оражались  тому,  насколько
милы и патриархальны эти полицейские, хотя даже они не  могли  не  заметить,
что силы охраны порядка подчас бывают, мягко говоря, медлительны.
   С другой стороны, гардаи, абсолютное большинство которых  происходило  из
сельской местности, умели неплохо  справляться  со  своей  работой,  главным
образом благодаря тому, что каждый из них в совершенстве владел ситуацией на
своем участке и знал в лицо большую часть местных жителей.
   В городах дело обстояло не так. В сельскохозяйственных районах  Ирландии,
особенно когда туристский сезон  оставался  позади,  каждый  незнакомец  был
виден как на  ладони.  Рано  или  поздно,  если,  конечно,  сержант  полиции
правильно строил свою работу и знал, как работать с местным населением, а не
против него, сведения  о  появившемся  в  округе  подозрительном  незнакомце
обязательно достигали полицейского участка.
   В случае если незнакомец говорил с акцентом уроженца Северной Ирландии, -
а  жители  Ирландской  республики  очень   чувствительны   к   такого   рода
подробностям, - информация попадала  в  полицию  очень  быстро.  Разумеется,
существовала и горстка сочувствующих  северянам  -  меньше  одного  процента
населения,  если  верить  избирательным  спискам  -  однако  в  районе,  где
располагался мемориальный госпиталь ?Коннемара?, их практически не было.
   Рутинный       радиообмен       шел       открытым       текстом.       К
разведывательно-информационным сообщениям,  впрочем,  относились  с  большим
трепетом, передавая их  по  защищенному  от  перехвата  факсу  в  Дублин,  в
штаб-квартиру ?Гарды?, и только после этого они ложились  на  стол  генерала
Килмары, командующего ?Ирландскими рейнджерами? - подразделением для  борьбы
с терроризмом.
   Как это часто случается, Килмары не было  на  месте,  когда  пришла  одна
такая разведывательная сводка. Генерал находился в Западной Ирландии.

***

Отец Кэтлин, Ноэль Флеминг, довольно долгое время занимался строительством и работал в Дублине, прежде чем вынужден был обосноваться на западе Ирландии. Его преждевременный уход от дел был обусловлен очередным экономическим спадом, которые происходят в Ирландии довольно часто.
   В свободное время он  любил  рисовать  маслом,  а  световые  контрасты  и
пейзажи Западной Ирландии никому не могли надоесть. Его жена  Мэри,  местная
уроженка, любила  лошадей,  и  таким  образом  жизнь  их  текла  спокойно  и
празднично.
   В нескольких милях от города они выстроили себе довольно большой  дом,  и
когда  брак  Кэтлин  рассыпался,  казалось  только  естественным,  что  дочь
вернется  к  родителям  и  поживет  некоторое  время  с  ними.  Кэтлин  была
единственным ребенком в  семье.  Районный  госпиталь  ?Коннемара?  находился
совсем близко, она обратилась туда с просьбой о месте, и ее приняли.
   Кэтлин вышла замуж за дублинского  юрисконсульта.  Он  был  молод,  полон
грандиозных планов и поэтому не захотел заводить  детей.  Кэтлин  продолжала
работать, так что когда стало окончательно ясно, что их  семейная  жизнь  не
сложилась, ей было довольно легко решиться на развод.
   Дублин она покидала без всякого сожаления. У городской  жизни  были  свои
плюсы, однако Кэтлин не покидало такое чувство, будто здесь  она  утрачивает
те духовные ценности, которые делали отнюдь  не  зажиточную  Ирландию  таким
особенным краем. Может быть, именно поэтому друзья мужа  -  в  основном  это
были адвокаты, банкиры и бухгалтеры -  казались  Кэтлин  узколобыми  ?яппи?,
сосредоточившимися на карьере и не замечающими ничего вокруг. По ее  мнению,
всем им недоставало глубины восприятия и широты взглядов.
   Направление,  в  котором  медленно,  но  верно  развивалась   современная
Ирландия, было Кэтлин не по душе. Во всей Европе это была, пожалуй, наименее
мобильная в социальном отношении страна. Ежедневно  в  своей  работе  Кэтлин
сталкивалась  с   вопиющей   несправедливостью   существующих   общественных
структур. Если человек рождался в бедной семье, то все шансы были за то, что
и умрет он таким же неимущим, каким был всю  жизнь.  Богатые  и  влиятельные
граждане, коих было меньшинство, ревностно оберегали сложившееся статус-кво.
Большинству же населения едва  удавалось  сводить  концы  с  концами,  чудом
удерживаясь на грани полной нищеты. Одна  пятая  часть  всего  населения  не
имела работы, и эмиграция давно стала для молодежи единственной возможностью
добиться чего-то в жизни.
   "И это - плоды нашей независимости, - с горечью думала Кэтлин. -  За  это
мы боролись, за это положили жизни столько патриотов...?
   Единственным, что, по мнению Кэтлин, искупало все, были природа  и  земля
Ирландии. Они были настолько красивы и щедры, что нигде в мире  нельзя  было
сыскать ничего подобного. Самым живописным районом Ирландии был  запад,  где
казалось, будто сам воздух насыщен магией и волшебством.
   И это не было связано  исключительно  с  красотой  пейзажа;  просто  сама
страна порождала в человеке это чувство, навевая легкую романтичную  печаль.
Ирландия была землей сильных духом людей и древних  героев,  великих  дел  и
великих трагедий, и это не могло не тронуть человеческой души.
   После ночной смены Кэтлин села в свой маленький ?форд-фиеста?  и  выехала
на узкую полоску дороги, которая вела к дому  ее  родителей.  Она  думала  о
Фицдуэйне. Принятые меры безопасности были столь строгими,  что  большинство
персонала даже ни разу не видели его толком, однако о  нем  много  говорили:
время от времени в госпиталь попадал буйнопомешанный или преступник, которых
содержали и лечили под охраной, однако впервые в стенах госпиталя находилась
жертва террористического акта, которую  охраняли  от  возможности  повторных
покушений. Да и охрана на сей раз  была  гораздо  серьезнее,  чем  скучающий
невооруженный гардай, коротающий время за беспрерывным чаепитием.
   В данном случае  без  гардаев  тоже  не  обошлось:  именно  они  охраняли
подступы к госпиталю, однако  внутри  несли  караул  рейнджеры,  вооруженные
устрашающего вида винтовками, каких Кэтлин никогда не видела.
   Это было одновременно и тревожно, и восхитительно.  Если  бы  не  ужасные
раны Фицдуэйна, то все это  могло  показаться  увлекательной  игрой,  чем-то
нереальным. Раны, однако,  существовали,  и  Кэтлин  не  переставала  мрачно
удивляться тому, какую разрушительную работу могут проделать  два  крошечных
кусочка металла.
   На повороте Кэтлин притормозила и увидела перед  собой  на  дороге  стадо
коров, загородивших всю проезжую часть. Пришлось остановиться.
   Коровы шли по шоссе, а за ними следовали фермер с собакой.  Он  перегонял
коров с огороженного каменной изгородью  участка  в  коровник,  на  утреннюю
дойку. Коровник находился в полумиле дальше по дороге.
   Кэтлин  понимала,  что,  пока  коровы  не   пройдут,   дорога   останется
блокирована. Она могла потихоньку ехать следом, но боялась  напугать  коров,
которые неторопливо шагали с полным выменем.
   Она никуда  не  спешила  и  могла  переждать.  Сельские  районы  Ирландии
обладали собственным,  размеренным  и  неторопливым  ритмом  жизни,  который
выгодно отличался от муравьиной суеты Дублина. Воздух был тяжел от  влажного
утреннего тумана, но первые лучи солнца уже  прорвались  сквозь  его  тающую
дымку и засверкали в  каплях  воды,  нанизанных  на  нити  паутин  на  живой
изгороди. Слева от шоссе располагалось озеро, а  вдали  розовели  призрачные
тени гор.
   С правой стороны горы подступали к дороге гораздо ближе. Небольшие поля с
каменистой  почвой,  обнесенные   сложенными   всухую   каменными   стенами,
чередовались с болотистыми низинами, а дальше начинались заросшие вереском и
лишайниками каменистые распадки. Чуть выше,  уже  на  склонах  гор,  паслись
овцы, пощипывая редкую травку. В голубом небе парила крупная птица,  похожая
на пустельгу.
   "Трагедия Ирландии, наверное, в том, - подумала Кэтлин, - что мы никак не
научимся жить среди всей этой красоты?.
   Действительно, за границей ирландцы процветали. В  Америке  насчитывалось
около сорока миллионов  выходцев  из  Ирландии.  В  соседней  Великобритании
ирландцев - иммигрантов во втором и третьем поколениях - было больше, чем  в
самой Ирландской республике. В родной же стране все новые и новые  поколения
ирландских женщин и мужчин не видели выхода из катастрофического  положения,
страдая от ограниченных перспектив,  от  коррупции,  взяточничества,  убогой
системы образования, жестоких налогов, запущенной инфраструктуры и неизменно
некомпетентного правительства.
   На память Кэтлин пришла цитата из Джеймса Джойса:
   "Ирландия - как старая свинья, которая жрет своих поросят?. Насколько  ей
было известно из собственного опыта,  при  всем  своем  грубом  цинизме  это
высказывание довольно точно отражало сложившуюся ситуацию.
   Потом она снова подумала о Фицдуэйне.
   Он нравился ей больше, чем любой другой мужчина, которого она  когда-либо
встречала. В отличие от большинства ирландцев своего поколения  ее  родители
были весьма терпимыми и образованными людьми, и  благодаря  этому  у  Кэтлин
образовался  кое-какой  сексуальный  опыт.  Еще   до   своего   неудавшегося
замужества она переспала с несколькими мужчинами, среди которых  встречались
такие, к которым се влекло и которые возбуждали ее физически.
   Что касается Фицдуэйна, то он привлекал ее сочетанием внутренней  силы  и
сексуальности с острым умом, а также непривычным подходом к  жизни,  который
казался Кэтлин удивительно свежим. Кроме того, косные традиции  и  приличия,
из-за  приверженности  к  которым  ирландское  общество  зачастую  выглядело
чрезмерно консервативным и смешным,  казалось,  не  имеют  над  ним  никакой
власти. Ум Фицдуэйна был острым, пытливым, и  над  ним  не  довлели  никакие
рамки приличий.
   Несмотря на репутацию людей разговорчивых и дружелюбных, ирландцы создали
свою сложную культуру, в которой принято было говорить  то,  что  собеседник
хочет услышать. Таким образом, внешнее  дружелюбие  в  значительной  степени
превращалось в маску, нежели в проявление  истинных  чувств,  основанных  на
глубоком взаимопонимании. Фицдуэйн же предпочитал говорить прямо и сугубо по
делу, хотя его способ выражать свои мысли и  время,  которое  он  для  этого
выбирал, ничуть не выглядели оскорбительными. Несмотря  на  это,  на  первый
взгляд Фицдуэйн не был поверхностно остроумен или боек на  язык,  что  могло
снискать ему популярность и любовь в ирландских  забегаловках-пабах,  однако
Кэтлин сразу угадала в нем доброго и приятного в общении человека. К тому же
человека чертовски интересного внешне!
   Она желала его и нуждалась в нем, но  у  нее  не  было  уверенности,  что
Фицдуэйн в конце концов достанется ей. Тем не менее, кое-какие возможности у
нее еще оставались, и это было довольно увлекательно само по себе. Во всяком
случае, у нее никогда не было таких приятных ночных дежурств.
   Прямо перед ней последняя корова в стаде  задрала  хвост  и,  прежде  чем
свернуть с шоссе на скотный двор, оставила на  асфальте  несколько  наименее
привлекательных  примет  ирландской  сельской  жизни,  которые  не  очень-то
вписывались в идиллию,  разрекламированную  в  туристских  проспектах.  Мыть
машину в сельской местности было бы совершенно бесполезно.
   Кэтлин медленно тронулась с места и на малой скорости  перебралась  через
коровьи лепешки. Фермер, затворявший за стадом ворота, взмахнул рукой в знак
приветствия. Кэтлин небрежно помахала в ответ, выпустив на мгновение рулевое
колесо и повернувшись в его сторону. В этой части  Ирландии  друг  с  другом
здоровались  даже  незнакомцы,  и  это  было  приятно,  хотя  и  не   всегда
благотворно сказывалось на безопасности дорожного движения.
   Пока Кэтлин стояла, пропуская стадо,  сзади  се  нагнал  белый  ?Воксхолл
Кавалер?. Разглядывая от нечего делать его  пассажиров,  Кэтлин  механически
отметила, что в машине сидят двое...  нет,  трое  мужчин,  которые  не  были
похожи на местных жителей.  Когда  она  тронулась  дальше,  белый  ?Кавалер?
последовал за ней и не отставал на протяжении двух с половиной миль, которые
оставались до уединенного бунгало ее родителей. Даже когда Кэтлин свернула с
шоссе в тенистую аллею, ведущую к дому, чужая машина в точности повторила ее
маневр.
   Кэтлин остановилась на площадке и вышла из машины. В воздухе пахло  дымом
- должно быть, ее мать готовила завтрак. Кэтлин очень устала, но ей хотелось
поболтать с родителями о том о сем за чашечкой  утреннего  чая,  прежде  чем
отправиться спать.
   Развернувшись, она направилась к белой машине. Здешние  дороги  почти  не
были снабжены указателями, так что не удивительно, что эти трое заблудились.
Извилистые проселки были запутаны как лабиринт.
   Когда она приблизилась к ?Кавалеру?, обе передние дверцы  распахнулись  и
двое мужчин шагнули навстречу Кэтлин. У  того,  что  сидел  за  рулем,  были
жесткие как проволока рыжеватые волосы и приятное, открытое  лицо.  Водитель
улыбнулся ей, потом полез рукой во  внутренний  карман  куртки.  Когда  рука
вынырнула обратно, Кэтлин увидела нацеленный на нее автоматический пистолет.
   Кэтлин в ужасе уставилась на пистолет  и  жуткий,  всеохватывающий  страх
овладел ею. Она готова была закричать, и в это  время  улыбающийся  водитель
изо всей силы ударил ее ногой в живот. Кэтлин упала,  но  он  грубым  рывком
поставил ее на ноги и ударил по лицу.
   - Пошли внутрь, Кэтлин, - сказал он. - Нам нужно перекинуться парой  слов
с твоими родителями.

***

Килмара был не очень-то расположен к тому, чтобы использовать столь редкие и дорогие ресурсы, как его рейнджеры, для несения обычной караульной службы.
   Он любил владеть инициативой и был уверен, что,  занимаясь  охраной,  его
люди попусту теряют время. Рейнджер на посту превращался еще в одну  мишень,
не имея почти никаких возможностей в полную силу  применить  свои  навыки  и
уникальную подготовку. Ждать,  пока  что-нибудь  случится,  было  не  в  его
характере, к тому же этим он предоставлял террористам полную свободу нанести
удар когда и где им будет угодно. Такая свобода  маневра,  в  свою  очередь,
означала,  что  противник  получит  возможность  сосредоточить  на  решающем
участке максимум огневых средств и добиться преимущества, в то время  как  в
открытом бою сила была бы не на их стороне.
   За подтверждением всех этих соображений  далеко  ходить  было  не  нужно.
Достаточно было взглянуть на то, что творилось в соседней Северной Ирландии.
Несколько сотен боевиков ИРА держали в постоянном напряжении тридцать  тысяч
британских войск вкупе с вооруженными полицейскими формированиями, и все  же
убийства продолжались.
   Однако для Фицдуэйна Килмара готов был  сделать  исключение.  Официальным
оправданием этого могло служить то обстоятельство, что Фицдуэйн до  сих  пор
числился среди действующего  резерва  ?Ирландских  рейнджеров?  и  имел  чин
полковника. Таким образом, рейнджеры просто охраняли  одного  из  своих.  На
самом же деле все объяснялось дружбой и долгим знакомством. Килмара очень не
хотел, чтобы его друг погиб. На протяжении его долгой и не  слишком  гладкой
военной карьеры это случалось уже несколько раз,  его  друзья  гибли,  и  от
этого Килмара еще больше ценил тех, кто оставался в живых.
   Фицдуэйна охраняли шестеро рейнджеров.  С  учетом  сменных  дежурств  это
означало, что в любое время двое из них находились на дежурстве, и  двое,  в
полной боевой готовности, готовы были подстраховать  своих  товарищей,  пока
оставшаяся пара отдыхала.  Охрану  подступов  к  госпиталю  Килмара  доверил
переодетым детективам из местной полиции: один  из  них  дежурил  под  окном
палаты Фицдуэйна, а второй неотлучно  находился  в  регистратуре  на  первом
этаже, наблюдая за ведшей на третий этаж лестницей и лифтами.
   Внутренняя  безопасность  основывалась  на  созданной  в  частном   крыле
госпиталя, в  котором  располагалась  палата  Фицдуэйна,  контрольной  зоне.
Коридор здесь был перекрыт парой специально установленных дверей, причем обе
двери невозможно было открыть одновременно. Посетителей и персонал проверяли
и пропускали через одну дверь, запирали ее за ними, и  проверяли  во  второй
раз, прежде чем  открыть  вторую.  В  контрольной  зоне  между  дверьми  был
установлен металлоискатель. Медицинский персонал, получивший право доступа к
Фицдуэйну, получил специальные пропуска и, в дополнение к  ним,  пользовался
паролем, который ежедневно изменялся. Их фотографии были приколоты  к  стене
на посту охранника, однако к этому времени рейнджеры уже знали в лицо  всех,
кто регулярно приходил лечить и ухаживать за раненым.
   Сразу за вторыми дверями в коридор выходили шесть палат. В  самом  начале
четыре из них  были  заняты,  однако  после  эпической  битвы  с  больничной
администрацией Килмаре удалось освободить их через  неделю  после  того  как
Фицдуэйн попал в госпиталь. Теперь в одной палате лежал  раненый,  в  другой
ночевали свободные от дежурства рейнджеры, а  в  третьей  было  организовано
нечто среднее между  караулкой  и  солдатским  магазинчиком.  Остальные  три
комнаты так и остались пустыми.
   Система  безопасности  выглядела  достаточно  надежной?  и  полиция  была
бесконечно  довольна  этим   обстоятельством,   однако   Килмара   продолжал
нервничать. Двойные двери и контрольная  зона  способны  были  противостоять
обыкновенному убийце, однако террористы представляли более серьезную угрозу.
В их распоряжении было мощное оружие армейского  образца,  они  использовали
гранаты, взрывчатку и безоткатные орудия. Бывали случаи,  когда  экстремисты
применяли вертолеты, индивидуальные аэропакеты и тому подобные  экзотические
технические средства. Кроме всего прочего, их специально  обучали  штурмовой
тактике.
   В случае неожиданного диверсионного рейда или простого обстрела  из  всех
видов оружия защитникам госпиталя, вне зависимости  от  наличия  контрольной
зоны, пришлось бы не сладко. Да что там говорить! Одна-единственная граната,
выпущенная из гранатомета в окно палаты Фицдуэйна, могла помочь  террористам
добиться цели. Конечно, они укрепили на окне раму с  бронированным  стеклом,
однако кумулятивная граната, выпущенная из РПГ и разработанная для борьбы  с
танками, прошла бы сквозь него как сквозь масло. В Ирландии же этого  оружия
было предостаточно:  в  свое  время  полковник  Каддафи  прислал  Ирландской
революционной армии несколько кораблей с автоматами,  взрывчаткой,  тяжелыми
пулеметами и гранатометами. В  Ирландию  даже  попали  несколько  переносных
зенитно-ракетных  комплексов.  Подпольные  склады  и  тайные  арсеналы  были
разбросаны по  всей  территории  страны.  Некоторые  из  них  были  раскрыты
полицией и ликвидированы. Некоторые - нет.
   Килмара пытался утешить себя мыслью, что  в  большинстве  случаев  ничего
страшного так и не происходит. Из всех угроз очень небольшой процент в конце
концов воплощался в дела.  Большинство  потенциальных  жертв  террористов  в
итоге умирали в своих постелях от  старости  или  от  излишеств.  Эти  и  им
подобные мысли, однако, служили ему утешением только до тех пор, пока он  не
начинал прикладывать их к Фицдуэйну. Тут уж вся его интуиция и его инстинкты
начинали бурно протестовать. Этот парень  притягивал  к  себе  беду,  словно
магнит железо.
   На вторую неделю пребывания Фицдуэйна в  госпитале,  когда  все  основные
меры  предосторожности  были  приняты,  а  сам  он  вернулся  из   отделения
интенсивной терапии, Килмара связался со штаб-квартирой рейнджеров в Дублине
и  возложил  эту  проблему  на  них.   Одна   группа   специалистов   начала
разрабатывать возможные сценарии того, как террористы могут взломать систему
безопасности и добраться до Фицдуэйна. Вторая группа анализировала тактику и
методы  террористических  групп  прошлого  и   настоящего   и   вырабатывала
рекомендации по противодействию.
   Их открытия были сведены воедино, а наиболее вероятные  версии  неско