ену, где елизаветинская дама распевала под аккомпанемент лютни. - Уверяю вас, я лично не вижу ничего, что могло бы вызывать улыбку. Неужели вас насмешило то, что вчера ночью я едва не потерял брата? Или вам кажется забавным, что моя сестра бог знает сколько времени скиталась по округе с отпетым разбойником, пользуясь при этом незаслуженным сочувствием со стороны наших знакомых? Когда я только подумаю, сколько добра и участия изливалось на нее последние два года, я готов ей шею свернуть!
     - Я полагаю, это ты бы мог, - с притворной серьезностью заметила Мэри. - Но боюсь, что это не выход из положения. Тебя бы посадили в тюрьму, а что бы тогда сталось с твоей семьей?
     Подражая ему, она заложила руки за спину и отошла к другому гобелену, где елизаветинская дама занималась рукоделием.
     Хью стремительно повернулся. Он напоминал ей сейчас огнедышащего дракона. Мэри внезапно вспомнила о Гонории и мистере Белпере в саду. Что, если Хью увидит их из окна? Ей совсем не хотелось, чтобы он нарушил их уединение, поэтому она быстро и решительно выступила ему навстречу, так что ее синие бархатные юбки взметнулись по его сапогам.
     Хью зарычал - во всяком случае, издал звук, очень похожий на рычание. Очевидно, этот звук должен был выражать недовольство резкостью ее движений.
     Подавив улыбку, Мэри остановилась у камина и повернулась к нему. На этот раз Хью подошел к ней совсем близко, глядя на нее в упор.
     - Ваше легкомысленное поведение удивляет меня, мисс Фэрфилд!
     Игнорируя его официальный тон, она сказала:
     - Беатриса говорила мне, что ты задал бедной Амабел хорошую головомойку.
     - "Бедной" Амабел?! Чем она бедная, эта девчонка?
     - Она не девчонка, - спокойно возразила Мэри.
     - В том-то и беда, - проговорил он сквозь стиснутые зубы. - И ты тоже. Поэтому меня и поражает, что ты могла так беспечно отпустить вчера Кита! Но я пришел не для того, чтобы пререкаться с тобой из-за этого, - рана у него, к счастью, не смертельная. Мне от тебя нужно другое - ты должна все рассказать про твои связи с Белым Принцем. Этому человеку за многое предстоит ответить, и, клянусь богом, он ответит! Как он посмел подвергать опасности жизнь моих брата и сестры?! Он может рисковать собственной жизнью ради дела, которое он считает честным и справедливым, но я никогда не прощу ему, что из-за него Кит и Амабел чуть не погибли! Ты должна сказать мне, кто он. Амабел упорно отказывается назвать его подлинное имя, но она дала мне понять, что ты его знаешь. Это правда, Мэри? Ты знаешь Белого Принца?
     Мэри колебалась. Она чувствовала, что больше нет оснований скрывать его личность - особенно после того, как вчера ночью чуть было не случилась трагедия. Все эти игры стали слишком опасными. Мэри была убеждена, что дело идет к неизбежному концу, поскольку Кит был ранен, а с Амабел могло случиться то же самое или что-нибудь похуже.
     - Кто он? - голос Хью звучал холодно и равнодушно.
     Не размышляя больше ни о чем, Мэри спокойно ответила:
     - Лоренс Самеркот.
     У Хью был такой вид, как будто он только что получил пощечину. Краска отлила у него от лица, он смертельно побледнел.
     - Лоренс Самеркот в Америке! Я слышал, что он купил землю, создал для себя новую жизнь после того, как был лишен наследства. Все об этом знают. Его не может быть в Англии. Белый Принц - это не он!
     - Это он. Все рассказы о нем, которые ты слышал, распространил он сам. Я ничего о нем не знала до приезда сюда. Я тоже думала, что он живет в Америке. Но все это время он жил в Эбботс-Энд, разыгрывая еще более сложную игру, чем Амабел. Я только удивляюсь, что его не разоблачили раньше. Я встретилась с ним случайно за день до моего приезда в Хэверседж. Он рассказал мне все о себе и предложил принять участие в ограблении... одного местного землевладельца.
     Хью долго смотрел на нее, не отрываясь.
     - Так это тебя я целовал?! - воскликнул он наконец. - Это была ты?
     - Да, - прошептала она чуть слышно.
     - Это невероятно! - Хью развел руками, а потом наклонился к ней, пытливо всматриваясь в ее лицо. - Вокруг меня сплошной обман и интриги. Расскажи мне все, Мэри, пока меня не хватил удар!
     Мэри перевела дух и начала рассказывать все, что ей было известно от Лоренса. О том, как поступил сэр Руперт с его наследством, о том, что сама она не виделась с ним после своего приезда в Хэверседж, не считая минутной встречи в Эбботс-Энд две недели назад. Она снова сказала, что до прошлой ночи не имела понятия о состоянии здоровья Амабел.
     Когда она кончила, Хью с озадаченным видом покачал головой. Наконец, как будто начиная осознавать только что услышанное, он опустился на софу у камина. Следя за выражением его лица, Мэри старалась понять, о чем он думает, что он собирается делать дальше. Но понять ничего было нельзя, кроме одного: он все еще ошеломлен.
     - Значит, ты была сообщницей Белого Принца, которая меня ограбила? Невероятно! - Хью усмехнулся. - Неудивительно, что, обнимая спутницу Лоренса, я вспомнил о тебе. Наверное, какой-то частью моего существа я знал, что это ты! Но черт возьми, Мэри, ты могла так легко и не отделаться! У меня мог быть под рукой пистолет. Я бы мог, наконец, ударить тебя тростью...
     Мэри покачала головой.
     - Нет, не мог. - Она опустилась перед ним на колени, положив руку ему на плечо. - Ты с самого начала знал, что перед тобой женщина. Я видела это по твоим глазам. Ты бы никогда не ударил женщину. К тому же твой кучер был в опасности: его жизнью ты не стал бы рисковать. Ты недооцениваешь меня, полагая, что я не знаю твой характер. Мне ничто не угрожало, и тебе это отлично известно.
     - Но всегда есть доля риска!
     - Может быть, но для меня этот риск был вполне оправданным. Хотя, должна тебе признаться, если бы я знала тогда, что ты помолвлен, я бы тебя не стала целовать.
     Откинувшись на софе, Хью глубоко вздохнул.
     - Я так устал, пытаясь что-нибудь понять! Амабел говорит, что она любит Лоренса. Разве это возможно?
     - А почему нет? Меня это не удивляет. Она всегда была в него влюблена - даже двенадцатилетней девочкой. Амабел так же ходила за ним по пятам, как я, в шестнадцать, ходила за тобой...
     Что-то болезненное промелькнуло у него в лице.
     - Это было давно, - нахмурившись, сказал он.
     У Мэри сжалось сердце. Да, это было давно. Помолчав немного, она спросила:
     - Что ты теперь намерен делать, Хью?
     Закрыв глаза, он прижал руку ко лбу.
     - Прежде всего отправлю Амабел в пансион мисс Тиверсолл.
     Мэри была поражена. Она знала: ничто не могло вывести из себя Амабел больше, чем угроза разлучить ее с любимым человеком. Но сейчас было не время спорить и возражать. Ей хотелось, чтобы Хью высказался до конца.
     - А Лоренс - боже мой, Лоренс! - воскликнул Хью. - Я до сих пор не могу поверить, что он - Белый Принц. Мы с ним рыбачили вместе! Жаль, что я не знал о его положении еще до того, как он встал на этот путь. Я бы ему помог...
     - Я не уверена. Сэр Руперт подкупил свидетелей, боюсь, что и судей тоже. Я не знаю, как это у него получилось, но общественное мнение с самого начала было против Лоренса. Все это было задумано и осуществлено с дьявольской хитростью. А потом, ты же помнишь, тогда и года не прошло после смерти твоих родителей. Ты был весь поглощен тяжбой с кредиторами твоего отца, да к тому же еще и этот несчастный случай с Амабел! Нет, я убеждена, что, даже если бы ты все знал, ты бы мало что мог для него сделать.
     Хью вглядывался в ее глаза, как будто пытаясь прочитать в них подтверждение истины ее слов.
     - Но если Лоренс действительно был лишен своих законных прав...
     Мэри закончила его мысль:
     - Тогда сэр Руперт - человек без совести и чести, гнусный лжец и вор.
     - Но может ли Лоренс оправдаться?
     - В Эбботс-Энд есть один человек - адвокат, который, кажется, в пьяном виде признался, что солгал о связи Лоренса с танцовщицей.
     Хью покачал головой.
     - Ну и дела, - сказал он наконец. - Но Лоренс хотя бы знает, что кольцо вокруг него сужается?
     - Я не знаю. Ты спрашивал Амабел? Я с ним не встречалась уже две недели.
     - Амабел говорит, что ему известны все планы сэра Руперта.
     - Хью, ты должен с ним увидеться и поговорить! Ты мог бы убедить его, что он должен сдаться на милость правосудия, прежде чем его схватят и убьют. Быть может, этого адвоката можно уговорить сказать правду... - Мэри сжала ему руку. - Подумай, ведь он один против стольких врагов. А когда сэр Руперт узнает, что Белый Принц и Лоренс - одно лицо, у него будут все основания как можно скорее покончить с ним. Я боюсь за него, боюсь за его жизнь! Рана Кита - свидетельство того, что ни сэр Руперт, ни его люди не отличаются здравым смыслом и выдержкой.
     - Я посмотрю, что можно сделать, - сказал Хью и, поднявшись, подошел к окну. Его движения становились все более резкими и возбужденными. - Надо же было всему этому случиться!
     Черт, почему я должен что-то делать? Кит в безопасности, Амабел я отошлю сразу же после свадьбы и... Боже мой, что я вижу?! Гонория прогуливается в саду с мистером Белпером! И давно, судя по следам на снегу. Похоже, они все клумбы обошли. Как странно! Я не знал, что его общество доставляет ей удовольствие...
     Затаив дыхание, Мэри ожидала, что он оскорбится, возмутится, но, когда Хью отвернулся от окна, она не увидела на его лице ни малейшего признака неудовольствия.
     - Так о чем ты говорил? - спросила она, стараясь отвлечь его внимание от интересной парочки.
     - Мэри, я хочу, чтобы все оставалось по-старому, как это было... пойми, я не хочу тебя обидеть... как это было до твоего приезда. Будущее Кита было уже устроено, но последнее время он снова в какой-то нерешительности. А теперь еще и Амабел! Даже я в какой-то степени утратил способность здраво рассуждать. Все это должно измениться. Я попытаюсь помочь Лоренсу, хотя, признаться, не представляю, что сейчас можно сделать. - Он вздохнул. - Через неделю моя свадьба, и все это, включая мое совершенно чудовищное непристойное поведение в отношении тебя, будет забыто.
     Мэри могла бы сказать на это многое, но поняла, что бессмысленно спорить с ним сейчас. И все-таки ей хотелось как-то утешить его.
     - Я бы не назвала твое поведение чудовищным и непристойным. Неуверенным - да, не всегда уместным, может быть, слишком порывистым - пожалуй. Но не чудовищным и непристойным. Ты, очевидно, имеешь в виду, что, поскольку вы помолвлены с Гонорией... Да, я тебя понимаю: когда джентльмен целует даму, будучи помолвлен с другой, он действительно ведет себя чудовищно и непристойно. Но, принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, я на твоем месте не была бы к себе так сурова.
     Она сделала ему реверанс и с вызывающей улыбкой вышла из гостиной.
     Хью проследил за ней глазами, раздраженный и в то же время довольный. Только когда дверь закрылась за ее синими бархатными юбками, он позволил себе улыбнуться. Как она ему нравилась! Ему нравилось в ней все - темные локоны и зеленые глаза, величественная осанка и шутливая насмешливая манера в обращении с ним...
     Хью снова вздохнул, в сотый раз сожалея, что своим приездом в Хэверседж она нарушила его душевный покой.
     А что, интересно, она имела в виду, когда назвала его поведение "неуверенным"?
     Над этим стоило подумать...

23.

     Ночью Хью долго метался в постели без сна, стараясь придумать, как ему лучше действовать. Лишь под утро он заснул, так и не придя ни к какому решению. Однако, проснувшись, он обнаружил, что какие-то пути выхода у него все-таки наметились. Во всяком случае, он теперь знал, о чем ему следует говорить с Лоренсом Самеркотом. Вот только послушает ли его Белый Принц?
     Перед тем, как уехать из дома, он навестил Кита и, к своему удивлению, убедился, что дела у его брата идут лучше, чем он ожидал.
     - Ты неплохо выглядишь, - улыбнулся Хью. Кит протянул к нему руку:
     - Присядь, Хью... Я... мне нужно тебе кое-что сказать. Только с глазу на глаз. - Он выразительно взглянул на стоявшую у кровати экономку.
     Хью попросил миссис Певистон удалиться и, когда дверь за ней закрылась, снова повернулся к Киту:
     - Ну, так в чем дело?
     Кит приподнялся повыше на подушке, чтобы лучше видеть лицо брата. Было ясно, что ему трудно начать этот разговор.
     - Я не могу принять сан! - выпалил он наконец. - Хью, я понял: церковь не для меня. Я хочу... я по-прежнему хочу стать офицером. С тех пор, как... пожалуй, с тех пор, как Мэри приехала в Хэверседж, я начал постепенно осознавать, что из меня такой же священник, как из воробья барабанщик. Я всегда хотел служить в армии, а теперь, когда Наполеон уже давно на Святой Елене, у меня меньше риска угодить в сражение с французами, чем три года назад.
     Сердце у Хью упало. Значит, он не ошибался, чувствуя, что что-то не так, что Кит последнее время чем-то сильно озабочен.
     - Ну, что ты на это скажешь, брат? - Кит сильно сжал ему руку.
     - Я скажу, что у тебя еще не прошла лихорадка. Когда ты поправишься, мы поговорим о твоем будущем. Но не раньше.
     - Нет у меня никакой лихорадки, - твердо возразил Кит. - И я хочу, чтобы ты знал: я пойду в армию, независимо от того, поможешь ты мне в этом или нет. Признаюсь, год назад я был готов подчиниться твоим желаниям, потому что мне было жаль тебя, себя, Амабел, всех нас. Я считал своим долгом не огорчать тебя и выбрать более спокойный и надежный путь в жизни. Но все изменилось. Это случилось в тот день, когда мы поехали за рождественским поленом и я подрался с человеком, настолько худым, что мне теперь стыдно об этом вспоминать. Вот Лоренс нашел в себе силы поступить так, как он считал нужным. И пусть никто не смеет сказать, что у Лейтонов меньше гордости и мужества, чем у Самеркотов! Тебе, быть может, нравится сидеть взаперти в Хэверседже, но я не желаю здесь оставаться - и не останусь!
     Эта пылкая речь утомила Кита; он закрыл глаза, отпустив руку Хью.
     Хьюго смотрел на растрепанные волосы брата, на его характерные лейтоновские черты, на упрямый подбородок. Кит не прав - ему не нравилось сидеть взаперти в Хэверседже. К этому его вынудили долги отца. После смерти родителей он намеренно посвятил себя восстановлению состояния Лейтонов, но, похоже, это не самое важное на свете. Во всяком случае, не единственное, чем стоит заниматься...
     - Успокойся, Кит, - сказал он, погладив брата по руке. - Мы вернемся к этому разговору, когда тебе полегчает.
     Кит открыл глаза. На лице его появилось тревожное выражение.
     - Но ты подумаешь об этом, хорошо? Я не хочу с тобой спорить, но пойми, это для меня очень важно!
     Хью криво усмехнулся.
     - С каких пор ты считаешь меня чудовищем? Конечно, я подумаю, как помочь тебе поступить в армию, но только когда ты поправишься.
     Кит широко улыбнулся:
     - Я всегда знал, что ты молодчина. Но признайся, Хью, ты бы так легко не уступил, если бы не приехала Мэри!
     - Ничего подобного я не признаю!
     Только выйдя из спальни брата, Хью подумал, что Кит, наверное, прав. Ему бы и в голову не пришло согласиться, если бы не приехала Мэри.
     Он направился было в конюшню, но в галерее его встретила Амабел.
     - Как ты смеешь?! - воскликнула она вместо приветствия. - Как ты смеешь не давать мне лошадей?!
     - А почему ты думаешь, что я так распорядился?
     Амабел поджала губы.
     - Я говорила с конюхом, и он сказал, что свободных лошадей нет. Но я уверена, что это не правда. Ты наверняка...
     - Вот видишь, - перебил ее Хью. - Ты достаточно хорошо меня знаешь, Амабел, чтобы догадаться, что у меня есть на это основания. Разве я не о твоих интересах забочусь? Я ведь понимаю, куда бы ты отправилась, если бы только села на лошадь!
     - Я должна его видеть, - она смотрела Хью прямо в лицо, скрестив руки на груди. - Должна!
     - Если ты хочешь ему что-то передать, позволь это сделать мне.
     - Но ты не можешь никого к нему послать, Хью! Как ты не понимаешь! Сэр Руперт следит за каждым, кто выходит из твоего дома. Он пойдет на все, чтобы погубить Белого Принца. Я должна его видеть, Хью.
     - Я не собирался никого посылать к нему, - негромко сказал Хью, подойдя к ней.
     Лицо Амабел вспыхнуло гневом. В этот момент она так была похожа на Кита, что Хью мог понять, почему Мэри их перепутала. Он улыбнулся ее вспыльчивости.
     - Ты глупышка, Белла, - улыбнулся он. - Тебя всегда легко поддеть на удочку. Мне кажется, я знаю, как нам разрешить эту проблему. Я сам поеду к Лоренсу.
     Хью подумал, что не жаль никаких усилий ради того, чтобы увидеть свет надежды, озаривший лицо Амабел. Она обхватила его за шею и крепко обняла. Он чувствовал, что она готова разрыдаться.
     - Только без слез! Не надо плакать, Белла, особенно теперь, когда я хочу попытаться все исправить.
     - Ты лучший из братьев, Хью! - воскликнула Амабел. - Я люблю его, я выйду за него замуж, если только...
     Слезы не дали ей договорить.
     - Милая моя Белла! Я сделаю все, что смогу, чтобы никто и волоска на его голове не тронул.
     - Я знаю, - с трудом проговорила она. - Я знаю! О, Хью, простишь ли ты меня когда-нибудь за все, в чем я перед тобой виновата? Я так дурно с тобой поступала! Хуже, чем с кем-нибудь. А ты был так заботлив, когда я притворялась больной... Я ведь знаю, что ты во всем винил себя. Ради бога, прости меня!
     Хью вдруг почувствовал, что весь его гнев мгновенно испарился.
     - Достаточно уже того, что ты здорова, что ты ходишь. Но ты права; я действительно винил себя за то, что с тобой случилось. И продолжаю винить.
     - А я нет! - воскликнула Амабел, взяв его за руки. - Я тебя никогда не винила. Я помню, как все это было, как я летела кувырком. И что же? Я наслаждалась каждой минутой! Видишь, насколько я безнадежна?
     - Да, ты настоящая Лейтон, и никто из нас не может избавиться от нашего наследия.
     - И ты тоже, - Амабел серьезно посмотрела на него. - Хью, ты не должен жениться на Гонории, слышишь?
     Хью покачал головой:
     - Это не так просто.
     Амабел наконец отпустила его руки. Лицо ее стало печальным.
     - Я понимаю. И все-таки... Я бы очень хотела, чтобы нашелся какой-нибудь способ разорвать помолвку.
     Хью улыбнулся:
     - Но сейчас не об этом речь. Сейчас я должен сделать все, что смогу, для Лоренса.
     Глаза Амабел снова наполнились слезами. Она еще раз обняла его.
     - И еще, Хью, прошу тебя, позволь няне остаться! Она не виновата в моем упрямстве, а ты своим решением разбил ей сердце.
     Хью засмеялся:
     - Пожалуй, я действительно погорячился. Пусть остается.
     - А пансион мисс Тиверсолл?
     - Мэри сказала, что ты не девочка, и я полагаю, она права. Делай, что хочешь. Я думаю, ты бы в любом случае оттуда сбежала.
     Ответная лукавая улыбка Амабел была явным доказательством его правоты. Ущипнув ее за подбородок, Хью отправился на конюшню.
     В тот же день, ближе к вечеру, Гонория сидела за чаем в гостиной Хэверседж-Парка. Она хотела поговорить с Хью о свадебном завтраке и очень удивилась, когда услышала, что он уехал в Эбботс-Энд. Хью ничего ей об этом не сказал во время их последнего разговора. Гонория огорчилась, но потом решила, что тем лучше: в его отсутствие ей будет легче продолжить свое знакомство с его семьей. И когда Джудит предложила ей чаю, она не стала возражать.
     Прихлебывая чай, Гонория рассматривала ленту из розового шелка, которой была обшита ее мантилья. Разговор не клеился, и она никак не могла придумать, с чего начать. На ленте были вышиты два десятка крошечных розочек, на эту вышивку Гонория потратила три недели кропотливого труда. Она очень гордилась своим искусством, оправдывая это грешное чувство мыслью, что это была, в конце концов, невинная гордость. Вообще-то она презирала всякое тщеславие от всей души.
     С мантильи Гонория перевела взгляд на Беатрису, которая тихо играла в куклы на ковре у камина. Беатриса уже сообщила ей, что хотела поиграть с Китом, но Кит упал с лошади и теперь сидел у себя в комнате с рук