е: "Все гончары"
-- [соперники друг lругу][6] Для этого же  самого  подыскивают  [объяснения]
более  высокого  порядка  и  более  естественнонаучные, так Еврипид говорит:
"Земля иссохшая вожделеет к дождю,  и  величественное  небо,  полное  дождя,
вожделеет  пасть  па  землю";  и  Гераклит:  "Супротивное  сходится",  и "Из
различий прекраснейшая  гармония",  и  "Все  рождается  от  раздора";  этому
[мнению]  среди  прочих  противостоит  и  Эмпедоклово,  а  именно: "Подобное
стремится к подобному"[7].

     Итак,  мы  оставим  в  стороне  те  затруднительные  вопросы,   которые
относятся   к   природоведению   (это   ведь   не  подходит  для  настоящего
исследования), а все  то,  что  касается  человека  и  затрагивает  нравы  и
страсти,  это  мы  внимательно исследуем, например: у всех ли бывает дружба,
или испорченным невозможно быть друзьями, а также  один  ли  существует  вид
дружбы  или  больше.  Те,  кто  думают, что один, по той причине, что дружба
допускает большую и меньшую  степень,  уверились  в  этом  без  достаточного
основания,  ибо большую и меньшую степень имеет и различное по виду. Об этом
и прежде было сказано[8].


(II).
     Когда  мы  будем  знать,  что  вызывает  дружескую  приязнь (phileton),
вероятно, прояснятся и эти [вопросы]. Ведь считается, что  не  все  вызывает
дружбу  (phileisthai), но только ее собственный предмет (to phileton), а это
благо, или то, что доставляет удовольствие, или полезное (agathon e  hedy  e
khresimon).  Правда,  может  показаться,  что  полезно  то,  благодаря  чему
возникает известное благо или удовольствие,  так  что  предметами  дружеской
приязни  окажутся  лишь благо вообще (tagathon) и удовольствие -- в качестве
целей. А в таком случае, к чему питают дружбу (philoysi): к благу вообще или
к  благу  для  самих  себя  (to  haytois  agathon)?  Ведь иногда эти вещи не
согласуются. Соответственно и с удовольствием. Принято считать,  что  всякий
питает  дружбу к благу для самого себя, и, хотя благо есть предмет дружеской
приязни в безотносительном смысле, для каждого [благом является]  благо  для
него,  а  дружбу каждый питает не к сущему для него благом, но к кажущемуся.
Разницы тут никакой нет: предметом дружеской приязни будет то,  что  кажется
[приятным] [8].

     Есть  три  [основания],  по  которым  питают  дружескую  приязнь,  но о
дружеском чувстве (philesis) к неодушевленным предметам  не  говорят  как  о
"дружбе",  потому  что  здесь  невозможно  ни ответное дружеское чувство, ни
желание блага для другого (наверное, смешно желать блага  вину,  но  если  и
[говорить  о  таком пожелании], то это желание быть ему в сохранности, чтобы
иметь его самому); между тем говорят: другу надо  желать  благ  вообще  ради
него   самого.   Желающих   вообще   благ   именно  таким  образом  называют
расположенными (eynoi), если то же самое желание не  возникает  и  у  другой
стороны,  потому  что  при  взаимном расположении (eynoia) возникает дружба.
Может быть, уточнить: "при не тайном  [расположении]"?  Многие  ведь  бывают
расположены  к тем, кого не видели, полагая, что те добрые люди или полезные
[для других]; и то же самое может испытать один из  таких  людей  к  данному
человеку. Тогда эти люди кажутся расположенными друг к другу, но как назвать
их  друзьями,  если для них тайна, как к ним самим относятся? Следовательно,
[чтобы быть друзьями], нужно иметь расположение друг к другу и  желать  друг
другу  благ  вообще,  причем  так,  чтобы  это  не  оставалось в тайне, и по
какому-то одному из названных выше [оснований].


3(111).
     Эти [основания для возникновения дружбы] отличны друг от друга по роду,
а значит, отличаются и дружеские чувства и сами дружбы.

     Существуют, стало быть, три вида дружбы -- по числу предметов дружеской
приязни;  в каждом случае имеется ответное дружеское чувство (antiphilesis),
ne тайное; а люди, питающие друг к другу  дружбу,  желают  друг  другу  благ
вообще  постольку, поскольку питают дружбу. Поэтому, кто питают друг к другу
дружбу за полезность, питают ее не к самим по  себе  друзьям,  а  постольку,
поскольку  получают  друг  от  друга  известное  благо. Так и те, кто питают
дружбу  за  удовольствие;  например,  они  восхищаются  остроумными  не  как
таковыми, а потому, что они доставляют друзьям удовольствие.

     Итак, кто питает дружбу за полезность, те любят за блага для них самих,
и кто за удовольствие -- за удовольствие, доставляемое им самим, и не за то,
что собой  представляет  человек,  к которому питают дружбу, а за то, что он
полезный или доставляет удовольствие. Таким образом,  это  дружба  постольку
поскольку,  ибо  не  тем, что он именно таков, каков есть, вызывает дружбу к
себе тот, к кому ее питают,  по  в  одном  случае  тем,  что  он  доставляет
какое-нибудь благо, и в другом -- из-за удовольствия.

     Конечно,  такие дружбы легко расторгаются, так как стороны не постоянны
[в расположении друг к другу]. Действительно, когда они  больше  не  находят
друг  в  друге  ни  удовольствия,  ни пользы, они перестают и питать дружбу.
Между том полезность не является постоянной, но всякий раз состоит в другом.
Таким образом, по уничтожении былой основы дружбы расторгается и дружба  как
существующая с оглядкой на [удовольствие и пользу].

     Считается,  что  такая  дружба  бывает в основном между стариками (люди
такого возраста ищут, конечно, не удовольствий, а помощи); а среди людей  во
цвете  лет  и среди молодежи -- у тех, кто ищет выгоды. Такие друзья, кстати
сказать, вовсе не обязательно ведут  жизнь  сообща,  ведь  иногда  они  даже
доставляют  друг  другу  неудовольствие,  и,  разумеется, они не нуждаются в
соответствующем общении, кроме тех случаев, когда оказывают поддержку,  ведь
эти  друзья  доставляют удовольствие [ровно] настолько, сколько имеют надежд
на [получение] блага [друг от друга]* К этим дружбам относят  и  [отношения]
гостеприимства.

     А   между   юношами   дружба,  как  принято  считать,  существует  ради
удовольствия, ибо юноши живут, повинуясь страсти  (kata  pathos),  и  прежде
всего  ищут удовольствий для себя и в настоящий миг. С изменением возраста и
удовольствия делаются иными. Вот почему юноши вдруг и становятся друзьями, и
перестают ими быть, ведь дружбы изменяются  вместе  с  тем,  что  доставляет
удовольствие, а у такого удовольствия перемена не заставит себя ждать, Кроме
того,   юноши  влюбчивы  (erotikoi),  а  ведь  любовная  дружба  в  основном
подвластна страсти и [движима] удовольствием. Недаром [юноши легко начинают]
питать дружбу и скоро прекращают, переменяясь часто за  один  день.  Но  они
желают  проводить дни вместе и жить сообща, ибо так они получают то, что для
них и соответствует дружбе.


4.
     Совершенная   же  дружба  бывает  между  людьми  добродетельными  и  по
добродетели друг другу подобными, ибо они одинаково желают  друг  для  друга
собственно  блага  постольку,  поскольку  добродетельны, а добродетельны они
сами по себе ".  А  те,  кто  желают  друзьям  блага  ради  них,  друзья  по
преимуществу.  Действительно, они относятся так друг к другу благодаря самим
себе[12] и не в силу посторонних обстоятельств, потому и дружба их  остается
постоянной,   покуда   они   добродетельны,  добродетель  же  --  это  нечто
постоянное. И каждый из друзей добродетелен как  безотносительно,  так  и  в
отношении   к   своему   другу,   ибо   добродетельные  как  безотносительно
добродетельны, так и. друг для друга помощники. В соответствии  с  этим  они
доставляют    удовольствие,    ибо    добродетельные    доставляют   его   и
безотносительно,  и  друг  другу,  ведь  каждому  в  удовольствие  поступки,
внутренне  ему  присущие  (oikeiai)  и  подобные  этим, а у добродетельных и
поступки одинаковые или похожие. Вполне попятно, что такая дружба постоянна,
ведь в ней все, что должно быть у друзей, соединяется вместе. Действительно,
всякая дружба существует или ради блага, или ради удовольствия, [причем и то
и другое] -- или в безотносительном смысле, или для того, кто питает дружбу,
т. е. благодаря известному сходству[13].

     А в совершенной дружбе имеется все, о чем было сказано, благодаря самим
по себе [друзьям]; в ней ведь друзья подобны друг другу и остальное -- благо
и удовольствие  в  безотносительном  смысле  --  присутствует в ней[14]. Это
главным образом и вызывает дружбу: так что "дружат" прежде всего такие люди,
и дружба у них наилучшая.

     Похоже, что такие дружбы редки, потому что и  людей  таких  немного.  А
кроме  того,  нужны  еще  время  и  близкое знакомство (synetheia), ибо, как
говорит пословица, нельзя узнать друг друга,  прежде  чем  съешь  вместе  [с
другом]  тот  знаменитый  "[пуд]  соли"[15], и потому людям не признать друг
друга и не быть друзьями, прежде чем  каждый  предстанет  перед  другим  как
достойный  дружбы  и  доверия.  А  те,  кто  в  отношениях между собою вдруг
начинают вести себя дружески (ta philika poioyntes), желают  быть  друзьями,
но  не  являются  ими,  разве что они [взаимно] достойны дружеской приязни и
знают об этом; действительно, хотя желание дружбы возникает  быстро,  дружба
-- нет.


5 (IV).
     Итак,  эта дружба совершенная как с точки зрения продолжительности, так
и с остальных точек зрения. И во всех отношениях каждый получает от  другого
[нечто]  тождественное  или  сходное,  как  то и должно быть между друзьями.
Дружба  ради  удовольствия  имеет  сходство   с   этой   дружбой,   ведь   и
добродетельные  доставляют  друг  другу  удовольствие.  Так обстоит дело и с
дружбой ради пользы, ибо добродетельные тоже полезны друг для друга. И  даже
между такими [друзьями ради пользы или удовольствия] дружеские привязанности
(philiai) особенно постоянны, когда они получают друг от  друга  одинаковое,
например удовольствие, и не просто [удовольствие], а еще и от того же самого
так, как бывает у остроумных,  а  не  как  у  влюбленного  и  возлюбленного.
Действительно,  эти  последние получают удовольствие не от одного и того же,
но один, видя другого, а другой от ухаживаний влюбленного. Когда же подходит
к  концу  пора.  [юности],  иногда  к  концу подходит и [такая] дружба: ведь
первый не получает удовольствия от созерцания второго, а второй не  получает
ухаживаний  от  первого.  Многие, однако, постоянны в дружбе, если благодаря
близкому знакомству, как люди  сходных  нравов,  они  полюбили  нравы  [друг
друга] [16].

     Те, кто в любовных делах обмениваются не удовольствием,  а  пользой,  и
худшие  друзья, и менее постоянные, а те, кто друзьями бывают из соображений
пользы, расторгают [дружбу] одновременно с  [упразднением]  надобности,  ибо
они были друзьями не друг другу, а выгоде.

     Поэтому  друзьями  из  соображений удовольствия и из соображений пользы
могут быть и дурные  [люди],  н  добрые  [могут  быть  друзьями]  дурным,  и
человек,  который  ни  то  ни  се,  -- другом кому угодно; ясно, однако, что
только добродетельные [бывают друзьями] друг ради друга, ведь порочные  люди
не наслаждаются друг другом, если им нет друг от друга какой-нибудь выгоды.

     И  только  против  дружбы  добродетельных бессильна клевета, потому что
нелегко поверить кому бы то ни было [в дурное]  о  человеке,  о  котором  за
долгое время сам составил мнение: между ними доверие и невозможность обидеть
(adikein)  и  все  прочее,  что  только требуется в дружбе в истинном смысле
слова. А при других [отношениях] легко может возникнуть всякое.

     Итак, поскольку друзьями называют и  тех,  кто  дружит  из  соображений
пользы,  как,  например, государства (ибо принято считать, что военные союзы
возникают между государствами по надобности), и тех, кто любит друг друга за
удовольствие, как, например, дети, то, видно, и нам следует  называть  таких
людей  друзьями, учитывая, что видов дружбы несколько[17]. Но прежде всего и
в собственном смысле слова (protos men kai kyrios) дружбою  является  дружба
добродетельных  постольку,  поскольку они добродетельны, а остальные следует
называть дружбами по сходству с этой, так что другие -- друзья в той мере, в
какой неким благом является и то, что подобно [истинному благу] в [истинной]
дружбе, ведь и удовольствие -- благо для тех, кто  любит  удовольствие.  Эти
[виды]  дружбы  не обязательно предполагают друг друга, да и не одни и те же
люди становятся друзьями ради  пользы  и  друзьями  ради  удовольствия,  ибо
второстепенные свойства не обязательно сочетаются между собою[18]


6.
     Коль  скоро  дружба поделена на эти виды, дурные люди будут друзьями из
соображений удовольствия или пользы,  ибо  в  отношении  к  этим  вещам  они
похожи,  а добродетельные будут друзьями один ради другого, ибо [они дружат]
как  добродетельные  [сами  по  себе].   Следовательно,   они   "друзья"   в
безотносительном  смысле,  а те другие в силу второстепенных обстоятельств и
по сходству с первыми.


(V).
     Так   же   как   в   случае   с  добродетелями  одни  определяются  как
добродетельные по складу, а другие -- по деятельным проявлениям,  так  и  [в
случае]   с   дружбой   [19].   Действительно,  одни  друзья,  живя  сообща,
наслаждаются друг другом и приносят друг  другу  собственно  блага;  другие,
когда  спят  или  отделены  пространством,  хотя  и  не проявляют [дружбы] в
действии (oyk energoysi), но по своему  складу  [и  состоянию]  таковы,  что
способны   проявлять  себя  дружески  (energein  philikos),  ибо  расстояния
расторгают не  вообще  дружбу,  а  ее  деятельное  проявление.  Однако  если
отсутствие  друга  продолжительно,  оно,  кажется,  заставляет  забыть  даже
дружбу; потому и говорится:



     Многие дружбы расторгла нехватка беседы[20].



     По-видимому,  ни  старики, ни скучные люди не годятся для дружбы, ибо с
ними возможны лишь скудные удовольствия, а ведь никто не способен  проводить
дни с тем, кто не доставляет удовольствия; действительно, природа, очевидно,
прежде  всего  избегает того, что доставляет страдание, стремится же к тому,
что доставляет удовольствие[21].

     Те, кто признают друг друга, но не живут  сообща,  скорее,  походят  на
расположенных,  чем  на  друзей.  В  самом  деле,  ничто  так не свойственно
друзьям, как проводить жизнь сообща (к поддержке-то стремятся и нуждающиеся,
однако даже блаженные стремятся проводить свои дни вместе  [с  кем-то],  ибо
они  менее  всего  должны  быть одинокими). Но проводить время друг с другом
невозможно, если  не  доставлять  друг  другу  удовольствия  и  не  получать
наслаждение  .от  одинаковых вещей; именно эти [условия] и присутствуют, как
кажется, в товарищеской дружбе[22].


7.
     Стало  быть,  как  уже  было  сказано многократно, дружба -- это прежде
всего дружба  добродетельных,  потому  что  предметом  дружеской  приязни  и
предпочтения  (phileton  kai  haireton) считается безотносительное благо или
удовольствие и соответственно для каждого [благо и  удовольствие]  для  него
самого,  между  тем для добродетельного добродетельный [человек -- предмет и
дружбы, и предпочтения] как на  одном,  так  и  на  другом  основании:  [как
безотносительно, так и для него].

     Дружеское  чувство  походит  на  страсть,  а  дружественность   --   на
определенный  склад,  ибо  дружеское  чувство  с таким же успехом может быть
обращено  на  неодушевленные  предметы,  но  взаимно   дружбу   питают   при
сознательном  выборе,  а  сознательный  выбор обусловлен [душевным] складом.
Кроме того, добродетельные  желают  собственно  блага  тем,  к  кому  питают
дружбу, ради самих этих людей, причем не по страсти, но по складу [души]. И,
питая  дружбу  к  другу,  питают  ее  к  благу  для  самих  себя,  ибо, если
добродетельный становится другом, он становится благом для того, кому  друг.
Поэтому  и тот и другой питают дружбу к благу для самого себя и воздают друг
другу равное в пожеланиях .и в удовольствиях, ибо, как говорится, "дружность
(philotes) -- это уравненность" (isotes) [23]; а это дано в  первую  очередь
дружбе добродетельных.


(VI).
     Между  людьми  скучными и старыми тем менее бывает дружественность, чем
более они вздорны и чем менее они наслаждаются  взаимным  общением,  а  ведь
именно [наслаждение общением], кажется, главный признак дружбы (malista phi­
lika) и создает  ее  в  первую  очередь.  Недаром  юноши  быстро  становятся
друзьями, а старики -- нет: не становятся друзьями тем, от кого -не получают
наслаждения. То же самое справедливо и для скучных. Однако такие люди  могут
испытывать друг к другу расположение, ибо желают друг другу собственно блага
и в нужде идут друг другу навстречу, но едва ли они друзья,  потому  что  не
проводят дни совместно и не получают друг от Друга наслаждения. А именно это
считается главными признаками дружбы.

     Быть  другом  для  многих при совершенной дружбе невозможно, так же как
быть влюбленным во многих одновременно, ([влюбленность] похожа на чрезмерную
[дружбу] и является  чем-то  таким,  что  по  [своей]  природе  обращено  на
одного).  Многим  одновременно  трудно быть подходящими для одного и того же
человека, и, вероятно, [трудно, чтобы многие]  были  добродетельными.  Нужно
ведь  приобрести  опыт  и  сблизиться,  что  трудно в высшей степени, [если.
друзей много]. А нравиться  многим,  принося  им  пользу  или  удовольствие,
можно,  ибо  таких  --  [ищущих выгод и удовольствий] -- много, а оказывание
услуг не [требует] долгого срока.

     Из этих [видов] дружбы больше походит на [собственно]  дружбу  та,  что
ради  удовольствия,  когда  обо  [стороны]  получают одно и то же и получают
наслаждение друг от друга или от одинаковых  вещей;  таковы  дружбы  юношей:
здесь  широта (to eleytherion) присутствует в большей степени. А дружба ради
пользы [свойственнее] торговцам.

     Даже  блаженные,  не  нуждаясь  ни  в   чем   полезном,   нуждаются   в
удовольствиях;  поэтому они желают проводить жизнь с кем-то сообща, а что до
страдания, то  небольшой  срок  они  его  терпят,  но  никому  не  выдержать
причиняющее  страдание  непрерывно,  будь  это само благо[24], -- вот почему
блаженные ищут друзей, доставляющих удовольствие. Вероятно, нужно, чтобы эти
друзья были также и добродетельными, причем для самих блаженных. Дело в том,
что только в этом случае у них будет все, что должно быть между друзьями.

     Люди, наделенные могуществом, используют друзей, как мы  это  видим,  с
разбором:  одни друзья приносят им пользу, а другие доставляют удовольствие,
по едва ли одни и те же -- и то и другое,  ибо  могущественных  не  заботит,
чтобы  доставляющие удовольствие были наделены добродетелью, а полезные были
бы [полезны] для прекрасных [деяний]; напротив,  стремясь  к  удовольствиям,
они  [ищут]  остроумных,  а для выполнения приказаний -- изобретательных, по
одни и те же люди редко бывают и теми и другими [одновременно]. Сказано уже,
что и удовольствие, и пользу вместе доставляет добропорядочный  человек,  во
такой  человек  не  делается  другом превосходящему его [по положению], если
только последний не превосходит его также добродетелью; в  противном  случае
он  не  будет в положении равенства, т. е. как превзойденный пропорционально
[заслугам   превосходящего].   Но   такие   [властители],    что    обладают
превосходством еще и в добродетели, обычно бывают редки[25].


8.
     Описанные  выше  [разновидности]  дружбы  [основаны]  на  уравненности.
Действительно, обе стороны или получают и желают друг  для  друга  одного  и
того  же, или обмениваются разным, допустим удовольствием и помощью; сказано
уже, что  эти  виды  дружбы  хуже  и  менее  постоянны.  Как  кажется,  [эти
разновидности]  и являются, и не являются дружбами в силу соответственно (и)
сходства и несходства с одним и тем же; действительно, по сходству с дружбой
до  добродетели они являются дружбами (ведь в одной разновидности] заключено
удовольствие,  в  другой  --  польза,  а  в  той  [дружбе  п