асна, что это вызывает недоумение.
     - Будешь держать меня в курсе? Сообщи мне о результатах, - попросил Уэсли. Он перевернул еще несколько страниц и перешел к следующему пункту повестки дня: - Рой исследовал волокна по делу Берил Медисон и хочет поговорить с тобой по этому поводу. А потом, Пит и Кей, - он поднял взгляд на нас, - у меня есть еще одно дело, которое я хочу обсудить с вами.
     Уэсли выглядел довольно хмурым, и я предчувствовала, что причина, побудившая его собрать нас здесь, меня тоже не обрадует. Хейновелл, напротив, был невозмутимым как обычно. Его волосы, брови и глаза были одного - серого - цвета. Того же цвета был и костюм. Когда бы я ни встречала его, он всегда выглядел полусонным и серым, настолько бесцветным и спокойным, что у меня появлялось искушение спросить, есть ли у него кровяное давление.
     - Волокна, на которые меня просила посмотреть доктор Скарпетта, - лаконично начал Хейновелл, - обнаруживают, за единственным исключением, несколько неожиданностей - речь идет не о необычной окраске или странной форме поперечного сечения. Я сделал заключение, что с высокой вероятностью шесть нейлоновых волокон имеют шесть различных источников, как мы и предполагали с вашим исследователем в Ричмонде. Четыре из них соответствуют тканям, используемым в ковровых покрытиях автомобилей.
     - Как вы пришли к такому выводу? - спросил Марино.
     - Как вы понимаете, нейлоновая обивка и ковровое покрытие очень быстро портятся от тепла и солнечного света, - ответил Хейновелл. - Если волокна не обработаны специальной краской с металлизацией, то под действием ультрафиолета и постоянного нагрева автомобильный коврик будет очень быстро выцветать и портиться. Используя рентгеновские лучи, я мог оценить присутствие металла в четырех нейлоновых волокнах. Хотя с уверенностью сказать, что эти волокна из коврового покрытия автомобиля, я не могу, однако они вполне ему соответствуют.
     - Есть шанс выяснить модель и изготовителя? - спросил Марино.
     - Боюсь, что нет, - ответил Хейновелл. - Проследить проклятую штуковину до производителя представляется очень сомнительным, особенно если автомобиль, о котором идет речь, произведен в Японии. Позвольте привести пример. Ковровое покрытие в "тойоте" начинается с пластиковых шариков, которые везут отсюда в Японию. Там из них изготовляют волокно, которое везут обратно сюда, чтоб сделать из него коврик, который затем посылают обратно в Японию, чтобы положить в автомобиль, сходящий с конвейера.
     По мере того как он монотонно бубнил, все становилось еще более безнадежно.
     - С автомобилями, производимыми в Соединенных Штатах, у нас не меньше головной боли. Корпорация "Крайслер", например, может получать ковровые покрытия одного цвета от трех различных поставщиков. Затем, посреди серии, "Крайслер" может решить сменить поставщика. Предположим, лейтенант, что вы и я - мы оба - водим черный, восемьдесят седьмой "лебаронс" с темно-красным салоном. При этом поставщик темно-красного коврика в моем автомобиле может быть совсем не тот, что поставщик такого же коврика в вашем. Таким образом, единственное, о чем можно говорить с уверенностью в нашем случае, это о разнообразии нейлоновых волокон. Два могут быть из домашнего покрытия, четыре - из автомобильного. Цвета и поперечное сечение разные. Добавьте сюда то, что был обнаружен олефин, динэл, акрил, и вы получите некий странный компот.
     - Очевидно, - вмешался Уэсли, - профессия или какое-то другое занятие убийцы вынуждает его контактировать со многими разными типами ковровых покрытий, и в день убийства Берил Медисон он был одет во что-то, на что налипло много волокон.
     Шерсть, вельвет или фланель, подумала я. Однако ни шерстяных, ни цветных хлопчатобумажных волокон, которые могли бы иметь отношение к убийце, не было обнаружено.
     - А что насчет динэла? - спросила я.
     - Обычно он ассоциируется с женской одеждой. С париками, искусственным мехом, - ответил Хейновелл.
     - Да, но не только, - возразила я. - Рубашка или пара слаксов, сделанных из динэла, накапливали бы статическое электричество, как полиэстер, вызывая прилипание к нему всего подряд. Это могло бы объяснить наличие такого количества следов.
     - Возможно, - согласился Хейновел.
     - Тогда, может быть, псих был в парике? - предположил Марино. - Мы знаем, что Берил пустила его в дом, другими словами, она не была напугана. Большинство дамочек не пугаются, если за дверью - женщина.
     - Трансвестит? - предположил Уэсли.
     - Может быть, - ответил Марино. - Самые привлекательные женщины, которых ты когда-либо видел, возможно, трансвеститы. Это чертовски отвратительно. Некоторых из них я не могу распознать до тех пор, пока не загляну прямо в лицо.
     - Если нападавший выглядел как женщина, - обратила я их внимание, - то как мы объясним приставшие волокна? Ведь если волокна прилипают к нему на рабочем месте... трудно представить его там, одетым в женское платье.
     - Если только он не занимается проституцией, - возразил Марино. - Он заходит и выходит из автомобилей своих клиентов всю ночь напролет. Может быть, заходит и выходит из комнат мотеля с ковровыми покрытиями на полу.
     - Тогда его выбор жертвы лишен всякого смысла, - сказала я.
     - Пожалуй, но становится понятным отсутствие семенной жидкости, - спорил Марино. - Мужчины-трансвеститы, гомосексуалисты обычно не насилуют женщин.
     - Они обычно и не убивают их, - заметила я.
     - Я упоминал об исключении, - снова начал Хейновелл, глядя на часы, - так вот, то самое оранжевое акриловое волокно, которым вы так интересовались. - Его серые глаза бесстрастно уставились на меня.
     - С трехлистным клевером в сечении? - вспомнила я.
     - Да, - кивнул Хейновелл. - Форма очень необычная. Цель, которая обычно преследуется при изготовлении трехлопастных в сечении волокон, - скрывать грязь и рассеивать свет. Единственное место, которое я знаю, где вы можете найти волокна с таким профилем, - это нейлоновое ковровое покрытие "плимута" конца семидесятых. Именно там волокно в сечении имеет такое же очертание трехлистного клевера, как в деле Берил Медисон.
     - Но оранжевое волокно - акриловое, а не нейлоновое, - напомнила я Хейновеллу.
     - Верно, доктор Скарпетта, - сказал он. - Я излагаю вам факты, чтобы проиллюстрировать уникальные свойства волокна, о котором идет речь. Тот факт, что оно акриловое, а не нейлоновое, что яркие цвета, такие, как оранжевый, почти никогда не используются в автомобильных ковровых покрытиях, позволяет нам исключить множества возможных источников этого волокна, включая "плимуты" конца семидесятых. Да и вообще любые автомобили, какие вы только можете себе вообразить.
     - То есть вы никогда прежде не видели ничего, подобного этому оранжевому волокну? - спросил Марино.
     - Именно к этому я и веду, - Хейновелл явно колебался.
     Уэсли перехватил инициативу:
     - В прошлом году мы получили волокно полностью идентичное этому оранжевому, когда Роя попросили исследовать следы, обнаруженные в "Боинге-747", захваченном пиратами в Афинах, в Греции. Не сомневаюсь, вы помните этот случай.
     Молчание.
     Даже Марино на какое-то время замолк.
     Уэсли продолжил, его глаза потемнели:
     - Пираты убили на борту двух американских солдат и выбросили их тела на площадку перед ангаром. Первым, кого выбросили из самолета, был Чет Рамси, двадцатичетырехлетний морской пехотинец. Оранжевое волокно прилипло к крови на его левом ухе.
     - Могло волокно попасть туда из салона самолета? - спросила я.
     - Не похоже, - ответил Хейновелл. - Я сравнивал его с образцами ковра, обивки сидений, одеял, хранившихся в полках над креслами, но не нашел ничего даже близко напоминающего. Либо Рамси подцепил волокно где-то еще - что маловероятно, поскольку оно прилипло к невысохшей крови - либо это результат, пассивного переноса с одного из террористов. Единственное, до чего я еще додумался, что волокно могло попасть к Рамси от одного из пассажиров, но если так, то этот человек должен был прикасаться к нему после того, как тот был ранен. Согласно свидетельствам очевидцев, ни один из пассажиров не подходил к нему. Рамси увели от других пассажиров в головную часть самолета. Он был избит, застрелен, его тело завернули в одно из одеял и выбросили на площадку перед ангаром. Одеяло, между прочим, было рыжевато-коричневым.
     Первым, со сдерживаемым недовольством, заговорил Марино:
     - Не затруднит ли вас объяснить, как, черт побери, воздушные пираты в Греции связаны с двумя писателями, убитыми в Вирджинии?
     - Волокно связывает по крайней мере два случая, - ответил Хейновелл, - захват самолета и смерть Берил Медисон. Это не говорит о том, что оба преступления связаны между собой, лейтенант. Но это оранжевое волокно настолько необычно, что мы должны учитывать возможность какого-то общего знаменателя событий в Афинах и того, что происходит здесь сейчас.
     Это было больше, чем возможность, это была уверенность. Здесь явно имел место общий знаменатель. Человек, место или вещь, думала я, что-то одно из трех. В моей голове медленно материализовались детали.
     Я сказала:
     - Террористов так и не удалось допросить. Двое из них погибли, двое других сумели убежать, и их так никогда и не поймали.
     Уэсли кивнул.
     - Есть, по крайней мере, уверенность в том, что они террористы, Бентон? - спросила я.
     После паузы он ответил:
     - Мы так и не смогли выяснить их принадлежность к какой-нибудь террористической организации. Но есть предположение, что они проводили антиамериканскую акцию. Самолет был американским, так же как и треть пассажиров.
     - А во что были одеты пираты?
     - В гражданскую одежду. Слаксы, рубашки без ворота - ничего необычного.
     - И никаких оранжевых волокон не было найдено на телах двух убитых пиратов?
     - Мы не знаем, - вмешался Хейновелл, - они были застрелены на площадке перед ангаром, и мы не смогли приехать достаточно быстро, чтобы затребовать тела и перевезти их сюда для исследований вместе с убитыми американскими солдатами. К сожалению, я располагаю лишь отчетом по волокнам греческих специалистов. В действительности сам я никогда не исследовал ни одежду пиратов, ни какие-либо другие следы. Очевидно, многое могло быть пропущено. Но даже если бы на одном из тел обнаружилось оранжевое волокно, совсем не обязательно, что мы бы выяснили его происхождение.
     - Эй, что вы нам тут рассказываете? - возмутился Марино. - Что? Предполагается, что мы должны искать сбежавшего воздушного пирата, который теперь убивает людей в Вирджинии?
     - Мы не можем полностью сбросить со счетов такую возможность. Пит, - сказал Уэсли, - какой бы невероятной она ни казалась.
     - Четыре человека, которые захватили тот самолет, никогда не были связаны ни с какой организацией, - напомнила я. - На самом деле вам не известны ни их цели, ни кем они были, за исключением того, что двое из них были ливанцами - если мне не изменяет память, - другие двое, которые сбежали, возможно, были греками. Мне кажется, в то время были какие-то разговоры насчет того, что настоящей целью был американский посол, который отправлялся в отпуск со своей семьей и должен был лететь этим самолетом.
     - Верно, - напряженно сказал Уэсли. - После того как несколькими днями раньше в американском посольстве в Париже была взорвана бомба, планы путешествия посла были тайно изменены, хотя прежний заказ на рейс не был отменен.
     Его глаза смотрели мимо меня. Постукивая чернильной ручкой по костяшке большого пальца левой руки, он добавил:
     - Мы не исключаем возможность того, что воздушные пираты в действительности представляли собой гангстерскую группу, что они - профессиональные убийцы, нанятые кем-то.
     - О'кей, о'кей, - сказал Марино нетерпеливо. - Никто не отрицает, что Берил Медисон и Кери Харпер могли быть убиты профессиональным убийцей. Вы знаете, что все было инсценировано так, как будто это дело рук какого-то психа.
     - Мне кажется, стоит начать с этого оранжевого волокна и посмотреть, что еще удастся выяснить. И, может быть, кто-то должен как следует присмотреться к Спарацино, убедиться, что он не имеет никакого отношения к послу - возможной цели пиратов.
     Уэсли не ответил.
     Марино вдруг заинтересовался своим большим пальцем и принялся приводить в порядок ноготь с помощью карманного ножичка.
     Хейновелл окинул взглядом всех сидящих за столиком и, убедившись, что к нему больше нет вопросов извинился и ушел.
     Марино зажег очередную сигарету.
     - Не знаю, - он выдохнул струю дыма, - но, по-моему, все это превращается в погоню за тенью. Я имею в виду, что не сходятся концы с концами. Зачем нанимать международного гангстера, чтобы убить сочинительницу дамских романов и бывшего романиста, который за много лет не произвел на свет ни одной строчки?
     - Мне это тоже непонятно, - сказал Уэсли. - Все зависит от взаимных связей. Черт, это зависит от очень многих вещей. Пит. Все от чего-нибудь зависит. Единственное, что мы можем сделать, - проследить, насколько это в наших силах, чтобы ничто не ускользнуло от нашего внимания. Поэтому переходим к следующему пункту повестки дня, к Джебу Прайсу.
     - Он снова на свободе, - откликнулся Марино.
     Я недоверчиво посмотрела на него.
     - Когда его выпустили? - спросил Уэсли.
     - Вчера, - ответил Марино. - Его выпустили под залог. Если быть точным, за пятьдесят тысяч.
     - Ты не мог бы объяснить мне, как ему это удалось? - поинтересовалась я, взбешенная тем, что Марино до сих пор мне этого не сказал.
     - Не бери в голову, док, - ответил он.
     Мне известны три способа освобождения под залог. Первый - это под личное поручительство, второй - за наличные или под залог собственного имущества, а третий - вмешательство профессионального поручителя, который берет десять процентов с суммы и требует письменное обязательство или какой-либо иной вид гарантии, что он не останется с пустым карманом, если обвиняемый решит убежать из города. Джеб Прайс, как сказал Марино, выбрал последний способ.
     Я хочу знать, как ему это удалось, - снова повторила я, доставая сигареты и пододвигая поближе баночку из-под коки.
     Я знаю только один способ. Он позвонил своему адвокату, тот открыл в банке счет на предъявителя и выслал чековую книжку в "Лаки", - сказал Марино.
     - "Лаки"? - переспросила я.
     - Да. "Лаки Бондинг Компани" на Семнадцатой улице, которая очень удобно располагается в одном квартале с городской тюрьмой, - объяснил Марино. - Там же и ломбард Чарли Лака для заключенных, известный еще под названием "Хок и Вок". Мы с Чарли знаем друг друга довольно давно, время от времени болтаем с ним, травим анекдоты. Иногда он немножко стучит, а иногда закрывает рот на замок. К сожалению, Джеб Прайс - как раз второй случай. Мне не удалось вытянуть из Лака ничего, кроме имени адвоката Прайса, но я подозреваю, что он не местный.
     - Очевидно, у Прайса есть связи наверху, - сказала я.
     - Очевидно, - мрачно согласился Уэсли.
     - И он ничего не сказал? - спросила я.
     - У него есть право хранить молчание, и он чертовски упорно этим правом пользуется, - ответил Марино.
     - Что удалось выяснить в отношении его арсенала? - Уэсли продолжал делать записи. - Вы проверили его по базе данных?
     - Оружие числится зарегистрированным на его имя, - ответил Марино, - и у него есть лицензия на ношение личного оружия, выданная шесть лет назад здесь, в северной Вирджинии, каким-то дряхлым судьей, который с тех пор вышел в отставку и переехал куда-то на юг. Согласно биографическим данным, включенным в запись, которую я получил из окружного суда, в то время, когда Прайс получил лицензию, он был неженат и работал в округе Колумбия в скупке золота и серебра под названием "Финклштейн". И угадайте, что теперь? "Финклштейна" больше не существует.
     - А как насчет записей в Департаменте автомобильного транспорта? - продолжал записывать Уэсли.
     - Никаких претензий. На его имя зарегистрирован восемьдесят девятый БМВ по адресу в округе Колумбия. В его старом договоре на аренду указано, что он работает сам на себя. Я собираюсь тряхнуть налоговую инспекцию, чтобы получить данные об уплате их налогов за последние пять лет.
     - Может быть, он частный сыщик? - спросила я.
     - Во всяком случае, не в округе Колумбия, - ответил Марино.
     Уэсли поднял на меня глаза и сказал:
     - Кто-то его нанял. Для какой цели - мы до сих пор не знаем. Он явно не выполнил задания. Кто бы за ним ни стоял, он может повторить попытку. Я не хочу, чтобы ты столкнулась с еще одним таким же.
     - Надеюсь, всем очевидно, что я тоже не жажду этого.
     - Я хочу сказать тебе, - продолжал он отеческим тоном, - чтобы ты избегала ситуации, в который можешь оказаться уязвимой. Например, не следует засиживаться в кабинете, когда в здании никого не остается. Я имею в виду не только уик-энды. Если ты работаешь до шести-семи вечера, а все остальные ушли домой, то выходить на темную стоянку и садиться в свой автомобиль в одиночестве - паршивая идея. Может быть, ты могла бы уходить в пять, когда вокруг много глаз и ушей?
     - Я учту это, - сказала я.
     - Или если тебе нужно уйти позже, Кей, позвони охраннику и попроси его проводить тебя до машины, - продолжал Уэсли.
     - Черт, позвони мне, в конце концов, - вызвался Марино, - у тебя же есть номер моего вызывающего устройства. А если со мной нельзя связаться, попроси диспетчера прислать автомобиль.
     "Прекрасно, - подумала я. - Если мне повезет, то я доберусь домой к полуночи".
     - Просто будь предельно осторожна. - Уэсли сурово взглянул на меня. - Все теории - в сторону, убиты два человека, и убийца все еще на свободе. Вид жертв, возможные мотивы преступлений представляются мне достаточно необычными, чтобы допустить все что угодно.
     Его слова крутились в моей голове по дороге домой. Если допускать все, то ничего невозможного нет. Один плюс один - не равно трем, или все-таки равно? Казалось бы, смерть Стерлинг Харпер не имеет отношения к гибели ее брата и Берил. Она - из другого уравнения. Или все-таки имеет?
     - Ты сказал мне, что мисс Харпер не было в городе в тот день, когда была убита Берил, - обратилась я к Марино. - Что-нибудь еще удалось выяснить?
     - Нет.
     - Как ты думаешь, она уезжала на машине?
     - Нет. У Харперов одна-единственная машина - это белый "роллс-ройс", и в день смерти Берил его брал Кери.
     - Ты уверен?
     - Я проверил это в баре "Калпепер". В тот вечер Харпер пришел в обычное время. Подъехал как обычно и уехал около шести тридцати.

***

     В свете последних событий, думаю, никому не показалось странным, когда в понедельник утром на собрании персонала я объявила, что беру ежегодный отпуск.
     Предполагалось, что инцидент с Джебом Прайсом настолько потряс меня, что мне потребовалось уехать, чтобы взять себя в руки и на какое-то время закопать голову в песок. Я никому не сказала, куда собираюсь, так как сама еще не знала этого. Я просто ушла, оставив заваленный бумагами стол и испытывающую тайное облегчение секретаршу.
     Вернувшись домой, я все утро провисела на телефоне, обзванивая авиакомпании, обслуживающие ричмондский аэропорт "Бирд", наиболее удобный для Стерлинг Харпер.
     - Да, я знаю, что это минус двадцать процентов, - сказала я билетному агенту авиакомпании "ЮС-эйр". - Вы не понимаете. Я не пытаюсь поменять билет. Это было несколько недель назад. Я пытаюсь выяснить, вылетала ли она вообще.
     - Речь идет не о вашем билете?
     - Нет, - повторила я в третий раз, - билет был на ее имя.
     - Тогда она должна сама связаться с нами.
     - Стерлинг Харпер мертва, она не может сама связаться с вами.
     Испуганное молчание.
     - Она умерла внезапно примерно в то время, когда предполагал предпринять путешествие, - объяснила я. - Если бы вы могли просто проверить по своему компьютеру...
     И так далее, и тому подобное. Под конец я уже повторяла все это не задумываясь. В "ЮС-эйр" ничего не обнаружилось, так же