ленда скользнул дальше - возле нимфы стояла Кэт. Он тотчас узнал ее, и не только потому, что заранее выспросил у горничной Мэгги про костюм хозяйки. Разве можно было не узнать эту царственную осанку и благородный профиль? Их не скроют ни самый изощренный маскарадный костюм, ни потрепанная амазонка, Кэт всегда остается самой собой и всегда пленительно хороша...
     Бакленд смотрел на нее во все глаза - вот она нежно улыбнулась Джеймсу, чему-то засмеялась... Внезапно перед ним как будто рассеялся туман - он понял, что любит ее, эту лукавую, своенравную девчонку, и будет любить, что бы она ни вытворяла!.. Но неужели ему больше никогда не придется обнимать ее осиную талию, чувствовать под руками мягкие полушария ее грудей, зарываться лицом в огненную гриву ее волос? Неужели эта женщина никогда не войдет в его жизнь, чтобы исцелить его израненную душу? Никогда. Потому что она принадлежит Джеймсу...
     Внезапно до слуха Бакленда донесся злорадный голос Саппертона:
     - Наслаждаетесь маскарадом, мистер Бакленд? Интересно, что подумает мисс Дрейкотт, когда вы снимете свою маску?
     Граф засмеялся и прошел мимо, демонстративно задев Бакленда плечом. Молодой человек смолчал, не желая поддаваться на провокации своего врага. Если Саппертон решил раскрыть их с Джеймсом фарс, что ж, так тому и быть.
     Он посмотрел на Кэт и встретился с ней взглядом. Как сверкнули в прорезях маски ее чудесные карие глаза! Наверное, было бы нетрудно сделать ее своей любовницей, но что будет с Джеймсом? Бакленд любил его как брата и ни за что на свете не согласился бы предать.

***

     Поймав на себе взгляд Бакленда, Кэт обернулась и восхищенно оглядела его статную фигуру - черный бархатный камзол ему очень шел. Удивительно, но даже в парике и широкополой шляпе с белым страусовым пером Бакленд казался воплощением мужественной красоты и силы. Короткий плащ, свободно ниспадавший с плеч, создавал впечатление движения, как будто его владелец только что соскочил с лошади. Только сейчас, глядя на него, Кэт со всей ясностью поняла, как любит Бакленда, как тоскует по нему после поездки в Тьюксбери, как ей не хватает его поцелуев, шуточек и восхищенных взглядов. Увы, он безнадежный волокита и дамский угодник. К тому же, кроме разгромленной суконной мануфактуры, у него ничего нет, и едва ли в ближайшее время он решит жениться на ком бы то ни было...
     Внезапно в голове у Кэт мелькнула мысль, повергшая ее в растерянность. А что, если Бакленд предложит ей стать его любовницей, когда обман с помолвкой раскроется? Нет, она никогда на это не пойдет! Конечно, со многими светскими условностями Кэт уже давно не считалась, но у нее были собственные моральные принципы, нарушать которые она не собиралась. На любовную связь вне освященного церковью брака отваживаются только распутные женщины!
     Между тем контрданс закончился, и в наступившей тишине граф Саппертон объявил, что в полночь все снимут маски, и тот, кому до самого последнего момента удастся остаться неузнанным, получит приз. На лице хозяина бала плавала странная улыбка. С многозначительным видом он добавил, что заранее знает победителя и едва сдерживается, чтобы не назвать его уже сейчас.
     В зале поднялся недоуменный шум, гости переглядывались, и Кэт была изумлена не меньше других. Она думала, что в зале нет ни одного человека, который остался неузнанным.
     - Как ты думаешь, кто станет победителем? - спросила она, наклонившись к Мэри.
     Мэри посмотрела на нее, потом на Джеймса и вдруг покраснела.
     - Я не знаю... не имею ни малейшего понятия, - запинаясь, пробормотала она.
     Кэт удивленно уставилась на подругу. Она явно что-то скрывала, а это было так на нее не похоже! Неожиданно в их разговор вмешался Джеймс.
     - По-моему, пора потанцевать, - поспешно сказал он, пристально глядя на Мэри. - Вы окажете мне честь, мисс Чалфорд?
     В голубых глазах Мэри мелькнула тревога, но через мгновение она просияла от счастья.
     - С удовольствием, Джеймс...
     ?Да, это любовь?, - подумала Кэт и еще раз от души порадовалась за подругу.
     Оркестранты несколько минут настраивали инструменты, а потом, к величайшей радости молодых танцоров, заиграли вальс. Несомненно, маскарад у Саппертона запомнится всем надолго!
     Кэт почувствовала на плече чью-то руку и оглянулась - перед ней стоял Бакленд.
     - Ваш жених покинул вас с другой? Я удивлен! А вы, должно быть, ужасно расстроены?
     - Из-за Мэри? - едва слышно спросила Кэт, чувствуя, что сердце ее неистово бьется от волнения. - Ну что вы, она же моя самая близкая и любимая подруга!
     Не говоря ни слова, Бакленд взял ее под руку и повел на середину залы. Кэт плавно скользнула в его объятия, и они закружились вслед за остальными парами. Ах, как уверенно он двигался, как твердо вел ее в танце, как крепко и в то же время нежно обнимал ее талию! Кэт прикрыла глаза, отдавшись магии скрипок, виолончелей, флейт и гобоев. Время для нее словно остановилось. Вокруг в неярком свете канделябров скользили причудливые маски, гости смеялись, переговаривались, сыпали шутками, не боясь нарушить приличия неосторожным словом. В конце концов, на то и маскарад! Здесь никого не шокирует ни нескромная шутка, ни украдкой сорванный поцелуй... Кэт подняла голову - из прорезей маски прямо на нее требовательно смотрели глаза похожие на два темных глубоких омута. Ого, если не поостеречься, в них можно утонуть! Милый, милый Бакленд... И почему жизнь так несправедлива?!
     Вальс закончился, Бакленд поклонился, и Кэт показалось, что он хочет ей что-то сказать. Но тут к ней подскочил Кит Барнсли, уже явно успевший приложиться к пуншу, и, обхватив за талию, увлек ее танцевать контрданс. Потом с ней танцевали Стивен, Эммет, Джеймс и даже сэр Уильям, заметивший, что всю жизнь мечтал пройтись в кадрили с королевой Елизаветой.
     Время пролетело совершенно незаметно, и не успела Кэт оглянуться, как огромные напольные часы в дубовом футляре пробили четверть двенадцатого. Джеймс пригласил ее на второй тур вальса и, наклонившись к ее уху, сказал, что они откроют свою маленькую тайну Бакленду в полночь, когда все сбросят маски.
     - Пожалуйста, давайте не будем откладывать! - взмолилась Кэт, не спуская глаз с Бакленда, который стоял у колонны и вальс танцевать явно не собирался. - Я больше не могу выносить этот фарс ни минуты. Мне ненавистна ложь, вы не представляете, как меня мучила совесть все время, пока я с вами флиртовала!
     Посмотрев в умоляющие глаза девушки, Джеймс решительно взял ее под руку и повел к Бакленду.
     - О, спасибо, вы само благородство, лорд Эшвелл! - горячо воскликнула Кэт.
     Джеймс покраснел, и поскольку его лицо частично скрывала маска, Кэт подумала, что он рассердился на нее за эти слова. Однако в следующее мгновение она с облегчением поняла, что ошиблась, - Джеймс кашлянул и торопливо сказал:
     - Не забудьте спросить Джорджа, чем он зарабатывает на жизнь, это очень важно!
     Кэт улыбнулась - он не рассердился на нее, а просто смутился. Но что он имеет в виду? Чувствуя какой-то подвох, она хотела расспросить поэта поподробней, но они уже подошли к Бакленду.
     Джеймс не стал испытывать терпение Кэт.
     - Джордж, мы с Кэт решили первыми сбросить маски - просто сказал он. - Знай, мы не помолвлены, а только притворялись, потому что мне ужасно захотелось сбить с тебя спесь!
     Казалось, вся кровь отхлынула от лица Бакленда. Он снял маску и уставился на Кэт широко раскрытыми, вмиг просветлевшими глазами, как будто впервые увидел. Он хотел было что-то сказать, но в этот момент огромные часы начали бить полночь. Все закричали и стали снимать маски, громко смеясь и переговариваясь. Не сводя глаз с Бакленда, Кэт тоже сняла маску. У нее щемило сердце от сладостной надежды и муки ожидания - ведь сейчас все должно разрешиться!
     Бакленд протянул к ней руку, но тут вмешался Джеймс.
     - Ты ведь не сердишься на меня, Джордж, правда? - закричал он, стараясь перекрыть шум.
     Улыбнувшись, Бакленд покачал головой.
     - Как я могу на тебя сердиться, если ты только что воскресил меня к жизни?! - воскликнул он и пристально посмотрел другу в глаза. - Ну и ловко же ты притворялся! Я ведь ничего не заподозрил...
     - Еще бы, я очень старался, - ответил Джеймс со смехом. - Но, признаться, мною руководили не самые благородные чувства: мне хотелось тебя немного помучить!
     Бакленд опять потянулся к Кэт, но взять ее за руку не успел, потому что внезапно шум вокруг стих, гости, пожимая плечами, расступились, и на открытом пространстве перед Баклендом и Джеймсом возник граф Саппертон. В руках он держал украшенную цветами корзинку с пирожными, фруктами и конфетами.
     - Дамы и господа! - торжественно произнес граф. - Как я и обещал, пришла пора объявить имя победителя. По правде говоря, я не в восторге от его костюма, но по части притворства ему равных нет. Итак, приз заслуженно присуждается лорду Эшвеллу!
     С этими словами он протянул корзинку Бакленду, и Кэт ошарашенно посмотрела на него. Что он говорит? При чем здесь Бакленд, и почему вдруг так стушевался и отступил в сторону Джеймс?

15.

     Оба друга обменялись взглядами, в которых читалась покорность судьбе. В звенящей тишине раздался зычный голос Джаспера:
     - Чепуха! Что я, черт возьми, не знаю Эшвелла? Он в костюме... гм... как его, бишь... Ну, драматург такой был, автор ?Гамлета? и другого вздора!
     В зале тотчас поднялся невообразимый гвалт - все закричали, требуя объяснений. Почему граф отдал приз Бакленду и почему он назвал костюм лорда Эшвелла не слишком удачным? И вообще, разве можно назвать поэта лучшим участником маскарада, если в костюме Шекспира его сразу узнали?
     Схватив Кэт за руку, Мэри взглянула на подругу с таким состраданием, что у той снова сжалось сердце от предчувствия надвигающейся беды. Ничего не понимая, Кэт посмотрела по очереди на обоих молодых людей, потом на Мэри... Все это напоминало кошмарный сон, вязкий, затягивающий, в котором исчезает ощущение времени, а привычные предметы принимают искаженные, пугающие формы.
     Между тем общее напряжение нарастало, и Кэт почувствовала, что задыхается в своем тяжелом платье и тугом корсете. Граф подал корзинку не Джеймсу, а Бакленду. В зале опять поднялся шум. Бакленд взял корзинку, и у Кэт екнуло сердце. Зачем он это сделал? И почему граф так злорадно поглядывает на нее?
     - Я вручаю приз, - хозяин Личвуда сделал эффектную паузу, - настоящему лорду Эшвеллу, который целых шесть недель скрывался под именем мистера Бакленда! Согласитесь, подобный маскарад еще не удавался в наших местах никому. Никто даже не догадался о фарсе, разыгранном нашим знаменитым поэтом! Я тоже наверняка попался бы на удочку ловкого притворщика, если бы не имел чести познакомиться с лордом Эшвеллом когда-то в Лондоне. - Он поклонился Бакленду и с язвительной улыбкой добавил: - Правда, это было давным-давно, десять лет назад.
     До сознания Кэт доходили только обрывки фраз: лорд Эшвелл... маскарад... ловкий притворщик... Бакленд поймал ее взгляд и сокрушенно улыбнулся, потом беззвучно произнес одними губами:
     - Простите...
     Кэт помотала головой, силясь стряхнуть с себя кошмарный сон. Нет, этого не может быть! Джордж - все тот же светский повеса, владелец разоренной суконной фабрики, негодник, который целовал ее у ручья, а потом проткнул ей руку в странном поединке в конюшне... Он пообещал, что она никогда не выйдет за Эшвелла... Кэт как будто ударила молния: выходит, он сам и есть Эшвелл?!
     Вокруг хлопали и смеялись. Подумать только, знаменитый поэт лорд Эшвелл явился в Котсуолдские холмы инкогнито под видом скромного мистера Бакленда! Какая великолепная шутка! Но кто же в таком случае Джеймс? Просто Джеймс Монроз, друг знаменитости и сам молодой начинающий поэт? Потрясающе!
     Все бросились к молодым людям с поздравлениями и изъявлениями восторга, оттесняя Кэт от новоявленного лорда Эшвелла, и она с облегчением отошла в сторону. Ей было слышно, как он звал ее, и в его голосе, обычно таком самоуверенном, звучали испуганные нотки, но она даже не посмотрела в его сторону. Подлец! Она не желала ни видеть его, ни слышать его жалких объяснений!
     Толпа, образовавшаяся вокруг Бакленда и Джеймса, гудела от возбуждения, многие начали уверять, будто уж они-то догадывались, что дело нечисто. У Кэт закружилась голова. К ней подошла Мэри и взяла ее за руку.
     - Прости меня, Кэт, я должна была тебя предупредить! - пробормотала она, пряча глаза.
     Кэт посмотрела на нее, ощущая внутри звенящую пустоту. Боже, какой удар, как зло посмеялась над ней судьба! Этой душевной раны не залечить вовек!
     - Я всегда считала, что мистер Бакленд слишком красив для заурядного владельца мануфактуры! - услышала Кэт голос миссис Криклейд. - Человек с такой внешностью может быть только поэтом, настоящим поэтом! Посмотрите, сколько чувства в его ярких голубых глазах... Нет-нет, я решительно всегда подозревала, что он лорд Эшвелл, поэт и богач с двадцатью тысячами фунтов годового дохода! Ему надо поскорее избавиться от своей фабрики, потому что человеку его положения не пристало заниматься таким прозаическим делом, как коммерция!
     Кэт попросила слугу вызвать ее экипаж и, ни на кого не глядя, пошла в соседнюю комнату, где играли в карты. Джаспер, изрядно нагрузившийся портвейном, при ее появлении расхохотался.
     - Выходит, ты зря старалась, Кэт! - воскликнул он.
     Сэру Уильяму, который поспешил следом за Кэт, захотелось как следует отчитать сквайра. Как можно быть таким нечутким?! Ведь он видит, что на бедной девушке просто лица нет! Сейчас, как никогда, ей нужна поддержка родного человека, отеческий совет...
     - Придется тебе поискать другого жениха, - продолжал пьяным голосом сквайр. - Настоящий Эшвелл ни за что на тебе не женится!
     - Что за глупости, папа, как такое могло прийти тебе в голову! - попыталась урезонить его Кэт, сконфуженно взглянув на сэра Уильяма. - Я пришла сказать, что у меня разболелась голова, и я уезжаю домой, а за тобой потом вернется Питер.
     - Не переживай так, Кэт! - воскликнул Джаспер, кривя губы. - Все будет хорошо. Скоро сюда занесет какого-нибудь композиторишку, и ты сможешь начать охоту за ним! - И он расхохотался своей грубой шутке.
     Если бы сердце Кэт не разрывалось от горя, она бы сгорела со стыда перед сэром Уильямом, но на нее нашло какое-то странное оцепенение, словно все ее чувства умерли. Она машинально наклонилась, коснулась губами щеки отца и вышла из комнаты. Сэр Уильям с ненавистью посмотрел на мужа своей обожаемой Марианны, едва удержавшись, чтобы не заехать кулаком в его пьяную красную физиономию.
     - Зачем вы так, Джаспер? - негромко произнес он. - Разве вы не видите, что она любит Эшвелла?
     Лицо сквайра исказилось от ярости.
     - Проклятый ублюдок! - рявкнул он. - Какое право ты имеешь вмешиваться?!
     Баронет кипел от гнева, но все же нашел в себе силы сдержаться.
     - Джаспер, - сказал он, - прошло столько лет, неужели вы все еще не можете простить меня и вымещаете свою обиду на ни в чем не повинной девочке? Это я виноват перед вами, и я прошу у вас прощения. Если бы вы знали, как мучает меня сознание своей вины! Единственное мое оправдание - милая Кэт.
     Он резко развернулся и вышел, оставив Джаспера с открытым от изумления ртом. До этого они никогда не говорили о жгучей тайне, которая много лет стояла между ними.

***

     Эшвелл видел, как изменилось выражение лица Кэт, как ее щеки покрылись мертвенной бледностью. Господи, она, должно быть, оскорблена до глубины души! Надо сейчас же поговорить с ней, объяснить, что он любит ее до безумия и больше всего на свете желает ей счастья, что он превратит ее жизнь в сплошной праздник, покажет ей Италию, Грецию, Ливан, весь мир!
     Отвечая на вопросы, которые сыпались со всех сторон, смеясь и отшучиваясь, он не сводил с нее глаз - вот она вошла в соседнюю комнату, где весь вечер играли в карты, вышла оттуда и направилась в небольшую анфиладу комнат, отделявшую бальный зал от вестибюля. Больше тянуть нельзя, она уходит!
     Бесцеремонно оборвав на полуслове миссис Криклейд, которая старательно внушала ему, что человек его положения обязан оставить предпринимательскую деятельность и посвятить себя светской жизни, он бросился вдогонку за Кэт.
     Первая маленькая комнатка была пуста, а в следующей за ней гостиной сидели только Лидия и Джереми Криклейд. Лидия лениво перебирала клавиши фортепьяно, с нежной улыбкой посматривая на робкого юношу. Выскочив в последнюю перед вестибюлем комнату, украшенную четырьмя мраморными статуями, Эшвелл наконец увидел Кэт. Он громко позвал ее, но она даже не повернула головы и взялась за ручку двери, которая вела в вестибюль. Тогда он схватил ее за плечи, развернул и прижал спиной к стене.
     - Вы должны меня выслушать! - горячо воскликнул он. - Я виноват перед вами, но я не предполагал, что дело зайдет так далеко... Поверьте, я не хотел вас обидеть!
     Кэт уставилась на него невидящими глазами. Ей вспомнилось, что он говорил ей на свидании в конюшне, когда она призналась, что хочет выйти за Эшвелла. Как, должно быть, он потешался над ней все это время, наблюдая за ее унизительным флиртом с Джеймсом! И после этого он еще имеет наглость с ней объясняться?!
     - Оставьте меня! - вне себя от ярости крикнула она, испепеляя его взглядом. - Вы - самый гнусный подонок из всех, когда-либо осквернявших своими подлостями эту землю! Я вас ненавижу!
     Пораженный ее злостью, Бакленд отшатнулся, как от удара.
     - Кэт, милая, я не верю своим ушам! Куда делись ваши хорошие манеры?
     Ее глаза метали молнии.
     - И вы еще смеете говорить мне о хороших манерах?! Вы, человек без совести и чести, наглый обманщик, понятия не имеющий о морали, прожигающий жизнь в погоне за дешевыми удовольствиями! Что ж, радуйтесь, вы славно повеселились этим летом!
     - Но я хочу на вас жениться! - выпалил он, уверенный, что теперь она поймет, как он любит ее и как раскаивается в своем проступке.
     - Думаете, я брошусь вам на шею, заливаясь слезами благодарности? - Кэт издевательски захохотала и скрестила руки на груди. - Вы - глупец! Я считала Джеймса лордом Эшвеллом, но это не помешало мне ему отказать! Ваши деньги и титул для меня пустой звук!
     - Но я предлагаю вам не титул и не деньги, а свою руку и сердце! - с горячностью воскликнул поэт, мысленно похвалив себя за отличный слог.
     Он ждал, что она наконец все поймет и упадет в его объятия, но этого не случилось. Ее взгляд по-прежнему был полон ненависти.
     Кэт чувствовала, что в ее груди разгорается холодным пламенем ярость - так, наверное, запылал бы лед, если бы мог гореть.
     - А это просто верх нелепости! - гневно воскликнула она. - Ваши рука и сердце имеют для меня еще меньшую ценность, чем состояние и титул!
     На пороге появился дворецкий и, услышав последние слова, хотел ретироваться, но Кэт остановила его.
     - Подождите! - крикнула она. - Мой экипаж готов?
     Не обращая внимания на Эшвелла, который умолял остаться и выслушать его, Кэт поспешила к выходу вслед за слугой, влезла в экипаж и велела кучеру Питеру сейчас же трогать. Питер влез на козлы, экипаж качнулся и двинулся в путь.
     Откинувшись на подушки, Кэт в который раз пожалела о своей сиротской доле. Если бы мама не ушла так рано из жизни, было бы с кем поговорить, обсудить, что делать дальше! Мама дала бы совет, утешила, сказала бы, что все забудется и через несколько месяцев Бакленд, то есть виконт Эшвелл, станет лишь неприятным воспоминанием. Ах, как бы они вдвоем посмеялись над этой историей...
     Кэт оглянулась на украшенный колоннадой портал графского дворца и вздрогнула - тяжелые входные двери были распахнуты настежь, из вестибюля на крыльцо падал сноп света, похожий на луч маяка во мраке ночи, и в этом луче стоял и смотрел ей вслед сэр Уильям. Кэт не видела выражения его лица, остававшегося в тени.
     Интересно, почему баронет вдруг решил ее проводить?
     Дома Кэт первым делом отослала Мэгги спать, чтобы избежать глупы