за особым ассортиментом!
     - Годится! Ставлю доллар, - ответил Айзэк.
     И спорщики ударили по рукам.
     - Ну, говори, за чем пришел? - ехидно поинтересовался Билли.
     - За особым ассортиментом. Гони доллар! - ответил Айзэк.
     Билли выпучил  глаза, затем оба  снова заржали, как  два выпускника,  и
налили по второй.

     Когда Билли  провел Айзэка  в  подвал, а затем, нажав  какую-то  тайную
кнопку, заставил стену отъехать в сторону, Ньютон присвистнул. В открывшемся
ярко освещенном  помещении был  целый арсенал. На  стеллажах  были аккуратно
разложены разнообразные  орудия  истребления. Пистолеты, автоматы, винтовки,
легкие  и тяжелые пулеметы,  базуки, мины, ящики с патронами  и взрывчаткой,
военная  электроника  - чего  здесь только  не  было. Все  это находилось  в
идеальном  состоянии,  о  чем  говорили  матово   поблескивающая  смазка  на
вороненом металле и полное отсутствие пыли.
     Айзэк  почесал  в  затылке,  посмотрел   на  довольного   произведенным
впечатлением Билли и поинтересовался:
     - Ты что, готовишь нападение на Лас-Вегас?
     Билли изобразил смущение разоблаченного школьника и, ковыряя пол носком
ботинка, жалобно ответил:
     - Только не говори никому, пожалуйста.
     Они опять  засмеялись, и Айзэк,  указав  на арсенал стаканом  с  виски,
спросил:
     - Существует ли у вас система скидок для оптовых покупателей?
     -  О, да, сэр,  конечно, - подобострастно сгибаясь  в пояснице, ответил
Билли Бонс. - Что вы желаете приобрести?
     - Надо составить список. Пошли наверх, добавим!
     И приятели отправились в офис.
     Через  десять  минут  список  был готов  и,  взглянув  на  него,  Билли
прищурился, прикидывая что-то, затем подошел к стене и нажал кнопку. Загудел
электромотор, и стальная штора стала  подниматься, открывая въезд  с улицы в
торговый зал.
     - Загоняй телегу. Будем грузить.
     Айзек заехал в магазин и опустившийся за ним железный занавес  скрыл от
любопытных глаз незаконные махинации двух бывших полицейских.



ГЛАВА 21


     11  июля  2029  года,  в  среду,  Сара  Коннор проснулась  оттого,  что
маленькое и  теплое существо  копошилось  в  постели  рядом с  ней. Существо
что-то напевало шепотом, потому что  знало - бабушка Сара еще спит, и никому
ведь не  нравится,  когда  его  будят.  Не открывая глаз, Сара улыбнулась  и
протянула руку в сторону копошения.
     Оттуда раздался радостный возглас маленькой девочки:
     - Ага, бабушка Сара проснулась! Бабушка, мы пойдем сегодня на качели?
     - Конечно, пойдем, - улыбнувшись с закрытыми  глазами, ответила Сара. -
Но сначала мы пойдем в душ, потом завтракать, потом одеваться, а уж потом...
     - Не хочу завтракать, хочу на качели!
     - Молчи, несчастная! - грозно произнесла  Сара и,  потянувшись, открыла
глаза.
     - Качели, качели, качели! - запела девочка и начала скакать по бабушке.

     Начинался яркий и радостный летний день. Один из тысяч, прошедших с тех
пор,  когда,  как надеялась  Сара, все кончилось.  Сейчас ей было шестьдесят
четыре, но выглядела она максимум на сорок лет.  Она была все так же стройна
и  подвижна,  только  глаза  смотрели  будто  из  другого  мира.  Она  часто
вспоминала  минувшее и  грусть  накрывала  ее  своей тенью.  Зная, что  жить
прошлым  нельзя,  она,  тем  не менее,  часто  вспоминала  Кайла, вспоминала
Дайсона,  который  оказался достаточно  сильным  человеком, и,  конечно  же,
Тариссу Дайсон. Тем более, что для этого имелись совершенно особые причины.
     Сара  подружилась с этой  милой  чернокожей женщиной и часто виделась с
ней после  того, как закончился кошмар. К несчастью, эта  дружба  продлилась
недолго. Какой-то подонок, нуждавшийся в  очередной порции героина, наставил
на  нее пистолет и  потребовал  денег.  Когда испуганная  Тарисса полезла  в
сумочку, нервы грабителя не выдержали и он сдуру нажал на спуск. Пуля попала
Тариссе прямо в сердце, и ее дети, Дэнни и Блайт, остались сиротами. Конечно
же,  государство  проявило заботу о двух  маленьких беззащитных гражданах, и
приют "Надежда" распахнул перед ними двери и кошелек. Но  и Сара не забывала
о малышах Дайсона, и стала для них  почти что приемной матерью. Они называли
ее мамой Сарой, радовались, когда она вместе с Джоном  забирала их из приюта
на целый день, и не отходили от нее ни на шаг.
     Это продолжалось до  тех пор,  пока  Дэнни и Блайт  не  вступили  в тот
возраст, когда стены приюта стали для них тесны. Тогда Сара помогла им снять
небольшую квартирку на Байярд Роуд. Дэнни вскоре уехал в Детройт завоевывать
"Дженерал  Моторз", а  Блайт училась в колледже и приходила к Коннорам почти
каждый день.  Материнское  сердце чувствовало,  что это неспроста, и,  когда
двадцатисемилетний Джон Коннор объявил матери, что отныне он связывает  свою
судьбу с мисс  Блайт Дайсон, Сара ничуть не  удивилась. Блайт к тому времени
исполнился двадцать один год.
     Несколько лет она  никак  не могла забеременеть, но потом все встало на
свои места, и вот теперь Сара сидела на скамеечке в парке и,  как и положено
бабушке, пасла свою пятилетнюю внучку Тариссу. Это имя было выбрано в память
о погибшей так нелепо вдове Майкла Дайсона.

     Тот день  20 августа  1997 года, когда она  не находила себе места и  с
тоской, страхом и надеждой смотрела на небо, давно  прошел. Конечно, события
тридцатидвухлетней давности не стерлись в  ее памяти.  Она помнила  все. Она
любила  Кайла  Риза до  сих пор. И  в ее голове  не  укладывалось, что  если
"Скайнет"  не  было,  если  не свирепствовала  ядерная  зима,  если не  было
Сопротивления,  то не было и Кайла. Того  Кайла, который пришел в  ее мир из
ада,  созданного  системой  "Скайнет", призванной охранять одних глупцов  от
других, и  решившей,  что лучше и тех  и  других  просто уничтожить. Иногда,
грустно усмехаясь, она думала о том, что родила сына от духа святого.
     Парадоксы  времени непознаваемы.  И  лучше  не думать  об этом  слишком
сильно, а то могут наступить парадоксы сознания. И она не позволяла тоске по
несбыточному  заполнять  душу  бессильной  и  бесплодной  мечтой.  Она  была
действительно сильной женщиной. То, что ей  довелось пережить,  не разрушило
ее, а преобразовалось  в несгибаемый стержень, который  был основой и опорой
ее силы и уверенности.  Она знала,  что  где-то  живет человек по имени Кайл
Риз,  но это  был  не тот, кто подарил ей любовь, надежду и  сына.  Она даже
наняла частного детектива, чтобы  найти его, но, одумавшись, отменила заказ.
Правда, через  несколько  лет  она встретила Кайла  случайно,  когда зашла в
аптеку купить лекарство для заболевшего Джона.
     Он стоял у прилавка и  любезничал с продавщицей, упаковывавшей заказ. В
глазах у Сары потемнело, ноги стали слабыми и неспособными сделать несколько
шагов в сторону. Она стояла неподвижно и, не отрывая глаз, смотрела на этого
человека. Он почувствовал ее взгляд и повернулся.
     Видимо,  у Сары было что-то с  лицом, потому что Риз нахмурился, сделал
движение в ее сторону и спросил:
     - У вас все в порядке?
     Сара   заморгала,   стряхивая  полуобморочное   состояние,   и,   криво
улыбнувшись,  сделала  неопределенный  жест  рукой.  Видимо,  он должен  был
означать, что беспокоиться не о чем, но Риза это не убедило. Он шагнул к ней
и  протянул  руку,  чтобы поддержать эту женщину на  случай, если  она вдруг
решит  потерять сознание.  Сара хотела отстраниться,  но  Кайл уже осторожно
взял ее за локоть и подвел к прилавку.
     - Что с вами? - спросил он. - Я доктор. Если вы не можете вести машину,
я отвезу вас куда надо. Или, может быть, вызвать скорую?
     Звук его голоса, так похожий на голос того, другого  Кайла, привел Сару
в чувство. Наваждение прошло.
     - Благодарю вас, все уже прошло. Это было просто легкое головокружение.
Иногда, особенно  в такие жаркие дни, как сегодняшний, со мной это бывает, -
ответила Сара.
     Самообладание  вернулось  к ней,  и  она, не удержавшись,  добавила  из
озорства:
     - Всего доброго, мистер Риз, не беспокойтесь. Все в порядке. Я чувствую
себя хорошо.
     И, вильнув хвостом, вышла из аптеки.

     Сев в  машину, она прислонилась  лбом  к  рулевому колесу  и замерла на
несколько минут.  Да, это был не тот человек. То есть,  биологически это был
Кайл  Риз, но  до превращения,  изменившего его совершенно. В нем не было ни
отзвуков пережитого,  ни боли и страдания, спрятанных в глубине существа. Да
и вообще этот Кайл Риз, которому не довелось биться  с ордами  металлических
чудовищ, излучал благополучие, и, видимо,  никогда ничего не опасался. Разве
что неурочного  визита  неулыбчивых  мужчин  из  налоговой  инспекции.  Сара
вздохнула и завела двигатель.
     Оставшийся  у  прилавка аптеки Кайл Риз озабоченно нахмурился,  пытаясь
вспомнить, откуда эта  симпатичная леди может знать его имя, но не вспомнил,
и  решив,  что  всякое  бывает,  повернулся  к  прилавку,  чтобы  продолжить
прерванный разговор. Молоденькая  продавщица кокетничала  изо  всех  сил. Ей
нравился доктор Риз. Она хихикала, строила глазки, делала восхищенное  лицо,
когда  Кайл Риз говорил самые обыкновенные вещи, в  общем, старалась поймать
доктора в  женские сети,  и,  надо  сказать,  небезуспешно. Они договорились
поужинать вместе и было совершенно ясно, какое блюдо ждет их на сладкое.

     Доктор Риз был когда-то женат, но, как выяснилось позже, та женщина, на
которой он женился, была ему не нужна. Да и он ей  тоже. Они женились просто
под влиянием инстинкта, который был  обоими  ошибочно  принят за  любовь  до
гроба.  Детей  в этом браке  не  было, что облегчило бракоразводный процесс.
Четыре года супружеской  жизни обошлись ему в  150 тысяч долларов, в которые
жена  оценила   его  свободу  и  свою  пропавшую  молодость.  Адвокат  Риза,
разведенный со своей женой  уже давно, сказал ему после завершения процесса,
происходившего по  иронии судьбы 4 июля, в День Независимости, что бывает  и
хуже. А еще сказал,  что когда-нибудь потом, когда Риз  успокоится и забудет
всю эту бодягу, он  расскажет  ему несколько поучительных  историй из  своей
адвокатской практики, касающихся разводящихся жен.
     И они отправились в ближайший бар и пропили там всю наличность, которая
у них была. В этот  вечер  водители грузовиков и прочие  рэднэки пили за  их
счет.  Все были довольны и пьяны,  как  тараканы, облитые пивом. Разговоры в
баре вертелись вокруг женитьбы, развода и прочих вещей, касающихся  брака. В
баре  в  этот  день  было  на  удивление  много  бывших   мужей,  сбросивших
ненавистное иго неполноценных существ, в свое  время помыкавших ими и вообще
портивших  им  жизнь.  Время  от  времени  кто-нибудь  из  них   громогласно
провозглашал тост за мужскую свободу и весь  бар отвечал ему  дружным ревом.
Владелец бара,  классический рыжий ирландец с оригинальной  фамилией О'Лири,
не отставал  от остальных пьяниц,  и, когда  у двух  свободных белых  мужчин
кончились карманные деньги, решительно объявил пьяным голосом, что вечеринка
не окончена и теперь выпивка за счет заведения.
     Услышав  это,  из  задней  двери высунулась его жена,  но,  почуяв, что
сегодня  мужской день и ей лучше не показываться, скрылась.  Она решила, что
разговор  о  неполноценности кое-кого благоразумнее  перенести на завтрашнее
утро, воспользовавшись тем, что после сегодняшнего мистер О'Лири будет тихим
и  больным.  Вот тут-то она  и  ошиблась.  Дружная компания  членов общества
настоящих  мужчин  веселилась  до семи часов утра, а когда все  расползлись,
мистер О'Лири  принял  еще полстаканчика  и, качаясь, отправился  на  второй
этаж, где  располагалось его семейное гнездо. Он чувствовал себя  прекрасно.
Его  супруга, не  спавшая всю ночь  и слушавшая крики и  вопли  разошедшихся
женоненавистников, вышла из  спальни  и  опрометчиво  преградила  ему  путь,
уперев руки в бока.
     Но она  не успела  произнести даже  первых слов  обдуманного ею за ночь
ядовитого монолога. Мистер О'Лири, чья рыжая  ирландская родословная уходила
в глубину веков, дал ей в глаз и уверенно проследовал в  спальню, где рухнул
на кровать, не раздеваясь, и тут же захрапел так,  будто его душили и резали
ему  горло одновременно. Кампания за эмансипацию позорно провалилась. Миссис
О'Лири примачивала глаз в ванной и шепотом произносила слова, которые обычно
можно услышать в порту, в школе или в полицейском участке.
     А Кайл Риз со своим адвокатом, поддерживая друг друга и пьяными языками
произнося  слова  любви и дружбы,  отправились  в рискованное путешествие от
стойки бара до адвокатской  машины, стоявшей в  двадцати ярдах  от  бара. По
дороге у адвоката пошла носом кровь, и  оба  измазались ею, как два людоеда.
Наконец кровотечение  прекратилось,  и приятели,  благополучно  найдя  двери
машины, залезли внутрь и вырубились.
     Разбудили  их   через  несколько  часов  полицейские,  наткнувшиеся  на
стоявший рядом с баром  старины О'Лири  "Линкольн"  с распахнутыми дверями и
двумя окровавленными  трупами внутри.  Трупы  сопели, храпели и  воняли. Так
закончился для Кайла Риза День Его Собственной Независимости.

     Это было много  лет  назад, еще до того, как Риз купил себе дом на Дилл
Драйв, более  приличествующий  его положению преуспевающего  специалиста  по
координации нарушений  осанки. Его клиентуру в  основном составляли женщины,
чей позвоночник был ослаблен постоянным сидением на  диванах,  в креслах и в
автомобилях. Страждущих  дам  доктор принимал  дома. Он  по опыту знал,  что
пациенты  гораздо  лучше  чувствуют  себя  в  домашней  обстановке  дорогого
трехэтажного  частного  дома, подчеркивающего ранг  лекаря,  чем в  казенном
офисе где-нибудь на Мэйфилд Роуд.
     Сегодня  вечером  ему  представилась  редкая   возможность  исследовать
интересный  случай врожденного  отсутствия  каких-либо нарушений.  Осанка  у
продавщицы  из  аптеки  была безукоризненная.  Риз  отметил профессиональным
взглядом   полное  отсутствие  привычного  зажима  спинных  мышц,   гибкость
позвоночника,  особенно в  области талии, и легкость  вращательных  движений
таза,  которая  говорила  об  идеальном  состоянии  межпозвоночных  дисков и
эластичности соответствующих мышц.
     Исследование обещало быть интересным.



ГЛАВА 22


     День, начавшийся с  качелей и закончившийся  походом в  океанариум, где
Тарисса восторженно визжала,  когда  дельфины обдавали  ее  брызгами, быстро
превращался в синий калифорнийский вечер.
     Сара  медленно ехала по тенистой Ричмонд Роуд. На заднем сиденьи  спала
уставшая  Тарисса  Коннор  и,  вероятно,  видела  во  сне  мокрых  и гладких
дельфинов.  Сара вдруг вспомнила о встрече в аптеке и в который раз подумала
о том, что в другом мире, в другом августе другого 1997 года обычный парень,
любящий футбол и  пиво "Miller",  превратился  в  солдата,  свалившегося  из
будущего в ее жизнь и  в  ее мир,  и изменившего и то и  другое. Испытания и
ужас, огнем ядерной войны очистившие его душу, к счастью,  не выжгли ее, как
нередко  случалось   с  некоторыми  солдатами   генерала  Коннора.  Те  сами
становились роботами, имеющими только одну  цель  - уничтожать  врагов.  Это
страшное превращение миновало Кайла. Обретя твердость, смелость, бесстрашие,
заглянув в бездонные  глаза смерти,  он не потерял способность быть любящим,
нежным и верным. Такого Кайла Сара знала, любила и помнила.
     Спокойный   и  уверенный  в  себе  преуспевающий  врач,  которого  Сара
встретила в аптеке, был совершенно иным. Возможно,  он был бы хорошим отцом,
мужем и любовником. Кто может знать, кроме близких людей... А она -  девушка
из третьесортной харчевни  -  на что она могла рассчитывать? Наверное, вышла
бы замуж, нарожала детей,  как  положено, и, успокоившись, начала бы долгий,
ничем  особенным  не  отмеченный,  благополучный   путь  на  уютное  местное
кладбище.
     А точнее - сгорела бы в плутониевом аду за компанию с тремя миллиардами
других землян.

     Она помнила  все,  что  говорил ей Кайл. Каждое  слово, каждую  минуту,
проведенную  с  ним. Почти  все.  Но  она  забыла  девиз  генерала  Коннора,
существовавшего в  другом  времени,  в другой  вселенной,  в  жестоком мире,
гибнущем  в борьбе  за  выживание.  Этот девиз  повторяли  все, кто вместе с
Коннором противостоял безжалостному уничтожению жизни на Земле.

     "До конца еще далеко даже тогда, когда уже все кончено".



x x x

     Когда Сара подъехала к дому, было около семи часов вечера.
     Открыв   заднюю  дверь   машины,  она  осторожно  вытащила  так   и  не
проснувшуюся Тариссу и  отнесла ее  в  дом. Уложив девочку  в детской,  Сара
подошла  к бару и налила себе немного легкого вина.  Она включила телевизор,
уселась  перед  ним на диван, и  только вытянула уставшие за день  ноги, как
раздался  телефонный звонок. Но звонил почему-то  не ее домашний аппарат,  а
карманный селлфон.
     Сара сняла с пояса трубку, поднесла ее к уху и  услышала знакомый голос
Ньютона:
     - Сара? Это Айзэк.  Немедленно уходи из дома. Своих отправь подальше. Я
позвоню тебе позже.
     Раздались короткие гудки.  Сара отключила  аппарат и задумалась. Что-то
было не так. Но Айзэк никогда не побеспокоил бы ее таким решительным образом
без достаточно серьезной причины.
     Значит, надо действовать.

     Ее движения были энергичны и быстры. Быстро  закидав в баул необходимые
тряпки, она сунула в карман бумажник,  огляделась  и прошла в детскую. Мягко
замедлившись около детской кроватки,  Сара плавным движением подняла на руки
спящую Тариссу. На мгновение  черты лица Сары  смягчились и в них проглянула
любящая заботливая женщина. Но это была лишь тень, мелькнувшая и пропавшая.
     Она быстро вышла на улицу, опять устроила девочку на заднем сиденьи, и,
сев за руль, направила машину прочь от дома.
     Сейчас она точно знала, что ей следует делать.
     Первое -  предупредить Джона.  Второе - номер в отеле под чужим именем.
Третье - ждать звонка от Айзэка.
     Блайт уже третий  день  была в  командировке в Коламбусе  и должна была
вернуться не раньше,  чем  через неделю,  и беспокоиться о ней было пока что
рано. Держа руль  одной  рукой,  Сара вытащила из кармана  куртки селлфон  и
набрала  номер   домашнего  телефона  Джона.  Никто  не  брал  трубку.  Сара
выругалась и набрала номер его селлфона. Было занято.  Она  уже отъехала  от
дома на пару миль и наконец выбралась на хайвэй. Влившись в поток машин, она
проехала миль десять и, увидев справа знакомую всей Америке вывеску "Холидэй
Инн", свернула в первый же выезд с магистрали.
     Подъехав к  отелю, представлявшему из себя длинный  двухэтажный  барак,
Сара нашла место для  парковки  и остановила машину. Повесив баул  на плечо,
она взяла  Тариссу  на руки  и вошла  внутрь. За  стойкой  восседал  пожилой
джентльмен,  который посмотрел  на  Сару поверх  очков и умильно  улыбнулся,
взглянув на сладко спящую девочку.
     - Я бы хотела получить номер, - сказала Сара.
     - Как  вы будете платить?  - поинтересовался портье.  -  Наличные, чек,
карточка?
     Сара тут же сообразила, что нельзя оставлять никаких следов, по которым
можно было бы вычислить ее местонахождение, и ответила:
     - Я предпочитаю старый добрый кэш.
     - Как вам угодно, - сказал портье и начал заполнять бланк. - Ваше имя?
     - Сара Коннор,  - автоматически ответила Сара  и тут же  прокляла  свой
длинный язык. Нужно было назваться Бетси Смит или еще как-нибудь,  но только
не называть своего настоящего имени. Она попыталась уговорить себя, что  это
только на несколько часов, и это почти удалось.
     Продолжая писать, портье поинтересовался:
     - Дочка?
     - Внучка.
     Он удивленно поднял голову от стола и воззрился на Сару:
     - Быть того не может! Ни за что бы не поверил!
     Сара изобразила жеманство, а сама подумала:
     "Ну давай, пиши быстрей, старый осел! Быстрей!"
     Наконец формальности были  завершены, Сара  получила