е  равенство
установлено  так,  чтобы  земледелец  относился  к  башмачнику,  как  работа
башмачника к работе земледельца.
     Но этого  в  виде  пропорции  не  следует представлять, когда обмен уже
совершен  (иначе  оба  преимущества  будут  находиться у  одного из  крайних
[членов  пропорции]),  а лишь  когда  [стороны] обладают своим  собственным.
Тогда они  равны и [могут]  участвовать (koinonoi) [в общей жизни], так  как
это  приравнивание может  осуществиться. [Пусть] земледелец - A,  еда  -  Y,
башмачник  - B и  его  работа, приравненная  [к  Y],  - S. Будь  невозможной
подобная расплата, не было бы и [общественных] взаимоотношений.
     Что потребность связывает так, как будто существует известное единство,
станет,  должно  быть, ясно, потому что если нет потребности друг в друге (у
обеих ли сторон или у одной из двух  в  другой), то обмен  и не  происходит,
например, когда  у одного есть то, в  чем другой, нуждаясь (скажем, в вине),
позволяет [взамен] вывоз хлеба. А значит, это, [т. е. хлеб и  вино],  должно
быть приравнено.
     И если сегодня нет ни в  чем нужды, то монета служит нам как бы залогом
возможности обмена в будущем, если возникнет нужда, ибо нужно, чтобы у того,
кто приносит [деньги], была возможность приобрести [на них что-либо].
     Но и  монета  претерпевает то же, [что и другие блага], ведь  не всегда
она имеет равную силу. И все же монета более тяготеет  к постоянству. Потому
и  нужно, чтобы всему  была назначена цена, ибо в таком случае всегда  будет
возможен обмен, а  если будет обмен, будут и [общественные] взаимоотношения.
Итак, монета, словно мера,  делая вещи соизмеримыми, приравнивает; и как без
обмена не было бы  [общественных] взаимоотношений,  так  без приравнивания -
обмена, а без соизмеримости - приравнивания.
     Конечно,  в  действительности  вещи  столь  различные  не  могут  стать
соизмеримы, но, если иметь  в виду потребность, основания  [для соизмерения]
достаточны.
     Итак,   должна  существовать   какая-то  единица  [измерения],   причем
[основанная] на условленности, и  потому она зовется номисма,  в самом деле,
она делает все соизмеримым, ибо все измеряют монетами.
     [Пусть] дом - A, десять мин - B, ложе - Y; A - это половина B, если дом
стоит пять мин  или равен пяти минам. Ложе  Y  есть десятая  часть  B;  ясно
тогда, сколько  лож равно дому,  а именно  пять. Ясно  также, что до  монеты
обмен  происходил  как раз таким образом, потому что безразлично, дать ли за
дом пять лож или цену пяти лож.

     9. Итак, что есть неправосудие и что есть правосудие - сказано.
     Коль  скоро  эти  [понятия]  определены,  ясно,  что  пра-восудность  в
действии   (dikaiopragia)  означает  середину  между  тем,  чтобы  поступать
неправосудно  (to  adikein),  и   тем,   чтобы  терпеть   неправосудие   (to
adikeisthai): в одном случае имеют больше  [должного], в другом  - меньше. А
правосудность  состоит  в  обладании  некоей серединой, однако  не в  том же
смысле, что прочие добродетели, но потому, что  она принадлежит  середине, а
неправосуд-ность - крайностям.
     Правосудность, стало быть, есть то,  в  силу чего правосудный считается
способным   поступать  правосудно  по  сознательному  выбору  и  [способным]
распределять [блага] между собою и другими, а  также между  другими [лицами]
не так, чтобы больше от достойного избрания [досталось] ему самому, а меньше
- ближнему (и  наоборот - при [распределении]  вредного), но [так, чтобы обе
стороны  получили]  пропорционально  равные  доли;  так   же  он  поступает,
[распределяя доли] между другими лицами.
     Напротив, неправосудность предполагает неправосудное, [т. е. неправое],
а значит, в  выгодном и вредном соответственно избыток и недостаток, которые
нарушают  пропорциональность.  Вот  почему неправосудность - это  избыток  и
недостаток,  ведь  она  [причина] избытка и недостатка, и притом для  самого
[неправосудного  человека  -  причина]   избытка  в  безусловно  выгодном  и
недостатка  во  вредном,  а  для  других  в   целом  [все]  так  же,  только
пропорциональность  может нарушаться в  любую  сторону. Итак,  неправосудное
дело  (to adikema)  [имеет две стороны]: [иметь] "меньше"  означает  терпеть
неправосудие, [иметь] "больше" - неправосудно поступать.
     На этом сочтем  завершенным разговор о правосудности и неправосудности,
о  том,   какова  их  природа,  а  соответственно   и  об  общих  [понятиях]
правосудного и неправосудного.

     10(VI).   Поскольку  можно,   поступая   неправосудно,   не  быть   еще
неправосудным  [человеком,   спрашивается]:  в  каком  неправосудном   деле,
поступая неправосудно,  человек  тем  самым является неправосудным  с  точки
зрения  [той или  иной]  частной неправосудности, скажем является вором, или
блудником, или разбойником? Или же так различие обнаружено не будет?
     Пусть даже человек сошелся с [замужней] женщиной, зная, кто она, однако
источник  [поступка]  - не  сознательный выбор,  а  страсть. И вот, поступая
неправосудно, [человек  все-таки]  не  является  неправосудным [по  устоям],
например не  вор, хотя украл, и  не блудник, хотя блудил; соответственно и в
других случаях.
     Выше  было  сказано,  как  связаны расплата и  право.  Нужно  между тем
помнить, что  исследуется  вообще  право и государственное право.  Последнее
имеет место  для участвующих в  общей жизни ради  самодостаточного бытия  [в
государстве],   причем    для   [граждан]   свободнорожденных    и    равных
пропорционально  или  арифметически. А посему, у кого этого  нет, у тех  нет
друг по отношению к другу государственного правосудия, а есть  лишь [внешне]
схожая его  разновидность. Право[судие]  существует  для тех,  у  кого  есть
закон, относящийся к  ним самим,  а закон [нужен] для того, в чем [возможна]
неправосудность, ибо "правда",  [т. е. приговор] (dike), представляет  собою
суд над правым и неправым (dikaioy kai adikoy).
     Итак, где [возможна] неправосудность,  там есть и возможность поступать
неправосудно (но там, где есть возможность поступать неправосудно, не всегда
[возможна] неправосудность), а это значит [возможность] уделять себе большую
[долю]  безусловных благ  и меньшую - безусловных зол.  Поэтому мы разрешаем
начальствовать не человеку,  а слову [закона] (logos), так как человек  себе
[уделяет больше благ и меньше зол] и делается тираном. Между тем начальник -
страж правосудия, а  раз правосудия, то  и  равенства по  справедливости.  А
поскольку считается, что у него,  если только  он  в самом  деле правосуден,
"больше" не бывает (он ведь не  уделяет себе  больше  безусловного блага, за
исключением того, что для него пропорционально; потому его  труд на [пользу]
другому, и недаром  говорят, что правосудность  - это "чужое  благо",  как и
было   ранее   сказано),   постольку   ему   следует   давать   определенное
вознаграждение, а именно  уважение  и почести; те же, кому это недостаточно,
становятся тиранами.
     Право господ и отцов не то же, [что правосудие граждан], хотя и подобно
ему; дело  в том, что невозможна безусловная неправосудность  по отношению к
своему,  а  приобретение,  [т.  е.  раб],  и ребенок (покуда  он  не  достиг
определенного  возраста  и  не  отделился),  -  это  как  бы  часть   самого
[владельца], себе же сознательно никто вредить не собирается. Именно поэтому
в  отношении  самого себя не  бывает  неправосудноcти. Следовательно, здесь,
[между рабом  и господином, детьми и отцом], нет ни нарушения, ни соблюдения
государственного права,  ибо мы видим, что [последнее] основано на законе  и
бывает у  тех, кому  по природе присуще иметь  закон, а это те, кто  поровну
участвуют (hypaikhei isotes) и в начальстве и в подчинении.
     Поэтому право[судие]  существует, скорее, в  отношении к жене,  а не  к
детям и приобретениям, [т. е. рабам]; это и  есть семейное право,  но  и оно
разнится от государственного.
     (VII).   Государственное  право[судие]  частью  естественно,  частью  -
узаконено; оно естественно, если повсюду имеет одинаковую силу и  не зависит
от  признания и непризнания [его людьми]. Но если  изначально не  важно, так
[поступать]  или иначе,  а  тогда  важно, когда  это  [уже]  установлено,  -
например, что [пленника] выкупают  за одну мину или  что в  жертву  приносят
одного козда, а не двух баранов, - то [перед нами] узаконенное [право]. Сюда
же относятся законы, установленные для отдельных случаев (например, о жертве
Брасиду),  а также все [частные  вопросы], по  которым,  голосуя,  принимают
особые решения.
     Иные считают узаконенными все  [виды права], ибо природное неизменно  и
повсюду имеет  ту же силу; так, например, и здесь,  и в Персии огонь жжется;
однако,  как  меняется  то,  что   [считается]  правосудным,  видят  [своими
глазами].  В таком виде это [мнение] не[верно], но  в известном смысле может
быть  [верно].   Для  богов,  во  всяком  случае,  [изменчивость],   видимо,
совершенно исключена, а для нас  хотя и  возможно нечто [правое] от природы,
все это,  однако,  изменчиво, и вместе  с тем  одно  существует  от природы,
другое - не от природы.
     Какое [право] от природы, а какое по закону и уговору, если речь идет о
том, что  может  быть  и  так, и иначе, и  при  условии, что  и  то и другое
подвержено  изменениям,  также ясно;  и  для других вещей подходит такое  же
разграничение. В самом деле,  от природы  сильней правая  рука, но  все-таки
всем можно стать с двумя правыми руками.
     Те  из  правовых [установлений],  что  основаны  на  уговоре и взаимной
выгоде, можно уподобить мерам; действительно, меры для вина и хлеба не везде
равны:  у скупщиков  они  больше, у [розничных] торговцев - меньше. Подобным
образом и  правовые [установления], не природные, а человеческие,  не бывают
повсюду тождественны, коль  скоро и государственные  устройства [не  повсюду
тождественны], между тем как лишь одно  [из них] повсюду является  лучшим по
природе.
     Каждое [положение]  права или закона есть как бы  общее по отношению  к
частному, ибо поступки многообразны, а [положение] - как общее - всякий  раз
одно.
     Разнятся же неправосудное дело (to adikema) и [понятие] "неправосудное"
(to  adikon),  правосудное дело  (dikaioma)  и  [понятие] "правосудное"  (to
dikaion). Неправосудное  может быть по природе или по установлению, и, когда
это  осуществилось в поступке,  тогда [перед  нами] неправосудное  дело,  но
прежде  чем осуществилось  - это еще не [дело], а  [понятие] неправосудного.
Соответственно и с правосудным делом.
     Общее    понятие    скорее    называется    [словом]    "праводе-лание"
(dikaiopragema),   а    "правосудное    дело"    [обозначает]    исправление
неправосудного  дела. Впоследствии надо будет внимательно рассмотреть каждое
в отдельности:  каковы виды  [правосудного  и  неправосудного дела], сколько
таких [дел] и с чем они могут быть связаны.
     (VIII). Коль скоро [понятия] правосудного и неправосудного  таковы, как
мы  сказали,  человек  поступает  неправосудно  и  правосудно  тогда,  когда
совершает поступки по своей воле,  а когда  он совершает  их невольно, то ни
правосудное,  ни неправосудное не  имеет  места,  разве  только  привходящим
образом,  т.  е. он совершает поступки, которые, смотря по  обстоятельствам,
являются правосудными или неправосудными.
     Определение   неправосудного   и  правосудного  дела   зависит  от  его
произвольности  и   непроизвольности,  ибо,   когда  [неправосудное  еще  и]
произвольно,  оно  осуждается, и  тогда имеет  место неправосудное  дело,  а
следовательно,  нечто  будет  "неправосудным",  не будучи еще "неправосудным
делом", а именно если не добавляется произвольность.
     Произвольным  я  называю,  как  было  сказано и прежде,  какой-либо  из
зависящих от самого  человека поступков, который он совершает  сознательно и
не по неведению  о  том, против кого, посредством чего и {ради} чего он  это
делает,  например кого  он  бьет, чем и зачем, причем все это независимо  от
случайных обстоятельств и не подневольно (так, если  кто-нибудь, взявши руку
человека, ударит другого, то это будет не по  воле [ударившего], ибо от него
не зависит).
     Может быть  и так, что удар наносят отцу,  зная,  что  это  человек или
кто-то  из  присутствующих,  но  что  отец  -  и  не  ведая.  Соответственно
необходимо разграничение  [самого] поступка и того, что относится в целом  к
его совершению.
     Если поступок  совершен  в  неведении  или хотя  и  не в неведении,  но
независимо от самого человека или подневольно,  это поступок непроизвольный.
Многое  ведь из того, что существует от  природы, мы совершаем и испытываем,
зная   это,   [но]   ничто   из   этого  не  является  ни  произвольным,  ни
непроизвольным, как, например, старение или умирание.
     И случайные обстоятельства также влияют на неправосудное и правосудное.
     Если  кто-нибудь  отдает назад вверенное  [ему имущество]  против своей
воли и из страха, то не следует говорить, ни что он поступает правосудно, ни
что он осуществляет правосудие иначе, нежели случайным образом.
     Точно  так же,  если человек не  возвращает  вверенное  [ему имущество]
вынужденно   и  против  своей  воли,  следует  говорить,   что  он  нарушает
правосудное и совершает неправосудное в силу случайных обстоятельств.
     Одни произвольные  поступки мы  совершаем  по  сознательному выбору,  а
другие  -  не по выбору, ибо сознательно  выбрано  то, о чем  предварительно
принято  решение, о чем  же не принимают  решений заранее,  то  не  выбирают
сознательно.
     При взаимоотношениях  в государстве  вред может быть трояким. Поступки,
[приносящие вред],  обусловлены  неведением,  когда  действуют против  того,
посредством того и того ради, [против кого, посредством чего и чего ради] не
предполагали действовать; так,  человек либо не  [хотел] бросать, либо не  в
то, либо не тем, либо не затем, а вышло вопреки ожиданию, например  думал не
ранить, а уколоть, или не это [существо], или не этим [орудием].
     Итак, если вред причинен вопреки расчету, то случилась неудача,  а если
не  вопреки расчету, но без участия порочности, то  совершен  проступок (ибо
проступок совершают, когда сам человек - источник вины, а неудача случается,
когда источник вовне). Когда действуют сознательно, однако не приняв решения
заранее, то  [перед  нами] неправосудное  дело; случается  это  между людьми
из-за   порыва  ярости   и  из-за  других  страстей,  вынужденные   они  или
естественные. Причиняя этот вред  и совершая такие проступки, люди поступают
неправосудно, и имеют место неправосудные дела, но из-за этого люди все-таки
в каком-то смысле не "неправосудные" [по складу] и  не "подлые". Дело в том,
что причиненный вред не обусловлен их испорченностью.
     Когда   же  [человек  причиняет  вред]  по  сознательному  выбору,   он
неправосудный  [по  своему складу]  и  испорченный.  Суд  поэтому  правильно
расценивает  совершенное  в порыве  ярости как совершенное  без умысла,  ибо
источником здесь является не тот, кто действует движимый порывом, а тот, кто
разгневал.
     Добавим к этому, что спорно здесь  не "было или  не было", а право [так
действовать], ибо гнев бывает [обращен] на то, что кажется неправосудностью.
Итак, спорно не то, что произошло (как в случае  с обменом, при котором одна
сторона  с  необходимостью порочна (mokhteros),  если только  ее действия не
объясняются забывчивостью); напротив, о [самом] предмете [стороны] согласны,
а спорят о том, на чьей стороне  право (кто злоумышляет, отнюдь не пребывает
в неведении на этот счет), так что второй думает, что терпит неправосудие, а
другой [так] не [думает].
     Значит, если человек по сознательному выбору,  [т.  е.  преднамеренно],
причинил вред, он поступает неправосудно и уже из-за  таких [преднамеренных]
неправосудных  дел,  когда  нарушается  пропорциональность или  справедливое
равенство, является  неправосудным [по складу]. Соответственно и правосудным
человек является тогда, когда правосудные дела он совершает по сознательному
выбору, а  о правосудном деле можно говорить, если поступают только по своей
воле.
     Из  непроизвольных поступков  одни  вызывают  сочувствие,  другие  нет.
Проступки, совершенные не  только в неведении, но  и  по неведению, вызывают
сочувствие,  а  совершенные не  по  неведению, но в неведении из-за страсти,
причем противоестественной и нечеловеческой, сочувствия не вызывают.

     11  (IX).  Может  возникнуть вопрос:  достаточно  ли  уже  разграничены
[понятия] "терпеть неправосудие"  и "поступать неправосудно"?  Прежде всего,
возможно ли то, что [так] странно выразил Еврипид:

     - Я мать убил свою, мой короток рассказ.
     - То воля вас двоих? или ее одной?

     В самом деле, возможно ли "терпеть неправосудие" (adikeisthai) воистину
по своей  воле,  или [это] невозможно, но такое всегда непроизвольно; так же
как всякий  неправосудный поступок -  это [поступок] произвольный? И [терпят
неправосудие] всегда ли по своей воле или всегда против воли, или же в одних
случаях имеет место одно, а в других другое?
     То   же   самое   относится   и   к   [понятию]   "терпеть  правосудие"
(dikaioysthai), так как  совершение правосудного дела (dikaiopragein) всегда
произвольно,  а  потому  вполне  разумно  полагать  в  обоих случаях сходное
противопоставление, т.  е.  терпеть неправосудие и  правосудие  -  это  либо
[действия]  произвольные,  либо  непроизвольные. Однако даже применительно к
"терпеть правосудие" было бы, пожалуй, нелепо [считать, что это]  всякий раз
произвольно: действительно, некоторые "терпят правосудие" не по своей воле.
     Можно  задать  затем  и  следующий   вопрос:  всякий  ли,  кто  испытал
неправосудное   (to  adikon  peponthos),  [необходимо]  терпит   от  кого-то
неправосудие,  или же как с действием, так и с претерпеванием? В самом деле,
и в  том  и в другом  смысле, [и в действительном, и в страдательном], можно
быть  причастным  правосудным  [поступкам]  случайно.  Ясно,  что точно  так
обстоит дело и с неправосудными [поступками] (ta adika), ибо не одно и то же
делать неправосудное (tadika  prattein) и поступать  неправосудно (adikein),
так же как [не одно и  то же]  испытывать неправосудное  (adika paskhein)  и
терпеть  неправосудие  (adikeisthai); это  же справедливо  и  для  [понятий]
"совершать  правосудные   дела"   (dikaiopragein)  и   "терпеть  правосудие"
(dikaioysthai), потому  что невозможно терпеть неправосудие,  если нет того,
кто поступает  неправосудно,  или терпеть  правосудие, если  нет  того,  кто
делает правосудное дело.
     Если  же "поступать неправосудно" - значит вообще вредить кому-либо  по
своей воле,  а "по  своей воле" - значит, зная, кому, чем и как [причиняется
вред], причем невоздержный вредит  сам себе по своей воле, то получится, что
он  по своей  воле терпит неправосудие и что возможно, чтобы  человек  сам с
собой поступал неправосудно  (aytos hayton adikein). Этот  вопрос - возможно
ли  самому с собой  поступать неправосудно -  один  из вопросов,  вызывающих
затруднения. Добавим  также, что  от невоздержности  человек может по  своей
воле  терпеть  вред  от  другого,  [действующего]  по  своей воле,  так  что
оказывается возможным терпеть неправосудие по своей воле.
     Но может быть, определение неверно и к тому, что вред  причиняют, зная,
кому,  чем   и   каким   способом,   нужно   прибавить-  "вопреки  желанию"?
Действительно, человек по своей воле  терпит  вред (blaptetai) и  испытывает
[что-то] неправосудное  (tadika paskhei),  но никто  не терпит  неправосудие
(adikeitai)  по  своей  воле,  ибо  никто  [этого]  не  хочет,  в том  числе
невоздержный, напротив, его поступки противоречат [его] желанию, потому  что
никто не  желает  того,  о чем  он  не  думает,  что  это добропорядочно,  а
невоздержный  совершает  такие  поступки,  какие,  он  думает, совершать  не
следует. Но тот, кто отдает свое со