ду, - сказала она и поспешила наверх - надо было срочно переодеться, чтобы не дать этому негодяю нового повода для злорадства. Однако на первой площадке она неожиданно остановилась и обернулась к служанке: - Где отец? Тоже в библиотеке?
     Вайолет кивнула. Кэт повернулась и уже медленно, на ватных ногах стала подниматься дальше. Она догадалась, что означает этот визит!

***

     Остановившись на пороге, Кэт оглядела длинную узкую комнату с книжными шкафами вдоль стен, залитую полуденным солнцем. С застекленных створок на нее смотрели изломанные отражения отца и графа. Сквайр сгорбился в. низком кресле возле камина, бессильно свесив руки между колен, осунувшийся и поблекший. У Кэт сжалось сердце - такой потухший, отрешенный взгляд, как у него, обычно бывает лишь у глубоких старцев.
     Лорд Саппертон был явно в приподнятом настроении, но его вид показался сегодня Кэт особенно зловещим. Она подумала, что души обоих изломаны так же, как их отражения, только душу Джаспера исковеркала безжалостная судьба, насылавшая на него несчастье за несчастьем, а душу Саппертона - его собственные алчность и эгоизм.
     Поколебавшись, Кэт наконец отпустила ручку, и тяжелая дверь бесшумно закрылась у нее за спиной. Для встречи с графом она переоделась в простое утреннее платье сизо-серого цвета, попросив Мэгги стянуть ей волосы на затылке в скромный узел. Нравиться графу Саппертону ей хотелось меньше всего! Не замечая его протянутой для приветствия руки, она прошла через комнату и встала рядом с отцом.
     - Вы хотели поговорить со мной, лорд Саппертон?
     Нисколько не обескураженный холодным приемом, Саппертон подошел к небольшому столику возле бархатной кушетки напротив камина. На столике лежал пергаментный свиток, перевязанный темно-красной ленточкой.
     - Да, я имею кое-что вам сообщить, и думается, мое сообщение вас весьма заинтересует, мисс Дрейкотт, - сказал он и с улыбкой протянул ей свиток.
     Пергамент был старый, пожелтевший от времени, и девушка сразу поняла, что это документ о праве собственности на имение. Она подняла на графа яростный взгляд, и Саппертон, прижав к груди руку, похожую на лапу хищной птицы, сказал извиняющимся тоном:
     - Только не обвиняйте меня во всех смертных грехах, Кэтрин, я не сделал ничего дурного, чтобы это заполучить. Единственное, о чем я пекусь, - ваше благо, поверьте!
     - И не подумаю! - кипя от возмущения, воскликнула Кэт. - Как у вас язык поворачивается говорить о моем благе, когда вы только и делаете, что занимаетесь грязными интригами?!
     Саппертон неторопливо обогнул столик и уселся на вытертый бархат кушетки, скрестив длинные, похожие на палки ноги.
     - Кто-то все равно купил бы ваше имение у его нового владельца, лорда Тервелла, - спокойно пояснил он. - А поскольку Тервелл сначала обратился ко мне и предложил очень выгодные условия, я, естественно, отказаться не мог. К тому же, по моим расчетам, при правильном использовании эти земли принесут мне огромную прибыль.
     - Что вы имеете в виду?
     - Я намерен превратить все поля вдоль реки Черинг в пастбища для овец.
     - Но что же будет с бедными крестьянами? - в отчаянии вскричала Кэт. - Они останутся без работы, а значит, и без средств к существованию!
     - Меня это не касается, - развел руками Саппертон. - Однако, учитывая вашу озабоченность на сей счет, я мог бы пойти на некоторые послабления, если вы пожелаете... - Он с многозначительным видом замолчал, ожидая реакции Кэт.
     Она развернула свиток и просмотрела его - права владельца имения ограничивались только по части порядка наследования, но продавать его по желанию владельца не запрещалось. И Джаспер сделал именно это. Теперь у нее не было даже крыши над головой...
     Кэт подошла к окну, из которого открывался величественный вид на холм Бердлип, увенчанный шапкой густого букового леса. Боже, неужели она теперь здесь чужая?! Да и была ли когда-нибудь своей? Ведь на самом деле ничто и никогда в Чипинг-Фосворте ей не принадлежало, хотя она и дочь сквайра! Только сейчас эта истина встала перед Кэт со всей ужасающей ясностью. Имение передавалось исключительно по мужской линии; предполагалось, что владелец сам позаботится о своих дочерях, отложив для них приданое.
     Тяжело вздохнув, Кэт повернула голову и встретилась с мутным, отрешенным взглядом отца.
     - Прости меня, Кэт, - пробормотал он и помотал головой, словно не вполне осознавал, что происходит и где он находится.
     - Неужели ты даже не известил о потере имения своего единственного наследника? - спросила Кэт с горечью. - Мистер Клив имеет право знать, что произошло, ты должен ему сообщить!
     Лицо Джаспера приобрело упрямое выражение:
     - Я ничего ему не должен, запомни раз и навсегда!
     Лорд Саппертон встал и подошел к Кэт.
     - Кажется, где-то поблизости блеют овцы? - с наигранным воодушевлением заметил он. - Ах да, на ферме Брока есть небольшое стадо. Что ж, скоро их здесь будет намного больше! Я поведу хозяйство по-новому, образцово: никакой пшеницы, только пастбища и огромные отары овец. Это будет великолепно!
     - Я слышала, вы закрыли мельницу в Стинчфилде? - тихо спросила Кэт.
     - Удивительно, как быстро разносятся новости среди наших холмов и долин! - насмешливо фыркнул он. - Вы совершенно правы, я закрыл мельницу в Стинчфилде, и теперь работает только мельница в Тодбери. Ловко придумано, не правда ли? По моим расчетам, цены на муку удвоятся или даже утроятся!
     Поймав презрительный взгляд девушки, он расхохотался:
     - Не всем же быть такими щепетильными, как вы, Кэтрин! Вы бы видели, как сверкнули глаза мистера Криклейда когда я сообщил ему о закрытии мельницы! Хотя его жена всячески открещивается от прежней жизни, в душе они остались торговцами, для которых нет большего удовольствия, чем выжать из покупателя лишний грош. Как говорится, кто хоть однажды стоял за прилавком, останется купцом навсегда.
     - Вы ужасный человек, - прошептала Кэт, сжав в руке свиток.
     - Зато мы с вами прекрасно понимаем друг друга, - улыбнулся граф. - Так на какой день назначить венчание? Приготовления займут некоторое время, ведь в наших местах нет епископа, который дал бы разрешение на брак без оглашения. - Саппертон вплотную придвинулся к Кэт, и она чуть не задохнулась от резкого, с примесью горечи, запаха его одеколона. - Конечно, я мог бы съездить за специальным разрешением в Челтенхем, но не хочу оставлять вас ни на минуту!
     Граф разжал ей пальцы и взял свиток.
     - Одно ваше слово, и я исполню все ваши желания! - продолжал он низким страстным голосом. - Если захотите, я снова открою мельницу, и сквайр Криклейд останется с носом. Что же касается имения, - граф похлопал свитком по затянутой в перчатку ладони, - я могу вернуть его сквайру Дрейкотту, и здесь все останется, как было.

16.

     Кэт обернулась к отцу, и ей показалось, что он смотрит на нее с надеждой.
     - Я хочу поговорить с его светлостью наедине, Джаспер. Оставь нас, пожалуйста, на несколько минут, - попросила она.
     Саппертон самодовольно ухмыльнулся, а сквайр торопливо поднялся на ноги.
     - Конечно, конечно, милая! - с натянутой улыбкой, нарочито громко сказал он. - Я понимаю, вам надо многое сказать друг другу!
     В три размашистых шага он пересек узкую комнату и вышел, громко хлопнув дверью.
     Саппертон тотчас схватил руку Кэт, поднес к своим тонким землистым губам и поцеловал.
     - Моя обожаемая Кэтрин... - начал было он, но девушка вырвала руку, глядя на графа с подчеркнутым презрением.
     Саппертон рассмеялся:
     - Бросьте жеманиться, милая, уж я-то знаю, что вы вовсе не такая недотрога, какой хотите казаться!
     Кэт отвернулась к окну.
     - Тогда просто удивительно, почему вы так стремитесь на мне жениться! - бросила она через плечо. - Где гарантия, что отцом нашего первенца будете вы?
     Лицо графа окаменело - он был явно потрясен подобной перспективой. Кэт снова повернулась к нему и продолжала, устремив на него колючий взгляд:
     - Лорд Саппертон, вы самое мерзкое и порочное создание, какое я когда-либо встречала! Выходит, если бы у вас появились сомнения в моей добродетели, вы раздумали бы брать меня в жены? Да, по выражению вашего лица вижу, что раздумали бы! Значит, вы можете сколько угодно заводить себе любовниц, а я должна блюсти свою честь, иначе окажусь недостойной такого завидного жениха?
     - Если то, что вы сказали, правда, я снимаю все свои предложения!
     Кэт уселась в старое, продавленное кресло Джаспера и спокойно сказала:
     - Сомневаюсь, что вы собирались выполнить обещанное. Впрочем, это не имеет значения. Разумеется, я вам солгала - мне хотелось увидеть, как забегают ваши лживые глаза!
     Белое как бумага лицо графа начало покрываться красными пятнами.
     - Предупреждаю, не играйте со мной, Кэтрин, иначе будет хуже! - прошипел он с угрожающим видом и крепко схватил ее за локоть, заставив подняться.
     С губ Кэт уже был готов сорваться крик, но она сдержалась, чтобы не дать Саппертону лишнего повода для радости. В том, что ему нравилось ее мучить, она не сомневалась - такова уж была его жестокая натура, которая брала свое, несмотря на весь его внешний лоск. Кэт прекрасно знала, что, решись она принять предложение графа, ее жизнь превратилась бы в кошмар, потому что муж при каждом удобном случае старался бы причинить ей боль.
     Однако настроение Саппертона опять резко изменилось, он выпустил ее локоть, и она упала обратно в кресло.
     - Если б вы знали, как я жду дня нашей свадьбы! - мечтательно произнес он. - Первым делом мы поедем в Лондон. Хотя еще не сезон и лишь немногие светские дома открыты для визитов, мне не терпится похвастаться своим очаровательным трофеем, который достался мне в нелегкой борьбе. Кстати, вы знаете, каково мое состояние? Я скажу вам: полмиллиона фунтов! У меня великолепный особняк на Гросвенор-сквер и еще один в Шотландии, дом в Брайтоне, а также охотничий домик в Куорне. - Граф улыбнулся Кэт. - Вы ни в чем не будете нуждаться, милая, а ваш дорогой отец сможет жить в родных стенах до тех пор, пока не отправится к своим предкам - тоже большим любителям пива.
     Кэт была ошеломлена - она не знала, что Саппертон так баснословно богат. Итак, одно ее слово - и она станет женой пэра Англии, богатейшей женщиной, для которой нет ничего невозможного... Только сумасшедшая могла бы отвергнуть предложение Саппертона! В голове Кэт промелькнула мысль, сколько добра она сделала бы для людей с такими деньгами, но боль возле локтя напомнила о цене, которую пришлось бы за это заплатить.
     Девушка внимательно посмотрела на графа. Он стоял спиной к окну, и на его лицо падала тень.
     - Для меня всегда оставалось загадкой, почему вы так стремитесь жениться на мне, - тихо произнесла она.
     - Как, вы не знаете? - Граф казался удивленным. - Разве до вас не дошли слухи, что когда-то я делал предложение вашей покойной матери, и она меня отвергла? Теперь, женившись на вас, я буду отомщен, и мое самолюбие наконец перестанет страдать.
     - Вы делали предложение моей матери? - переспросила пораженная Кэт - эта страница жизни Марианны была ей совершенно неизвестна. - Что ж, если мама отказала вам, то мне и сам бог велел! - решительно заявила она. - Если вы думали, что я соглашусь стать вашей женой, поддавшись угрозам и шантажу, то вы просто плохо меня знаете!
     Лицо графа посерело, он начал ловить ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Кэт презрительно взглянула на него и поднялась на ноги.
     - Да я скорее умру с голоду вместе с крестьянами, чем соглашусь стать женой такого мерзавца, как вы, милорд!
     Сжав кулаки, Саппертон затрясся в бессильной ярости.
     - Глупая, бестолковая дрянь! - закричал он. - На что ты рассчитываешь, хотел бы я знать? Никто другой на тебе не женится! Или ты все еще не понимаешь, что Эшвелл только играл с тобой, как кошка с мышкой? Может быть, ты думаешь, что я позволю тебе остаться в имении? Ошибаешься! И чтобы до тебя наконец дошло, я тебе кое-что расскажу. - В глазах Саппертона зажглась такая злоба, что Кэт невольно отступила назад. - Ты вообще не имеешь никакого отношения к имению сквайра Дрейкотта! Твое место скорее в Эджкоте, рядом с Мэри Чалфорд, которую ты можешь отныне называть не любимой подругой, а милой сестрицей!
     Кэт смотрела на него широко открытыми глазами. Что он такое несет?! Может быть, лорд Саппертон - просто сумасшедший?
     - О, я вижу, что теперь ты готова меня слушать! - захохотал граф. - Что ж, отлично, я все скажу! Как ты думаешь, почему, кроме тебя, у сквайра Дрейкотта не было детей? О, кровь великое дело! Недаром, разводя племенной скот, люди соединяют сильных производителей, выбраковывая слабых. Тебе это ни о чем не говорит? А ты задумывалась над тем, почему сквайр, некогда жизнерадостный и полный сил, за пять лет превратился в настоящую развалину? Все очень просто! Твоя мать Марианна перед смертью открыла ему тайну твоего рождения! Когда она умирала, я попросил ее завещать тебе выйти за меня замуж, когда ты подрастешь, но она и в этом мне отказала. Тогда я стал настаивать и пригрозил рассказать об ее позоре Джасперу. Но эта неразумная женщина сама все рассказала мужу, и с тех пор он только и делал, что портил тебе жизнь!
     Кэт почувствовала, что ее заливает горячая волна, словно комнату вдруг наполнил густой жаркий туман.
     - Что вы имеете в виду? - еле слышно спросила она, хватаясь за ручку кресла, чтобы не упасть. - К чему эти шарады, говорите прямо!
     - Как ты думаешь, почему сквайр Дрейкотт попросил тебя называть его Джаспером? Господи, какая же ты недогадливая! Да потому, что он тебе не отец!
     Кэт уставилась на Саппертона. Плотная завеса тумана вокруг нее сомкнулась, жара стала совершенно нестерпимой.
     - Твой настоящий отец - сэр Уильям Чалфорд! - выкрикнул граф и вышел из комнаты. Ноги Кэт подкосились, она без сил рухнула в кресло.

***

     Когда Кэт медленно открыла глаза, стены и потолок уже перестали кружиться, и она смогла сесть в кресле прямо. Что произошло? Кажется, она потеряла сознание... Ошеломленная, в первое мгновение она не смогла вспомнить, что случилось, но потом в ее ушах снова зазвучали слова Саппертона: ?Твой настоящий отец - сэр Уильям Чалфорд!?
     О, злая ирония судьбы! Ее жизнь превратилась в сплошной маскарад - сначала Эшвелл и Бакленд оказались совсем не теми, кем казались, а теперь еще Джаспер с сэром Уильямом... Как же причудливо все переплелось в ее жизни!
     Сердце Кэт сжалось и заныло. Граф явно сказал правду, но какую! Слова истины должны врачевать душевные раны, правда же, открытая Саппертоном, ранила, словно острый клинок. Кэт вспомнилось, с какой нежностью всегда смотрел на нее сэр Уильям, - раньше ей даже казалось, что он в нее немножко влюблен. Теперь же его явное к ней расположение получило иное объяснение: она была его родной дочерью, рожденной любимой им женщиной. Как светились его голубые глаза, когда он говорил о покойной Марианне! Похоже, он пронес любовь к ней через всю жизнь. Почему, ну почему Кэт этого не замечала?! Сколько раз за последние пять лет от обиды на Джаспера она мысленно желала, чтобы ее отцом был не он, а баронет! И вот чем все обернулось...
     Только сейчас Кэт вспомнила о Джаспере. Бедный, как он страдает! Ей захотелось броситься к нему и сказать, что она прощает ему все обиды, но, когда она попыталась встать, колени подогнулись, и она вновь упала в кресло. В этот момент дверь открылась, и озабоченный Джаспер заглянул в комнату сам. Увидев Кэт одну, он нахмурился, а у нее из глаз хлынули слезы.
     - Папа, папа! - крикнула она сквозь рыдания. Джаспер подошел к ней, и его черты исказила такая мука, что сердце Кэт чуть не разорвалось от боли и сострадания. Она открыла ему объятия, он рухнул на колени и спрятал лицо у нее на груди.
     - Значит, все эти годы ты наказывал меня за мамин грех? - проговорила она, захлебываясь слезами, и его плечи тоже затряслись от рыданий. - Ах, Джаспер, Джаспер! Почему ты не сказал мне правды, почему позволил этой ужасной тайне встать между нами? Поверь, я бы не стала тебя меньше любить! Ты был и останешься моим отцом, несмотря ни на что!
     Джаспер поднял на нее залитое слезами лицо.
     - Ты не представляешь, какая обида все эти годы жгла мое сердце! - глухо заговорил он. - Смерть отняла у меня жену, а дочь оказалась чужой. У меня больше нет детей, я один на белом свете! Знаешь, каково это - потерять женщину, которую боготворил, и узнать, что она любила другого? Ее измена отравила все, даже любовь к тебе, Кэт! Каждый раз, глядя на тебя, я думал о том человеке, Уильяме, с которым согрешила Марианна. Я ненавидел ее и - господи, прости меня, грешного! - начал ненавидеть тебя. О, дорогая, я так любил тебя до того страшного дня и люблю до сих пор! Ты - единственное, что у меня еще осталось!
     Он зарылся лицом в ее колени, дав волю горю, которое столько лет терзало его упрямое гордое сердце. Кэт начала гладить отца по взлохмаченным седым волосам, чувствуя, как от его слез намокает платье. Когда он наконец успокоился, она сказала:
     - Папа, поднимайся, не то Мэгги придется сушить мое платье.
     Джаспер улыбнулся сквозь слезы и встал.
     - Знаешь, я просто старый дурак! - сказал он и тряхнул головой, словно хотел окончательно прогнать тяжелые мысли. - Пожалуйста, не зови меня больше Джаспером. Подумать страшно, что я мог докатиться до такой низости!
     Он протянул ей руку, помог подняться на ноги и обнял, как бывало в детстве.

***

     Оседлав лошадей, отец и дочь отправились на прогулку, чтобы проститься с родными холмами. Они проскакали по древней, проложенной еще римлянами, дороге среди пшеничных полей, за которыми поднимался древний Куинингский лес, и несколько раз пересекли извилистую речку Черинг по приземистым каменным мостикам. Распущенные рыжие волосы Кэт развевались на по-летнему теплом ветру, она скакала позади отца, ощущая, что ее мятущаяся душа постепенно обретает прежнее спокойствие. Глядя в широкую спину сквайра, девушка с горечью думала, что, откройся он ей раньше, они не потеряли бы пяти лет жизни, проведенных во взаимном отчуждении и тревоге, и смогли бы сохранить имение. Но в ее душе больше не было отчаяния.
     Словно почувствовав ее взгляд, Джаспер натянул поводья, чтобы дать дочери возможность его догнать. Поравнявшись с ним, Кэт тоже придержала лошадь, и дальше они поехали шагом. Девушка с удивлением и радостью посматривала на отца - он просто на глазах помолодел.
     - Теперь мы начнем новую жизнь, Кэт! - громко, с воодушевлением, как в былые времена, воскликнул он. - Сейчас самое время исполнить мою давнюю мечту - уехать в колонии, за океан. Немного труда и везения, и мы с тобой заработаем себе там новое состояние!
     Охваченная нежностью к отцу, Кэт улыбнулась:
     - С удовольствием, папа! Я обожаю путешествия!
     - Ты никогда мне об этом не говорила, девочка моя. - Сквайр с удивлением посмотрел на нее, а потом печально покачал головой. - Впрочем, нет, кажется, говорила, только очень давно... Господи, какой же я болван! Простишь ли ты меня когда-нибудь, дорогая?
     Чтобы отец не увидел ее слез, Кэт взмахнула поводьями и помчалась вперед.
     - Догоняй! - крикнула она через плечо. - Ну-ка, кто первый поднимется на Борамский холм?

***

     Оглядев массивную деревянную вывеску над входом в гостиницу ?Лебедь и гусь?, которая, казалось, ежесекундно грозила рухнуть на головы прохожих, Джеймс заметил:
     - Милостивый боже, если это чудовищное произведение деревенского маляра так жалобно скрипит на легком бризе, то как оно выдержит сильный восточный ветер?
     Вышедший следом за ним Эшвелл натянул перчатки и тоже посмотрел на вывеску. Она изображала пару водоплавающих птиц, давших название гостинице, шеи которых были почему-то странно переплетены между собой.
     - Зато у местных обитателей есть на что держать пари! - резюмировал он.
     Начищенная воском элегантная коляска Эшвелла, запряженная парой черных жеребцов, уже дожидалась хозяина у крыльца. Застоявшиеся кони