во! - хмыкнул Олег. - Скажешь тоже. Что я, шулер какой-то?
   - Пока только мухлевщик, но дай тебе волю, настоящим шулером станешь.
   Хитрый ты! Сразу видно, что ты хитрый. Знаешь,  какое  есть  правило  для
картежников? С рыжим играть не садись - обманет. И с разноглазым не  садись,
потому что он все карты насквозь видит.
   - Да ну, - отмахнулся Олег. - Я же проигрываю все время, сама говоришь.
   При чем тут мои глаза?
   - А вот при том, - сделала загадочное лицо Валентина. - При том, что  они
опасные, ох, опа-асные!
   Олег покосился на нее, покраснел и засмеялся. Валентина - тоже. Они  явно
думали об одном и том же, и Тамара почувствовала легкое раздражение, что  не
понимает, о чем речь.
   Но Валентина была не тем человеком, который долго хранит тайны.
   - У нас в Лыскове, - начала она загадочным шепотом, - есть одна девчонка.
За ней полгорода парней табуном ходит, а она как увидела  Олежку  в  прошлом
году, так им всем от ворот поворот дала. И всю зиму ему приветы  передавала,
а сейчас, услышав, что он скоро приедет,  так  и  запрыгала.  Я  ей  говорю:
Аннушка, ну что ты в этом городском тихоне  нашла?  -  Валентина  с  любовью
поглядела на племянника, который неумело делал вид, что ему  вообще  плевать
на все ее слова. - А она мне: у него глаза разные. Он на меня как  посмотрит
этими глазами, у меня прямо ноги подкашиваются...
   Редкостные у него глаза, говорит!
   - Чудо природы, - с иронией, за которой скрывалась гордость, кивнул Олег.
- Меня в классе так и зовут: разноглазое чудо природы.
   - Нет, а правда, почему так бывает? - вдруг заинтересовалась Валентина.
   - У тебя, Тома, глаза карие, у Валеры были зеленые, а у  Олежки  серый  и
темно-синий.
   Тамара усмехнулась - тогда ей  еще  удавалось  иногда  подсмеиваться  над
своим прошлым:
   - Все очень просто. Ты забыла. Валя: у Валерия глаза были не  зеленые,  а
такие серо-зеленоватые, переменчивые. Вот Олег у  него  и  взял  этот  серый
цвет.  А  синий  -  ну,  не  знаю.  Наверное,  смешалось   серое,   зеленое,
темно-карее... Кстати, у моего отца были очень красивые синие глаза,  может,
его гены выскочили?
   - Наверное, - согласилась Валентина и всплеснула руками:
   - Нет, это не дело! Кто ж пирог с мясом ест холодный да с остывшим  чаем?
Немудрено, что у тебя потом  желудок  болит!  Давай-ка  в  духовку  пирожок,
быстренько, и чайку подогреем. Мы с Олежеком тоже еще по кусочку  употребим,
правда, разноглазенысий?
   Разноглазенький племянник охотно согласился, и Тамаре  поневоле  пришлось
чаевничать с ними чуть не до полуночи.
   Этот разговор как-то забылся, а сейчас вдруг ни с того ни с сего всплыл в
памяти.
   Да...  Почему  Олег  родился  с  разными  глазами?  А  почему   рождаются
трехцветные котята? Все по одной и той же причине.
   Тамаре вдруг захотелось  выпить.  Может,  быть,  забудется  и  та  давняя
беседа, и сегодняшняя, с Чужаниным?
   Подошла к холодильнику, но налила не "Мозельское",  которое  предпочитала
раньше всем винам, а холодную водку. Мысленно чокнувшись с Романом,  который
и приохотил ее к  "Нижегородской",  выпила  сразу  полстакана  и  потянулась
закрыть форточку: вдруг понесло таким холодом!
   Клуб ветра ворвался в комнату, острый, смешанный запах сирени и полыни  -
невообразимое сочетание. И, словно кто-то  раздвинул  перед  глазами  Тамары
завесу, она отчетливо увидела нависшее над собою потное Шунькино  лицо.  Оно
было красное, набрякшее от напряжения, и ресницы от пота  казались  особенно
черными, а сосредоточенно прищуренные глаза... Тамара  даже  тогда  заметила
это: прищуренные глаза у Шуни  были  разными:  один  темно-синий,  а  другой
серо-голубой.
 
Юрий Никифоров. Июнь 1999 
 
   "А может, мне вообще будет теперь везти только ночью?" - усмехнулся Юрий,
берясь за роскошную ручку столь же роскошной двери,  за  которой  скрывалась
редакция незабвенного "Губошлепа".
   Ну что ж, ночью - оно, конечно... очень даже!.. -  однако  день  пошел  с
проколов и провалов, и конца им пока не предвиделось. Началось с  того,  что
Варвара  Висильевна  застукала  их  с  Аленой,  спящими  в  обнимку.  Бабуля
направилась по своим утренним  делишкам  и  не  могла  обойти  взором  такую
картину, осквернившую  ее  монашеский  диванчик.  Почему-то  она  ничего  не
сказала и даже не стала их будить, но они сами проснулись, увидели  бабку  в
ванной, куда нельзя было попасть, минуя комнату...
   Алена соскочила с дивана, пряча  глаза,  и  Юрию  стоило  великих  трудов
добиться, чтобы она опять начала разговаривать с ним, не отводя взгляда и не
зажимаясь.
   Баба Варя вела себя более спокойно, не  упрекала,  не  намекала,  но  сам
факт, что их видели...
   Юрий в конце концов решил плюнуть на женские слабости  и  заняться  своим
мужским делом. Для начала опять долго отговаривал  бабу  Варю  обращаться  в
милицию. Потом заставил Алену позвонить в Выксу. Получить сведения  об  Инге
оказалось  совсем  непросто.  Наконец  дозвались  палатного  врача,  который
неприветливо буркнул, что девушка все еще без  сознания,  и  бросил  трубку.
Алена окончательно приуныла и собралась немедленно уезжать. Юрий  похолодел.
Этой Выксы он боялся до смерти  -  вернее,  Алениного  возвращения  туда,  к
давящему,  укоряющему  великолепию  разрушенных  стен  Троицкого  собора,  к
голосам и стенаниям, до  сих  пор  слышным  из  развалин  взорванной  церкви
Иверской Божьей матери. Как опутает ее все это снова, как возомнит она,  что
только и осталось ей теперь - грехи замаливать...
   Как ни странно, на помощь пришла Варвара Васильевна. Ей  так  внезапно  и
резко поплохело, руки так затряслись, а лицо так  побледнело,  что  было  бы
сущей бесчеловечностью  бросить  в  одиночестве  больную  старушку,  недавно
пережившую тяжелое потрясение... ветеранку, между прочим, фронтовичку!
   Алена мигом раскаялась, отменила отъезд и согласилась сидеть с несчастной
бабулькой хоть сутки напролет, хоть двое.  Юрий  вздохнул  с  облегчением  и
отправился к телефону, однако случайно поймал  такой  острый,  такой  живой,
такой понимающий взгляд полумертвой старухи, что с трудом  проглотил  смешок
внезапной догадки.
   Ай да фронтовичка! Ай  да  ветеранка!  Все-таки  бабка  была  очень  даже
неглупа, и  стоило  ей  только  услышать  про  Выксу,  как  вся  ее  боевая,
атеистическая, комсомольская юность так и взыграла, так и вскипела ключом.
   Наверное, она предпочитала, чтобы внучка предавалась неофициальной  любви
на ее диване,  а  не  превращалась  в  унылую  Христову  невесту.  И  решила
воспрепятствовать этому превращению, елико возможно...
   Юрий снова почувствовал прилив глубочайшей симпатии к этой худой  старухе
с измученным лицом. Даже сейчас видно,  что  когда-то  она  была  редкостной
красавицей. На тумбочке около ее кровати - большой портрет парня  в  военной
форме с плакатной улыбкой и  веселыми  глазами.  Тоже  лицо,  какое  нечасто
встретишь! Муж ее, наверное,  тот  самый  Герой  Советского  Союза,  Золотую
Звезду которого, а значит, память, Варвара Васильевна готова  была  защитить
ценою жизни - и своей, и  чужой.  Может  быть,  когда-нибудь  обстоятельства
станут помилосерднее, может быть, появится у Юрия возможность подружиться  с
этой красивой, умной, странной женщиной, а то и попасть к ней в родню...
   Он сел за телефон, предаваясь приятным мечтам, улыбаясь,  уверенный,  что
довольно быстро нащупает след той пресловутой студии, от которой  всем  было
столько хлопот. Ничего подобного!  Никакие  справочные  ни  о  какой  студии
ничего и слыхом не слыхали. На вахте телецентра  посоветовали  обратиться  в
приемную директора, но не уточнили, какого канала. Наконец после  длительной
серии  звонков,  наслушавшись  всяческих  ответов,  среди  которых  были   и
насмешки, и грубость, и самые нелицеприятные отзывы о  бывшей  телевизионной
знаменитости, Юрий положил трубку, ощутимо разогревшуюся в его руках, и тупо
уставился на стенку, так ничего и не узнав.
   Выходило, что Денис Кораблев врал? Однако Алена подтвердила, что Инга  до
последнего времени посещала студию, даже  когда  телеканал  Шестаковой  "Око
Волги" прекратил свое существование. Почему это произошло, Алена  толком  не
знала, из-за каких-то денег, что ли, но  студия  работала.  А  вот  где  она
находилась...
   Юрий пометался по кухоньке, где устроил свой штаб, но ничего толкового не
придумал. Пришла Алена, начала чистить картошку, и  все  умные  мысли,  если
таковые имели место быть, улетучились у него из головы  при  взгляде  на  ее
худые, понурые плечи, печально склоненную голову в  платочке  и  потупленные
глаза. Он не мог видеть ее такой - полной раскаяния! Вчера  ночью  она  была
совсем другая! Но опять же -  до  новой  ночи  еще  далеко,  а  потому  Юрию
пришлось прижать ладонь к  сердцу,  чтобы  сдержать,  усмирить  эту  любовь,
которая не давала ему покоя, проглотить все слова, которые так и  рвались  с
языка, и выдавить только:
   - Картошечку чистишь?
   Наблюдение редкостное  по  качеству  глубокомыслия,  но  зато  совершенно
безопасное.
   - Ага, - подтвердила Алена, проворно снуя ножиком по огромной заскорузлой
картохе. - Поджарю - надо же поесть  наконец.  А  больше  у  бабы  Вари  нет
ничего. Сейчас перекусим, а потом я на базар схожу.
   Какой-то тревожный звоночек звякнул в душе, но Юрий убедил себя, что  она
не стала бы врать. Если все-таки соберется уезжать в Выксу, скажет прямо.
   Все-таки он уже успел немного узнать Алену. Это была воплощенная прямота,
и этим она напоминала свою бабку-тетку гораздо  сильнее,  чем,  может  быть,
осознавала.
   Итак, Алена чистила картошку, а Юрий машинально следил  за  ее  пальцами,
соображая, что делать дальше.
   Очистки с тихим шуршанием  падали  на  газету.  Юрий  невольно  скользнул
взглядом по скомканной странице. "Гу... Be..."  -  было  начертано  большими
красными буквами на  черном  фоне,  и  он  едва  не  хлопнул  себя  по  лбу,
сообразив, куда с  самого  начала  надо  было  идти,  не  тратя  времени  на
телефонные переговоры.
   В "Губернские ведомости"! К подружке Римме! Потому что  если  со  студией
Тамары Шестаковой была связана хоть одна грязная сплетня (а этого  не  могло
не быть!), Римма ее непременно знает. И сплетню, и студию.
   Он поглубже вздохнул и потянул на себя дверь,  так  и  не  придумав,  что
наврет, если у входа будет дежурить тот же цербер Гоша, который  не  мог  не
запомнить бурного предыдущего пребывания Юрия в редакции. И с трудом сдержал
смех, увидев, что история повторяется: кресло рядом со столиком и  телефоном
снова  пустовало.  "Крючок  для  пираньи",  -  гласила  надпись  на  обложке
очередной книжки. Боже! Неужели с пираньями не только... это самое... но  их
еще и ловят и в пищу употребляют? Хотя, судя по прикиду очередного манекена,
опять курс молодого бойца. А вот и сам боец!
   За маленькой дверью раздался характерный шум унитаза-"компакт",  и  Юрий,
не чуя ног, взлетел по лестнице на второй этаж.
   История повторялась и  здесь.  Тишина  и  безлюдье!  В  знакомой  комнате
знакомый рыжий дедушка, как и в  прошлый  раз,  сидел,  вперившись  в  синий
"Нортон". Знакомо затрещали сразу два телефона, он  вскочил  и,  врастопырку
схватив трубки, прокричал: "Не  знаю!  Нету  его!"  -  и  опять  уткнулся  в
компьютер.
   "Неужели все еще спрашивают Ал. Фавитова? - изумился Юрий. -  Что  же  он
снова натворил, поганец этакий?"
   Он прошел по коридору дальше. В приемной опять исходил паром  чайник,  и,
выключая его,  Юрий  прислушался,  не  донесутся  ли  из-за  двери  знакомые
охи-вздохи Лоры. Там было тихо, однако Юрий потянул  на  себя  дверь  (ручку
починили, ого!) не без некоторой опаски.
   Первый взгляд на стол вызвал у него вздох немалого облегчения.  Стол  был
пуст! То есть нет, совсем не пуст, а завален горой бумаг, однако того,  чего
Юрий боялся там увидеть, - распутного женского тела, - на нем не было.
   Да, Лора отсутствовала, но вторая участница недавнего настольного действа
имела место быть. Римма сидела в кресле, уткнувшись в  какие-то  бумаги,  и,
когда она вскинула голову на звук открывшейся двери и  уставилась  на  Юрия,
глаза ее какое-то время еще были словно устремлены куда-то внутрь -  вернее,
в то, что она с таким увлечением изучала. Однако в следующее мгновение  лицо
ее вспыхнуло гневом, бумаги полетели в разные стороны, а сама Римма вскочила
с кресла и ринулась на Юрия с таким пылом, что он едва не отпрянул назад,  в
приемную. Однако в таком случае она заперлась бы и вызвала Гошу, или кто там
у них сегодня опробовал "компакт" ,на первом  этаже,  поэтому  Юрий  подался
вперед и оказался в кабинете прежде, чем Римма успела добежать до двери.
   Конечно, она могла бы вцепиться в него,  но,  похоже,  до  мужчины  ей  и
дотронуться-то было  противно,  поэтому  Римма  резко  остановилась,  словно
налетев на незримое препятствие, и с выражением воскликнула:
   - Вы! Опять вы! Хватает же наглости...
   - Вы так негодуете, как будто это я на вашем столе трахался с собственной
женой, а  не  вы...  с  бывшей  моей  женой,  -  хладнокровно  сказал  Юрий,
усаживаясь на какой-то стул, с которого бесцеремонно снял пластиковый ящичек
с дискетами.
   Он чувствовал, что  по  отношению  к  Римме  нельзя  давать  ни  малейшей
слабины, однако и слишком активно качать права тоже не следует. Для усиления
впечатления грохнул ящик прямо на  пол  и  с  улыбкой  уставился  в  черные,
недобро прищуренные глаза.
   - Надо полагать, вы опять пришли вымогать что-то? - с отвращением, но уже
сдержаннее спросила Римма. - Становитесь завзятым шантажистом!
   - Да нет, просто я хотел  воспользоваться  правами  старого  знакомого  и
предложить вам одну маленькую сенсацию.
   - Ладно-ка! - недоверчиво усмехнулась Римма, однако в глазах против  воли
вспыхнул  интерес.  -  Откуда  вдруг  такая  забота  о   процветании   нашей
бульварной, пошлой и отвратительной газетенки?  Цитата!  -  уточнила  она  с
усмешкой, заметив изумление Юрия при виде такой беззаветной самокритики.
   - Вообще-то в данном случае я забочусь скорее о себе...
   - Ага! -  почему-то  обрадовалась  Римма.  -  Значит,  вам  что-то  нужно
взамен?
   - Информацию о студии  телевизионного  мастерства  Тамары  Шестаковой,  -
сказал Юрий и тут же махнул  рукой,  пытаясь  согнать  выражение  ненависти,
исказившее лицо Риммы:
   - Да вы что?! Что я такого сказал?
   - Ничего, -  криво  усмехнулась  она.  -  Проехало!  А  вы  что,  желаете
подучиться телевизионному мастерству? Журналистика  вдруг  привлекла?  Лавры
Ал.
   Фавитова покоя не дают?
   - Его лавры я, так и быть, Лорику оставлю, - нежно сказал Юрий,  и  Римма
не удержалась от короткого смешка:
   - Ну что ж, поехали. Вам вообще-то приходилось когда-нибудь  обмениваться
информацией? Технологию знаете?
   - Представляю себе, -  бодро  заявил  Юрий,  однако  Римма  проницательно
усмехнулась:
   - Представляете! Неужели? Ладно врать-то! А дело между тем простое.
   Выдача идет строго по пунктам. Вы мне - я вам. Начинайте!
   - А почему  я?  -  заартачился  Юрий.  -  Может,  вы  и  знать-то  ничего
особенного  не  знаете,  а  я  вам  свою  сенсацию  на  блюдечке  с  голубой
каемочкой...
   - Но ведь это вы ко мне пришли? - ласково спросила Римма. - Или  нет?  Вы
пришли ко мне - значит, моя информация нужна вам больше, чем мне -  ваша.  И
вообще, торг здесь неуместен, хотите - выдавайте, чем богаты, не хотите - не
надо, но тогда мотайте отсюда, у меня вагон работы.
   В голосе  ее  появилась  нотка  откровенного  нетерпения,  и  Юрий  решил
уступить.
   - Ну, так и быть. Значит, пункт первый. Было это не в некотором  царстве,
не в некотором государстве, а в нашем любимом городишке. В феврале сего года
некая старушка, бывшая фронтовичка, совершила убийство в  целях  самозащиты.
Прикончила она какого-то отморозка, и вот, вообразите, некоторое время назад
ей начал являться призрак убитого.
   Несколько мгновений Римма смотрела на него неподвижно, потом сказала:
   - Что-то такое я припоминаю... Хотели украсть то ли орден, то ли  медаль,
и эта старая рухлядь выпустила в бедолагу всю обойму из пистолета,  которому
тоже сто лет в обед. Так? Но что здесь сенсационного? Разве  что  призрак...
Но всяким инферно у нас занимаются другие люди, специалисты,  а  я  в  такие
вещи, признаться, не верю. И не пойму, какое отношение эта история  имеет  к
Тамаре Шестаковой?
   - Скоро поймете. После второго пункта. Но теперь ваша очередь.
   Римма пожала плечами и лениво промолвила:
   - Студия телевизионного мастерства Тамары Шестаковой  возникла  буквально
через три дня после того,  как  господин  Чужанин  полетел  вверх  пятами  с
правительственных высей прямиком в родимый город Нижний Новгород.
   - А при чем тут Чужанин?  -  искренне  удивился  Юрий.  -  Он  что,  тоже
посещает эту студию? Ораторское мастерство и все такое?
   Глядя на Римму, и осел понял бы, что сморозил глупость.
   - Ну? - с досадой спросил  Юрий.  -  В  чем  дело?  Да  не  хлопайте  так
демонстративно ресничками, штукатурка вон осыпается!
   - К вашему сведению, я вообще не крашусь, ресницы у меня  свои  такие,  -
откровенно  обиделась  Римма.  -  В  отличие  от  вашей...  Ну   ладно.   Вы
спрашиваете, при чем здесь Чужанин?  Деточка,  а  почему  у  меня  создается
впечатление, будто вы вообще ничего не знаете о Тамаре?
   - Да кто ж ее не знает! - с бодростью, которой не  испытывал,  воскликнул
Юрий. - Она была основателем и директором телеканала "Око Волги", знаменитая
в области журналистка...
   Он напрягся, но толку от этого  было  мало.  Сказать,  что  Юрий  смотрел
телевизор  очень  редко,  значило  бы  погрешить  против  истины  -  он  его
практически не смотрел.
   - Ни фига себе компромат, - зевнула Римма. - Ваше досье на  Тамарку  что,
одной страничкой исчерпывается?
   Юрий решил пойти ва-банк и швырнул на стол один из своих тузов:
   - Вчера ночью... хотя  нет,  сегодня,  потому  что  это  было  уже  после
полуночи, я лично набил морду этому призраку.
   - Уважаю, - медленно  промолвила  Римма  после  крохотной  паузы.  -  Это
кое-чего стоит... равняемся на принца Гамлета, да?
   - В каком смысле?
   - Ну это же он дрался с призраком на шпагах и пал от его руки? А до этого
призрак отравил ядом свою жену за измену?
   Юрий недоверчиво вгляделся в глаза представительницы "четвертой  власти",
но  они  были  прозрачны   настолько,   насколько   могут   быть   прозрачны
антрацитово-черные глаза.
   - Вообще-то призрак был его отцом, и Гамлет не дрался с ним, а...
   - Призрак - отцом? - всполошилась Римма. - Еще  один  случай  непорочного
зачатия?! - И тут же хохотнула издевательски:
   - Да не делайте таких глаз, друг мой! Это опять же цитаты - между прочим,
из одной нашей с вами общей знакомой.
   У Юрия брови так и поползли на лоб. Общая знакомая у него с  Риммой  была
только одна - Лора. Интересно, что же успела с позавчерашнего дня  натворить
его  бывшая  женушка,  чтобы  жаркая  страсть  переросла  в  ту  откровенную
ненависть, которую он уловил в  голосе  Риммы?  Неужели  изменила?  Ну,  это
вполне в Лорином духе!
   - Поскольку мы собрались сюда не столы вертеть, давайте ближе к  делу,  -
сердито сказала Римма. -  Ваша  храбрость  в  обращении  с.  представителями
потустороннего мира заслуживает небольшого экскурса в историю нижегородского
телевидения. Чтоб вы знали: еще в бытность свою худеньким эмэнэсом из  НИРФИ
Глеб Чужанин задружил с Томой Шестаковой. Она в тут пору тоже была худенькой
и смазливой молоденькой дамочкой, только что вернувшейся с Дальнего Востока,
где погиб ее муж-пограничник. Где-то в Приморье...
   - На Даманском? - встрепенулся Юрий. - Конфликт с китайцами?
   - Будете перебивать - ни  слова  больше  не  скажу!  Юрий  демонстративно
закусил губу.
   - Кстати, история  возвращения  Шестаковой  с  Дальнего  Востока  -  тоже
интересная история, но это к делу не относится, - заметила Римма  как  бы  в
скобках. - Итак