т, изображая
 раздражительных, легкомысленных и имеющих другие подобного рода недостатки
 характера, должен представлять таких людей облагороженными, как, например,
             представил жестокосердного Ахилла Агафон и Гомер.

    Вот что следует иметь в виду, а также наблюдения над впечатлениями,
  неизбежно вызываемыми поэтическим произведением. Ведь и тут можно часто
ошибаться. Относительно этого достаточно сказано в изданных мною сочинениях.







                                    XVI



          Виды узнавания. Примеры узнавания из греческой трагедии.



О том, что такое узнавание, сказано раньше. А что касается видов узнавания,
    то первый и самый безыскусственный, которым чаще всего пользуются за
 недостатком другого выхода, - узнавание по приметам. Из примет одни бывают
врожденные, например, "копье, какое носят (на своем теле) Земнородные", или
 звезды в "Фиесте" Каркина; другие - приобретенные впоследствии, притом или
 на теле, например, рубцы, или посторонние предметы, например, ожерелье или
лодочка, посредством которой происходит узнавание в "Тиро". Этими приметами
 можно пользоваться и лучше и хуже. Так, Одиссея по его рубцу иначе узнала
   кормилица, иначе свинопасы. Узнавания, требующие доказательств, менее
   художественны, как и все такого рода, а возникающие из перипетии, как,
               например, в сцене омовения ("Одиссея") лучше.

                                   [1088]

   Второе место занимают узнавания, придуманные поэтом [вследствие этого
 нехудожественные]. Так, Орест в "Ифигении" дал возможность узнать, что он
  Орест. Ифигения открыла себя письмом, а Орест говорит то, чего хочет сам
     поэт, но не дает миф. Поэтому такое узнавание очень приближается к
     указанной мною ошибке ведь Орест мог и принести с собой некоторые
   доказательства. Таков же голос ткацкого челнока в Софокловом "Терее".

Третье узнавание - путем воспоминания, когда возникает какое-нибудь чувство
 при виде какого-нибудь предмета. Так, в "Киприях" Дикэогена герой, увидев
 картину, заплакал, а в "Рассказе у Алкиноя" (Одиссей), слушая кифариста и
      вспомнив (пережитое), залился слезами. По этому их обоих узнали.

  Четвертое узнавание - при помощи умозаключения, например, в "Хоэфорах":
"пришел кто-то похожий (на меня), а никто не похож (на меня), кроме Ореста,
  следовательно, это пришел он". Или сцена с Ифигенией у софиста Полиида:
 Оресту естественно сделать вывод, что и ему приходится стать жертвой, так
     как была принесена в жертву его сестра. А в "Тидее" Феодекта герой
  заключает, что он и сам погибнет, потому что он пришел с целью отыскать
 своего сына. То же и в "Финеидах": женщины, увидев местность, решили, что
        тут им назначено судьбой умереть, так как их там и высадили.

   Бывает и сложное узнавание, соединенное с обманом публики, например, в
 "Одиссее-Лжевестнике" герой говорит, что он узнает лук, которого не видал;
      а публика в ожидании, что он действительно узнает, делает ложное
                               умозаключение.

 Но лучше всех узнавание, вытекающее из самих событий, когда зрители бывают
  поражены правдоподобием, например, в Софокловом "Эдипе" и в "Ифигении".
      Действительно правдоподобно, что Ифигения хочет вручить письмо.

                                   [1089]

Только такие узнавания обходятся без придуманных примет и ожерельев. Второе
           место занимают узнавания, вытекающие из умозаключения.







                                    XVII



      Советы поэтам - как следует писать трагедии: необходимость ясно
 представлять и переживать самому то, что поэт изображает. Развитие сюжета.



 При составлении фабул и обработке их языка необходимо представлять события
    как можно ближе перед своими глазами. При этом условии поэт, видя их
     совершенно ясно и как бы присутствуя при их развитии, может найти
   подходящее и лучше всего заметить противоречия. Доказательством этому
 служит то, в чем упрекали Каркина. (У него) Амфиарай выходил из храма, что
 укрывалось от взора зрителей. Публика была раздосадована этим, и на сцене
                          Каркин потерпел неудачу.

 По возможности следует сопровождать работу и телодвижениями. Увлекательнее
 всего те поэты, которые переживают чувства того же характера. Волнует тот,
    кто сам волнуется, и вызывает гнев тот, кто действительно сердится.
Вследствие этого поэзия составляет удел или богато одаренного природой, или
   склонного к помешательству человека. Первые способны перевоплощаться,
                        вторые - приходить в экстаз.

  Как эти рассказы (т. е. сохраненные преданиями), так и вымышленные поэт,
   создавая трагедию, должен представлять в общих чертах, а потом вводить
  эпизоды и расширять. По моему мнению, общее можно представлять так, как,
  например, в "Ифигении". Когда стали приносить в жертву какую-то девушку,
   она исчезла незаметно для совершавших жертвоприношение и поселилась в
другой стране, в которой был обычай приносить в жертву богине чужестранцев.
             Эта обязанность была возложена на нее. Спустя не-

                                   [1090]

      которое время случилось, что брат этой жрицы приехал туда. А то
 обстоятельство, что ему повелел бог [и по какой причине - это не относится
к общему] отправиться туда и за чем, - это вне фабулы. После приезда, когда
    его схватили и хотели принести в жертву, он открылся, - так ли, как
    представил Еврипид, или как Полиид, - правдоподобно сказав, что, как
 оказывается, суждено быть принесенными в жертву не только его сестре, но и
                     ему самому. И отсюда его спасение.

      После этого следует, уже дав имена (действующим лицам), вводить
эпизодические части, но так, чтобы эпизоды были в тесной связи, например, в
 эпизоде с Орестом - его сумасшествие, вследствие которого он был пойман, и
                    очищение, вследствие чего он спасся.

 В драмах эпизоды кратки, в эпосе они растянуты. Так, содержание "Одиссеи"
можно рассказать в немногих словах. Один человек странствует много лет. Его
 преследует Посейдон. Он одинок. Кроме того, его домашние дела находятся в
  таком положении, что женихи (жены) расточают его имущество и составляют
заговор против его сына. После бурных скитаний он возвращается, открывается
некоторым лицам, нападает (на женихов), сам спасается, а врагов перебивает.
          Вот собственно содержание поэмы, а остальное - эпизоды.







                                   XVIII



 Завязка и развязка. Определение этих понятий. Значение завязки и развязки
для характеристики трагедии. Сложных мифов следует избегать. Отношение хора
                         к другим частям трагедии.



Во всякой трагедии есть завязка и развязка. События, находящиеся вне драмы,
      и некоторые из входящих в ее состав часто бывают завязкой, а ос-

                                   [1091]

тальное - развязка. Завязкой я называю то, что находится от начала трагедии
 до той части, которая является пределом, с которого начинается переход от
   несчастья к счастью или от счастья к несчастью, а развязкой - то, что
 находится от начала этого перехода до конца. Например, в "Линкее" Феодекта
 завязкой служат происшедшие раньше события, похищение ребенка и (раскрытие
          виновных, а развязка) от обвинения в убийстве до конца.

     Видов трагедии четыре. Столько же указано нами и частей. Трагедия
   запутанная, которая целиком состоит из перипетии и узнавания. Трагедия
  патетическая, например, "Эанты" и "Иксионы". Трагедия нравов, например,
  "Фтиотиды" и "Пелей". Четвертый вид - трагедия фантастическая, например,
   "Форкиды", "Прометей" и все те, где действие происходит в преисподней.

  Лучше всего стараться соединять все эти виды, а если это невозможно, то
     самые главные и как можно больше, в особенности потому, что теперь
 несправедливо нападают на поэтов. Хотя (у нас) есть много хороших поэтов в
  каждом виде (трагедии), но критики требуют, чтобы один поэт превосходил
                 каждого в его индивидуальных достоинствах.

 Различие и сходство между трагедиями следует определять, быть может, не по
  отношению к фабуле, а принимать во внимание сходство завязки и развязки.
Многие поэты, составив хорошую завязку, дают плохую развязку, между тем как
           необходимо, чтобы обе части всегда вызывали одобрение.

    Следует также помнить о том, о чем часто говорилось, и не придавать
   трагедии эпической композиции. Эпической я называю состоящую из многих
    фабул, например, если какой-нибудь (трагик) будет воспроизводить все
  содержание "Илиады". Там, вследствие значительной длины, части получают
    надлежащее развитие, а в драмах многое происходит неожиданно. И вот
    доказательство. Все те трагики, которые представляли разрушение Трои

                                   [1092]

 целиком, а не по частям, как Еврипид, или Ниобу не так, как Эсхил, терпят
  полную неудачу или уступают в состязании другим. Ведь и Агафон потерпел
                     неудачу только из-за одного этого.

 Но в перипетиях и в простых действиях трагики удивительно достигают своей
цели. Это бывает, когда умный, но преступный человек оказывается обманутым,
 как Сизиф, или храбрый, но несправедливый бывает побежден. Это и трагично,
и согласно с чувством человеческой справедливости. Это и правдоподобно, как
        говорит Агафон: "Ведь правдоподобно, что происходит много и
                            неправдоподобного".

Хор должно представлять как одного из актеров. Он должен быть частью целого
 и состязаться не так, как, например, у Еврипида, а так, как у Софокла. А у
  прочих поэтов песни хора имеют не больше связи со своей фабулой, чем со
   всякой другой трагедией. Поэтому у них поют "вставочные песни" с того
    времени, как Агафон первый начал делать подобное. А между тем какая
   разница, петь вставочные песни или перемещать из одной части в другую
                         диалог или целый эпизодий?







                                    XIX



   Правила диалектического развития мысли в трагедии - предмет риторики.
  Правила интонации при исполнении трагедии на сцене (приказание, просьба,
             угроза, ответ и т. п.) - дело актера и режиссера.



 Остается сказать несколько слов относительно словесной формы (трагедии) и
   изложения мыслей, а относительно других вопросов уже сказано. Впрочем,
вопросы, касающиеся изложения мыслей, следует рассматривать в сочинениях по
 риторике, так как они более близки к этой области знаний. К области мысли
относится все то, что должно быть выражено в слове. А частные задачи в этой
                             области - доказы-

                                   [1093]

  вать и опровергать, и изображать чувства, как, например, сострадание или
 страх, или гнев и другие подобные им, а также величие и ничтожество. Ясно,
 что и при изображении событий должно исходить от тех же основ, когда нужно
        представить вызывающее сожаление, или ужас, или великое, или
   правдоподобное. Разница состоит только в том, что события должны быть
понятными без объяснения, а мысли должны быть выражены говорящим в рассказе
  и согласоваться с его рассказом. В самом деле, в чем состояла бы задача
говорящего, если бы все было ясно уже само собой, а не благодаря его слову?

    В той области, которая относится к слову, есть один частный вопрос -
внешние способы выражения. Знание их есть дело актерского искусства и того,
 кто руководит театральной постановкой, например, как выразить приказание,
  как мольбу, рассказ, угрозу, вопрос и ответ и т. п. Знание или незнание
   этого не вызывает к поэтическому произведению никакого упрека, который
 заслуживал бы серьезного внимания. В самом деле, какой ошибкой можно было
   бы признать то, в чем Протагор упрекает (Гомера), будто он, думая, что
 умоляет, приказывает, сказав: "Гнев, богиня, воспой". (Протагор) говорит,
 что поставить в форме повелительного наклонения слова, обозначающие делать
 что-нибудь или не делать, - это приказание. Поэтому следует оставить этот
          вопрос, как относящийся не к поэтике, а к другой науке.







                                     XX



 Элементы речи: звук, слог, союз, имя, глагол, член. Определение понятия о
   звуке, слоге, союзе, члене, имени, глаголе и флексии имен и глаголов.
                                Предложение.



  Во всяком словесном изложении есть следующие части: основной звук, слог,
              союз, имя, глагол, член, флексия и предложение.

                                   [1094]

   Основной звук - это звук неделимый, но не всякий, а такой, из которого
  естественно появляется разумное слово. Ведь и у животных есть неделимые
   звуки, но ни одного из них я не называю основным. А виды этих звуков -
                     гласный, полугласный и безгласный.

   Гласный - тот, который слышится без удара (языка); полугласный - тот,
  который слышится при ударе (языка), например, Ј и Ў; а безгласный - тот,
который при ударе (языка) не дает самостоятельно никакого звука, а делается
   слышным в соединении со звуками, имеющими какую-нибудь звуковую силу,
                              например, " и ".

Эти звуки различаются в зависимости от формы рта, от места (их образования)
 густым и тонким придыханием, долготой и краткостью и, кроме того, острым,
     тяжелым и средним ударением. Подробности по этим вопросам следует
                          рассматривать в метрике.

     Слог есть не имеющий самостоятельного значения звук, состоящий из
 безгласного и гласного или нескольких безгласных и гласного. Так, "‘ и без
Ў слог и с Ў слог: "Ў‘. Но рассмотрение различия слогов также дело метрики.

     Союз - это не имеющее самостоятельного значения слово, которое [не
  препятствует, но и не] содействует составлению из нескольких слов одного
 имеющего значение предложения. Он ставится и в начале, и в середине, если
  его нельзя поставить в начале предложения самостоятельно, например, ј­Ѕ,
  ®дї№, ґ­. Или - это не имеющее самостоятельного значения слово, которое
    может составить одно имеющее самостоятельное значение предложение из
             нескольких слов, имеющих самостоятельное значение.

   Член - не имеющее самостоятельного значения слово, которое показывает
 начало, или конец, или разделение речи, например, дї ¬јфЇ, дї юµаЇ и др..
                    Или - это неимеющее самостоятельного

                                   [1095]

 значения слово, которое [не препятствует, но и не] содействует составлению
    из нескольких слов одного имеющего значение предложения, ставящееся
                   обыкновенно и в начале, и в середине.

 Имя - это сложное, имеющее самостоятельное значение, без оттенка времени,
 слово, часть которого не имеет никакого самостоятельного значения сама по
 себе. Ведь в сложных словах мы не придаем самостоятельного значения каждой
       части, например, в слове Феодор (Богдар) - дор (дар) не имеет
                         самостоятельного значения.

   Глагол - сложное, самостоятельное, с оттенком времени слово, в котором
  отдельные части не имеют самостоятельного значения так же, как в именах.
Например, "человек" или "белое" не обозначает времени, а (формы) "идет" или
    "пришел" обозначают еще одна - настоящее время, другая - прошедшее.

 Флексия имени или глагола - это обозначение отношений по вопросам "кого",
 "кому" и т. п. Или - обозначение единства или множества, например, "люди"
  или "человек". Или - отношений между разговаривающими, например, вопрос,
приказание: "пришел ли"? или "иди". Это глагольные флексии, соответствующие
                              этим отношениям.

  Предложение - сложная фраза, имеющая самостоятельное значение, отдельные
 части которой также имеют самостоятельное значение. Не всякое предложение
 состоит из глаголов и имен. Может быть предложение без глаголов, например,
  определение человека, однако какая-нибудь часть предложения всегда будет
   иметь самостоятельное значение [например, в предложении "Идет Клеон" -
                              слово "Клеон"].

  Слово бывает единым в двояком смысле: когда оно обозначает единство или
      соединение множества. Например, "Илиада" - единое, как соедине-

                    -----------------------------------

                Повторение того, что сказано несколько выше.

                                   [1096]

       ние множества, а "человек" - как обозначение одного предмета.







                                    XXI



   Слова простые и сложные. Слова общеупотребительные, глоссы, метафоры,
 украшения речи. Слова вновь составленные. Слова растяженные, сокращенные и
                                измененные.



 Объяснение этих терминов и примеры из греческой поэзии. Разделение слов по
          окончаниям на слова мужского, женского и среднего рода.

  Имя бывает двух видов: простое и сложное. Простым я называю то, которое
    слагается из не имеющих самостоятельного значения частей, например,
   "земля". Что касается имен сложных, то одни состоят из части, имеющей
    самостоятельное значение и не имеющей его, но имеющей или не имеющей
   значение не в самом имени; другие состоят из частей (только), имеющих
                                 значение.

 Имя может быть трехсложным, четырехсложным и многосложным, как большинство
               слов высокопарных, например, Гермокаикоксанф.

  Всякое имя бывает или общеупотребительное, или глосса, или метафора, или
  украшение, или вновь составленное, или растяженное, или сокращенное, или
                                измененное.

 Общеупотребительным я называю то, которым пользуются все, а глоссой - то,
 которым пользуются немногие. Ясно, что глоссой и общеупотребительным может
быть одно и то же слово, но не у одних и тех же. Например, цЇіеЅїЅ (дротик)
         - у жителей Кипра общеупотребительное, а у нас оно глосса.

 Метафора - перенесение слова с измененным значением из рода в вид, или из
 вида в род, или из вида в вид, или по аналогии. Я говорю о перенесении из
                  рода в вид, например: "А корабль мой вот

                                   [1097]

 стоит", так как стоять на якоре - это особый вид понятия "стоять". (Пример
    перенесения) из вида в род: "Да, Одиссей совершил десятки тысяч дел
     добрых". Десятки тысяч - вообще большое число, и этими словами тут
 воспользовался поэт вместо "множество". Пример перенесения из вида в вид:
"отчерпнув душу мечом" и "отрубив (воды от источников) несокрушимой медью".
  В первом случае "отчерпнуть" - значит "отрубить", во втором - "отрубить"
поэт поставил вместо "отчерпнуть". Нужно заметить, что оба слова обозначают
                             что-нибудь отнять.

  Аналогией я называю такой случай, когда второе слово относится к первому
  так же, как четвертое к третьему. Поэтому вместо второго можно поставить
   четвертое, а вместо четвертого второе. Иногда присоединяют то слово, к
которому заменяемое слово имеет отношение. Я имею в виду такой пример: чаша
   так же относится к Дионису, как щит к Арею; поэтому можно назвать чашу
щитом Диониса, а щит чашей Арея. Или - что старость для жизни, то вечер для
 дня; поэтому можно назвать вечер старостью дня, а старость вечером жизни,
                    или, как у Эмпедокла, закатом жизни.

 Для некоторых понятий нет в языке соответствующих слов, но все-таки можно
 найти сходное выражение. Например, вместо "сеять" семена говорят "бросать"
   семена, а для разбрасывания солнцем света нет соответствующего слова.
   Однако так как "бросать" имеет такое же отношение к лучам солнца, как
       "сеять" к семенам, то у поэта сказано: "сея богозданный свет".

   Метафорой этого