ма, а во втором - материя каждой вещи, т.
е. (kai) первый субстрат каждой вещи. А вообще говоря, "то, в силу чего"
имеет столько же значений, сколько и ("причина": говорят "в силу того-то
кто-то пришел" или "ради того-то он пришел" и точно так же "в силу того-то
сделано ошибочное или правильное заключение" или "в том-то причина
правильного или ложного заключения". Далее, "по чему" говорится
относительно положения, например: кто-то на чем-то стоит или по чему-то
идет. Все это обозначает положение и место. А потому и о "самом по себе"
необходимо говорится в различных смыслах. "Само по себе"-это суть бытия
каждой вещи, например: Каллий - это Каллий сам по себе и суть бытия Каллия;
то, что входит в суть вещи, например: Каллий сам по себе есть живое
существо. Ибо "живое существо" входит в определение Каллия: ведь Каллий
есть некоторое живое существо; то, что принято чем-то как первое в него
самого или в одну из его частей, например: кожа тела бела сама по себе, и
человек живой сам по себе, ибо душа есть та часть человека, в которой как

первом заключается жизнь; то, причина чего оно само; у человека, конечно,
несколько причин: живое существо, двуногое, по все же человек сам по себе
человек; то, что присуще лишь чему-то одному и поскольку оно ему одному
присуще, поэтому оно существует отдельно само по себе.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Расположением называется порядок в том, что имеет части, или в
пространстве, или по способности, или по виду, ибо при этом должно быть
некое положение, как это показывает и само слово "расположение".

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Обладанием или свойством (Ilexis) называется проявление некоторой
деятельности того, что обладает, и того, чем оно обладает, - как бы
некоторое действие или движение (ведь когда одно делает, а другое делается,
делание находится посредине; и так же между тем, кто обладает одеждой, и
той одеждой, которой он обладает, посредине находится обладание). Обладать
таким обладанием, очевидно, невозможно (ибо пришлось бы идти в
бесконечность, если бы можно было обладать обладанием того, чем обладают);
такое расположение, благодаря которому то, что расположено, расположено
хорошо или плохо, при этом или само по себе, или по отношению к другому,
например: здоровье есть некоторое свойство, ибо оно есть такого рода
расположение. Кроме того, о свойстве говорится и тогда, когда лишь какая-то
часть hmeel такое расположение; потому и достоинство [отдельных] частей
есть некоторого рода свойство.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Преходящим свойством или состоянием (pathos) называется свойство, в
отношении которого возможны изменения, например: белое и черное, сладкое и
горькое, тяжесть и легкость, и все другое в этом роде; разного рода
проявление этих свойств и изменение их; и ещЁ большей мере называются так
изменения и движения пагубные, в особенности причиняющие боль. Кроме того,
так называются большие несчастья и горести.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

О лишенности говорится, когда вещь не имеет чего-то, что некоторым от
природы свойственно иметь, хотя бы ей самой и не было от природы
свойственно иметь это, как, например, говорится, что растение лишено глаз;
когда вещь не имеет чего-нибудь, хотя либо ей самой, либо ее роду от
природы свойственно иметь это; например, не в одинаковом смысле лишены
зрения слепой человек и крот: крот лишен его по роду, а человек - сам по
себе; когда вещь не имеет чего-то, что от природы ей свойственно иметь, и
именно к такому-то времени: слепота есть некоторая лишенность, но слепым
называется не тот, кто лишен зрения в любом возрасте, а тот, кто лишен его
в том возрасте, когда ему от природы свойственно его иметь, а он его не
имеет. Подобным же образом о Лишенности говорится, когда нечто не имеет
того, в чем, в силу чего, для чего и каким способом ему от природы
свойственно иметь его; лишением называется насильственное отнятие чего-то.

И сколько имеется значений у отрицаний, начинающихся с "без" или "не", в
стольких же значениях говорится и о лишенности: так, неравным называется
нечто потому, что в нем нет равенства, хотя оно свойственно ему от природы;
невидимым - и потому, что у него вообще нет цвета, и потому, что оно имеет
плохо видимый цвет; безногим - и потому, что у него вообще нет ног, и
потому, что у него ноги слабые. Далее, такие отрицания приписываются вещи
потому, что она что-то имеет в незначительной мере, например плод без
косточек; это значит, что он некоторым образом негоден. Далее - потому, что
нечто делается не легко или плохо; например, неразрезаемым называется нечто
не только потому, что оно не разрезается, но и потому, что оно разрезается
не легко или не хорошо. Далее - потому, что вещь вообще не имеет чего-то:
слепым называется не одноглазый, а тот, у кого оба глаза лишены зрения.
Поэтому не всякий хорош или плох, справедлив или несправедлив, а есть а
нечто среднее между ними.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

"Иметь" или "держать" (echem) означает разное: обращаться с чем-то согласно
своей природе или согласно своему влечению; поэтому говорят, что лихорадка
"держит" человека, и тираны "держат" города, а те, кто одевается, имеют
одежду; (2) содержать в себе как в способном к восприниманию, например,
медь имеет форму изваяния, а тело - болезнь; содержать так, как объемлющее
содержит объемлемое им, ибо о том, в чем находится объемлемое, говорят, что
оно содержит его; например, мы говорим, что сосуд содержит влагу, город -
людей, а корабль - моряков, и точно так же целое - части. О том, что мешает
чему-то двигаться или действовать согласно своему влечению, говорят, что
оно удерживает его, как, например, колонны держат лежащую на них тяжесть, и
таким же образом поэты заставляют Атланта держать небо, так как иначе оно
обрушилось бы на землю, как говорят и некоторые из тех, кто размышляет о
природе. В этом же смысле и о том, что держит вместе что-нибудь, говорят,
что оно удерживает то, что держит вместе, так как иначе все это распалось
бы - каждое согласно своему влечению.

А "быть в чем-нибудь" означает нечто сходное и соответственное со
значениями "иметь".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

"Быть из чего-то" (ek tines) означает: состоять из чего-то как из материи,
притом двояким образом - или это относится к первому роду или к последнему
виду; например так, как все плавкое состоит из воды, и так, как изваяние -
из меди; быть из чего-то как из первого вызвавшего движение начала
(например, "из" чего битва? Из ссоры, потому что ссора-начало битвы);
принадлежать к тому, что состоит из материи и формы (morphe), например:
части - "из" целого, стих - "из" "Илиады" и камни - "из" дома, ибо
форма-цель, а закончено то, что достигло цели; быть составленным как форма
(eidos) из части, например: "человек" - из "двуногого", "слог" - из "звука
речи"; а это имеет другой смысл, чем тот, в каком изваяние - из меди: ведь
составная сущность-"из" чувственно воспринимаемой матерни, а форма, хотя
она также "из" материи, во "из" материи, свойственной форме. Итак, в одних
случаях "быть из чего-то" говорится в указанных смыслах, а в других когда
одно из этих значений применимо к тому, что происходит из некоторой части
другого, например: ребенок - "из" отца и матери, растения - "из" земли, так
как они "из" некоторой части этих вещей. "Быть из чего-то" означает также
происходить после чего-то во времени, например: "из" дня-ночь, "из"
затишья-буря, так как одно происходит после другого. В одних из этих
случаев так говорится потому, что одно переходит в другое, как в только что
приведенных примерах, в иных - лишь потому, что одно следует другому во
времени, например: "из" равноденствия последовало морское путешествие, так
как оно произошло после равноденствия, и "из" праздника Дионисий - праздник
Тартелий, так как он бывает после Дионисий.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Частью называется то, на что можно так или иначе разделить некоторое
количество (ибо то, что отнимается от количества как такового, всегда
называется частью его, например: два в некотором смысле есть часть трех); в
другом смысле частями называются только те, что служат мерой; поэтому дна в
одном смысле есть часть трех, а в другом пет; то, на что можно разделить
вид, не принимая во внимание количество, также называется частями его:
поэтому о видах говорят, что они части рода; то, на что делится или из чего
состоит целое - или форма, или, то, что имеет форму; например, у медного
шара или у медной игральной кости и медь (т. е. материя, которой придана
форма) и угол суть части; то, что входит в определение, разъясняющее каждую
вещь, также есть части целого; поэтому род называется и частью вида, хотя в
другом смысле вид - часть рода.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Целым называется то, у чего не отсутствует ни одна из тех частей, состоя из
которых оно именуется целым от природы, а также то, что так объемлет
объемлемые им вещи, что последние образуют нечто одно; а это бывает двояко:
или так, что каждая из этих вещей есть одно, или так, что из всех них
образуется одно. А именно: [а] общее и тем самым то, что вообще сказывается
как нечто целое, есть общее в том смысле, что оно объемлет многие вещи,
поскольку оно сказывается о каждой из них, причем каждая из них в
отдельности есть одно; например, человек, лошадь, бог-одно, потому что все
они живые существа. А непрерывное и ограниченное есть целое, когда оно
нечто одно, состоящее из нескольких частей, особенно если они даны в
возможности; если же нет, то и в действительности. При этом из самих таких
вещей природные суть в большей мере целое, нежели искусственные, как мы
говорили это и в отношении единого, ибо целостность есть некоторого рода
единство.

Далее, из относящегося к количеству, имеющего начало, середину и конец,
целокупностью (to pan) называется то, положение частей чего не создает для
него различия, а целым - то, у чего оно создает различие. То, что допускает
и то и другое, есть и целое и целокупность; таково то, природа чего при
перемене положения остается той же, а внешняя форма нет; например, воск и
платье: их называют и целыми и целокупностью, потому что у них есть и то и
другое. Вода, всякая влага, равно как и число, называются целокупностями, а
"целое число" и "целая вода" не говорится, разве только в переносном
смысле. О чем как об одном говорят "все", о том же говорят "все"
применительно к его обособленным частям, например: "все это число", "все
эти единицы".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Пепельным (kolobon) называется не всякое количество; надо, чтобы оно само
было делимо на части и составляло нечто целое. В самом деле, число "два" не
будет нецельным, если отнять одну единицу (ведь недостающая часть и остаток
никогда [у нецельной вещи] не равны), и вообще ни одно число не будет
таковым; ведь всегда должна остаться сущность: если чаша пепельна, она все
еще чаша, а число [в этом случае] уже не то же самое число. Кроме того, не
все состоящее из неоднородных частей бывает Нецельным (ведь число может
иметь и неодинаковые части, например двойку и тройку); и вообще ни одна
вещь, положение [частей] которой не создает для нее различия (например,
вода или огонь), не есть пепельная; а чтобы вещи быть нецельной, положение
ее [частей] должно принадлежать к ее сущности; к тому же она должна быть
непрерывной. В самом деле, гармония, например, хотя и состоит из
неодинаковых частей и у нее определенное положение [частей], но нецельной
она не бывает. Кроме того, и то, что составляет нечто целое, становится
нецельным не через утрату всякой какой угодно части, ибо утраченные части
не должны быть ни главными частями сущности, ни теми, что могут находиться
в любом месте; например, чаша нецельна не тогда, когда она просверлена, а
когда у нее повреждена ручка или какой-нибудь край, и человек будет увечным
не тогда, когда у него вырван кусок мяса или селезенка, а когда лишится
какой-то наружной части, да и то не всякой наружной части, а той, которая,
если ее отнять целиком, не вырастет вновь. Поэтому плешивые - не увечные.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

О роде говорится, когда рождение существ, у которых форма одна и та же,
непрерывно, например: "пока существует род людской" означает "пока рождение
людей непрерывно". Родом называется то, от чего как первого двигавшего
получают бытие; так, одни называются эллинами по роду, другие - ионийцами,
потому что одни имеют прародителем Эллина, другие - Иона. Людей обозначают
как род больше потому, что происходят от родителя, нежели потому, что
происходят от материи (хотя обозначают род и по женской линии, как,
например, говорят о потомках Пирры). О роде говорят в том смысле, в каком
плоскость есть род для плоских фигур и тело - для телесных. Ибо каждая
фигура есть или такая-то плоскость, или такое-то тело, а плоскость и тело
суть основа (hypokeimenon) для видовых отличий. Основная часть определений
при обозначении сути вещи-это род, видовые отличия которого обозначают
свойства.

Итак, в стольких значениях говорится о роде: касательно непрерывного
рождения [существ] одного и того же вида; касательно первого двигавшего
того же вида, что и порожденное им; далее, в смысле материи, ибо то, к чему
относится видовое отличие и свойством-это субстрат (hypokeimenon), который
мы называем материей. А различными по роду называются те вещи, у которых
первый субстрат различный и которые не сводимы ни друг к другу, ни к
чему-то третьему. Так, например, форма и материя различаются по роду, и
точно так же все то, о чем говорится в разных видах категорий сущего, ибо
из того, что есть, одно означает суть [вещи], другое-качество, и так
далее-согласно сделанному ранее различению: они также не сводимы ни друг к
другу, ни к чему-то третьему.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

"Ложное" означает то, что ложен предмет, и это потому, что разное на деле
не связано между собой или не может быть объединено (например, когда
говорят, что диагональ соизмерима или что ты сидишь: первое из них ложно
всегда, второе - иногда, ибо они не-сущее в таком [различном] смысле);
ложно также то, что хотя и существует, однако по природе таково, что
кажется или не таким, каково оно есть, или тем, что оно не есть; например,
теневой рисунок и сновидения: ведь они что-то есть, но не то, представление
о чем они вызывают. Итак, вещи называются ложными в этом значении или
потому, что они не существуют, или потому, что вызываемое ими представление
есть представление о несуществующем.

Ложная же речь, поскольку она ложна, относится к несуществующему; поэтому
всякая ложная речь относится к чему-то отличному от того, о чем она истинна
(например, речь о круге ложна в отношении треугольника). О чем бы то ни
было имеется в одном смысле лишь одна речь, а именно речь о сути бытия
вещи, а в другом смысле-высказываний много, ибо сам предмет и он же вместе
со своими свойствами - это некоторым образом одно и то же, например Сократ
и образованный Сократ (ложная же речь - это, вообще говоря, речь ни о чем).
Поэтому Антисфен был чрезмерно простодушен, когда полагал, что об одном
может быть высказано только одно, а именно единственно лишь его собственное
наименование (logos), откуда следовало, что не может быть никакого
противоречия, да пожалуй, что и говорить неправду - тоже. Между тем всякую
вещь можно обозначить не только ее собственным определением, но и
определением чего-то иного, притом ложно - безусловно, но некоторым образом
и правильно, как, например, восемь можно обозначить как двойное, используя
определение двойки.

Итак, в приведенных здесь случаях о ложном говорится в этом смысле, а
лживым называется тот, кто склонен к подобным речам и предпочитает их не
из-за чего-то другого, а ради них самих и кто старается другим внушить
[веру в] такие речи, так же как мы называем ложными те предметы, которые
вызывают ложное представление. Поэтому вводит в заблуждение и рассуждение в
"Гиппии" относительно того, что один и тот же человек лжив и правдив. Оно
считает лживым того, кто может лгать (а таков человек знающий и
рассудительный); кроме того, оно отдает предпочтение тому, кто порочен по
собственной воле. Это положение получается ложно через наведение, а именно:
хромающий по собственной воле лучше, мол, того, кто хромает против своей
воли, а хромать означает здесь притворяться хромым; все же, если бы
действительно кто был хромым по доброй воле, он был бы, пожалуй, хуже, так
же как это бывает в области нравов.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Привходящим, или случайным, называется то, что чему-то присуще и о чем
может быть правильно сказано, но присуще не по необходимости и не большей
частью, как, например, если кто, копая яму для растения, нашел клад. Это
нахождение клада, конечно, случайно для того, кто копал яму: ведь не с
необходимостью следует одно из другого или после другого и не в большинстве
случаев находят клал, сажая растения. И точно так же может какой-нибудь
образованный человек быть бледным; но так как это бывает не по
необходимости и не в большинстве случаев, то мы называем

это привходящим. Так как, стало быть, то, что присуще, есть что-то и
принадлежит чему-то, а что-то из присущего присуще лишь где-то и когда-то,
то привходящим будет то, что, правда, какой-то вещи присуще, но присуще не
потому, что это была именно вот эта вещь, или именно вот в это время, или
именно вот в этом месте. Итак, для случайного нет никакой определенной
причины, а есть какая попадется, т. е. неопределенная. Например,
кому-нибудь случилось прибыть на Эгину, если он прибыл туда не потому, что
хотел попасть туда, а потому, что его занесла буря или похитили морские
разбойники. Таким образом, случайное произошло или есть, но не поскольку
оно само есть, а поскольку есть другое, ибо буря была причиной того, что
человек попал не туда, куда плыл, а это оказалась Эгина.

О привходящем говорится и в другом смысле, а именно относительно того, что
присуще каждой вещи самой по себе, но не содержится в ее сущности,
например: треугольнику свойственно иметь [в совокупности] два прямых угла.
И такого рода привходящее может быть вечным, а из указанных выше - никакое.
Основание этого приводится в другом месте.




КНИГА ШЕСТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

То, что мы ищем, - это начала и причины существующего, притом, конечно,
поскольку оно существующее. А именно: имеется некоторая причина здоровья и
хорошего самочувствия, а также начала, элементы и причины математических
предметов, и вообще всякое знание, основанное на рассуждениях или каким-то
образом причастное рассуждению, имеет своим предметом более или менее точно
определенные причины и начала. Но всякое такое знание имеет дело с одним
определенным сущим и одним определенным родом, которым оно ограничивается,
а не с сущим вообще и не поскольку оно сущее, и не дает никакого
обоснования для сути предмета, а исходит из нее: в одном случае показывая
ее с помощью чувственного восприятия, в другом-принимая ее как предпосылку,
оно с большей или меньшей строгостью доказывает то, что само по себе
присуще тому роду, с которым имеет дело. А потому ясно, что на основе
такого рода наведения получается не доказательство сущности или сути
предмета, а некоторый другой способ их показа; и точно так же такие знания
ничего не говорят о том, существует ли или не существует тот род, с которым
они имеют дело, ибо одна и та же деятельность рассуждения должна выяснить,
что есть предмет и есть ли он.

Так как учение о природе также имеет теперь дело с некоторым родом сущего,
а именно с такой сущностью, которая имеет начало движения и покоя в самой
себе, то ясно, что оно учение не о деятельности и не о творчестве (ведь
творческое начало находится в творящем, будь то ум, искусство или некоторая
способность, а деятельное начало - в деятеле как его решение, ибо сделанное
и решенное-это одно и то же); поэтому если всякое рассуждение направлено
либо на деятельность или на творчество, либо на умозрительное, то учение о
природе должно быть умозрительным, но умозрительным знанием лишь