кладбищем. У тебя есть под рукой карта Вирджинии?
     Я пошла в кабинет и принесла карту. Марино расстелил ее на кухонном столе и принялся внимательно изучать.
     - Посмотри, - сказал он, лицо его было сосредоточенным. - Поворот к церкви находится как раз на дороге № 60, за две мили до поворота в лесной массив, где шесть лет спустя были убиты Джим Фримэн и Бонни Смит. Мы с тобой проехали мимо этой чертовой дороги к церкви, где были убиты эти две женщины, когда ездили в гости к мистеру Джойсу.
     - О, Боже! - пробормотала я. - Неужели...
     - Да, я тоже подумал, - перебил меня Марино, - может быть, этот тип выезжал туда, бродил по лесу, подбирая подходящее место, когда Проклятый заметил его. Он пристрелил пса. Примерно месяц спустя он захватывает свои первые жертвы - Джилл и Элизабет. Он заставляет