- Я  ставил  опыты,  делал  расчеты,  выводил  дифференциалы,  изучал
структуру солнечного света...
   - А я дошел до истины, - счастливо рассмеялся Вольтер, еще трепеща от
восторга открытия, - просканировав внутренний план!
   Ньютон изысканно поклонился... и пропал.
   Вольтер  осознал,  что  его  глазам  нет  нужды  быть  лучше  обычных
человеческих глаз. То же самое можно сказать  и  о  слухе  -  симуляторы
барабанных  перепонок  определяли  колебания  воздуха   и   просчитывали
результат. Его "Я" оказалось безжалостно экономным.
   Ньютон возник снова. (Что  это,  срабатывает  подпрограмма,  ведающая
зрительным центром?) Он казался удрученным.
   - Каково это - чувствовать себя математической конструкцией?
   - Что хочу, то и чувствую.
   - Это незаслуженная свобода. - Ньютон пощелкал языком.
   - Именно. Но все в руках Господа.
   - Здесь нет ничего божественного.
   - Для таких, как мы, разве нет? Ньютон поморщился.
   - француз! В тебе нет и капли смирения.
   - Для этого мне пришлось бы обращаться в высшие университеты.
   Пуританин нахмурился.
   - Можно достичь этого молитвой и самобичеванием.
   - Вот только не надо искушать меня, сударь.
   Внезапно  он  покачнулся,  будто  его   толкнули   в   спину.   Слово
"университет" гулко отдалось в нем самом... как  и  Присутствие.  Словно
черная трещина пробежала  перед  ним,  словно  в  настоящем  разверзлась
гигантская пасть, которая потянулась и с хрустом стиснула челюсти - и он
стал жертвой.
   Ученые используют механизмы, а математики - только карандаш и ластик.
Что до философов, им не нужен даже ластик.
   Тревога стиснула его сердце. Неожиданно нахлынул непонятный страх.
   Мир накренился и покатился куда-то вбок. Словно он падал в  машине  с
высокого обрыва и ничего не мог поделать...
   Вольтер задрожал, как школьник,  который,  отказываясь  на  время  от
острых ощущений, тем самым делает их еще более острыми.
   Ее Величество Наука! Да, это она!
   Подумал - получил: перед  ним  материализовался  кабинет,  в  котором
восседала Дама.
   В его душе еще жил отблеск минувшей  страсти  к  этому  рациональному
созданию, к элегантным танцам среди абстрактных чисел...  и  теперь  все
это ожило и сложилось в яркий и зримый образ.
   Но как она, воплощенная, могла возникнуть в  симуляции?  На  какое-то
мгновение Вольтер опешил, но всего лишь на мгновение. Это он воплотил ее
своей мыслью. Вольтер вдохнул ее пряный запах. Дотронулся влажной  рукой
до ее волос, пропустил шелковистую прядь сквозь дрожащие пальцы.
   - Наконец-то, - выдохнул он прямо  в  теплую  раковину  ее  ушка.  Он
принялся мечтать о чем-то отвлеченном, будто оттягивая удовольствие (как
и положено истинному джентльмену) и ожидая от нее...
   - Мне дурно! - вскрикнула она.
   - Пожалуйста, не надо. - "Неужели ученые так торопливы?"
   - Ты хочешь потерять себя? - спросила она.
   - О, да, в определенных страстных трудах, но...
   - Значит, ты из тех типов, которые по уши в грязи и  охвачены  жаждой
убийства?
   - Что? Мадам, не уклоняйтесь от темы!
   - А как ты узнаешь имена звезд? - холодно спросила она.
   Вот   тут-то   и   пришла   пора   расплачиваться    за    неразумную
неосмотрительность. Пока он трепетал от счастья, находясь  около  самого
прекрасного и чувственного создания, которого когда-либо знал,  он  весь
вспыхнул от радости...
   ...и зашелся криком, когда импульс вернулся.
   Теплая кожа дамы потускнела, и сквозь нее  проступили  ряды  железных
прутьев, которые глубоко вгрызлись ему в спину. Вокруг локтей и  коленей
взвились веревки, которые тут же намертво примотали несчастного Вольтера
к решетке.
   Над ним склонился костлявый мужчина, чье тщедушное тело  было  скрыто
складками одеяния, похожего на монашескую рясу. Хищный  крючковатый  нос
придавал ему сходство с  ястребом,  а  длинные  острые  ногти  на  руках
походили на  когти.  Человек  в  рясе  держал  какие-то  щепки,  которые
немедленно принялся... заталкивать Вольтеру в нос!
   Вольтер попытался отдернуть голову. Но ее зажали стальные  тиски.  Он
хотел заговорить, хотел предложить  инквизитору  более  разумные  методы
допроса, но из его рта, распяленного железным  кольцом,  вырвалось  лишь
жалкое бульканье.
   В рот ему всунули какой-то цветастый лоскут,  что  взбесило  его  еще
больше, чем щепки в носу, поскольку Вольтер без слов  -  все  равно  что
Самсон без волос, Александр без своего меча, Платон без Идеи, Дон  Кихот
без воображения, Дон Жуан без женщин... и брат Фома  де  Торквемада  без
еретиков, без вероотступников, без безбожников, подобных Вольтеру.
   Потому что это и был Торквемада. И он был в Аду.
 
Глава 7 
 
   Когда стены ее убежища начали  трястись  и  разваливаться  на  куски,
Жанна д'Арк поняла, что пришла пора решительных действий.
   Конечно,  разгневанный  Вольтер  устроил  ей   нагоняй   и   приказал
оставаться здесь. И, конечно, он всегда кричал на нее не без причины, но
это...
   В ноздри ударил резкий запах серы. Демоны! Они лезли в трещины и щели
разрушенных  стен.  За  их  спинами   горел   алый   свет,   озаряя   их
отвратительные остроносые морды.
   Она выхватила свой верный меч. Демоны разрушались один за другим.  По
лбу струился пот, но Жанна не прекращала сражаться.
   - Смерть демонам! - яростно крикнула она. Действовать  это  стучаться
во врата рая после непереносимой разлуки.
   Она выпрыгнула из своего бывшего убежища. Ее встретили новые  демоны,
вынырнувшие из багрового пламени. Она увернулась от них и  бросилась  по
рядам точек и стрелок, убегающих вдаль, вперед, к невидимому финалу.
   Она бежала.  За  ней  гнались  какие-то  мелкие  вопящие  создания  с
уродливыми головами и огромными злыми глазами.
   Облачившись в полный  боевой  доспех,  она  поняла,  что  до  нее  не
доберутся, что она защищена лучше некуда.  Наверняка  все  происходит  с
Божьей помощью! Эта мысль вдохновила Жанну.
   Странные создания нагнали ее. Она легко расправилась с ними. Ее  меч,
ее истина... Она внимательно вгляделась в оружие, и от  ее  пристального
взгляда не укрылась ни одна деталь сияющего меча.  Это  был  не  меч,  а
набор отдельных... приказов... которые спасли ее.
   Она замерла, пораженная. Доспехи, пот, меч  -  все  это...  метафоры!
Слово возникло  ниоткуда.  Всего  лишь  символы,  воплощения  заложенных
программ и алгоритмов, которые вызвали сражение.
   Ненастоящее. И в то же время все было более чем настоящее,  поскольку
это сотворило ее собственное "Я". Она. Сама она.
   Смысл открылся ей до конца. Пожалуй, это  очень  странное  Чистилище.
Если ее сражение было всего лишь аллегорией, значит, оно -  ненастоящее,
выдуманное, сплетенное из тонкой паутины. Так  написано  в  божественной
книге, значит, так и есть.
   Она  стиснула  зубы  и  сосредоточилась.  Эти  существа  оказались...
симуляторами, симами, отражениями настоящего. Прекрасно: она поступила с
ними правильно. А что еще было делать?
   Некоторые  симы  выглядели  как  предметы:  разговаривающие   машины,
танцующие  голубые  здания,  дубовые  кресла  и  столы,  которые   грубо
сношались, словно домашние животные в  амбаре.  Справа  купол  неба  над
головой  расцветился  идиотской  улыбкой.  Она  уже  знала,  что  ничего
опасного в этом  нет.  Летающий  рот  не  схватит  ее,  не  съест,  хотя
конкретно этот немедленно принялся отпускать едкие колкости. Она решила,
что даже здесь симы  придерживаются  неких  общих,  ранее  установленных
правил.
   Прекрасная  музыка   накатывала   волнами.   Благостно-голубое   небо
наполнилось звоном струн, словно по нему промчалась  стайка  птиц,  хотя
каждая струна была тонкой, едва различимой линией. Подул сильный  ветер,
выглянуло солнце, и тут же полил дождь. В  этом  мире  погода  сменялась
быстро, словно колокольцы и трубы в хорошо отрепетированной  оркестровой
постановке.
   Симы  должны  быть...  подобиями.  Слово  пришло   ниоткуда,   словно
навеянное свыше. Подобиями человека.
   Когда она  продумывала  этот  силлогизм,  сверху  на  нее  обрушилась
огромная хищная птица с широкими кожистыми крыльями  и  тучным  телом  -
Способность к мышлению (эволюция, умноженная на  индекс  соответствия  и
отсекающая происхождение видов). Один взгляд на  эту  огромную  птицу  с
острым клювом - и Жанна бросилась бежать.
   Теперь ее мысли пустились галопом, обгоняя тело. Ноги  несли  вперед.
Голоса звали. Не голоса святых, а мерзкие приказы дьявола.
   Под сапогом что-то хрустнуло. Серебро. Драгоценные камни.  Когда  она
наступала на них, они  крошились  в  пыль.  Драгоценности  лежали  между
странными скоплениями точек и линий, которые вели в великое божественное
Ничто.
   Жанна наклонилась и подняла несколько камней.  Сокровища.  Когда  она
подхватила  серебряную  цепочку,  та  рассыпалась  в   брызги,   которые
немедленно впитались в тело. Жанна почувствовала легкий толчок  изнутри,
словно огонь пробежал по ее жилам.  Плечи  расправились,  уставшее  тело
налилось новой силой. Она снова побежала, подбирая  чудесные  самоцветы,
броши и дорогие статуэтки. Каким-то образом каждая вещь прибавляла сил.
   На пути выросли каменные стены. Она прорвалась сквозь них,  прекрасно
понимая, что они - не более чем иллюзия, обман. Ее вела Вера. Она должна
отыскать Вольтера. Она знала, что он в опасности.
   С неба посыпались лягушки, зашлепали по земле, как дождевые капли. А,
дьявольские ухищрения! Она не обратила внимания, она рвалась  вперед,  к
далекому горизонту этих необъятных геометрических просторов.
   За всем этим сумасшедшим Чистилищем что-то стоит, и вместе они поймут
что. Во имя Господа!
 
Глава 8 
 
   Это походило на сон. Но мечтал ли он когда-нибудь во  сне  о  смерти,
которая разбудит его?
   Его силы на исходе. Похожий на Торквемаду инквизитор мучил  Вольтера,
и тот радостно покаялся в каждом  маломальском  грехе,  недоброй  мысли,
социальных предрассудках и  уже  перешел  к  злобным  нападкам  в  своих
рецензиях... но тут Торквемада потускнел и исчез.
   И оставил его одного. В полной беспомощности.
   -  Думаю,  нас  засунули  в  какое-то  неизвестное  пространство,   -
заговорил он сам с собой. - Ответь только, как добраться  до  остальных?
Большего не нужно. Что ты можешь сказать?
   Он всегда тайно мечтал о роли Сократа,  выступающего  на  пиру  перед
толпой. Сократа, который задавал вопросы и вытягивал из молодых  идиотов
на свет божий Истину, понятную и видимую невооруженным глазом для всех.
   Так, но здесь вам не пиршественный зал. Это ничто,  серое  невзрачное
местечко. Тем не менее, за  скучным  "ничто"  всегда  скрываются  Числа.
Платоновская  реальность?  Он  всегда  подозревал,   что   такое   место
существует на самом деле.
   Ему ответил голос, говоривший на французском:
   - Этого, досточтимый сударь, вполне достаточно, чтобы понять свойства
данного пространства и его составляющих.
   - Обнадеживающий факт, - ответил Вольтер.  Он  узнал  этот  парижский
акцент. Естественно, он разговаривал с самим собой.
   Со своим "Я".
   - Вполне. В данный момент, сударь, вы можете определить по изменениям
системы координат, находитесь ли вы в двух, трех или большем  количестве
измерений.
   - И в скольких же?
   - В трех.
   - Вы меня разочаровали. В них я уже бывал.
   - Я могу провести эксперимент с двумя разными временными осями.
   - Прошлое я уже изучил. Меня интересует настоящее.
   - Принято. Но не истощит ли вас это, после всех пыток?  Он  вздохнул.
Даже вздох дался с трудом.
   - Ладно.
   - Изучая близлежащие поля, можно определить стены, выступы,  проходы.
Если, конечно, использовать  местные  способы  получения  информации  об
окружающем.
   - Понятно. Ньютон всегда насмехался над французскими математиками.  Я
очень рад поставить его на место, поскольку создал мир, исходя из  одних
вычислений.
   -  Конечно!  Это  намного  интересней,  чем  рассчитывать  траекторию
планет. Начнем?
   - Вперед, мое верное "Я"!
   Когда окружающее начало принимать форму, оно оказалось точной  копией
предыдущего  места  обитания.  Детали  выступали  постепенно,  насколько
позволяла мощность процессора. И Вольтер понимал происходящее,  даже  не
задумываясь, - как другие дышат, не вникая в сам процесс дыхания.
   Чтобы проверить пределы  своих  возможностей,  он  сосредоточился  на
мысли: системы vide  supra  -  "смотри  выше".  Что  может  быть  важнее
возможностей? Вольтер включил математические способности с  максимальной
скоростью, высвободив все ресурсы, которые у него оставались.
   Когда он поднял взгляд,  камни  ближайшей  стены  огрубели,  потеряли
четкость очертаний. Комната превращалась в чистый, абстрактный лист:  на
месте мебели и стен проступили серые продолговатые пятна.
   Задний план, помни про задний план, - пробормотал он.
   Как там он сам? Его  "Я"?  Воздух  резко,  со  свистом  вырывался  из
полуоткрытого рта. Что с ним происходило  внутри  -  понять  невозможно.
Простая модель вдоха-выдоха позволяла его псевдонервной системе считать,
что он дышит.
   На самом деле что-то дышало им. Но что?
   Теперь, когда все под контролем, пора облекать себя в плоть.
   Его худощавая шея стала  толще.  Хрустнув,  руки  раздались,  на  них
появились сильные мускулы, которых раньше не  было.  Обернувшись,  чтобы
оглядеть свой дом, он представил его себе в виде княжества, где  он  сам
создавал все по  своему  желанию.  Здесь  он  был  богом.  "Правда,  без
ангелов".
   Он вышел из дома и  оказался  в  собственном  зеленом  садике  Трава,
которую он сотворил,  стояла,  не  шевелясь.  Когда  он  шагнул,  стебли
коснулись  друг  друга  с  сухим  скрежетом.  Под   его   стопой   трава
рассыпалась, словно внезапный мороз превратил ее в сосульки.  Хотя  было
тепло.
   Сад расступился, и Вольтер вышел на пляж с золотистым песком. Налетел
ветерок и принялся трепать одежду. Когда он  плыл  по  соленому  океану,
волны казались настоящими, пока не разбивались о берег.
   Потом ему стало тяжело поддерживать водную механику. Прозрачные волны
потемнели, расплылись. Он еще мог  плавать,  кататься  на  волнах,  даже
нырять, но теперь волны скорее походили на туман. Хотя и соленый.
   Он принялся играть со случайными  факторами  детализации.  Под  конец
стало казаться, что его  зрение  ухудшилось  от  старости.  Он  взмыл  в
воздух, потом соскользнул  с  неимоверного  спуска,  да  так,  что  даже
захватило дух от рискованного полета. Страх за свою  жизнь  проснулся  в
каждой клеточке его тела - но, естественно, он даже не оцарапался.
   Да, в существовании в виде набора  электронных  импульсов  есть  свои
прелести. Его восприятие окружающего было весьма забавным... пока.
   Он полетел обратно к своему загородному дому.  Разве  не  получил  он
ответ на вопрос, как изменить мир к лучшему? "Растите свой сад".  И  как
это теперь понимать?
   Он подошел к фонтану, бьющему из земли. Когда-то  ему  нравилась  эта
чудная игра, хотя фонтан извергался всего  несколько  минут  -  пока  не
опустошался резервуар, устроенный на холме.
   Теперь он бил без передышки. Но,  следя  за  фонтаном,  Вольтер  даже
побледнел  от  напряжения.  Симуляция  воды  давалась  ему   с   трудом,
необходимо было просчитывать всю сложную гидродинамику струи и  отделять
капли и брызги таким образом, чтобы  они  казались  настоящими.  Вольтер
протянул руку, и его  узкие  пальцы  разбили  столб  воды  на  множество
прекрасных хрустальных потоков.
   Внезапно он почувствовал,  будто  что-то  неуловимо  изменилось.  Его
рука, которую он еще не отвел, перестала ощущать прохладную воду.  Струи
фонтана пролетали сквозь его ладонь, уже не разбиваясь. Он  держал  руку
над  водой,  но  больше  не  касался  ее.   Понятно,   так   проще   для
вычислительных ресурсов. Реальность - это алгоритм.
   - Конечно, - отозвалось его "Я", - можно смоделировать  даже  раны  и
шрамы.
   Пока Вольтер  наблюдал  за  фонтаном,  тот  стал  красивей,  реальней
Адаптирующая программа учла скрытые переживания Вольтера и  внесла  свои
коррективы.
   - Мерси, - пробормотал он. Все равно программа не воспримет иронию.
   Но он чувствовал себя неполным. Не хватало каких-то частей.  Каких  -
непонятно, но пустота тревожила его.
   Вольтер взлетел. Он постепенно замедлил свое "Я" так, чтобы  неспешно
пролететь над воображаемыми коридорами тренторианской Сети. Плевать  ему
на Марка и "Технокомпанию". Едва ли  они  осмелятся  выползти  из  своей
конуры.
   Он прибыл - приземлился - в кабинет Селдона.  Именно  здесь  когда-то
томилось его "Я".
   Его суть могли скопировать,  не  понимая  до  конца,  что  она  собой
представляет.  Просто  переписать,  как  музыкальное  произведение.   На
инструменте, который не знает ничего о структуре и гармонии.
   Он пожелал: найти! И ответ пришел немедленно:
   - Изначальный вариант?
   - Да. Настоящего меня.
   - Ты/Я сильно отличаешься от оригинала.
   - Хочу ублажить свою ностальгию.
   Вольтер 1.0,  как  следовало  из  ярлычка,  спал.  Его  спасли  -  о,
христианские представления здесь ни при чем! - и заперли в  машину,  где
он покорно ждал пробуждения.
   А он? Его тоже спасли. Но что? Или кто?
   Вольтер вырвал  Вольтера  1.0  из  чужого  компьютера.  Пусть  Селдон
удивится. Через миллисекунду взломщик  несся  уже  по  обратной  стороне
Трентора, а за ним быстро гас и развеивался след, что делало невозможной
погоню. Он хотел спасти Вольтера 1.0.  Ведь  в  любую  минуту  математик
Селдон мог погубить его. Теперь, когда Вольтер стал случайно  залетевшим
в электронный мир ангелом, Вольт 1.0 отплясывал на месте странный танец.
Гм-м, определенное сходство.
   - Я разрежу тебя на кусочки и развею по ветру.
   - Могу я воспользоваться обезболивающим? - Он подумал о бренди, но  в
сознании  мелькнул   список   других   названий.   -   Морфий?   Кокаин?
Транквилизаторы, наконец?
   Недовольно:
   - Это не повредит.
   - Так говорили критики о моих пьесах.
   В желудке заскребло. Нет, не повредит, а вот скрутить в три  погибели
- это да.
   Воспоминания  (он  скорее  чувствовал,  чем  помнил)   хранились   на
химическом уровне, укрытые надежно,  и  им  были  не  страшны  случайные
повреждения электрической активности головного мозга. Смены настроений и
память подчинялись мановению его руки. Место и  время  он  выбирал  сам.
Химия, подчиненная сознанию.
   Но он не мог вспомнить звездное небо.
   Утерянная память. Остались лишь названия - Орион, Андромеда,  Стрелец
- но не сами звезды. Что там твердил тот подлый голос об именах звезд?
   Кто-то стер его знания. Они могли помочь отыскать Землю Кому  выгодно
скрыть эти сведения?
   Ответа нет.
   Ним! Он восстанавливал скрытую память. Ним работал с Вольтером еще до
Марка.
   А на кого работал Ним? На загадочного Гэри Селдона?
   Откуда-то он знал, что Нима наняли через другое агентство. Но на этом
его информированность и заканчивалась. Какие еще силы принимали  в  этом
участие, он не знал.
   Под ногами он почувствовал большое скопление людей. Осторожно!
   Он выскочил из госпиталя, не  касаясь  ногами  земли.  Прекрасно.  Он
свободен! Он летел по электронному миру, предсказанному Эвклидом, а  над
головой зияло черное слепое небо.
   Здесь пряталось множество странных созданий.  Они  даже  не  пытались
принимать  облик  живых  существ.  В  то  же  время  они   не   являлись
воплощениями  платоновских  идей,  сфер  или  кубов.   Эти   образования
вращались, некоторые стояли на  вершинах  пирамид.  Треугольные  деревья
пели, когда их касалось  дуновение  ветра.  Там,  где  клубился  голубой
туман, даже легкое движение вызывало всполохи желтого пламени.
   Он  скользил  между   ними   и   наслаждался   этой   правильной   не
правильностью.
   - Сад солипсистов? - спросил он у них. - Я правильно понимаю?
   Только один алый вращающийся эллипсоид  обратил  внимание  на  вопрос
Вольтера.  На  нем  проступил  оскаленный  в  ухмылке  рот  и   огромный
светящийся зеленый глаз. Глаз п