равильно  будет
сказать, что  и в один и в  другой из [моментов]  "теперь" остается в том же
[состоянии] и само тело, [и все  его] части. Если  же это  значит покоиться,
тогда  невозможно,  чтобы  изменяющееся  целиком   находилось   в  какомлибо
[состоянии] в  течение  первого  времени.  Ведь всякое время делимо, так что
правильно сказать относительно той или  другой его части, что в ней  и  само
[тело], и [его] части пребывают в том  же [состоянии]; ибо если это не так и
относится  только  к  одному  из  [моментов]  "теперь", то  [тело]  будет  в
некотором  [состоянии] не в течение  какого-либо времени, а лишь  в  границе
времени. В  [моменте] "теперь" [изменяющееся тело] хотя и находится всегда в
каком-либо [состоянии), но не покоится: ведь в [моменте] "теперь" невозможно
ни  двигаться, ни покоиться, и будет правильно  сказать, что  в "теперь" нет
движения  и  есть нахождение в  некотором [состоянии" ],  однако невозможно,
чтобы  в течение  [какого-то]  времени  [это  тело]  находилось  в  каком-то
[состоянии],  покоясь,  потому  что  тогда  вышло  бы,   что  перемещающееся
покоится.

        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Зенон же рассуждает неправильно.  Если всегда --  говорит он --  всякое
[тело] покоится, когда оно находится в равном [себе месте], а перемещающееся
[тело] в момент "теперь" всегда [находится в равном себе месте], то  летящая
стрела  неподвижна.  Но это  неверно,  потому  что  время  не  слагается  из
неделимых "теперь", а также никакая другая величина.
     Есть  четыре  рассуждения  Зенона  о   движении,  доставляющие  большие
затруднения  тем,  кто пытается  их  разрешить. Первое  -- о несуществовании
движения  на том  основании,  что  перемещающееся  [тело]  должно  дойти  до
половины   прежде,  чем   до  конца.  Это  [рассуждение]   мы  разобрали   в
предшествующих  главах. Второе --  так называемый "Ахиллес":  оно  состоит в
том, что самое медленное [существо] никогда не сможет быть настигнуто в беге
самым  быстрым, ибо преследующему необходимо  прежде прийти  в место, откуда
уже двинулось  убегающее, так  что более  медленное всегда должно  будет  на
какое-то   [расстояние]   опережать   [преследующего].  И  это   рассуждение
основывается  на делении  пополам, отличается  же [от предыдущего] тем,  что
взятая величина  делится не на две равные  части. То, что более медленное не
настигается, вытекает из этого доказательства, но получается таким же путем,
как и в [предшествующем] делении пополам (в обоих  случаях то, что предел не
достигается, получается вследствие определенного деления  величины, только в
данном случае  прибавлено, что даже легендарное по своей быстроте [существо]
не настигнет  самое медленное), следовательно, и опровержение должно быть то
же самое. Утверждение, что опережающее не может  быть настигнуто,  ошибочно:
пока  оно  опережает,  оно  не настигается  и все же будет настигнуто,  если
[Зенон]  допустит   [возможность]  прохождения  ограниченного  [расстояния].
Таковы, следовательно, два [его] рассуждения.
     Третье, о котором только что было упомянуто, состоит в том, что летящая
стрела стоит неподвижно; оно вытекает  из предположения, что время слагается
из [отдельных] "теперь"; если это не признавать, силлогизма не получится.
     Четвертое  [рассуждение] относится  к  равным  предметам, движущимся по
ристалищу с противоположных сторон мимо равных [неподвижных] предметов: одни
[движутся]  с конца ристалища, другие от  середины,  имея  равную  скорость,
откуда,  по  его мнению, получается, что  половина времени равна ее двойному
количеству.  Паралогизм  состоит  в  том  [предположении],   что  одинаковая
величина, двигаясь с равной скоростью один раз мимо  движущегося, другой раз
мимо покоящегося  [тела], затрачивает на это равное время,  но  это неверно.
Допустим, например, что стоят  неподвижные предметы  АА..., другие -- ВВ...,
равные  им по числу и величине, начинают движение от середины [ристалища], а
предметы  ГГ...,  также  равные  прежним  по  числу  и  величине,  [начинают
движение] от  конца,  двигаясь  с той же скоростью,  что и В. Получится, что
первое В  и  первое Г,  двигаясь мимо друг друга,  одновременно окажутся  на
[противоположных] концах [А]. Получится также, что Г пройдет  мимо всех В, а
В только мимо половины [А], следовательно, и время будет половинным, так как
каждый  предмет мимо каждого предмета проходит в одинаковое  время. Вместе с
тем выходит,  что первое В прошло мимо всех Г, так  как первое Г и первое  В
одновременно окажутся на противоположных концах [А], причем времени, как он,
[Зенон], утверждает, для прохождения каждого В требуется столько же, сколько
и  на  каждое А,  так  как  те и другие в  равное  время  проходят  лишь  А.
Рассуждение,  следовательно,  таково,  но  результат  получается  вследствие
упомянутой ошибки.
     Конечно,  и в отношении изменения по  противоречию для нас еще не будет
неразрешимой трудности; например, если  чтонибудь изменяется из несветлого в
светлое и не  находится ни в  том, ни  в другом [состоянии], тогда, дескать,
оно не будет ни светлым,  ни несветлым.  Ведь  не тогда называется  что-либо
светлым или несветлым, когда оно целиком в том или в другом [состоянии];  мы
называем что-либо светлым или несветлым не потому, что оно целиком таково, а
по преобладающим  и  главным  частям; не  быть совсем чем-нибудь и  не  быть
чем-нибудь  вполне,-- не одно и то же.  То же относится  к  существующему  и
несуществующему и  ко всему прочему,  что  находится отношении  противоречия
[друг  к  другу]: оно  по  необходимости будет  в  одном  из  противолежащих
состояний, но никогда в одном из них полностью.
     Так  же  не  будет  затруднений  в  отношении  круга,  шара   и  вообще
[предметов], движущихся в самих себе, что их приходится считать покоящимися;
так как в течение некоторого времени будут находиться в одном и том же месте
и они сами, и  части их, то, следовательно, они одновременно будут покоиться
и двигаться. Во-первых, ведь части их никогда не находятся в  одном и том же
месте,  а  затем и целое все  время  изменяется  во  что-то другое, так  как
окружность,  взятая  от [точки]  А,  или от В, или от Г и  каждой из  прочих
точек,  не  тождественна,  разве  только  в  смысле тождества  образованного
человека  и  человека  вообще,  т.  е  по  совпадению.  Следовательно,  одна
окружность все  время изменяется  в другую и  никогда  не будет находиться в
покое. То же относится к шару и ко всему прочему, что движется в себе.

        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Доказав это, мы покажем, что не имеющее частей не может двигаться иначе
как  по  совпадению, например  когда движется  тело  или  величина,  которым
движение  присуще, подобно тому как  предмет, находящийся на судне, движется
вследствие  перемещения судна  или  части  вследствие  движения  целого  (не
имеющим  частей  я  называю  неделимое  в  количественном  отношении).  Ведь
движения частей различны  как в отношении самих частей, так и по отношению к
движению целого. Различие это лучше всего усмотреть в движении шара, так как
скорость  будет не  одна  и  та  же у  (частей],  лежащих  вблизи  центра, в
отдалении [от него] и у шара в целом, как будто бы движение не было единым.
     Как  уже мы сказали,  не имеющее частей  может  двигаться так  же,  как
сидящий на  судне  при движения судна,  но само  по себе  не может.  Возьмем
изменение из АВ в ВГ --  будь  то из одной величины в  другую или из формы в
форму или  изменение по противоречию,  а  первое время, в котором происходит
изменение, пусть будет Д. Итак, необходимо, чтобы само изменяющееся во время
изменения находилось или  в АВ или в  ВГ или часть  его находилась  в одном,
часть в другом; так  обстоит дело  со всяким изменяющимся предметом Но  у не
имеющего  частей не может что-либо находиться в АВ  и что-либо в ВГ, так как
тогда оно было бы делимым Не может оно также  находиться целиком в ВС, тогда
оно будет уже изменившимся,  а согласно предположению, оно изменяется. Итак,
ему остается  во время изменения находиться в  АВ. Следовательно,  оно будет
покоиться,  так как находиться некоторое время в одном  и том же [состоянии]
-- и  значит покоиться. Таким образом, не имеющее частей  двигаться и вообще
изменяться  не  может, в  одном только  случае  было  бы  для него  возможно
движение -- это если бы время состояло из [отдельных] "теперь", ибо в момент
"теперь" его  движение  всегда было бы  закончено и изменение произошло, так
что, никогда не двигаясь, оно всегда находилось  бы в состоянии законченного
движения.  Что это  невозможно,  нами показано раньше,  так как  ни время не
слагается  из  "теперь",  ни  линия  из точек,  ни  движение  из  мгновенных
перемещений, а  утверждающие это  как  раз  слагают  движение  из  неделимых
частей, наподобие того как время составляют из "теперь" и линию из точек.
     Далее, что ни  точка, ни другое неделимое  не могут двигаться, очевидно
из   следующего.  Ни  один  движущийся  предмет  не  может  продвинуться  на
расстояние большее своей  длины,  прежде  чем не  продвинется на меньшее или
равное. Если это так, ясно,  что и точка  продвинется сначала на меньшее или
равное  расстояние.   А  так  как  она   неделима,  ей   невозможно  сначала
продвинуться на меньшее,  следовательно,  только  на равное.  Таким образом,
линия будет  состоять  из  точек, так  как,  всегда двигаясь  на расстояние,
равное  ей самой,  точка  промерит всю  линию.  А если  это  невозможно,  то
невозможно и двигаться неделимому.
     Далее, если все  движется во времени,  а в  [момент] "теперь" ничто  не
движется и всякое  время делимо, то  найдется время меньше любого времени, в
течение  которого движущийся [предмет]  продвигается на  расстояние,  равное
своей длине.  Такое  время будет  существовать,  так  как  все  движется  во
времени, а  всякое время,  как показано раньше,  делимо. Таким образом, если
движется точка, найдется время  меньшее, чем то, в которое она продвинулась.
Но  это невозможно, так  как  в меньшее время необходимо двигаться  меньшему
телу,  так  что  неделимое  будет  делимо на  меньшие  части,  как время  на
[меньшее] время. В единственном только случае  не имеющее частей и неделимое
могло  бы двигаться,  если бы возможно было  двигаться в неделимом "теперь",
ибо  доказательство относительно  движения в  [моменте] "теперь"  и движения
неделимого -- одно и то же.
     Никакое изменение не может быть бесконечным, так  как  всякое изменение
идет из чего-нибудь во что-нибудь -- как изменение по противоречию, так и по
противоположности. Пределом для изменений по противоречию  будут утверждение
и отрицание (например, для возникновения бытия и для уничтожения небытия), а
для изменений  по противоположности [пределом будут] сами противоположности,
они  ведь  крайние  точки  изменения,  а  значит,  и  всякого  качественного
превращения   (так    как    и   качественное    превращение    исходит   из
противоположностей). То же самое относится к росту  и  убыванию, так как для
роста   [предмета]   пределом   будет   достижение   законченной   величины,
свойственной  ему  по природе, для  убывания  --  отход  от  этой  величины.
Перемещение  же  не  будет в  таком смысле ограничено,  так  как  не  всякое
[перемещение происходит] между противоположностями. Но если такое рассечение
невозможно    вследствие    [принципиальной]    недопустимости    рассечения
("невозможное" ведь употребляется в разном смысле), то нельзя так разрезать,
и  вообще нельзя произойти  тому,  что не  может  произойти, а также  нельзя
изменяться  тому,  что  не  может  измениться  в   невозможное.  Итак,  если
перемещающееся тело изменяется во что-нибудь, ему и возможно изменяться. Раз
движение   не  бесконечно,  то  и  тело   не  будет  проходить   бесконечное
[расстояние], так как ему невозможно пройти его. Таким образом, ясно, что не
существует бесконечного изменения в  том смысле, чтобы оно не ограничивалось
пределами. Но  возможно  ли  [изменению],  оставаясь  одним и тем  же,  быть
бесконечным  во времени --  этот вопрос требует [специального] рассмотрения.
Если  изменение  не  одно  и  то  же,  то  [этому],  повидимому,   ничто  не
препятствует,  например   если  за   перемещением   последует   качественное
превращение, за ним рост, а затем возникновение -- в таком виде  движение во
времени будет  всегда продолжаться, но оно не  будет единым, так как из  них
всех не образуется единого [движения]. А если имеет место единое [движение],
оно не может быть бесконечным во  времени -- за исключением одного, а именно
перемещения по кругу.


         * КНИГА СЕДЬМАЯ (Н) * 

        ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Все движущееся необходимо приводится в движение чемнибудь. Если  оно  в
самом себе не имеет начала движения, то ясно, что оно приводится в  движение
другим  (тогда движущим будет  иное), если же оно  имеет  начало  движения в
себе,  то возьмем  АВ,  которое  движется  само по  себе, а не  потому,  что
какая-либо часть его находится в  движении.  Прежде всего предположение, что
АВ  движется само собой вследствие того, что находится в движении  целиком и
[не приводится в  движение] ничем извне,  подобно [утверждению], что если КЛ
движет  ЛМ  и  само  движется,  то  КМ не приводится  в  движение  чем-либо,
вследствие  того  что  неясно, какая  [часть]  движет  и какая приводится  в
движение.  Далее,  то,  что  не  приводится  в движение  другим,  не  должно
прекращать движения, когда это другое переходит  в  состояние покоя; но если
что-нибудь начинает покоиться из-за того, что другое прекращает движение, то
оно  необходимо приводится  в движение чем-то. При таких предположениях  все
движущееся  будет  приводиться в движение  чемнибудь. А  именно,  если взято
движущееся [тело] АВ,  оно необходимо будет делимым, так как все  движущееся
делимо. Пусть оно будет разделено в [точке] Г. Если ГВ не движется, не будет
двигаться и АВ, ибо, если  оно  будет двигаться, ясно, что его будет двигать
АГ, поскольку ГВ  находится в покое;  следовательно, [АВ] не будет двигаться
само по себе и первично. Но было предположено, что оно движется само по себе
и первично. Следовательно, если ГВ не  движется, необходимо, чтобы покоилось
и  АВ.  Но  то,  что  покоится, если ничто его не движет, как было признано,
приводится  в  движение  чем-нибудь;  необходимо, следовательно,  чтобы  все
движущееся приводилось  чем-нибудь в движение.  Ибо  движущееся всегда будет
делимым; когда же часть не движется, необходимо покоится и целое.
     Так  как  все  движущееся  необходимо  должно  приводиться  в  движение
чем-нибудь,  а  именно   если   нечто  перемещается  под  действием  другого
движущегося и  это  движущее  в  свою  очередь приводится  в движение другим
движущимся, а оно другим и так далее, то необходимо [признать] существование
первого движущего и не идти в бесконечность. Допустим, что первого движущего
нет  и  существует [такой] бесконечный [ряд]. Пусть А приводится  в движение
под действием В, В -- под действием Г, Г -- под действием Д и всегда смежное
смежным.  Так  как,  согласно  предположению, движущее  приводит в  движение
движимое, то необходимо, чтобы одновременно происходило движение движимого и
движущего  (ведь одновременно  движет движущее  и движется  движимое); таким
образом, ясно, что одновременно будет происходить движение А, В, Г и каждого
из  движущих и  движимых. Действительно,  возьмем  движение каждого, и пусть
движение  А будет Е, движение В --  Z, движение Г -- и, движение Н -- Т. Ибо
хотя  одно  всегда приводится  в движение  другим, всетаки  возможно принять
каждое движение за единое  по числу, так как всякое движение [направлено] из
чего-нибудь  во чтонибудь и по  своим  границам не беспредельно.  Я  называю
единым по числу  движение из  одного  и того  же в  одно и то  же  по числу,
происходящее  в  то  же  самое  по  числу время.  Существует  ведь  движение
одинаковое по  роду, виду и числу:  по роду -- если  оно относится к одной и
той  же  категории,  например  сущности  или  качества,  по виду -- если оно
происходит из  одного вида в тот же самый вид, например из светлого в темное
или из хорошего в дурное, когда у них нет различия по виду; по числу -- если
оно вдет  из единого по числу в  единое по числу  в  течение того же  самого
времени,  например из того светлого в  это темное или из того места в  это в
течение этого времени; если же движение происходит в другое  время, оно  еще
не будет единым по числу, а только по виду. Об этом было сказано раньше.
     Возьмем  время, в течение  которого проделало свое движение  [тело]  А;
пусть  оно  будет  К.  Так как  движение  А ограничено,  то  и  время  будет
ограниченным. Но так как, [согласно допущению], движущие и движимые предметы
бесконечны [по  количеству], то движение их всех  -- EZHТ будет бесконечным;
возможно при  этом, что движения А, В  и прочих [тел] будут равны; возможно,
что движения прочих будут больше; все-таки, будут ли они равны или больше, в
обоих  случаях  целое  будет  бесконечным;  мы  предполагаем  ведь,  что это
возможно Так как А и каждое из прочих [тел]  двигаются  одновременно, то все
движение будет происходить в то же самое время, что и движение А, а движение
А происходит  в конечное  время;  следовательно, бесконечное движение  будет
происходить в конечное время, а это невозможно.
     Таким  образом,  может  показаться  доказанным  исходное  положение  --
[существование первичного движущего], однако оно полностью не  доказано, так
как  невозможность  [противного]  еще  не  показана:  возможно ведь,  что  в
конечное  время происходит бесконечное движение, только не одного  [тела], а
многих. А  это  как раз имеет  место  в данном  случае, ибо каждый [предмет]
движется  своим движением, и в  том,  что многие  движутся одновременно, нет
ничего невозможного.  Но  если непосредственно  движущее в отношении места и
телесным  движением  должно  необходимо  или  касаться,  или  быть  [чем-то]
непрерывным  с  движимым, как  это  мы видим во всех случаях, то необходимо,
чтобы движимые и движущие предметы были непрерывны или касались друг  друга,
так ото  из  них всех образуется  нечто единое. Будет ли  оно  конечным  или
бесконечным,  в  данный  момент  не  составляет разницы;  во  всяком  случае
движение   будет   бесконечным   при  бесконечном  количестве   [движущихся]
предметов, если только возможно им быть и равными и больше друг друга, а то,
что  возможно,  мы примем  за  наличие  существующее.  Если, таким  образом,
составленное  из  А,  В,  Г,  Д есть нечто бесконечное и если  оно  движется
движением EZHТ в течение времени К и это время  конечно, то  отсюда следует,
что или конечное или бесконечное [образование из многих тел] будет проходить
бесконечное [расстояние]  в  конечное время. Но и то  и  другое  невозможно,
следовательно,  необходимо  остановиться  и  признать  существование первого
движущего  и  движущегося.  Что эта  невозможность вытекает  из [некоторого]
допущения, не составляет разницы, так как принятое  допущение [теоретически]
возможно;  если  же  в   основу  положено  возможное,  то  из  него   ничего
невозможного возникать не должно.

        ГЛАВА ВТОРАЯ

     Непосредственно движущее  -- не в смысле  "ради чего", а "откуда начало
движения" -- существует вместе с  движимым; я  говорю  "вместе",  потому что
между ними нет ничего посередине. Это обще для  всего движимого и движущего.
А  так как существует три [рода]  движения:  в отношении места, в  отношении
качества и в отношении количества, то  необходимо должны  существовать и три
[рода] движущего, а именно перемещающее, вызывающее качественное изменение и
обусловливающее рост и убыль.
     Прежде  всего мы  скажем о  перемещении,  так как  оно  есть  первое из
движений. Все перемещающее движется  или само собой или другим. Ясно, что во
всех  [вещах], которые движутся сами собой, движимое