поводья, но передумал - она держала их крепко, уверенно, а ее лицо горело решимостью и неподдельной страстью. ?Не стоит спешить, - подумал он, - похоже, она знает, что делает?. Схватившись за поручень перед сиденьем, молодой человек принялся наблюдать за спутницей. Растрепанная, с развевающимися по ветру рыжими локонами, в которых запутались ленты, она, казалось, забыла о самом существовании Бакленда. Что творилось в ее душе? Об этом он мог только гадать.
     Между тем прелестная наездница пустила лошадей во весь опор, и они понеслись вперед на немыслимой скорости. Молодой человек с восхищением наблюдал, как она играючи управляла его норовистой парой. Господи, и эта амазонка собралась выйти за Джеймса! Можно ли представить себе что-нибудь более нелепое? А ведь она близка к успеху!
     Холодный ветер, бивший в лицо Кэт, постепенно остудил ее пыл. Решив, что хорошего понемножку, она слегка натянула вожжи, переводя лошадей на спокойную рысь, а потом обернулась к Бакленду.
     - Потрясающая пара! Красивая и очень резвая.
     - Спасибо на добром слове, - с хозяйской гордостью ответил тот. - Мои жеребцы - само совершенство, не так ли?
     - Разве лошади ваши? - удивилась Кэт. - Я думала, они принадлежат лорду Эшвеллу!
     Бакленд поперхнулся.
     - Так оно и есть, - откашлявшись, солгал он. - Но я лично подбирал их для его светлости!
     Кажется, он неплохо вышел из положения. В конце концов, это была ложь только наполовину.
     - Хвалю ваш вкус! Вы настоящий знаток, мистер Бакленд. - Кэт внимательно посмотрела на него и улыбнулась. - А вы ведь не так уж и пьяны, правда?
     - Да я почти трезв и к тому же полон сил! - улыбнулся он и потянулся к поводьям. - А вот вы, милочка, выглядите совершенно измотанной!
     Отдав поводья не без некоторого сожаления, Кэт откинулась на спинку сиденья.
     - Я нисколько не устала, но выгляжу, должно быть, и правда ужасно.
     Она провела рукой по волосам и охнула: от изысканной прически, над которой столько времени трудилась ее горничная Мэгги, не осталось и следа. Пристыженная, Кэт попыталась хоть немного привести в порядок разметавшиеся кудри, но не добилась почти никакого результата. Заметив, что Бакленд ее рассматривает, она горько усмехнулась:
     - А мне так хотелось быть красивой, чтобы поразить всех на этом вечере!
     - И вам это действительно удалось. Чего стоит один ваш уход! Признаться, я до сих пор не могу опомниться.
     - Вы меня осуждаете? - Кэт испытующе посмотрела на него. Бакленд нахмурился. Осуждать ее? Ему это даже не приходило в голову.
     - Нет, - на мгновение задумавшись, ответил он. - Но, честно говоря, ваш поступок меня изумил. Признаться, я до сих пор не могу понять, что вами руководило: любовь к людям или желание досадить миссис Криклейд, чтобы эта претендующая на великосветский лоск дама лишний раз упала в обморок? Если откровенно, я подозреваю последнее.
     - А вы подали мне отличную мысль! - усмехнулась Кэт и добавила уже серьезно: - Нет, вы напрасно подозреваете в моих действиях низменный расчет. Я это сделала ради себя самой - чтобы увидеть чудо рождения, взять на руки крошечное тельце новорожденного, прижать к груди, услышать его первый крик. Клянусь, что и впредь буду приходить на помощь всем, кто во мне нуждается! Знаете, в такие минуты кажется, что сам господь спускается с небес и касается наших очерствевших сердец, чтобы напомнить - мы еще не потеряны для настоящей жизни.
     Слушая страстную речь Кэт, Бакленд пустил лошадей шагом. Он смотрел на дорогу и думал о последнем сезоне в Лондоне и о шумихе, поднятой там вокруг его нового сборника стихов. Вот уж где полно очерствевших сердец, которым недоступны настоящие чувства! Восторженные дамы буквально вешались ему на шею, забрасывали записочками, умоляя о тайном свидании, падали в обморок от его поцелуев... Боже, какая скука!
     - Смысл жизни в ней самой, но мы, того не замечая, бездумно шествуем к могиле... - пробормотал молодой человек.
     - Разве вы тоже поэт? - подозрительно спросила его Кэт и нахмурилась. Бакленд расхохотался:
     - О нет, что вы! Просто я столько времени провожу с Эшвеллом, что волей-неволей его поэтический вздор остается в памяти.
     - Я бы не стала называть его стихи вздором!
     - Еще бы! Вы же собираетесь выйти за Эшвелла замуж.
     Кэт пристально посмотрела на Бакленда - теперь понятно, куда он клонит. Нет, она не попадется на его удочку! Девушка подняла голову и сухо ответила:
     - Вы попали пальцем в небо, мистер Бакленд. Я увлечена поэзией лорда Эшвелла уже давно. Великолепные, просто гениальные стихи! Пожалуй, только вторая песнь его последней поэмы оставляет желать лучшего, но зато все остальное просто изумительно!
     Бакленд неожиданно взмахнул поводьями, и лошади рванулись вперед.
     - Чем же вам не понравилась вторая песнь? - спросил он, явно раздосадованный. - Я... то есть Эшвелл потратил на нее вдвое больше времени, чем на первую!
     - Наверное, в том-то все и дело, - пожала плечами Кэт. - Он слишком долго оттачивал каждое слово, и в конце концов они потеряли свежесть и блеск.
     Бакленд был раздражен простодушной критикой Кэт. Не для того он затеял этот маскарад, чтобы слушать досужую болтовню о своих стихах!
     - Вы ведь нарочно проиграли мистеру Коутсу? - неожиданно спросила Кэт и, не дожидаясь его ответа, добавила: - Не сомневаюсь, что так и есть. Это очень благородно с вашей стороны: ведь вы и сами стеснены в средствах.
     Чувствуя угрызения совести из-за своего обмана. Бакленд постарался переменить тему:
     - Скажите, мисс Дрейкотт, почему вы с таким участием относитесь к крестьянам?
     - Вы про то, что произошло в Куининге? Поверьте, это сущие пустяки. Чтобы помочь всем нуждающимся в Куининге и Чипинг-Фосворте, надо делать гораздо больше!
     Дорога свернула, и перед ними открылась панорама еще не восставшего от сна Чипинг-Фосворта - россыпь крошечных домиков с высокими осмоленными крышами у подножия холма.
     - Что за славная деревенька! - воскликнул Бакленд. - Впервые я увидел ее днем, как вы помните, после не самой приятной встречи с одной острой на язык сельской барышней. Тогда, по понятным причинам, мне было не до красот природы и этот вид не произвел на меня впечатления. Но сейчас, в холодном свете зари, Чипинг-Фосворт выглядит очень романтично... Теперь я понимаю, почему вы так привязаны к здешним местам!
     Коляска въехала на старинный мост, сложенный из грубо обтесанных камней, и звонкое цоканье эхом разнеслось над речкой. Кэт улыбалась:
     - Мне кажется, та встреча была так давно!
     В домиках один за другим зажигались огни - деревня просыпалась.
     - Ой, нас ни в коем случае не должны видеть вместе! - внезапно забеспокоилась Кэт. - Вы знаете, как это бывает! Кто-нибудь распустит сплетню, она не дай бог дойдет до Эшвелла, он начнет ухаживать за Джулией Мортон, и все мои планы в одночасье рухнут.
     Усмехнувшись, Бакленд взял у нее кнут и взмахнул им над головами лошадей, чтобы продемонстрировать спутнице собственное мастерство. Подчиняясь его опытным рукам, лошади пустились вскачь и вихрем пронесли коляску мимо деревенских коттеджей, церкви Святого Андрея и гостиницы ?Гусь и лебедь?. Они так слаженно и аккуратно преодолели крутой поворот к имению Дрейкоттов, что девушка не смогла удержаться от восторженного возгласа.
     - Отличная пара, черт побери! - воскликнула она и, заметив удивленный взгляд Бакленда, со смехом добавила: - Надеюсь, нас никто не видел.
     - А я надеюсь, что вас никто не слышал. Разве воспитанной барышне к лицу такие выражения?
     Когда коляска переехала еще один мост - через реку Черинг, - Бакленд постепенно перевел лошадей на спокойный шаг. Теперь Кэт могла вздохнуть спокойно - впереди молчаливой каменной громадой высилась отцовская усадьба. Лучи поднимавшегося из-за холма Каули солнца золотили ее стены, взбираясь все выше и выше.
     Не доехав нескольких десятков ярдов до дома, Бакленд остановил коляску под высоким каштаном. Разгоряченные скачкой лошади недовольно били копытами, всхрапывали и дергали шеями, но молодой человек даже не посмотрел в их сторону. Повернувшись к Кэт, он вдруг молча, без всяких церемоний обнял ее и поцеловал в губы.
     Как зачарованная, девушка с неистово бьющимся сердцем прижалась к нему. Ей показалось, что ее губ коснулся утренний бриз, и необыкновенное ощущение мира и покоя наполнило все ее существо, словно она после долгого изнурительного путешествия вернулась к родному очагу.
     Откинув рассыпавшиеся по ее плечам волосы, Бакленд страстно поцеловал нежную шею, а потом опять приник к губам.
     - Кэт, милая Кэт! - на мгновение оторвавшись от нее, выдохнул он.
     Его голос подействовал на Кэт как ушат ледяной воды. Чары исчезли, она обеими руками уперлась в грудь Бакленда, пытаясь его оттолкнуть. Но куда там! Только заметив в ее глазах страх, молодой человек чуть ослабил объятия.
     - Господи, что я наделала! - воскликнула Кэт. - Но вы не думайте, Бакленд, я не хотела... О, я сама не знаю, что говорю! - Она глубоко вздохнула, собираясь с силами, и продолжила уже более уверенно: - Видимо, после бессонной ночи меня немного подвели нервы. Прошу вас, забудем о том, что сейчас было! - Она взглянула прямо в его голубые глаза, казавшиеся в сумерках темно-синими, нахмурилась и покачала головой. - Это просто какое-то наваждение...
     Он снова попытался ее поцеловать, но она вскрикнула и вырвалась из его объятий.
     - Вы бессовестный волокита! Не смейте ко мне прикасаться!
     Бакленд расхохотался, а Кэт, выпрыгнув из коляски на землю, неожиданно сделала книксен.
     - Спасибо, что подождали меня в Куининге и проводили, мистер Бакленд, - светским тоном проговорила она и со всех ног побежала к дому.
     Ах, как хотелось ей обернуться, но она очень боялась, что наваждение повторится. Это чувство было сродни страху, который она испытала во время погони в буковой роще. Только на сей раз Кэт преследовал не сам Бакленд, а его образ, непостижимым образом завладевший частицей ее души.

***

     Прелестная нимфа, окутанная облаком синего атласа и рыжих кудрей, скрылась в доме. Молодой человек проводил ее взглядом и улыбнулся. Милостивый боже, она ответила на его поцелуй! Теперь остаток лета действительно обещает много интересного. Однако несколько недель пролетят незаметно, а потом снова Лондон. Улыбка сошла с лица Бакленда. Он взмахнул поводьями, и коляска тронулась. Снова Лондон, снова бессмысленная светская суета!

***

     Посмотрев вниз на улыбавшихся Бакленда и Эшвелла, Кэт почувствовала, как у нее запылали щеки. Надо же было этим двум молодцам забрести сюда, под старый дуб, в самый что ни на есть неподходящий момент! Почему они не появились здесь пятью минутами раньше, когда она еще не успела так высоко забраться, или пятью минутами позже, когда она была бы уже на земле? Проклятие, кажется, сама судьба помогает Бакленду, выставляя ее перед поэтом в самом неприглядном виде!
     - Какое счастье, господа! Вы появились как раз вовремя - мне очень нужна ваша помощь, - проговорила девушка, изображая беспомощность и испуг.
     Впрочем, испуг был почти искренним: ведь, застав ее на дереве, мужчины могли увидеть ее белье, а это так неприлично! Кэт поспешно придержала рукой подол, чтобы прикрыть ноги. На ней были панталоны и нижние юбки, которые недавно прислала мадам Бомари, - настоящие произведения искусства, сплошные кружева и ленты. Кэт в жизни не видела подобной красоты. В скромности Эшвелла она не сомневалась, но нахал Бакленд, стоит ему заметить все эти ленты и кружева, наверняка не упустит случая ее помучить.
     - Я застряла, господа, помогите мне, пожалуйста! - жалобно проговорила девушка, в упор глядя на Джеймса. Тот сразу принялся карабкаться на дерево, а Бакленд только неодобрительно покачал головой.
     - Зачем вы туда забрались? - закричал Эшвелл. - Вы не ушиблись?
     Кэт показала наверх - там на одной из ветвей находилось гнездо, до которого надо было еще лезть и лезть.
     - Я хотела посмотреть на его обитателей. Гнездо очень старое, из года в год в нем селятся разные птицы.
     - Похоже, вы навещаете его регулярно. Как же вы ухитрились застрять? - воскликнул Эшвелл, все ближе и ближе подбираясь к ней.
     Кэт услышала его тяжелое дыхание и отметила про себя, что он совсем не такой спортивный, как Бакленд. Она взглянула вниз - второй джентльмен кружил у подножия дерева и с видимым удовольствием заглядывал ей под платье. Наглец, как ему только не стыдно!
     Девушка перевела взгляд на Джеймса, стараясь понять, что он думает о ней после ее неожиданного ухода со званого вечера, да еще застав на дереве. Но на лице поэта не было заметно ни малейшего признака неудовольствия. Кэт приободрилась.
     - Вас, конечно, шокировал мой поступок, - заговорила она с жеманной интонацией Джулии Мортон, - но я просто обожаю смотреть на птенчиков! Вы должны извинить мне эту слабость. К тому же обычно залезть к гнезду мне помогает мистер Барнсли.
     Кэт мысленно пожурила себя за ложь, но не могла же она в самом деле признаться, что разыскивала молодую, пригодную для натаскивания на дичь пустельгу, которую недавно заметила в здешних местах.
     Тем временем Эшвелл, подобравшись к Кэт совсем близко, потянулся и взял ее руку в свою.
     - Вот я и настиг спрятавшуюся в дубовых ветвях лесную фею, - сказал он негромко, пристально глядя девушке в глаза.
     - Вы так добры... - пробормотала она.
     - О, непревзойденная красота природы! - послышался снизу звучный баритон Бакленда. - Как изыскан нежно-голубой цвет яиц в гнезде малиновки, как очаровательны полупрозрачные лепестки февральских подснежников, как изящна юная лань в лесу, длинноногая и грациозная!
     Кэт очень хотелось убить проклятого насмешника, но он, к несчастью, находился вне ее досягаемости.
     - Пожалуйста, помогите мне, лорд Эшвелл, - проговорила она. - Я действительно попала в глупое положение.
     Вдвоем они начали осторожно спускаться вниз. Девушка с сожалением подумала, что после этого маленького приключения выглядит уже не так хорошо, как утром. Перед прогулкой она надела новенькое платье, еще одно прелестное изделие мадам Бомари - из голубого муслина, со скромным, отделанным белыми кружевами вырезом, рукавами-фонариками и несколькими рядами пышных оборок по подолу, - и водрузила на голову изящную соломенную шляпку с загнутыми по бокам полями, всю в цветах и лентах. Теперь эта шляпка лежала под деревом, а локоны Кэт, еще недавно аккуратно и со вкусом уложенные, беспорядочно разметались по плечам.
     Первым ступив на землю, Джеймс тотчас поднял шляпку подал ее хозяйке. Она уже собиралась надеть ее, когда Бакленд остановил ее, попросив разрешения снять несколько приставших к волосам листьев. Кэт заметила сердитый блеск в глазах Эшвелла, но явное недовольство друга не остановило Бакленда. Он подошел к ней вплотную, с самым серьезным видом выбрал из ее волос несколько листиков и веточек и сам надел ей шляпку. При этом он наклонился так близко, что она почувствовала на щеке его дыхание. Ах, не будь рядом Джеймса, он бы наверняка ее поцеловал, и она бы нисколько не возражала!
     Кэт заглянула в его серьезные глаза. Неужели и другие женщины, познавшие вкус его поцелуев, чувствовали такое же страстное желание прильнуть к его широкой груди и раствориться в его объятиях? У нее тоскливо сжалось сердце. Господи, это надо прекратить, пока не поздно! Она поспешно опустила взгляд и вдруг заметила, что в галстуке Бакленда сверкнул бриллиант. Странно, ведь Бакленд беден, откуда же у него бриллиантовая булавка для галстука? Наверное, досталась по наследству...
     Когда молодой человек наконец отошел от нее, Кэт увидела, что Джеймс бросил на него мрачный взгляд, а лицо Бакленда превратилось в непроницаемую маску. Сначала девушка подумала, что поэт ревнует, но интуиция подсказывала, что дело не просто в соперничестве из-за провинциальной барышни.
     Озадаченная неожиданным открытием, Кэт расправила платье, гадая, не проболтался ли Бакленд Джеймсу о первой встрече с ней в лесу. Нет, непохоже. Если бы Джеймс узнал скандальные подробности той встречи, он вел бы себя с ней вежливо, но холодно. Однако он сама любезность - значит, Бакленд не проболтался. Тогда что же происходит между ним и Эшвеллом? В чем причина их внезапного охлаждения друг к другу? Какой-то давний, неразрешенный спор? Впрочем, неважно. Главное, что это можно использовать в своих интересах! Придя к такому выводу, Кэт с очаровательной улыбкой попросила молодых людей проводить ее домой. Захватив стоявшие тут же плетеные корзинки с только что собранной ежевикой, все трое - Кэт в середине, знаменитый поэт по правую руку, мужественный красавец мистер Бакленд по левую - направились в усадьбу Дрейкоттов.
     О суетность и тщеславие человеческой натуры! Как жалела Кэт, что ненавистная Джулия Мортон не видит ее в эту минуту!
     Подходя к Черингскому ручью, Кэт остановилась. Ее удивило, что на полях возле деревни было гораздо меньше работников, чем обычно.
     - Почему вы так побледнели? - обеспокоенно спросил Джеймс. - Что случилось?
     - Не знаю, - ответила Кэт, - но на полях гораздо меньше людей, чем должно быть. Вы не представляете, до чего трудно живется здешним крестьянам в последнее время! После принятия законов о зерне они голодают, да и хлеба родится гораздо меньше, чем мы надеялись. К тому же в прошлом месяце в наших местах побывал мистер Хант, который взбудоражил крестьян своими речами.
     - Да, этот человек принес много вреда! - заметил Джеймс. Кэт пристально посмотрела на него.
     - Вреда? - переспросила она сердито. - Разве он сказал хоть слово лжи?
     Бакленд кашлянул, и Кэт резко повернулась к нему, готовая дать бой, но по выражению его лица она поняла, что он просто призывает ее не ввязываться в спор с поэтом. Спохватившись, что этот спор и впрямь может повредить ее отношениям с Эшвеллом, Кэт снова двинулась в путь. Поэт пошел рядом. Несколько минут они шагали молча.
     - Прощу прощения за резкость, милорд, - кашлянув, начала она, - иногда я бываю чересчур вспыльчива. Но вы должны меня понять... Здесь, в Стинчфилде, живется нелегко. Мы ждем лета, дрожа от страха, потому что оно может быть и слишком сырым, и слишком сухим, а ведь и то и другое губительно для урожая пшеницы и ячменя. Вся наша жизнь проходит под этим дамокловым мечом!
     - Извините и вы меня за излишне поспешное суждение. Я не имел в виду ничего дурного. Просто мистер Хант, хотя он и руководствуется самыми лучшими побуждениями, вряд что ли сможет предложить достаточно эффективное решение этой проблемы.
     - Вы ведь живете по большей части в Лондоне, не так ли? Скажите, вы тоже голосовали за законы о зерне?
     Джеймс искоса взглянул на Бакленда, тот кивнул, и поэт ответил:
     - Рискуя вызвать ваше неудовольствие, мисс Дрейкотт, я все же вынужден сказать: да, я голосовал за них. И сделал бы это снова, возникни такая необходимость.
     Кэт тяжело вздохнула. Какая досада, что великий поэт голосовал за эти проклятые законы о зерне! Ведь они сделали простой хлеб недосягаемой роскошью для бедняков в долгие холодные зимние месяцы, когда крошечные деревенские домишки утопают в снегу...
     Несколько мгновений они шли по тропинке, не говоря ни слова. Молчание нарушил Бакленд:
     - Не кажется ли вам, что, если бы мы не защитили английское зерно высокими пошлинами, наши фермеры и землевладельцы понесли бы невосполнимые потери?
     - Для меня ваш аргумент не нов, я слышу его изо дня в день, мистер Бакленд! - сухо ответила Кэт. - На первый взгляд он кажется достаточно убедительным. Но поживите-ка добрую часть зимы в деревне, посмотрите на исхудавшие лица крестьянских детей, и вы поймете, что правосудие опять выступает на стороне тех, кто и без того защищен!
     - Мне кажется, мисс Дрейкотт права, Джордж, - заметил Эшвелл, глядя на ее пылавшее справедливым негодованием лицо, и Кэт ответила ему благодарным взглядом.
     - А какой выход из положения предлагаете вы, мисс Дрейкотт? - начал ответное наступление Бакленд,