Левометорфан идеально подходил для этих целей. Вероятность его идентификации крайне мала, особенно с учетом того, что в ее ванной комнате был обнаружен флакон с сиропом от кашля.
     - Неужели? - удивился Марино, когда такси наконец выехало из потока и двинулось к нам. - На самом деле, это производит на меня впечатление.
     - Это трагично.
     - Не знаю. - Он развернул пластинку жвачки и принялся энергично работать челюстями. - Что касается меня, я бы тоже не захотел оказаться прикованным к больничной койке с трубками в носу. Возможно, я бы размышлял таким же образом, как она.
     - Она убила себя не потому, что у нее был рак.
     - Знаю, - сказал он, когда мы рискнули сойти с тротуара, - но это связано. Должно быть связано. Она уже не принадлежала миру. Убивают Берил. А затем ее брата. - Он пожал плечами. - Зачем ей коптить небо?
     Мы влезли в такси и дали водителю адрес. В течение десяти минут мы не проронили ни слова. Затем водитель сбросил скорость почти до нуля и проехал сквозь узкую арку, ведущую в кирпичный дворик, оживленный грядками декоративной капусты и маленькими деревцами. Швейцар, одетый во фрак и цилиндр, тут же взял меня под руку, и я обнаружила, что меня ведут в великолепный, залитый светом вестибюль в розовых и кремовых тонах. Все было новым, чистым, сверкающим, с композициями из свежих цветов, украшающими чудную мебель, и блестящими служащими отеля, ненавязчиво появлявшимися в нужный момент.
     Нас проводили в удобно оборудованный офис, где тщательно одетый администратор, которого, в соответствии с медной табличкой на столе, звали Т. М. Бланд, разговаривал по телефону. Он взглянул на нас и быстро закончил разговор. Марино, не тратя попусту время, рассказал ему, зачем мы пришли.
     - Список наших постояльцев не подлежит разглашению, - ответил мистер Бланд, вежливо улыбаясь.
     Марино уселся на кожаный стул и зажег сигарету, невзирая на висевшую прямо перед глазами табличку "Спасибо, что вы не курите", а затем предъявил свой полицейский значок.
     - Я - Пит Марино, - сказал он лаконично, - полиция Ричмонда, отдел убийств. Это - доктор Кей Скарпетта, главный медэксперт Вирджинии. Мы чертовски сочувствуем вашему стремлению к конфиденциальности и уважаем за это ваш отель, мистер Бланд. Но, видите ли. Стерлинг Харпер - мертва. Ее брат, Кери Харпер - мертв. И Берил Медисон тоже мертва. Кери Харпер и Берил были убиты. И мы еще до конца не знаем, что случилось с мисс Харпер. Вот почему мы здесь.
     - Я читаю газеты, детектив Марино, - сказал мистер Бланд, его хладнокровие дало трещину. - Конечно, отель будет сотрудничать с властями всеми доступными способами.
     - Значит, вы говорите, что они останавливались в вашем отеле? - сказал Марино.
     - Кери Харпер никогда не был нашим постояльцем.
     - Но его сестра и Берил Медисон были.
     - Верно, - подтвердил мистер Бланд.
     - Как часто и когда это было в последний раз?
     - Мне нужно взглянуть на счета мисс Харпер. Я оставлю вас ненадолго.
     Он вернулся не более чем через пятнадцать минут, и вручил нам компьютерную распечатку.
     - Как видите, - сказал он, снова усаживаясь, - мисс Харпер и Берил Медисон останавливались у нас шесть раз за последние полтора года.
     - Приблизительно каждые два месяца, - подумала я вслух, просматривая даты распечатки, - за исключением последней недели августа и последних дней октября, когда мисс Харпер, кажется, останавливалась здесь одна.
     Он кивнул.
     - Зачем они приезжали? - спросил Марино.
     - Возможно, по делам. За покупками. Просто развлечься. В действительности я не знаю. Не в правилах отеля наблюдать за своими клиентами.
     - Проявлять интерес к тому, чем заняты ваши клиенты, и не в моих правилах до тех пор, пока они не становятся мертвецами, - отрезал Марино. - Расскажите мне, на что вы обратили внимание, когда обе дамочки были здесь.
     Улыбка мистера Бланда пропала, и он нервно схватил с блокнота золотую шариковую ручку и тут же уставился на нее в недоумении - зачем он это сделал? Засунув ручку в карман своей накрахмаленной розовой рубашки, он прочистил горло:
     - Я могу вам рассказать только то, что заметил.
     - Пожалуйста, расскажите, - попросил Марино.
     - Обе женщины путешествовали независимо друг от друга. Обычно мисс Харпер приезжала за день до Берил Медисон, и уезжали они часто в разное время или, э... порознь.
     - В каком смысле "порознь"?
     - Я имею в виду, что они могли уехать в один и тот же день, но совсем не обязательно в одно и то же время, и не обязательно выбирали один и тот же транспорт. Например, разные такси.
     - Они обе отправлялись на железнодорожный вокзал? - спросила я.
     - Мне кажется, мисс Медисон часто заказывала лимузин до аэропорта, - ответил мистер Бланд. - А мисс Харпер, по-моему, действительно имела обыкновение ездить на поезде.
     - А как насчет их апартаментов? - спросила я, изучая распечатку.
     - Да! - вмешался Марино. - Здесь ничего не сказано насчет их комнаты. - Он постучал по распечатке указательным пальцем. - Они останавливались в двойном или в одинарном номере? Ну, в смысле, с одной кроватью или с двумя?
     Щеки мистера Бланда покраснели от намека, прозвучавшего в словах Марино, и он ответил:
     - Они всегда останавливались в двойном номере с окнами на залив, и если вы действительно хотите знать эту деталь, детектив Марино, то это не для публикации - они были гостями нашего отеля.
     - Эй, я что, похож на какого-то проклятого репортера?
     - Вы хотите сказать, что они жили в вашем отеле бесплатно? - смущенно спросила я.
     - Да, мэм.
     - Вы не могли бы объяснить это? - сказал Марино.
     - Это было желание Джозефа Мактигю, - ответил мистер Бланд.
     - Простите? - Я подалась вперед и уставилась на него. - Подрядчика из Ричмонда? Вы этого Джозефа Мактигю имеете в виду?
     - Покойный мистер Мактигю был одним из застройщиков портовой части города. Он совладелец нашего отеля, - ответил мистер Бланд, - и пожелал, чтобы мы выполняли любое желание мисс Харпер, касающееся проживания здесь. Его волю мы продолжали исполнять и после его смерти.
     Через несколько минут я вручила швейцару долларовую купюру, и мы с Марино погрузились в такси.
     - Ты не могла бы, рассказать мне, черт побери, кто такой этот Джозеф Мактигю? - спросил Марино, когда мы влились в транспортный поток. - У меня такое чувство, что ты знаешь.
     - Я была у его жены в Ричмонде. В "Уютных садах". Я рассказывала тебе об этом.
     - Вот дерьмо! - присвистнул Марино.
     - Да, меня это тоже поразило, - согласилась я.
     - Ты не хочешь сказать мне, что это за чертовщина?
     Сказать мне было нечего, но кое-какие подозрения уже начали появляться.
     - Для начала мне кажется довольно странным, - продолжал Марино, - что мисс Харпер ездила на поезде, тогда как Берил летала, хотя обе двигались в одном направлении.
     - Ничего странного, - сказала я. - Конечно, они не могли путешествовать вместе, Марино. Мисс Харпер и Берил не могли так рисковать. Никто не подозревал что они поддерживали какие-то отношения друг с другом, понимаешь! Поскольку Кери Харпер, как правило, встречал свою сестру на железнодорожной станции, то Берил не удалось бы остаться незамеченной, если бы они с мисс Харпер путешествовали вместе.
     Я замолчала, потому что мне в голову пришла еще одна мысль, которую я тут же и высказала:
     - Может быть, мисс Харпер помогала Берил с ее книгой, снабжая ее информацией о семье Харперов.
     Марино сосредоточенно смотрел в боковое окно.
     - Если хочешь знать мое мнение, - сказал он, - по-моему, обе дамочки были тайными лесбиянками.
     В зеркале заднего обзора я увидела любопытные глаза водителя.
     - Думаю, они любили друг друга, - спокойно ответила я.
     - А может быть, у них было небольшое дельце, сводившее их каждые два месяца здесь, в Балтиморе, где их никто не знает и никому нет до них дела. И знаешь, - продолжал Марино, - может быть, поэтому Берил решила сбежать на Ки Уэст. Она была лесбиянкой и чувствовала себя там как дома.
     - Ты просто помешался на этой теме, я уже не говорю о том, насколько этот утомляет, Марино. Ты должен быть осмотрительнее. Тебя могут неправильно понять.
     - Да, верно, - сказал он покорно.
     Я промолчала, и он продолжил:
     - Дело в том, что Берил могла найти себе маленькую подружку, когда была там.
     - Может быть, тебе стоило бы это проверить?
     - Ни за что, святой Иосиф. У меня нет ни малейшего желания стать жертвой первого попавшегося комара в этой столице СПИДа в Америке. К тому же беседы с толпой голубых - совсем не мой способ проводить досуг.
     - Ты просил полицию Флориды проверить ее контакты на Ки Уэсте? - спросила я серьезно.
     - Пара местных полицейских обещали покопаться там. Теперь жалуются на свою горькую долю - они боялись есть что-нибудь, пить воду. Один из голубых из ресторана, о котором она писала в своих письмах, как раз сейчас, пока мы здесь с тобой говорим, умирает от СПИДа. Полицейским приходилось все время носить перчатки.
     - Когда они снимали показания?
     - О, да. Хирургические маски тоже, по крайней мере, когда они разговаривали с этим умирающим парнем. Ничего, что могло бы помочь, не нашли, никакой стоящей информации.
     - Этого следовало ожидать, - прокомментировала я, - если относиться к людям, как к прокаженным, они вряд ли откроются тебе.
     - Если бы спросили меня, я бы посоветовал отпилить эту часть Флориды и отправить ее свободно дрейфовать в море.
     - К счастью, - сказала я, - тебя никто не спрашивает.

***

     Когда я вечером вернулась домой, на автоответчике меня ожидали многочисленные сообщения.
     Я надеялась, что одно из них окажется от Марка, сидела на краю кровати с бокалом вина и нехотя слушала голоса, выплывавшие из динамика автоответчика.
     У Берты, моей экономки, был грипп, и она сообщала, что не сможет прийти ко мне на следующий день. Главный прокурор завтра утром хотел встретиться со мной за завтраком и сообщал, что предъявлен имущественный иск по поводу пропавшей рукописи Берил Медисон. Три репортера звонили с требованиями комментария, и моя мама хотела узнать, что я предпочитаю на Рождество - индейку или окорок? Таким не слишком тонким приемом она пыталась выяснить, может ли она рассчитывать на меня хотя бы один праздник в году.
     Следующий голос с придыханием я не узнала:
     - ...у тебя такие красивые светлые волосы. Это настоящие, или ты обесцвечиваешь их, Кей?
     Я включила перемотку и неистово рванула ящик тумбочки возле кровати.
     - ...это настоящие, или ты обесцвечиваешь их, Кей? Я оставил для тебя маленький подарок на заднем крыльце.
     Ошеломленная, с "Руджером" в руке, я еще раз перемотала пленку. Голос почти шепчущий, спокойный и неторопливый. Белый мужчина. Я не заметила никакого акцента и не почувствовала никаких интонаций.
     Звук собственных шагов по ступеням нервировал меня, и я включила свет в каждой комнате, через которую проходила. Дверь на заднее крыльцо находилась в кухне, с бьющимся сердцем я сбоку подошла к окошку, из которого открывался живописный вид на кормушку для птиц, и чуть приоткрыла занавеску, держа револьвер дулом вверх.
     Свет, сочащийся с крыльца, расталкивал темноту на лужайке и гравировал очертания деревьев в лесистой темноте на краю моего участка. Кирпичное крыльцо было пусто. Я ничего не видела ни на нем, ни на ступенях. Я беззвучно стояла, обхватив пальцами ручку двери.
     С бешено колотящимся сердцем я отперла врезной замок. Когда я открывала дверь, царапающий звук по внешней деревянной поверхности был едва различим. Но то, что я обнаружила висящим на ручке с наружной стороны, заставило меня захлопнуть дверь с такой силой, что затряслись стекла.
     У Марино был такой голос, как будто я вытащила его из постели.
     - Немедленно приезжай сюда! - завопила я в трубку голосом на октаву выше, чем обычно.
     - Оставайся на месте, - твердо сказал он. - Не открывай никому дверь до тех пор, пока я не приеду. Ты поняла? Я уже еду.
     Четыре патрульные полицейские машины выстроились на улице в ряд перед моим домом, и офицеры длинными лучами фонарей ощупывали темноту между деревьями и кустами.
     - На связи К-9, - говорил Марино в рацию, которую поставил на мой кухонный стол. - Я сильно сомневаюсь, что негодяй шатается поблизости, но мы, черт побери, убедимся в этом прежде, чем отвалить отсюда.
     Я первый раз видела Марино в джинсах, еще чуть-чуть, и он бы выглядел вполне стильно, если бы не пара белых носков с дешевыми ботинками и серая, явно не по размеру, трикотажная фуфайка. Запах свежего кофе заполнял кухню. Я сварила кофе в таком большом кофейнике, которого хватило бы на пол-улицы. Я водила глазами по кухне, не зная, чем себя занять.
     - Расскажи мне все это еще раз медленно, - сказал Марино, прикуривая.
     - Я слушала сообщения, записанные на автоответчик, - начала я снова, - и последним оказался этот голос, принадлежащий, похоже, белому молодому мужчине. Ты должен послушать его сам. Он сказал что-то о моих волосах, хотел знать, не обесцвечиваю ли я их. - Глаза Марино бесцеремонно скользнули к корням моих волос. - Затем он сказал, что оставил подарок на моем заднем крыльце. Я спустилась туда, выглянула из окна и ничего не увидела. Я ожидала всего, чего угодно, - коробку с чем-нибудь ужасным, подарочный сверток... Открывая дверь, я услышала, как что-то царапает по дереву. Это висело на наружной ручке.
     Посреди стола в пластиковой упаковке для вещественных доказательств лежал необычный золотой медальон на толстой золотой цепи.
     - Ты уверен, что именно это было на шее Харпера в баре? - снова спросила я.
     - О да. - Лицо Марино сохраняло напряженное выражение. - В этом нет никаких сомнений, также как и в том, где эта вещь находилась до сих пор. Псих забрал ее с тела Харпера, и ты получила рождественский подарок раньше времени. Похоже, наш друг полюбил тебя.
     - Ах, оставь, - сказала я раздраженно.
     - Эй! Я отношусь к этому серьезно, о'кей? - Он придвинул к себе медальон и занялся его изучением, безо всякого намека на улыбку. - Ты заметила, застежка погнута, так же как и маленькое колечко на конце. Это могло произойти, когда он срывал цепочку с шеи Харпера. А потом он, наверное, правил ее плоскогубцами. Возможно, он сам носил ее. Черт! - Марино стряхнул пепел. - Нашли на шее Харпера какие-нибудь повреждения от цепочки?
     - От его шеи не очень-то много осталось, - вяло откликнулась я.
     - А ты когда-нибудь видела подобный медальон раньше?
     - Нет.
     Вещица напоминала геральдический герб из восемнадцатикаратного золота, на котором ничего не было выгравировано, за исключением даты на оборотной стороне.
     - Судя по четырем ювелирным клеймам на реверсе, медальон английского происхождения, - предположила я. - Клейма являются универсальным шифром, указывающим, где была изготовлена вещь, когда и кем. Любой ювелир может их интерпретировать. Я знаю, что это не итальянская работа.
     - Док...
     - На реверсе должно стоять клеймо семь пятьдесят для восемнадцатикаратного золота, пятьсот - для четырнадцатикаратного...
     - Док...
     - У меня есть ювелир-консультант в Шварцшильде...
     - Эй, - громко оборвал меня Марино, - это не имеет значения, верно?
     Я продолжала лепетать, как старая истеричка.
     - Чертово семейное древо всех, кто когда-либо владел этим медальоном, не сообщит нам самое важное - имя того психа, который повесил его на твою дверь. - Его глаза немного смягчились и он понизил голос: - Что ты пьешь в своих пенатах? Наверное, бренди. У тебя есть немного бренди?
     - Ты на работе.
     - Не для меня, - сказал он со смехом, - для тебя. Налей себе вот столько. - Большим и указательным пальцами он показал примерно два дюйма. - А потом поговорим.
     Я пошла к бару и вернулась с маленьким коньячным бокалом. Бренди обожгло пищевод и почти тут же разлилось теплом по всему телу. Внутренняя дрожь унялась, и я перестала трястись. Марино с любопытством разглядывала меня. Его пристальное внимание заставило меня взглянуть на себя со стороны. Я была одета все в тот же помятый костюм, в котором ехала в поезде из Балтимора. Резинка колготок врезалась в талию, и они перекрутились на коленях. Я почувствовала безумное желание умыться и почистить зубы. Кожа головы зудела. Конечно, я выглядела ужасно.
     - Этот парень не угрожает попусту, - спокойно проговорил Марино, когда я отпила бренди.
     - Возможно, он теребит меня просто потому, что я замешана в это дело. Дразнит. Психопатам свойственно дразнить следователей или даже посылать им сувениры. - На самом деле, я вовсе не была в этом уверена. И Марино, конечно, тоже.
     - Я собираюсь выделить один или два патруля для наблюдения за твоим домом, - сказал он. - И у меня есть для тебя пара правил. Следуй, им до последней буквы. Не валяй дурака. - Он заглянул мне в глаза. - Для начала, какие бы привычки у тебя ни были, я хочу, чтобы ты, насколько это возможно, внесла в них сумятицу. Если ты обычно ходишь в магазин за продуктами в пятницу днем, пойди в следующий раз в среду и выбери другой магазин. Шагу не ступи из дома или машины, не оглядевшись вокруг. Если что-то бросается тебе в глаза, например странный автомобиль, запаркованный на улице, или ты уверена, что кто-то есть на твоем участке, немедленно смывайся или как следует закройся здесь и позвони в полицию. Если ты входишь в дом и что-то чувствуешь - я имею в виду, если у тебя по спине ползут мерзкие мурашки, - убирайся отсюда, найди телефон и позвони в полицию. Попроси офицера проводить тебя внутрь и убедиться, что все в порядке.
     - У меня установлена система охраны, - сказала я.
     - И у Берил она тоже была.
     - Она впустила этого ублюдка.
     - Ты не позволяешь никому войти, если ты в нем не уверена.
     - Что он сделает, обойдет мою систему охраны? - настаивала я?
     - Все возможно.
     Я помню, что Уэсли говорил то же самое.
     - Не уходи из отдела после того, как стемнеет, или когда никого нет вокруг. То же самое касается твоего прихода. Если обычно ты приходишь, когда еще довольно темно и стоянка пуста, начни приходить несколько позже. Держи свой автоответчик включенным. Записывай все. Если он позвонит еще раз, немедленно свяжись со мной. Еще пара звонков, и мы поставим твой телефон на прослушивание...
     - Как и в случае с Берил? - Я начала выходить из себя.
     Он не ответил.
     - Что скажешь, Марино? Вы нарушите правила телефонной компании? Или будете следовать им до тех пор, пока не станет слишком поздно что-то для меня сделать?
     - Хочешь, чтобы я спал сегодня у тебя на диване? - спросил он примирительно.
     Встретиться утром нос к носу, - это уж слишком, пожалуй. Я представила себе Марино в спортивных трусах и майке, туго обтягивающей его большое пузо, представила, как он шлепает босыми ногами в обычном утреннем направлении - в сторону ванной комнаты. Может быть, он уже оставил поднятым сиденье унитаза.
     - Со мной будет все в порядке, - сказала я.
     - У тебя есть лицензия на ношение личного оружия?
     - Нет, - ответила я.
     Он решительно отодвинул свой стул:
     - Завтра утром у меня состоится небольшой разговор с судьей Рейнхардом. Мы оформим тебе лицензию.
     На этом мы расстались. Была уже почти полночь.
     Мне никак не удавалось заснуть. Я налила себе порцию бренди, затем еще одну и легла в постель, уставившись в темный потолок. Уж если у тебя в жизни начались неприятности, то можно не сомневаться, что за ними последуют и другие. Они, как магнит, притягивают к себе неудачи, опасности, нездоровье. Меня начали терзать сомнения. Может быть, Итридж был прав, и я слишком глубоко влезаю в дела, которые веду, подвергаю себя риску. Я уже была на волосок от гибели, и следующий раз может окончиться вечностью.
     Когда я, в конце концов, уснула, мне снились нелепые вещи. Итридж пеплом сигары прожег дыру на своем жилете. Филдинг работал над телом, которое уже выглядело как подушечка для иголок