оветую поступать так же. Тебе сразу полегчает, вот увидишь.
     При мысли о подобном кощунстве Дункан на мгновение лишился дара речи. Вновь обретя способность говорить, он выразил свои чувств решительно и просто:
     - Уж лучше я совершу марш-бросок по непролазной грязи в слишком тесных сапогах!
     Гарви озабоченно положил руку на плече Дункану и, глядя ему прямо в глаза, произнес:
     - В один прекрасный день тебе все же придется послать его ко всем чертям, мальчик мой! И ты сам это прекрасно понимаешь. Так почему бы не сейчас?
     - Не могу, - покачал головой Дункан. - Полагаю, ты прав, но... нет, только не сейчас.
     Он вдруг рассмеялся, вспомнив, как несколько дней назад Конистан выпытал у него правду.
     - К тому же я свалял такого дурака! Представляешь, сижу я в его библиотеке, потягиваю шерри и читаю томик Мильтона <Джон Мильтон (1608-1674), английский поэт.>, а тут он входит и спрашивает так, будто речь идет о погоде, не собираюсь ли я принять участие в празднестве мисс Пенрит в Фэйрфеллз! Он меня просто нокаутировал! Откуда он мог узнать? Я же об этом словом не обмолвился, даже не намекнул. - Он потер лоб, и его плечи совсем поникли. - Я только вытаращился на него, раскрыв от, слова не мог вымолвить, а он говорит: "Я так и думал". А потом повернулся и вышел, даже не попрощавшись.
     - И с тех пор он об этом больше не заговаривал? Не запретил тебе туда ехать или... Боже милостивый, да это же Алисия Сивилл!
     Дункан хотел было ответить на вопрос Гарви, но понял, что внимание друга устремлено на иной предмет. Торнуэйт вдел в глаз монокль, отчего тот выпучился, как у громадной рыбы, и воскликнул:
     - О Боже, я и не знал, что она уже вернулась из Брайтона! Что за красотка! И какая нарядная! Знаешь, у нее просто очаровательная родинка на запястье с внутренней стороны, - продолжал он, понизив голос и склонившись ближе к Дункану. - Однажды я ее поцеловал, кажется, это было на маскараде у Салли Джерси. Мне бы чертовски хотелось проделать это еще разок. Ручки у нее такие нежные, вторых таких во всем королевстве не найти! Ну скажи, разве она не ослепительна? - закончил Гарви с порывистым вздохом.
     На мгновение позабыв о собственных заботах, Дункан уставился на мисс Сивилл, которую считал ничем не примечательной молодой особой, хорошенькой, но вполне заурядной, а затем перевел взгляд на Гарви. Его друг, а точнее, закадычный приятель Коннистана, слыл тонким ценителем женской красоты. Торнуэйт как-то раз признался Дункану, что любуется женщинами, восхищения, - ответил он наконец. - Даже а моя достопочтенная бабушка, хотя она вечно ворчит и шпыняет меня за мою безалаберность, и та наделена от Бога такими утонченно-прекрасными скулами, что, глядя на них, я готов терпеть ее острый язычок!
     Дункан рассмеялся.
     - Вот так-то лучше, Лэнгдейл! - воскликнул Торнуэйт. - Такому богачу, как ты, не пристало вечно хандрить. С годовым доходом в десять тысяч фунтов ты просто не имеешь права ныть и вешать нос!
     Однако веселье Дункана угасло.
     - Жаль, что я оказался недостоин доверия мисс Пенрит, - сокрушался он. - Вообще-то я с самого начала собирался сообщить Конистану о ее приглашении, но она заставила меня поклясться сохранить это в тайне. Хотя, убей Бог, не могу понять, почему. И я дал ей честное благородное слово дворянина, что ничего не скажу ему о своих планах! Все это так странно... Отдает каким-то средневековьем. - Он засмеялся собственному замечанию. - Впрочем, к этому следует привыкать. Насколько я понимаю, на июльских празднествах в Фэйрфеллз нам придется рядиться в средневековые костюмы.
     Гарви подтвердил, что хотя сам он вот уже три года не посещал традиционных празднеств Эммелайн, on dits <всем известно>, что участникам турниров приходится облачаться в настоящие рыцарские доспехи. Затем он выронил монокль и достал из кармана сюртука табакерку.
     - А ты уверен, - спросил Торнуэйт, поднимая массивную, украшенную рельефом серебряную крышку, - что не догадываешься, почему Эммелайн потребовала держать твое приглашение в секрете от Конистана? - Взяв щепотку светло-коричневого порошка большим и указательным пальцами, Гарвч осторожно потянул ее носом. - Ореховая смесь, - похвалился он. - Лучшая из лучших. Хочешь попробовать?
     Дункан отрицательно покачал головой. Заданный Торнуэйтом вопрос интересовал его куда больше, чем качество табака.
     - Понятия не имею, что за муха ее укусила. Я пытался ей объяснять, что Конистану совершенно безразлично, поеду я этим летом в Камберленд или нет, но... чего ты смеешься?
     - Ты, дружок, или малость придурковат или чертовски наивен. Но раз уж ты спросил, знай: в этом году она собирается сделать тебя Рыцарем без Страха и Упрека, победителем турнира!
     Дункан ошеломление уставился на Гарви. Ему было отлично известно, что за последние шесть лет рыцарь, побеждавший в состязании, неизменно кончал тем, что женился на королеве турнира.
     - Что? - в ужасе вскричал Дункан, причем голос его разнесся по всей огромной, отделанной в алые и синие тона гостиной. - Да ты шутишь!
     Оглядел собравшихся и с досадой заметил, что по крайней мере две дюжины заполнявших помещение господ и дам взирают на него с изумлением. Дункан откашлялся и, для приличия придав лицу бесстрастное выражение, как ни в чем не бывало повернулся к камину. Как только в гостиной возобновился приглушенный шум обычного разговора, он прошептал:
     - Не может быть! Ты, наверное, ошибся. Неужели она вообразила, будто я всерьез увлечен какой-нибудь из ее подружек и собирается меня стреножить? Да как она могла такое подумать?! Все знают, что до сих пор я успешно уклонялся от стрел Купидона. И намерен продолжать в том же духе!
     Он вопросительно заглянул в глаза Торнуэйту.
     - Ну, на этот счет, - весело подмигнув, ответил его старший друг, - могу точно сказать, что в искренности твоих слов не сомневаюсь. Однако, будучи хорошо знаком с повадками представительниц прекрасного пола, не могу не заметить, что ты явно недооценил одной вещи: целеустремленности женщины, одержимой манией женить.
     - Боже милостивый! - невольно проронил Дункан, после чего решил уточнить:
     - И в кого же из юных леди мне суждено столь внезапно и безумно влюбиться?
     Именно в этот момент на пороге гостиной появились Эммелайн и Грэйс.
     - Вот она! - возвестил Торнуэйт, кивая в сторону Эммелайн. - Вряд ли я ощибусь, если скажу, что твоя будущая невеста ждет тебя в эту самую минуту.
     Обернувшись, чтобы проследить за взглядом Гарви, Дункан едва не поперхнулся. Величественная, как королева, Эммелайн стояла на пороге гостиной, обозревая по очереди всех присутствующих уверенным и невозмутимым взглядом. Он заметил, как многие гости, глядя на нее, начинают перешептываться, а затем переводят взгляды на него. Очевидно, Торнуэйт был прав.
     - Ты хочешь сказать, что Эммелайн Пен рит в меня влюбилась? - Дункан почувствовал, что кровь начинает болезненно стучать у него в висках, а лоб покрывается испариной. - Но она не может не знать, что я не могу, просто не могу ответить ей взаимностью! То есть я, конечно, не отрицаю, что она - женщина незаурядная, но, клянусь честью, я бы скорее согласился броситься нагишом в крапиву, чем жениться на ней!
     Торнуэйт от всей души расхохотался.
     - До чего же цветисто ты выражаешься, дружок! То готов маршировать по непролазной грязи в слишком тесных сапогах, то валяться нагишом в крапиве! Хотел бы я взглянуть на эту картинку! - Он вновь рассмеялся. - Как бы то ни было, я полностью разделяю твои чувства. Несмотря на все многочисленные достоинства мисс Пенрит, - не последним из которых являются ее неотразимые изумрудные глазки, мне тоже не хотелось бы провести с нею остаток своей жизни. Слишком уж она деятельна. В ней столько огня, что его хватило бы на поднятие боевого духа целого пехотного полка перед решающим сражением. Ей-Богу, я сочувствую ее будущему супругу, кем бы он ни был. Он должен быть силен, как... - Гарви побарабанил пальцами по крышке табакерки, прежде чем вернуть ее в карман. - Знаешь, у меня только что мелькнула совершенно восхитительная мысль! Я хотел сказать "силен, как Конистан", и тут меня осенило: а почему бы и не Конистан?
     - Действительно, почему бы и нет? - в раздумье проговорил Дункан. - Вот он запросто смог бы с нею справиться!
     Оба обернулись, чтобы еще раз взглянуть на Эммелайн.
     - Какая интригующая мысль! Но если все это так, если мисс Пенрит не имеет видов на меня, то на ком же она собирается меня женить.
     - На Грэйс Баттермир, разумеется!
     Только теперь Дункан заметил Грэйс, покорно бредущую следом за Эммелайн по переполненной гостиной. Тут он совсем пал духом и растерянно переспросил:
     - Грэйс Баттермир?
     - Вот именно! - воскликнул в ответ Торнуайт. - Мои поздравления!
     Дункан вздохнул с некоторым облегчением, заметив, что Эммслайн и Грэйс остановились поговорить с близнецами Брэмптон. Он получил передышку и попытался привести свои мысли в порядок перед встречей с Грэйс. Он отнюдь в питал к чей дурных чувств, но в то же время был убежден, что это совсем не та женщина с которой он мечтал бы соединить свою судьбу. И теперь, прислушиваясь к восторженным возгласам сестричек Брэмптон, благодаривших Эммелайн за приглашение на летнее празднество в Фэйрфеллз, он пожалел, что в свое время не отказался от этой чести. Если бы он только знал, каковы ее истинные намерения!
     - Мужайся! - шутливо подбодрил его Торнуэйт. - Насколько мне известно, все шестеро Победителей прошлых турниров вполне счастливы в браке, и их союзы увенчаны появлением на свет не менее, двух десятков отпрысков. Ваше бракосочетание, несомненно, будет праздноваться с шумным весельем и сопровождаться пожеланиями многочисленного потомства.
     - Ой, что-то мне стало нехорошо, - простонал Дункан. - Но почему именно Грэйс Баттермнр, это бесформенное чучело, не способное слова вымолвить в моем присутствии? Вот тебе все женщины нравятся, так растолкуй же мне, что хорошего я мог бы в ней найти?
     Гарви Торнуэйт всем телом повернулся к Грэйс и снова вставил в глаз монокль, чтобы изучить ее повнимательней. С невольной улыбкой, к которой примешивалось беспокойство, Дункан наблюдал за тем, как великий знаток пристально оглядывает юную леди от заколотых на темени каштановых косичек до легких сандалий, открывавших для обозрения пальцы ног, затянутые в шелковые чулочки. Сам Дункан тоже принялся изучать бедную Грэйс. Она была на несколько дюймов ниже Эммелайн и рядом с нею казалась почти дурнушкой. Однако рассматривая девушку, Дункан, сам себе поражаясь, вынужден был признать, что на лицо Грэйс совсем недурна, хотя, по его мнению, унылая прическа никак не способствовала выявлению его тихой прелести. Глаза у нее были ясные, светло-голубые, но в них зачастую мелькало встревоженное выражение, как у испуганной маленькой птички, особенно, когда поблизости возникал Конистан.
     Разглядывая белые юбки чудовищно мешковатого и уродливого платья, он вдруг заметил, что кроткая мисс Баттермир носит золотое колечко на среднем пальце левой ноги. Кольцо на ноге! Дункан почувствовал себя заинтригованным. Интересно, что представляет собою женщина украшающая золотыми кольцами пальцы на ногах? Он вспомнил, как при первой встрече, а было это больше года назад, почувствовал внезапную и необъяснимую симпатию к Грэйс, хотя обычно предпочитал флиртовать с молодыми леди, отличавшимися большей живостью. Но Грэйс излучала умиротворение и доброту, невольно вызывавшие его восхищение. Захваченный давно, казалось бы, забытыми воспоминаниями, Дункан вдруг задался вопросом: когда же именно он впервые решил для себя, что Грэйс Баттермир ему не пара? Наверное, подумал он с растущим беспокойством, все началось с намеков Конистана. Ему вспомнилось, что в разговоре с Гарви он не только выразил мнение брата вместо своего собственного, но даже воспользовался его выражениями. "Бесформенное чучело, - именно так назвал ее Конистан. - Ни внешности, ни состояния. Помимо всего прочего, должен тебе напомнить, что один из членов ее семейства запятнал имя нашего отца".
     С тех пор Дункан и не предпринимал никаких усилий, чтобы получше узнать Грэйс. Как всегда, он последовал совету, а точнее предписанию Конистана. И лишь теперь ему пришло в голову спросить себя, насколько это было разумно.
     Тем не менее мысль о тайных планах Эммелайн, стоявших за приглашением его на рыцарский турнир в Фэйрфеллз, заставила Дункана просто содрогнуться от ужаса. У него вовсе не было намерения жениться на ком бы то ни было, даже если бы он считал мисс Баттермир самой обворожительной женщиной в Соединенном Королевстве. Черт побери, его вполне устраивала холостяцкая жизнь, и он не имел ни малейшей охоты затягивать на шее брачную петлю!
     Гарви прервал его размышления, ответив наконец на вопрос о том, чем же хороша мисс Баттермир.
     - К твоему сведению, она отличается редкостной красотой, я такой почти никогда не встре-чал. Кожа у нее изумительная, без единого изъяна. С места мне не сойти, если она не окажется бархатистой на ощупь. А взгляни на цвет лица! Какая белизна, какой нежный румянец на щеках! Да она просто бесподобна! К тому же у нее чудесная улыбка. Правда, я думаю, ей следовало бы улыбаться чаще.
     Он наклонился ближе к Дункану и прошептал:
     - Быть может, ты заставишь ее это сделать.

3.

     Но встревоженному выражению в голубых глазах Дункана Эммелайн догадалась, что произошло нечто непредвиденное. Похоже, Конистану все же удалось каким-то образом, скорее всего угрозами, выведать правду у сводного брата. Чувствуя себя уязвленной и рассерженной, девушка усилием воли подавила в глубине души приступ раздражения и решила при первом же удобном случае излить свой гнев на самого Конистана. Поэтому к Дун кану она повернулась с самой солнечной из своих улыбок и сердечно пожала ему руку.
     - Мисс Пенрит, - сказал он, пожимая пальчики, затянутые в перчатку, и чопорно кланяясь. - Вы ведь знакомы с Гарви Торнуэйтом, не правда ли?
     Заливаясь звонким смехом, Эммелайн заверила его, что они с Торни - большие друзья, и, протянув Гарви руку, которую тот с жаром по-целовал, спросила:
     - Но ради всего святого, скажите, в какой глуши вы себя похоронили на столь долгий срок? С тех пор, как мы с вами в последний раз танцевали, миновала целая вечность! -Она перевела взгляд на Дункана и с грудным смешком добавила:
     - Месяца полтора назад на королевском балу Торни так страшно напился, что во время кадрили наступил на шлейф Эмили Каупер, порвал его, а сам свалился замертво. Можете себе представить, что мне пришлось пережить! Вот смеху-то было!
     Грэйс вновь мысленно помянула своего папеньку, и Эммелайн не без удивления заметила выражение недовольства, промелькнувшее в го-лубых глазах Дункана по завершении ее скандального повествования. Это лишь укрепило ее во мнении, что Грэйс и Дункан просто созданы друг для друга.
     Вновь переведя взгляд на Гарви, она молниеносно сменила тему разговора.
     - Надеюсь, вы собираетесь присоединиться к нам этим летом в Фэйрфеллз? Мне хотелось бы увидеть вас в кольчуге и броне. Должна признаться, вид мужчин в полном рыцарском облачении волнует меня до глубины души!
     - В таком случае я положительно обязан принять участие в вашем маленьком увеселении! - живо откликнулся Гарви.
     Он все еще продолжал сжимать ее руку и, казалось, ни за что не хотел ее отпускать, в то же время охватывая томным взором стройную фигуру девушки. Когда этот взгляд остановился на ее груди, задержавшись на ней неприлично долго, Эммелайн выдернула руку и сердито шлепнула его веером по густой каштановой шевелюре.
     Ничуть не обидевшись, Гарви весело улыбнулся ей и даже подмигнул с сочувственным и заговорщическим видом.
     - Если у вас остался незанятый танец, - сказал он, - буду счастлив, если вы запишете его за мной.
     Эммелайн не замедлила с ответом, свято блюдя интересы Грэйс:
     - Но тогда пусть Дункан будет четвертым. Мисс Баттермир только что жаловалась мне, как трудно найти хорошего партнера для кадрили.
     Она взглянула на Дункана, ясно давая понять, что ему следует пригласить Грэйс на танец, и не обращая при этом ни малейшего внимания на невнятные протесты подруги.
     Дункан уже собирался ответить согласием, когда у него над ухом раздался хорошо знакомый, звучный и властный голос:
     - До чего же многообещающая у вас подбирается компания! Я настаиваю, чтобы мне позволили занять вакантное место. - Раскланявшись со всеми по очереди, кроме Эммелайн, он добавил:
     - Надеюсь, я не нарушил ваших планов.
     С негодованием обернувшись, Эммелайн встретилась взглядом с вызывающе-насмешливыми серыми глазами лорда Конистана. Он стоял в шаге от нее, и она, не мигая, уставилась на него в ответ. Безмолвная дуэль продолжалась несколько мгновений. Наконец, стремительно расправив веер, Эммелайн чуть присела в небрежном реверансе.
     - Милорд, - бросила она в виде приветствия.
     Он передразнил ее жест, едва заметно склонив голову, и ответил с насмешливой улыбкой:
     - Мисс Пенрит.
     - Что касается кадрили, сэр, - продолжала Эммелайн, слегка обмахиваясь веером и с трудом удерживаясь от язвительных замечаний, так и просившихся на язык, - то вам придется нас извинить. Мне очень жаль, но я уже пригласила... э-э-э... сестер Брэмптон составить нам компанию.
     Лорд Конистан оглянулся на двух очаровательных сестричек, с живейшим интересом следивших за их разговором.
     - Но это же бесподобно! - возразил виконт. - Не понимаю, за что вы просите извинения, мисс Пенрит, ведь совершенно очевидно, что мне предоставлена возможность выбрать одну из двух прелестнейших девушек в Лондоне!
     Прежде, чем Эммелайн успела слово вымолвить, Конистан пригласил сестер присоединить-ся к их маленькому болтливому кружку и тут же осведомился, какая именно из двух юных леди предпочитает танцевать с ним кадриль. Девиц охватил сильнейший приступ волнения, они нервно захихикали и принялись судорожно обмахиваться веерами. А когда Конистан пообещал пригласить в качестве восьмого участника красивого молодого офицера из Конной гвардии, более застенчивая из близняшек вытолкнула вперед сестру, и вопрос был решен ко всеобщему удовлетворению, если не считать Эммелайн, оставшейся в меньшинстве.
     Конистан повел всю компанию вниз, в бальный зал, и Эммелайн поравнялась с ним.
     - Вы слишком много на себя берете, милорд! - заявила она.
     - Что вы имеете в виду? - с самым невинным видом осведомился виконт и, удивленно выгибая соболью бровь, продолжал:
     - Неужели я ошибся, предположив, что вы лишь в последний момент придумали этот танец, причем сестры Брэмптон не только не имели кавалеров, но даже не подозревали до последней минуты с том, что они сами приглашены? Ведь это было так очевидно, что любой дурак мог бы догадаться! Сознайтесь, вы просто пытались избавиться от меня!
     Эммелайн подарила ему сладчайшую улыбку.
     - Избавиться от вас? С какой стати мне это делать? Ведь среди моих знакомых нет человека приятнее вас!
     - Фу, какое наглое вранье! - презрительно фыркнул Конистан. - Вы меня ненавидите всей душой, и все только потому, что я не спешу слиться с толпой ваших многочисленных ухажеров!
     Эммелайн так и вскипела, услыхав эти слова, но - хотя ей сразу же пришло в голову, что Конистан нарочно пытается вывести ее из себя - не удержалась от резкого ответа.
     - Не судите о других по себе, милорд, и не считайте меня столь же тщеславной, как вы сам. Меня подобные вещи совершенно не волнуют, хотя, я полагаю, вам нелегко будет в это поверить: ведь вы-то ни о чем другом просто не помышляете.
     Он прищелкнул языком.
     - Какой суровый приговор, мисс Пенрит! Осмелюсь просить вас умерить пыл ваших высказываний. Учтите, только я один могу дать вам то, чего вы желаете.
     - И что же это, скажите ради Бога? - спросила она, раздраженная до крайности его высокомерием.
     В ответе лорда Конистана прозвучало злорадное торжество:
     - Дункан, разумеется.

4.

     Роджер Лэнгдейл, пя