осы,  которые
относятся   к  природоведению   (это   ведь   не  подходит  для   настоящего
исследования), а  все  то, что  касается  человека  и  затрагивает  нравы  и
страсти, это мы внимательно  исследуем, например: у  всех ли  бывает дружба,
или испорченным  невозможно  быть друзьями, а также один ли  существует  вид
дружбы  или больше. Те, кто  думают,  что  один, по той  причине, что дружба
допускает  большую и меньшую  степень,  уверились  в  этом без  достаточного
основания, ибо  большую и меньшую степень имеет и различное по виду. Об этом
и прежде было сказано.
     (II). Когда мы будем знать, что  вызывает дружескую приязнь (phileton),
вероятно,  прояснятся и эти [вопросы].  Ведь считается, что  не все вызывает
дружбу (phileisthai),  но только ее собственный предмет (to phileton), а это
благо,  или то, что доставляет удовольствие, или полезное  (agathon e hedy e
khresimon).  Правда,  может  показаться,  что  полезно  то,  благодаря  чему
возникает известное  благо  или  удовольствие,  так что предметами дружеской
приязни окажутся лишь  благо  вообще (tagathon) и удовольствие -  в качестве
целей. А в таком случае, к чему питают дружбу (philoysi): к благу вообще или
к  благу  для  самих  себя  (to  haytois agathon)? Ведь иногда эти  вещи  не
согласуются. Соответственно и  с удовольствием. Принято  считать, что всякий
питает дружбу к благу для самого себя, и,  хотя благо есть предмет дружеской
приязни в безотносительном смысле,  для  каждого [благом является] благо для
него, а  дружбу каждый питает не к сущему для него благом, но к  кажущемуся.
Разницы тут никакой  нет: предметом дружеской приязни будет  то, что кажется
[приятным].
     Есть  три  [основания],  по  которым питают  дружескую  приязнь,  но  о
дружеском чувстве (philesis)  к неодушевленным  предметам не  говорят как  о
"дружбе",  потому  что  здесь невозможно ни  ответное дружеское  чувство, ни
желание  блага для  другого (наверное, смешно желать  блага  вину, но если и
[говорить  о таком пожелании], то это желание  быть ему в сохранности, чтобы
иметь  его  самому); между тем  говорят: другу надо желать благ  вообще ради
него  самого.   Желающих   вообще  благ   именно   таким  образом   называют
расположенными  (eynoi), если то  же  самое желание не возникает и  у другой
стороны,  потому  что при взаимном расположении (eynoia)  возникает  дружба.
Может быть,  уточнить: "при не  тайном  [расположении]"? Многие  ведь бывают
расположены к тем, кого не видели,  полагая, что те добрые люди или полезные
[для других];  и то же самое  может  испытать один из таких людей  к данному
человеку. Тогда эти люди кажутся расположенными друг к другу, но как назвать
их друзьями,  если для них  тайна, как к ним самим относятся? Следовательно,
[чтобы быть друзьями],  нужно иметь расположение друг к  другу и желать друг
другу  благ  вообще, причем  так,  чтобы  это  не оставалось  в  тайне, и по
какому-то одному из названных выше [оснований].
     3(III).  Эти [основания для возникновения дружбы] отличны друг от друга
по роду, а значит, отличаются и дружеские чувства и сами дружбы.
     Существуют, стало быть,  три вида дружбы - по числу предметов дружеской
приязни; в каждом случае  имеется ответное дружеское чувство (antiphilesis),
не  тайное; а  люди,  питающие друг  к другу дружбу, желают  друг другу благ
вообще постольку, поскольку  питают дружбу. Поэтому, кто питают друг к другу
дружбу за полезность,  питают ее  не к самим по  себе друзьям,  а постольку,
поскольку  получают  друг от  друга известное  благо. Так  и те, кто  питают
дружбу  за  удовольствие;  например,  они  восхищаются  остроумными  не  как
таковыми, а потому, что они доставляют друзьям удовольствие.
     Итак, кто питает дружбу за полезность, те любят за блага для них самих,
и  кто за удовольствие - за удовольствие, доставляемое им самим, и не за то,
что собой представляет  человек, к которому питают дружбу, а за  то,  что он
полезный  или доставляет удовольствие.  Таким образом,  это дружба постольку
поскольку, ибо не тем, что  он именно таков,  каков есть, вызывает  дружбу к
себе тот,  к  кому  ее  питают,  но в одном случае  тем,  что он  доставляет
какое-нибудь благо, и в другом - из-за удовольствия.
     Конечно, такие дружбы легко расторгаются, так как  стороны не постоянны
[в расположении  друг к другу].  Действительно, когда они  больше не находят
друг в друге ни удовольствия,  ни  пользы,  они  перестают и питать  дружбу.
Между том полезность не является постоянной, но всякий раз состоит в другом.
Таким образом, по уничтожении былой основы дружбы расторгается и  дружба как
существующая с оглядкой на [удовольствие и пользу].
     Считается, что  такая  дружба бывает  в основном между  стариками (люди
такого возраста ищут, конечно, не удовольствий, а помощи); а  среди людей во
цвете  лет и среди молодежи - у  тех, кто ищет выгоды. Такие друзья,  кстати
сказать, вовсе  не обязательно ведут  жизнь сообща,  ведь  иногда  они  даже
доставляют  друг  другу  неудовольствие,  и, разумеется,  они не нуждаются в
соответствующем общении, кроме тех случаев, когда  оказывают поддержку, ведь
эти  друзья  доставляют удовольствие [ровно] настолько, сколько имеют надежд
на  [получение] блага [друг от друга]. К этим  дружбам относят и [отношения]
гостеприимства.
     А   между  юношами  дружба,  как  принято   считать,   существует  ради
удовольствия,  ибо юноши  живут, повинуясь  страсти (kata pathos), и  прежде
всего ищут  удовольствий для себя и в настоящий миг. С изменением возраста и
удовольствия делаются иными. Вот почему юноши вдруг и становятся друзьями, и
перестают  ими быть, ведь  дружбы изменяются вместе  с  тем, что  доставляет
удовольствие, а у такого удовольствия перемена не заставит себя ждать, Кроме
того,   юноши  влюбчивы  (erotikoi),  а  ведь  любовная  дружба  в  основном
подвластна страсти и [движима] удовольствием. Недаром [юноши легко начинают]
питать  дружбу и  скоро прекращают, переменяясь часто за один  день.  Но они
желают проводить дни вместе и жить сообща, ибо так они получают то, что  для
них и соответствует дружбе.

     4.  Совершенная  же дружба бывает  между людьми  добродетельными  и  по
добродетели друг другу  подобными, ибо они одинаково  желают  друг для друга
собственно блага  постольку, поскольку  добродетельны, а  добродетельны  они
сами  по  себе.  А  те,  кто  желают  друзьям  блага  ради  них,  друзья  по
преимуществу. Действительно, они относятся так друг к другу  благодаря самим
себе  и не  в  силу посторонних обстоятельств,  потому и дружба их  остается
постоянной, покуда они добродетельны, добродетель же - это нечто постоянное.
И  каждый  из друзей добродетелен как безотносительно,  так и в отношении  к
своему другу,  ибо добродетельные  как безотносительно добродетельны,  так и
друг для друга помощники. В соответствии с этим они доставляют удовольствие,
ибо  добродетельные доставляют его и  безотносительно,  и друг  другу,  ведь
каждому в удовольствие поступки, внутренне ему присущие (oikeiai) и подобные
этим, а у добродетельных и поступки одинаковые или  похожие. Вполне понятно,
что  такая  дружба  постоянна, ведь  в ней все, что должно  быть  у  друзей,
соединяется вместе. Действительно,  всякая дружба существует или ради блага,
или  ради  удовольствия,  [причем  и то и другое]  -  или в безотносительном
смысле,  или  для  того,  кто питает  дружбу,  т.  е.  благодаря  известному
сходству. А в  совершенной дружбе имеется все, о чем было сказано, благодаря
самим по себе [друзьям]; в ней ведь друзья подобны друг другу и  остальное -
благо и удовольствие  в безотносительном смысле - присутствует  в  ней.  Это
главным образом и вызывает дружбу: так что "дружат" прежде всего такие люди,
и дружба у них наилучшая.
     Похоже,  что  такие  дружбы редки, потому что  и людей таких немного. А
кроме того, нужны  еще  время и  близкое  знакомство  (synetheia),  ибо, как
говорит пословица, нельзя  узнать друг друга,  прежде чем  съешь  вместе  [с
другом] тот знаменитый "[пуд] соли", и потому людям не признать друг друга и
не быть друзьями, прежде  чем каждый предстанет  перед другим как  достойный
дружбы и  доверия. А те, кто  в отношениях между  собою вдруг начинают вести
себя дружески (ta philika poioyntes), желают  быть друзьями, но  не являются
ими, разве  что они [взаимно] достойны  дружеской приязни  и  знают об этом;
действительно, хотя желание дружбы возникает быстро, дружба - нет.

     5   (IV).   Итак,   эта   дружба  совершенная   как  с   точки   зрения
продолжительности, так и  с  остальных точек зрения. И  во  всех  отношениях
каждый  получает от  другого [нечто]  тождественное  или сходное,  как то  и
должно быть  между  друзьями. Дружба ради удовольствия имеет сходство с этой
дружбой,  ведь  и  добродетельные доставляют  друг  другу удовольствие.  Так
обстоит  дело и с  дружбой ради пользы, ибо добродетельные тоже полезны друг
для  друга. И  даже  между  такими  [друзьями  ради пользы или удовольствия]
дружеские  привязанности  (philiai) особенно постоянны, когда  они  получают
друг от друга одинаковое, например удовольствие, и не просто [удовольствие],
а  еще и  от того же  самого  так,  как  бывает  у  остроумных, а не  как  у
влюбленного   и   возлюбленного.   Действительно,  эти   последние  получают
удовольствие  не от одного  и  того  же, но один, видя другого, а другой  от
ухаживаний влюбленного. Когда же подходит к концу пора  [юности],  иногда  к
концу  подходит и  [такая] дружба: ведь первый не  получает удовольствия  от
созерцания второго,  а  второй  не получает  ухаживаний  от первого. Многие,
однако, постоянны в  дружбе, если благодаря близкому  знакомству,  как  люди
сходных нравов, они полюбили нравы [друг друга].
     Те, кто в любовных  делах обмениваются  не удовольствием,  а пользой, и
худшие друзья, и менее постоянные, а те, кто друзьями бывают  из соображений
пользы, расторгают  [дружбу] одновременно  с [упразднением] надобности,  ибо
они были друзьями не друг другу, а выгоде.
     Поэтому друзьями  из соображений  удовольствия и из соображений  пользы
могут быть  и  дурные  [люди],  и добрые  [могут  быть друзьями]  дурным,  и
человек, который ни то ни се, - другом кому угодно; ясно, однако, что только
добродетельные  [бывают  друзьями] друг ради друга,  ведь  порочные люди  не
наслаждаются друг другом, если им нет друг от друга какой-нибудь выгоды.
     И только  против дружбы добродетельных бессильна  клевета,  потому  что
нелегко  поверить кому  бы то  ни было [в дурное] о  человеке, о  котором за
долгое время сам составил мнение: между ними доверие и невозможность обидеть
(adikein) и  все  прочее, что только  требуется  в дружбе в  истинном смысле
слова. А при других [отношениях] легко может возникнуть всякое.
     Итак, поскольку друзьями  называют  и тех, кто  дружит  из  соображений
пользы, как, например, государства  (ибо принято  считать, что военные союзы
возникают между государствами по надобности), и тех, кто любит друг друга за
удовольствие,  как, например, дети, то, видно, и нам следует  называть таких
людей  друзьями, учитывая, что видов дружбы несколько.  Но прежде  всего и в
собственном смысле слова (protos  men kai  kyrios)  дружбою является  дружба
добродетельных постольку, поскольку они  добродетельны, а остальные  следует
называть дружбами по сходству с этой, так что другие - друзья в той  мере, в
какой неким благом является и то, что подобно [истинному благу] в [истинной]
дружбе,  ведь  и удовольствие -  благо для тех, кто любит удовольствие.  Эти
[виды] дружбы не обязательно предполагают друг друга, да и  не одни  и те же
люди  становятся друзьями  ради пользы  и  друзьями ради  удовольствия,  ибо
второстепенные свойства не обязательно сочетаются между собою.

     6.  Коль  скоро дружба поделена на эти виды, дурные люди будут друзьями
из  соображений удовольствия или пользы,  ибо  в отношении к этим вещам  они
похожи, а добродетельные  будут друзьями один ради другого, ибо [они дружат]
как  добродетельные   [сами   по  себе].   Следовательно,  они   "друзья"  в
безотносительном  смысле, а те другие  в силу второстепенных обстоятельств и
по сходству с первыми.
     (V).  Так  же  как в  случае  с  добродетелями  одни  определяются  как
добродетельные  по складу, а другие  -  по деятельным проявлениям, так и  [в
случае] с дружбой.  Действительно, одни  друзья,  живя сообща,  наслаждаются
друг  другом и приносят друг другу собственно блага; другие, когда спят  или
отделены  пространством,  хотя  и не  проявляют  [дружбы]  в  действии  (oyk
energoysi), но по своему складу [и состоянию] таковы, что способны проявлять
себя  дружески  (energein  philikos), ибо  расстояния  расторгают  не вообще
дружбу,   а  ее   деятельное   проявление.  Однако  если   отсутствие  друга
продолжительно,  оно,  кажется, заставляет  забыть  даже  дружбу;  потому  и
говорится:

     Многие дружбы расторгла нехватка беседы.

     По-видимому, ни старики, ни  скучные люди не годятся для дружбы, ибо  с
ними  возможны лишь скудные удовольствия, а ведь никто не способен проводить
дни с тем, кто не доставляет удовольствия; действительно, природа, очевидно,
прежде всего избегает того,  что доставляет страдание, стремится же  к тому,
что доставляет удовольствие.
     Те,  кто признают  друг друга, но  не живут сообща, скорее,  походят на
расположенных,  чем  на друзей.  В самом  деле,  ничто  так  не  свойственно
друзьям, как проводить жизнь сообща (к поддержке-то стремятся и нуждающиеся,
однако даже блаженные стремятся проводить  свои  дни  вместе [с кем-то], ибо
они  менее всего должны быть  одинокими). Но  проводить  время друг с другом
невозможно,  если  не доставлять  друг  другу  удовольствия  и  не  получать
наслаждение от  одинаковых вещей; именно  эти [условия]  и присутствуют, как
кажется, в товарищеской дружбе.

     7. Стало быть, как уже было  сказано  многократно,  дружба - это прежде
всего дружба  добродетельных,  потому  что  предметом  дружеской  приязни  и
предпочтения (phileton  kai haireton) считается  безотносительное  благо или
удовольствие  и соответственно для  каждого [благо и удовольствие] для  него
самого, между  тем для  добродетельного добродетельный  [человек - предмет и
дружбы,  и  предпочтения] как на  одном, так и  на  другом  основании:  [как
безотносительно, так и для него].
     Дружеское  чувство  походит   на   страсть,  а  дружественность  -   на
определенный  склад,  ибо  дружеское чувство  с таким же успехом  может быть
обращено  на  неодушевленные   предметы,   но  взаимно   дружбу  питают  при
сознательном выборе, а  сознательный  выбор обусловлен  [душевным]  складом.
Кроме того,  добродетельные  желают  собственно  блага  тем,  к кому  питают
дружбу, ради самих этих людей, причем не по страсти, но по складу [души]. И,
питая  дружбу  к  другу,  питают  ее к  благу  для  самих  себя,  ибо,  если
добродетельный становится другом, он становится благом для того, кому  друг.
Поэтому и  тот и другой питают дружбу к благу для самого себя и воздают друг
другу равное в пожеланиях .и в удовольствиях, ибо, как говорится, "дружность
(philotes) - это  уравненность" (isotes); а это дано в первую очередь дружбе
добродетельных.
     (VI). Между людьми скучными и старыми тем менее бывает дружественность,
чем более они вздорны и чем менее они наслаждаются взаимным общением, а ведь
именно  [наслаждение  общением],  кажется, главный признак  дружбы  (malista
philika)  и  создает ее в первую очередь.  Недаром  юноши быстро  становятся
друзьями, а старики - нет:  не становятся друзьями тем, от кого  не получают
наслаждения. То же самое справедливо и для скучных. Однако такие  люди могут
испытывать друг к другу расположение, ибо желают друг другу собственно блага
и в нужде идут друг  другу навстречу, но едва ли они  друзья, потому  что не
проводят дни совместно и не получают друг от друга наслаждения. А именно это
считается главными признаками дружбы.
     Быть  другом  для многих  при совершенной дружбе невозможно, так же как
быть влюбленным во многих одновременно, ([влюбленность] похожа на чрезмерную
[дружбу]  и является  чем-то  таким,  что по  [своей]  природе  обращено  на
одного). Многим одновременно трудно  быть подходящими для одного  и  того же
человека, и,  вероятно, [трудно, чтобы многие] были  добродетельными.  Нужно
ведь приобрести опыт и сблизиться, что трудно в высшей степени, [если друзей
много]. А нравиться многим,  принося им  пользу или удовольствие, можно, ибо
таких  -  [ищущих выгод  и  удовольствий]  -  много, а оказывание  услуг  не
[требует] долгого срока.
     Из  этих  [видов] дружбы больше походит на [собственно]  дружбу та, что
ради удовольствия,  когда обо [стороны]  получают  одно  и  то же и получают
наслаждение друг  от друга или  от одинаковых  вещей; таковы  дружбы юношей:
здесь широта  (to eleytherion) присутствует в большей степени. А дружба ради
пользы [свойственнее] торговцам.
     Даже  блаженные,   не  нуждаясь   ни   в  чем  полезном,   нуждаются  в
удовольствиях; поэтому  они желают проводить жизнь с кем-то сообща, а что до
страдания,  то  небольшой  срок  они  его  терпят,  но  никому  не выдержать
причиняющее  страдание  непрерывно,  будь  это  само  благо,  -  вот  почему
блаженные ищут друзей, доставляющих удовольствие. Вероятно, нужно, чтобы эти
друзья были также и добродетельными, причем для самих блаженных. Дело в том,
что только в этом случае у них будет все, что должно быть между друзьями.
     Люди, наделенные могуществом, используют друзей, как  мы это  видим,  с
разбором:  одни друзья приносят им пользу, а другие доставляют удовольствие,
но  едва  ли одни и те  же  -  и то и другое, ибо могущественных не заботит,
чтобы доставляющие удовольствие были наделены добродетелью,  а полезные были
бы [полезны]  для прекрасных [деяний]; напротив,  стремясь  к удовольствиям,
они [ищут]  остроумных, а  для выполнения приказаний  - изобретательных,  но
одни и те же люди редко бывают и теми и другими [одновременно]. Сказано уже,
что и удовольствие, и пользу  вместе доставляет добропорядочный человек,  во
такой человек не делается другом  превосходящему  его [по  положению],  если
только последний не превосходит его также добродетелью;  в  противном случае
он не  будет в положении равенства, т. е. как  превзойденный пропорционально
[заслугам   превосходящего].    Но   такие    [властители],   что   обладают
превосходством еще и в добродетели, обычно бывают редки.

     8. Описанные выше  [разновидности]  дружбы [основаны]  на уравненности.
Действительно,  обе стороны или  получают и желают  друг для  друга одного и
того же, или обмениваются разным, допустим удовольствием и  помощью; сказано
уже,  что  эти  виды  дружбы  хуже и  менее  постоянны.  Как  кажется,  [эти
разновидности] и являются, и не являются дружбами  в силу соответственно {и}
сходства и несходства с одним и тем же; действительно, по сходству с дружбой
по добродетели  они являются дружбами (ведь в одной разновидности] заключено
удовольствие,   в  другой  -  польза,  а   в  той  [дружбе  по  добродетели]
присутствует  и   то  и  другое),   но  поскольку  [дружба  по  добродетели]
неподвластна клевете и постоянна, а эти  [виды дружбы] скоропреходящи, да  и
во  многом  другом  от  нее  отличны,  то  из-за  несходства  [с  дружбой по
добродетели] кажется, что это - не дружбы.
     (VII). Есть  и  другой род  дружбы, основанный на  превосходстве [одной
стороны], как, скажем, [дружеские отношения] отца к сыну и вообще старшего к
младшему, мужа к  жене и всякого  начальника к подчиненному. Эти [отношения]
тоже отличаются друг от друга, ибо неодинаково [чувство] родителей к детям и
начальников  к  подчиненным, так  же как  [различно отношение] отца к сыну и
сына к отцу или  мужа к жене  и жены  к  мужу.  И добродетель, и  назначение
каждого  из  них р