я, ни действия и
претерпевания, то остается сказать, что движение имеется для качества,
количества и "где" (ибо для каждого из них имеется противоположность); а
имею я в виду не то качество, которое принадлежит сущности (ведь и видовое
отличие есть качество), а то, которое способно претерпевать (ввиду чего о
чем-то говорят, что оно что-то претерпевает) или не способно претерпевать.

А неподвижное - это то, что вообще не может быть приведено в движение,
равно как и то, что на протяжении долгого времени с трудом приводится в
движение или медленно начинает двигаться, а также то, что хотя по своей
природе и способно двигаться, но не двигается ни тогда, ни там, ни так,
когда, где и как оно от природы способно. Только такого рода неподвижное я
называю покоящимся[11], ибо покой противо-положен движению, стало быть,
покой есть лишенность [движения] у того, что способно к движению.

Вместе в пространстве то, что находится в одном месте непосредственно [12],
а раздельно - то, что в разных местах; соприкасаются те вещи, у которых
края вместе; а промежуточное - это то, к чему по природе своей изменяющееся
приходит раньше, нежели к тому, во что оно при непрерывном изменении
естественным образом изменяется в конце. Противоположное по месту - это то,
что по прямой линии отстоит [от него] дальше всего; а следующее по порядку
- то, что находится за началом и, будучи отделено положением, или по виду,
или как-нибудь иначе, не имеет между собой и тем, вслед за чем оно идет,
ничего из принадлежащего к тому же роду, например: линии-вслед за линией,
или единицу - вслед за единицей, или дом - вслед за домом (но нечто
принадлежащее к другому роду вполне может находиться в промежутке). Ибо
следующее по порядку идет вслед за чем-то определенным [13] и есть нечто
позднейшее: ведь единица не следует за двойкой и новолуние - за второй
четвертью. А смежное - это то, что, будучи следующим по порядку,
соприкасается [с предшествующим]. И так как всякое изменение происходит
между противолежащим одно другому, а таково противоположение и
противоречащее одно другому, у противоречащего же одно другому нет ничего
посредине, то ясно, что промежуточное бывает у противоположного одно
другому. А непрерывное есть по существу своему нечто смежное. Говорю же я о
непрерывном в том случае, когда граница каждой из двух вещей, по которой
они соприкасаются и которая их связывает вместе, становится одной и той же;
так что ясно, что непрерывность имеется там, где естественно образуется
что-то одно благодаря соприкасанию. А что идущее подряд есть при этом
первое - это ясно (ибо не все идущее подряд соприкасается, но все
соприкасающееся идет подряд, и если нечто непрерывно, оно соприкасается [с
другим] [14] но если соприкасается, то это еще не значит, что оно
непрерывно; а там, где нет прикасания, нет сращенности). Поэтому точка - не
то же самое, что единица, ибо точкам свойственно соприкасаться, а единицам
нет, они лишь идут подряд; и между [двумя] точками бывает что-то в
промежутке [15], а между [двумя] единицами нет.




КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Предмет настоящего рассмотрения - сущность, ибо мы ищем начала и причины
сущностей. И если все в совокупности есть как бы некоторое целое, то
сущность есть первая часть его; а если все в совокупности рассматривать как
последовательный ряд то и в этом случае сущность - первое, затем следует
качество, потом - количество. Тем более что остальное, вообще говоря, не
сущее [в собственном смысле], а качества и движения, или такое же сущее,
как "не-белое" и "непрямое"; по крайней мере мы о них говорим, что они
есть, например "есть нечто не-белое". А кроме того, из остального ничто не
существует отдельно. И древние своими делами подтверждают это, ибо они
искали начала, элементы и причины сущности. Нынешние философы скорее
признают сущностью общее (ибо роды - это общее, а роды, по их мнению, в
большей мере начала и сущности; ведь они ищут, исходя из определений);
древние, напротив, считали сущностями единичное, например огонь и землю, а
не общее им - тело.

Имеется три вида сущностей: прежде всего воспринимаемые чувствами; из них
одни - вечные, другие - преходящие, признаваемые всеми (например, растения
и животные), и для таких сущностей надлежит указать их элементы - либо
один, либо несколько. Далее, сущности неподвижные; о них некоторые
утверждают, что они существуют отдельно, причем одни делят их на два рода,
другие видят в эйдосах и математических предметах сущность одной природы,
третьи признают из них только математические предметы. Чувственно
воспринимаемые сущности составляют предмет учения о природе (ибо им
свойственно движение), а с неподвижными имеет дело другая наука, поскольку
у них нет начала, общего с первыми.

Сущность, воспринимаемая чувствами, подвержена изменению. Если же изменение
исходит от противолежащего одно другому или от промежуточного, но не от
всякого противолежащего (ведь и голос есть не-белое), а от противоположного
одно другому, то должен быть какой-то субстрат, который изменяется в
противоположное состояние, ибо противоположное [как таковое] не подвержено
изменению.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кроме того, [при изменении] есть нечто постоянно пребывающее,
противоположное же не пребывает постоянно, значит, существует нечто третье
помимо противоположностей, а именно материя . Если же видов изменений
четыре - или сути, или качества, или количества, или в отношении "где", а
изменение определенного нечто есть возникновение и уничтожение в
безотносительном смысле, изменение количества - рост и убыль, изменение
состояния - превращение, изменение места - перемещение, то каждое из этих
изменений есть переход в соответствующую противоположность. Таким образом,
материя должна изменяться, будучи способна к той и другой
противоположности. А так как сущее имеет двоякое значение, то все
изменяется из сущего в возможности в сущее в действительности, например из
белого в возможности в белое в действительности. И одинаково обстоит дело с
ростом и убылью. Так что не только возможно возникновение - привходящим
образом - из не-сущего, но и, [можно сказать], все возникает из сущего,
однако из сущего в возможности, а не из сущего в действительности. И именно
это [сущее в возможности] означает единое Анаксагора лучше его изречения
"все вместе" или утверждения Эмпедокла и Анаксимандра о смеси, или
изречения Демокрита было бы высказывание: "Все вещи были вместе в
возможности, в действительности же нет". Так что можно считать, что они в
известной мере подошли к мысли о материи. Все, что изменяется, имеет
материю, но разную; а те вечные вещи, которые не возникают, а движутся в
пространстве, также имеют материю, по не для возникновения, а для
перемещения

Можно, однако, спросить, из какого не-сущего совершается возникновение:
ведь не-сущее имеет троякий смысл. Если, несомненно, из [не-сущего в смысле
сущего] в возможности, то все же не из какого угодно, а одно из одного,
другое - из другого. И недостаточно сказать, что "все вещи вместе", ибо они
различаются по материи, иначе почему возникло их бесчисленное множество, а
не одна вещь? Ведь ум - один, поэтому если и материя была бы одна, то в
действительности возникло бы только то, чем материя была в возможности.
Итак, причин три и начал три, два из них - это противоположение, одна
сторона которого - определение, или форма, другая - лишенность, а третье -
материя.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После этого надо отметить, что ни материя, ни форма не возникают; я разумею
именно последнюю материю и последнюю форму. Ибо при всяком изменении
изменяется что-то, благодаря чему-то и во что-то. То, чем вызывается
изменение,- это первое движущее, то, что изменяется,- материя; то, во что
она изменяется,- форма. Итак, пришлось бы идти в бесконечность, если бы не
только медь стала круглой, но возникло бы также круглое или медь.
Необходимо, следовательно, остановиться.

После этого надо отметить, что каждая [составная] сущность возникает из
соименной с ней сущности (природные вещи и все другие - [такие] сущности).
А именно: вещи возникают либо через искусство, либо естественным путем,
либо стечением обстоятельств, либо самопроизвольно. Искусство же есть
начало, находящееся в другом, природа - начало в самой вещи (ведь человек
рождает человека) а остальные причины суть отрицания этих двух. Что же
касается сущностей, то их три [вида]: во-первых, материя, которая есть
определенное нечто по внешней видимости (ибо то, что таково через
соприкосновение, а не через сращенность, есть материя и субстрат);
во-вторых, сущность (phy-sis) - определенное нечто, во что [изменяется
материя], пли некоторое обладание; в-третьих, состоящая из обеих единичная
сущность, например Сократ пли

Каллий. В некоторых случаях определенность не существует помимо составной
сущности, например форма дома, если только не иметь в виду искусство (у
подобных форм нет также возникновения и уничтожения, но в ином смысле
существует и не существует дом без материи, здоровье и все то, что зависит
от искусства); а если действительно [имеется отдельное существование форм],
то это у природных вещей. Потому-то Платон неплохо сказал, что эйдосов
имеется столько, сколько есть [видов] природных вещей, если [вообще]
существуют эйдосы, отличные от таких вещей, как огонь, мясо, голова: ведь
все это есть материя, а именно последняя материя того, что есть сущность в
наибольшей мере. Движущие причины предшествуют тому, что вызвано ими, а
причины в смысле формы (ho's ho logos) существуют одновременно с ним; в
самом деле, когда человек здоров, тогда имеется и здоровье, одновременно
существуют облик медного шара и медный шар. А остается ли какая-нибудь
[форма] и впоследствии - это надо рассмотреть. В некоторых случаях этому
ничто не мешает; например, не такова ли душа - не вся, а ум (чтобы вся душа
оставалась - это, пожалуй, невозможно). Таким образом, ясно, что нет
необходимости в существовании идей, по крайней мере на этом основании: ведь
человек рождает человека, единичный человек - какого-нибудь одного; и так
же обстоит дело и в области искусств: врачебное искусство есть [причина]
здоровья как форма (ho logos)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Причины и начала в одном смысле разные у разных предметов, а в другом -
если иметь в виду общее [в них] и соответствие между ними - они одни и те
же у всех. В самом деле, можно было бы спросить, разные ли или одни и те же
начала и элементы сущностей и отношений, и точно так же относительно каждой
категории. Однако было бы нелепо, если бы они были одни и те же у всех.
Ведь в таком случае отношения и сущности происходили бы из одного и того
же. Но что же это такое? Ведь наряду с сущностью и остальными родами
сказываемого нет чего-либо общего им; между тем элемент должен
предшествовать тому, элемент чего он есть. Поистине ни сущность не есть
элемент для

отношений, ни отношения - элемент для сущности. Кроме того, как это
возможно, чтобы у всего были одни и те же элементы? Ведь ни один из
элементов не может быть тождествен тому, что состоит из элементов,
например: Б или А не тождественно БА (также, конечно, ничто умопостигаемое
не есть элемент, например сущее или единое: ведь они присущи и всякому
составному [целому]). Значит, ни один элемент не будет ни сущностью, ни
отношением; между тем это было бы необходимо. Стало быть, нет одних и тех
же элементов для всего. - Или же, как мы утверждаем, они в одном смысле
одни и те же, а в другом нет; например, можно сказать, что у чувственно
воспринимаемых тел теплое есть элемент как форма, а в другом смысле -
холодное как лишенность [формы]; а как материя - то, что как первое сама по
себе есть в возможности то и другое. И они, и то, что из них состоит и для
чего они начала,- все это сущности, а также то, что из теплого и холодного
возникает как нечто одно, например плоть или кость: полученное из
[составных начал] должно быть отлично от них. Таким образом, у этих
сущностей - одни и те же элементы и начала, а в других случаях Другие; в
этом смысле не все имеют одни и те же начала, разве что в смысле
соответствия, как если бы сказали, что начал имеется три: форма, лишенность
[формы] и материя. Однако каждое из этих начал - инаковое в каждом
отдельном роде, например: для цвета это белое, черное и поверхность, а из
света, тьмы и воздуха получается день и ночь.

А так как не только содержащееся в вещах есть причины, но и нечто внешнее,
например движущее, то ясно, что начало и элемент - это разное, но и то и
другое причины и начала бывают этих двух родов. И то, что приводит в
движение или в состояние покоя, [также] есть некоторое начало и сущность;
так что элементов, если иметь в виду соответствие между ними, три, а причин
и начал - четыре; но у различных вещей они различные, и непосредственно
движущая причина для разного разная. [Так, например], здоровье, болезнь,
тело; движущая причина - врачебное искусство. [Или] форма, такого-то рода
беспорядок, кирпичи; движущая причина - строительное искусство, (и начала
бывают этих родов). А так как движущая причина у природных вещей-для
человека, [например], человек, а у порожденного мыслью - форма или
противоположное ей, то в некотором смысле имеется три причины, а в
некотором - четыре Ведь врачебное искусство есть в некотором смысле
здоровье, равно как строительное искусство есть форма дома, и человек
рождает человека. А помимо этих причин имеется еще то, что как первое для
всего движет все.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Иные существуют отдельно, а иные нет; первые - это сущности, и потому
причины всего одни и те же, так как без сущностей нет свойств и движений.
Этими [причинами] будут, пожалуй, душа и тело или ум, влечение и тело .

И еще иначе начала бывают одни и те же в смысле соответствия между ними, а
именно как действительность и возможность. Но и они у разных вещей разные и
имеют разное значение. В самом деле, в некоторых случаях одно и то же
бывает то в действительности, то в возможности, например вино или плоть или
человек (это [различение] также совпадает с [различением] указанных причин,
ибо сущим в действительности бывает форма, если она способна к отдельному
существованию, и составное из материи и формы, а также лишенность формы,
например темнота или больное; а в возможности существует материя, ибо она
способна принимать [определенность] и через форму, и через лишенность
формы) по-иному вещи различаются как имеющиеся в действительности и
возможности, если материя у них не одна и та же, причем [и] форма у этих
вещей не одна и та же, а разная; так, причина человека не только элементы -
огонь и земля как материя, а также присущая лишь ему форма, но и некоторая
другая внешняя причина (скажем, отец), и кроме них Солнце и его наклонный
круговой путь, хотя они не материя, не форма, не лишенность формы
[человека] и не одного вида [с человеком], а движущие [причины].

Кроме того, необходимо заметить, что одни причины могут сказываться как
общее, а другие нет. Первые начала всех вещей-это нечто определенное,
существующее как первое в действительности, и другое, существующее в
возможности. Общие же причины, о которых была речь, не существуют, ибо
начало единичного - единичное; правда, начало для человека вообще-человек,
но никакого человека вообще не существует, а начало для Ахилла Полей, а для
тебя - твой отец, и вот это Б - для вот этого Б А, и Б вообще есть начало
для БА без оговорок.

Далее, если начала сущностей суть начала всего, то все же, как было
сказано, разное имеет разные причины и элементы: они разные не только для
того, что не принадлежит к одному и тому же роду, например цвета, звуки,
сущности, количество (разве лишь в смысле соответствия), но и для того, что
принадлежит к одному и тому же виду,- разные не по виду, а в том смысле,
что для единичных они разные: твоя материя, форма и движущая причина не те,
что мои, хотя, по общему определению, они одни и те же. Что же касается
вопроса, каковы начала или элементы у сущностей, отношений и качеств, одни
ли и те же они или разные, то ясно, что, если вкладывать в них разные
значения, они одни и те же для каждой [категории]; если же эти значения
различить, они будут уже не одни и те же, а разные, разве только в
некотором смысле они одни и те же для всего. А именно они одни и те же в
смысле соответствия - в том смысле, что они все одинаково материя, форма,
лишенность формы и движущее; они одни и те же и в том смысле, что причины
сущностей суть некоторым образом причины всего, потому что если они
уничтожаются, уничтожается все. И кроме того, первое [начало] находящееся в
состоянии осуществленности, [есть причина всего]. А в другом смысле первые
причины разные, а именно различны все противоположности , которые не
сказываются ни как роды, ни как имеющие различные значения, а также материя
[разных вещей] разная. Таким образом, сказано, что такое начала чувственно
воспринимаемых вещей и сколько их, а также в каком смысле они одни и те же,
и в каком разные.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Так как сущностей, как было указано, три вида, а именно: две из них
природные, а одна - неподвижная, то об этой последней надо сказать, что
необходимо, чтобы существовала некая вечная неподвижная сущность. В самом
деле, сущности суть первое среди сущего, а если все они преходящи, то все
преходяще. Однако невозможно, чтобы движение либо возникло, либо
уничтожилось (ибо оно существовало всегда), так же и время не может
возникнуть или уничтожиться: ведь если нет времени, то не может быть и
"раньше" и "после". И движение, значит, непрерывно таким же образом, как и
время: ведь время - или то же самое, что движение, или некоторое свойство
движения А непрерывного движения, кроме пространственного, не бывает, из
пространственного же непрерывно круговое движение.

Однако если бы было нечто способное приводить в движение или создавать, но
оно в действительности не проявляло бы никакой деятельности, то не было бы
движения: ведь то, что обладает способностью, может и не проявлять ее.
Значит, нет никакой пользы, даже если мы предположим вечные сущности, как
это делают те, кто признает эйдосы, если эти сущности не будут заключать в
себе некоторого начала, способного вызывать изменения; да, впрочем, и его
недостаточно (как недостаточно предположить другую сущность помимо
эйдосов): ведь если это начало не будет деятельным, движения не будет. И
даже если оно будет деятельным, то этого недостаточно, если сущность его
только возможность, ибо в таком случае вечного движения не будет, так как
сущее в возможности может и не быть [в действительности]. Поэтому должно
быть такое начало, сущность которого - деятельность. А кроме того, такие
сущности должны быть без материи: ведь они должны быть вечными, если только
есть хоть что-нибудь вечное; следовательно, они должны пребывать в
деятельности.

Однако здесь возникает затруднение: полагают, что все проявляющее
деятельность способно ее проявлять, но не все способное проявлять
деятельность действительно ее проявляет; поэтому-де способность первее. Но
если это так, то ничто существующее не будет [с необходимостью], ибо
возможно, что всякое сущее способно существовать, но еще не существует.

Впрочем, если следовать взгляду рассуждающих о божественном, что все
рождено из Ночи , или мнению рассуждающих о природе, что "все вещи вместе"
то получится такая же несообразность. В самом деле, каким же образом что-то
придет в движение, если не будет никакой причины, действующей в
действительности? Ведь не материя же будет двигать самое себя, а плотничное
искусство, и не месячные истечения или земля, а зерна и мужское семя.

Поэтому некоторые предполагают вечную деятельность, например Левкипп и
Платон : они утверждают, что движение существует всегда. Однако, почему оно
есть и какое именно, они не говорят и не указывают причину, почему оно
происходит так, а не иначе. Ведь ничто не движется как придется, а всегда
должно быть какое-нибудь основание