гина ничего не изменилось. Чужанин не посмел  его
тронуть. Или Степа чем-то откупился от старого дружка? Интересно, чем? А еще
интересно  узнать,  насколько  правдивы   были   все   его   откровения   на
Верхне-Волжской набережной? Не может  ли  статься,  что  смертельная  вражда
Бусыгина и Чужанина существует лишь в воображении таких легковерных идиотов,
как Юрий Никифоров?
   Эти два жернова вращались, вращаются и будут вращаться, перемалывая все и
вся. Юрий - лишь зернышко, попавшее между ними. Но, может быть, он  окажется
не зернышком, а  маленьким  камушком,  который,  пусть  на  время,  замедлит
вращение этих неумолимых жерновов?
   Будущее покажет. Знать бы, сколь долго оно продлится, это его будущее...
   Юрий наконец-то пробрался сквозь турникет и чуть не задохнулся от  порыва
ветра, ударившего в лицо..
   Ничего себе! Весь день копилась гроза, неужели  сейчас  разразится?  Экие
тучи бегут по небу! Надо поскорее добраться до дома, пока не ливануло.
   Он перебежал пустую площадь и увидел женскую фигуру,  которая  отошла  от
ограды Среднего рынка и заспешила ему навстречу.
   Алена! Все-таки не ушла!
   - А баба Варя? - спросил он, обнимая  девушку  и  улыбаясь  в  запыленный
рыжий шарфик, прикрывавший ее голову.
   - Я  ее  домой  спровадила.  Поклялась  страшной  клятвой,  что  ночевать
вернемся к ней, она и помчалась со всех ног борщ разогревать.
   - К ней ночевать? - пробормотал Юрий. - Диванчик у нее... тесноватый.
   - Так это ж хорошо, - усмехнулась Алена ему в грудь.
   - Ну, так оно...
   Алена отстранилась, тревожно заглянула в лицо:
   - Все в порядке? Все удалось? Юрий похлопал себя по груди:
   - Видишь? Я гол как сокол. В смысле, беден, как Лазарь! Деньги  уплачены,
гарантии даны. Не знаю, конечно... может, этот господин в  последнюю  минуту
даст задний ход, но пока что настроен очень решительно.
   - Он просмотрел кассету?
   - Естественно.
   - И как?
   - Как надо. Нет, он не сойдет с дистанции! Дядька крепкий. Говорит:
   "Картинка внушительная, а вот звукоряд слабоват. Если убрать эти голоса и
вопли, эффектнее будет".
   - Как же без звука? - удивилась Алена.
   - Погоди! Я ему: "Как  же  без  звука?"  Он:  "Зачем  без  звука?  Сейчас
что-нибудь придумаем!" Посидел, посопел - он толстый такой, даже круглый,  -
потом сунулся в свой  стол  и  достал  аудиокассетку.  "Вот,  -  говорит,  -
презабавная запись. Сделана на одной дружеской пирушке.  По-моему,  это  то,
что надо". И включил магнитофон.
   - А там что? - с любопытством спросила Алена.
   - Там песня. Такая приблатненная песенка в исполнении...
   - Чьем?
   - Угадай с трех раз!
   - Чужанина, что ли?
   - Ну да. Это, конечно, не танго, но подходит классно!
   - А какая песня-то?
   - Постой...
   Юрий несколько раз топнул, ловя ускользающий  ритм,  потом  воздел  руку,
указуя на огромный серый плакат, из числа тех, что были недавно развешаны по
городу, точнее, над городом на деньги партии "Верное дело", и запел:
 
   Вы не вейтеся,черные кудри,
   Над моею больной головой.
   Я сегодня больной и бессильный,
   Нету в сердце живого огня.
 
   - Юрка! - расхохоталась Алена. - Ты что,  серьезно?!  Сам  Чужанин  такое
поет?
   - Клянусь! Таким тоненьким, противненьким гoлосочком!
   И продолжал:
 
   Вот настанет печальное утро,
   Будет дождик с утра моросить.
   Ты услышишь протяжное пенье,
   Как меня понесут хоронить.
 
   Из друзей моихверных,наверно,
   Ни один не придет провожать.
   Только ты лишь,моя дорогая,
   Будешь слезно над гробом рыдать...
 
   Раскат грома оборвал его слова. Белая стрела пронзила небо, и  клуб  пыли
взвихрился вокруг.
   - Ой, бежим скорее! - испуганно вскрикнула Алена. - Ураган, что ли?
   Они ринулись к остановке, но замерли посреди площади, когда ветром  вдруг
перекрестило провода и на рельсы посыпались белые искры.
   Метнулись обратно, к рынку. Ветер бил по ногам, по  лицу  колючей  пылью,
щебнем, не давал шагу ступить. Казалось, он дул со всех сторон.
   - Конец света, что ли? - пробормотал Юрий, пытаясь оглянуться  и  понять,
куда бежать.
   Но это был не конец света, который, как известно, намечался на август.
   Это был один из ураганов, на  которые  таким  щедрым  оказалось  нынешнее
лето, - налетавших внезапно  и  так  же  внезапно  устремлявшихся  прочь,  к
очередному месту бесчинства.
   Ветер скомкал тучи, и на землю упали первые капли дождя.
   - Такси! - замахал Юрий, увидев в глубине проулка зеленый огонек.
   Через минуту желтая машинка затормозила рядом. Юрий открыл Алене  дверцу,
и в этот момент над головой страшно затрещало. Четыре молнии одна  за  одной
прошили небо, а гром, казалось, бил не в вышине, а прямо тут, между  Среднем
рынком и телецентром. Но  и  когда  его  грохот  унялся,  что-то  продолжало
трещать.
   - Быстрей! - крикнул таксист, пригибаясь к рулю  и  панически  поглядывая
вверх. - Быстро садитесь, а то сейчас упадет!
   Алена метнулась в машину.
   Юрий оглянулся и увидел, как под порывом ветра накренился огромный  серый
плакат: тот самый, на  котором  Чужанин,  узкоглазая  лысоватая  брюнетка  и
насупленный толстяк-банкир смотрели в небеса, словно там вот-вот должен  был
появиться "Боинг", битком набитый долларами для спасения "Верного дела".
   Но вместо "Боинга" в небе возникла  еще  одна  молния,  а  вслед  за  ней
взвинтился такой вихрь, что плакат опять качнулся -  и  сорвался  со  своего
насеста. На какое-то мгновение он, чудилось, замер в воздухе, а потом тяжело
рухнул вниз, перегородив собою чуть ли не половину площади.
   Раздался треск. Юрий по привычке глянул в небо, но молнии не обнаружил.
   - Голова! Смотрите, голова! - возбужденно выкрикнул таксист, тыча  вперед
пальцем.
   Теперь и Юрий с Аленой увидели, что  "Верное  дело"  накрыло  новехонький
монумент - пику с надетой на Нее лысоватой головой бывшего бомбоделателя, по
совместительству правозащитника. Более того!  Пика  прoрвала  плакат  в  том
самом месте, где только  что  сияло  политическим  вдохновением  лицо  Глеба
Чужанина!
   От удара кусок ткани вырвало - и теперь голова Чужанина неслась по улице,
возглавляя вихрь скомканных  бумажек,  окурков,  пивных  этикеток  и  смятых
одноразовых стаканчиков. Вот  она  взвилась  над  землей  -  и  в  следующее
мгновение пропала из глаз.
   - Вы не вейтеся, черные кудри... - ошеломленно пробормотал Юрий. - Вот уж
воистину!
   И поскорее забрался в машину, потому что тяжело ударил дождь.
   - Мы едем или как? -  нервно  спросил  шофер.  -  Сейчас  еще  что-нибудь
рухнет!
   - На Ковалиху, - сказала Алена.
   Такси сорвалось с места и вскоре скрылось в серой пелене ливня.