что  "старый
джоранумит", что "старый дурак" - особой разницы не вижу.
     - Это вы меня старым дураком обзываете?  -  оскорбленно  возопил  его
незадачливый собеседник и откинулся  на  спинку  стула.  -  Меня?  Каспала
Каспалова? Да я был рядом с Джо-Джо, еще когда вы, извиняюсь,  пешком  под
стол ходили.
     - Я не называл вас дураком, - отрезал Намарти. - Я сказал только, что
некоторые из старых джоранумитов  -  дураки.  И  у  вас  есть  возможность
доказать мне, что вы к ним не принадлежите.
     - Но моя работа с Джо-Джо...
     - Можете о ней забыть! Он мертв.
     - Но дух его будет жить вечно.
     - Если эта мысль будет вам подмогой в борьбе, пусть живет вечно, я не
против. Но для других, а не для нас. Мы-то знаем, что он ошибался.
     - Отрицаю!
     - Не стоит упорно  пытаться  превратить  в  героя  человека,  который
совершал ошибки. Он думал, что  сумеет  пошатнуть  Империю  одними  только
своими речами, а слова...
     - Истории известны примеры, когда словами горы с мест сдвигали.
     - Но не словами Джоранума, потому что он натворил кучу глупостей.  Не
слишком старательно он замел следы своего микогенского происхождения. Хуже
того, он позволил одурачить себя и начать идиотскую кампанию по  обвинению
премьер-министра  Эдо  Демерзеля  в  том,  что  тот  якобы  робот.  Я  его
предупреждал, что это глупо и опасно, но он и слушать ничего не желал. Вот
и нарвался. Так что теперь нам надо начинать все сначала, верно? Какую  бы
пользу мы ни могли извлечь из воспоминаний о Джорануме, нам самим  никаким
воспоминаниям предаваться не следует.
     Каспалов молчал. Остальные трое тоже помалкивали, только  поглядывали
на Намарти и Каспалова, втайне радуясь, что им  ничего  говорить  пока  не
приходится.
     - После того  как  Джоранум  был  сослан  на  Нишайю,  джоранумитское
движение распалось и, казалось бы, прекратило свое существование, - хрипло
проговорил Намарти. - То есть так бы оно и было, если бы не  я.  Я  собрал
его снова, по кусочку, по пылинке, и теперь его сеть раскинулась  вновь  и
покрывает весь Трентор. Насколько я знаю, вы в этом не сомневаетесь.
     - Я не сомневаюсь в этом, руководитель, - пробормотал Каспалов.
     Он назвал Намарти "руководителем"  -  стало  быть,  встал  в  позицию
побитого и оправдывающегося.
     Намарти довольно ухмыльнулся. Он никогда не требовал,  чтобы  к  нему
вот так обращались,  но  ему  всегда  было  приятно,  когда  его  называли
"руководителем".
     - Так вот, вы - часть этой сети, и у вас есть свои обязанности.
     Каспалов нервно заерзал на стуле. Какое-то время  он  вел  молчаливую
игру с самим собой. Наконец он откашлялся и проговорил:
     - Вот вы, руководитель, говорите, что предупреждали Джоранума о  том,
что неразумно затевать кампанию по обвинению премьер-министра в  том,  что
он - робот. Вы говорите: он вас не стал слушать, но  все-таки  вы  сказали
то,  что  думали.  Позволено  ли  будет  мне  воспользоваться   такой   же
привилегией и указать на то, что лично я считаю ошибочным?  Выслушаете  ли
вы меня, как в свое время вас выслушал Джоранум?  Вы  вольны,  безусловно,
отвергнуть мой совет и поступить так, как считаете нужным.
     - Ну, естественно, вы можете высказаться, Каспалов. Вы сюда для  того
и приглашены. И каково же ваше мнение?
     - Я считаю, что эта наша новая тактика, руководитель, ошибочна. Из-за
нее уйма вреда и страданий.
     - А как же! В этом и состоит наша цель! - гневно воскликнул  Намарти,
донельзя возмущенный непониманием таких простых, на его взгляд,  вещей.  -
Джоранум пытался действовать убеждением. Не  вышло.  А  мы  поставим  весь
Трентор на колени путем активных _д_е_й_с_т_в_и_й_.
     - Сколько  времени  на  это  потребуется?  И  какой  ценой  мы  этого
добьемся?
     - Сколько понадобится, столько и понадобится, а  о  цене  говорить  и
вообще не приходится.  Наши  диверсии  не  стоят  нам  ни  гроша,  а  делу
помогают,  здорово.   Временные   прекращения   электроснабжения,   взрывы
водопровода и  канализации,  нарушение  систем  кондиционирования.  Каковы
результаты? Неудобство и раздражение - а больше нам ничего и не нужно.
     Каспалов покачал головой.
     - Подобные действия носят кумулятивный характер.
     - Конечно, Каспалов, а мы как раз того и хотим, чтобы реакция на  все
эти неудобства, то есть возмущение и  сопротивление,  носила  кумулятивный
характер. Послушайте,  Каспалов,  Империя  катится  по  пути  упадка.  Это
известно каждому. Каждому, кто способен  логически  мыслить.  Техника  все
равно то и дело выходила бы из строя то тут,  то  там,  даже  если  бы  мы
пальцем о палец не ударяли. Так что мы всего-навсего немножко ей помогаем.
     - Это опасно,  руководитель.  Инфраструктура  Трентора  исключительно
сложна. Один опрометчивый шаг - и  вся  планета  будет  лежать  в  руинах.
Потяните за неверную ниточку  -  и  Трентор  обрушится,  словно  карточный
домик.
     - Пока что этого не произошло.
     - Может произойти. И что же получится, если люди поймут, что за  всем
этим стояли мы? Да нас на куски разорвут! Не силы безопасности, не армия -
нет, самые обычные толпы народа.
     - Но кому может прийти в голову винить в этом  лае?  Во  все  времена
люди сваливают всю вину на правительство, на советников Императора.  И  на
этот раз будет то же самое.
     - Ну а нам как прикажете жить дальше с таким камнем на сердце?
     Этот вопрос Каспалов задал шепотом - старик явно совершенно  искренне
переживал. Он умоляюще смотрел на Намарти, своего руководителя,  человека,
которому присягнул на верность. Он-то  сделал  это  исключительно  из  тех
соображений, что Намарти, по его  мнению,  пойдет  по  пути  Джоранума,  а
теперь Каспалов с горечью думал о том, неужели Джо-Джо хотел бы, чтобы его
мечта осуществилась таким вот образом.
     Намарти зацокал языком - так отец укоряет расшалившегося ребенка.
     - Ой, Каспалов, только с  нами  не  надо  сентиментальничать,  ладно?
Когда мы придем к власти, мы соберем тут все по кусочку и выстроим заново.
Запустим  в  дело  старые  джоранумитские  лозунги   насчет   всенародного
правительства - пусть поиграют маленько во власть, - а когда мы утвердимся
по-настоящему, создадим то правительство, которое _н_а_м_ будет  нужно.  И
Трентор станет лучше. Империя сильнее. Можно  будет  создать  нечто  вроде
совещательного органа, в  работе  которого  участвовали  бы  представители
различных миров - эти тоже пусть болтают, о чем хотят, тешат себя мыслью о
том, что решают вопросы глобальной важности, а править будем _м_ы_.
     Каспалов нервно потирал руки и, видимо, не знал, что сказать.
     Намарти притворно улыбнулся:
     - Вы сомневаетесь? Не бойтесь, мы не проиграем. Все  идет  хорошо,  и
дальше будет идти хорошо. Император не знает о  том,  что  происходит.  Не
имеет ни малейшего понятия. А нынешний премьер-министр  -  математик.  Он,
правда, одолел Джоранума, но с тех пор бездействует.
     - Но у него же есть эта... как ее...
     - Не вспоминайте. Джоранум свихнулся на этой ерунде, но это все из-за
того, что он был микогенец. И насчет робота он потому и клюнул так  легко,
что он оттуда, из Микогена. _Н_и_ч_е_г_о_ у этого математика нет такого...
     - А, вспомнил: не то исторический психоанализ, не то  еще  как-то.  Я
слышал, как-то Джоранум сказал...
     - Н_е_ в_с_п_о_м_и_н_а_й_т_е_. Делайте свое дело. Вы  у  нас  за  что
отвечаете? За  вентиляцию  в  секторе  Анемория,  верно?  Вот  и  отлично.
Нарушьте ее работу, а как -  сами  придумайте.  Можно  устроить  так,  что
что-то там перекрывается, и тогда растет  влажность  или  распространяются
какие-то особые запахи, да мало ли чего. Никто от этого не умрет, так  что
не  надо  взывать  к  небесам  и  каяться  в  смертных  грехах,  ясно?  Вы
всего-навсего создадите людям временные неудобства  и  подстегнете  в  них
недовольство жизнью. Можем мы на вас рассчитывать?
     - Да, но то, что может оказаться всего лишь временным неудобством для
молодых  и  здоровых,  вряд  ли  окажется  таковым  для  детей,  стариков,
больных...
     - А вы что же, считаете, что прямо-таки никто и пострадать за  правое
дело не должен?
     Каспалов растерянно пробормотал что-то нечленораздельное.
     - Без жертв в этом мире ничего не добьешься.  Так  не  бывает,  чтобы
никто не пострадал, - сказал Намарти. - Делайте свое  дело.  Постарайтесь,
если вы такой уж совестливый, сделать его так, чтобы пострадало как  можно
меньше народу, но дело _с_д_е_л_а_й_т_е_!
     - Послушайте, руководитель, - воскликнул Каспалов. - Я должен сказать
вам еще кое-что.
     - Ну, говорите, - устало пробурчал Намарти.
     - Уже не первый год мы ковыряем дырки в инфраструктуре  Трентора.  Ну
хорошо, допустим, настанет день и  мы  наковыряем  их  столько,  что  чаша
народного терпения переполнится, а вы этим  воспользуетесь  для  свержения
правительства. Как именно вы собираетесь осуществить это?
     - Вы хотите узнать, как мы в точности это осуществим?
     - Да. Чем резче мы ударим, тем  меньше  будет  объем  поражений,  тем
успешнее будет проведено хирургическое вмешательство.
     Намарти медленно, неохотно проговорил:
     - Я пока не решил, как именно  будет  выглядеть  этот  "хирургический
удар". Но он будет нанесен. А, до тех пор... так  вы  будете  делать  свою
работу?
     Каспалов обреченно понурил голову.
     - Да, руководитель.
     - Каспалов, вы можете идти, - резко сказал Намарти и махнул рукой.
     Тот встал, развернулся и  вышел.  Намарти  проводил  его  взглядом  и
сказал человеку, что сидел по правую руку от него:
     - Каспалову больше доверять нельзя. Он продался. Он хочет предать нас
и именно затем выспрашивает насчет моих планов на будущее.  Приглядите  за
ним.
     Все трое кивнули, встали  и  ушли.  Намарти  остался  в  одиночестве.
Дотянувшись до выключателя, он нажал кнопку  и  отключил  подсветку  стен.
Лишь  маленький  квадратик   света,   лившегося   с   потолка,   рассеивал
сгустившийся полумрак. Думал он вот о чем: "Во всякой цепи  бывают  слабые
звенья, от которых нужно избавляться. Мы и в прошлом  так  поступали  и  в
итоге имеем неприкасаемую организацию".
     Он  зловеще  ухмыльнулся.  Все  шло,  как  надо.  Кое-какие  паутинки
протянулись и во Дворец - не слишком  прочные,  не  слишком  надежные,  но
протянулись-таки. Ничего, скоро станут прочнее.



                                    6

     Уже несколько дней подряд стояла хорошая погода - теплая и солнечная,
такое на  незащищенной  куполами  дворцовой  территории  случалось  крайне
редко.
     Гэри помнил: Дорс как-то рассказывала ему о том, почему  именно  этот
район Трентора, где зимы были так холодны и  так  часто  лили  дожди,  был
избран местом постоянной резиденции монархов.
     "То есть, - сказала она тогда, - по сути дела,  никто  это  место  не
и_з_б_и_р_а_л_.  На  заре  формирования  Тренторианского  Королевства  тут
располагалось поместье правящей моровианской фамилии. Когда же Королевство
стало Империей, у Императоров был большой  выбор  мест  для  резиденции  -
летние курорты, зимние дворцы, охотничьи поместья, дачи на побережье. Но в
то время, когда планета мало-помалу начала покрываться куполами,  один  из
Императоров, живший как раз здесь, так полюбил это место, что его оставили
нетронутым. И именно потому, что только это _е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_о_е место
осталось незащищенным, в нем и появилось нечто  особенное,  уникальное,  и
эта уникальность приглянулась следующему Императору, и так  далее,  и  так
далее. Вот так родилась эта традиция".
     И, как всегда, когда слышал нечто  подобное,  Селдон  задумался:  что
могла по этому поводу сказать психоистория? Можно ли  было  с  ее  помощью
предсказать, что  какой-то  участок  поверхности  Трентора  останется  без
купола? Допустим, это можно было бы предсказать, но  наверняка  ответа  на
вопрос о том, какой именно участок ожидает такая  судьба,  не  последовало
бы. Но может быть, и первый вопрос остался бы без ответа?  Может  быть,  с
помощью  психоистории  удалось  бы  установить,  что  непокрытыми   броней
останутся несколько участков поверхности, а может быть,  не  останется  ни
одного? Как  можно  было  опираться  в  расчетах  на  личные  желания  или
нежелания некоего императора, который в  критический  момент  оказался  на
престоле и принял решение... да мало ли что могло на него  тогда  найти  -
хоть умопомрачение! Вот так возникает хаос - хаос и безумие.
     Клеон I, без сомнения, наслаждался прекрасной погодой.
     - Я старею, Селдон, - признался он. - Да не мне вам об этом говорить.
Мы ведь с вами ровесники. Нет, конечно,  то,  что  мне  неохота  играть  в
теннис или идти на рыбалку, это само по себе вовсе не признаки старости...
кстати говоря, пруд недавно вычистили... ну, так вот: почему-то мне  стало
гораздо более приятно просто гулять по парку.
     Разговаривая, Император грыз  орешки,  по  форме  напоминавшие  столь
любимые на Геликоне тыквенные семечки, но крупнее и  не  такие  нежные  на
вкус. Клеон аккуратно разгрызал скорлупу и отправлял семечки в рот.
     Селдон не был большим любителем этих орешков, но, конечно же, не смог
отказаться, когда Император угостил его, и вынужден был  съесть  несколько
штук.
     Рука Клеона  была  занята  скорлупой,  и  он  растерянно  смотрел  по
сторонам, не зная, куда бы их выбросить. Урны-дезинтегратора поблизости не
было.  Зато  неподалеку,  вытянувшись  по  струнке,  как  и  следовало   в
присутствии Императора, и почтительно склонив голову, стоял садовник.
     - Садовник! - окликнул его Клеон.
     Садовник поспешно приблизился.
     - Сир!
     - Выбросьте куда-нибудь мусор, - сказал Клеон, пересыпая  скорлупу  в
услужливо подставленную ладонь садовника.
     - Слушаюсь, сир.
     - Тогда уж и у меня заодно заберите, Грубер, - попросил Селдон.
     Грубер протянул руку и почти застенчиво проговорил:
     - Слушаюсь, господин премьер-министр.
     Он поспешно удалился, а Император с любопытством посмотрел ему вслед.
     - Вы что, знакомы с ним, Селдон?
     - О да, сир. Старый приятель.
     - С_а_д_о_в_н_и_к_? Ваш старый приятель? Кто он такой? Может,  бывший
математик? Неудачник какой-нибудь?
     - Нет, сир. Ничего такого. Может быть, вы помните  один  случай.  Это
произошло тогда, когда... - Селдон прокашлялся, придумывая, как  бы  более
тактично и осторожно назвать случившееся. - Когда, вскоре после  того  как
вы своей милостью назначили меня  премьер-министром,  моей  жизни  угрожал
некий сержант.
     - А, покушение, - небрежно проговорил Клеон и поднял глаза к небесам,
словно искал там успокоения. - Просто  не  понимаю,  почему  это  все  так
боятся произносить это слово.
     - Может быть, потому, - сказал Селдон, в душе презирая  себя  за  то,
что лесть теперь так легко срывалась у него с языка, - что все мы  гораздо
больше печемся о том, как бы чего-нибудь непредвиденного  не  случилось  с
нашим Императором, чем вы сами, сир.
     Клеон иронично усмехнулся.
     - Ну-ну... А при чем тут Грубер? Так его зовут?
     - Да, сир. Мандель Грубер. Уверен, вы вспомните, как  обстояло  дело.
Некий садовник бросился мне тогда на помощь. Он был  готов  голыми  руками
защищать меня, не испугавшись вооруженного сержанта.
     - Ах да. Так это он самый и есть?
     - Да, сир, это он. С тех пор я считаю его своим другом и почти всякий
раз, когда прогуливаюсь по парку, встречаю его. У меня такое  впечатление,
что он взялся меня оберегать. И, естественно, я питаю к нему самые  добрые
чувства.
     - А я вас и не виню нисколько... Кстати, раз уж  мы  коснулись  этого
вопроса... как поживает ваша отважная супруга, доктор Венабили?  Что-то  я
ее редко вижу.
     - Она ведь историк, сир. Вся в прошлом.
     - Слушайте, вы ее не боитесь? Я бы боялся, будь я на вашем месте. Мне
рассказывали, как она налетела на сержанта. Его можно пожалеть.
     - Она горой стоит за меня, сир. Боится.  Правда,  в  последнее  время
бояться нечего. Все спокойно.
     Император задумчиво посмотрел в ту сторону, куда ушел садовник.
     - А мы как-нибудь вознаградили этого человека?
     - Я позаботился об этом, сир. У него жена  и  две  дочери,  и  я  так
устроил,  что  для  каждой  из  дочерей  отложена  значительная  сумма  на
образование их детей в будущем.
     - Хорошо. Но я думаю, его стоит  повысить  в  должности.  Он  хороший
садовник?
     - Превосходный, сир.
     - А наш главный садовник Малькомбер, или как  его  там  -  что-то  не
припомню... похоже, он уже не слишком годится для  этой  работы.  Ему  уже
давно за семьдесят. Как вы думаете, а Грубер справится?
     - Уверен, справится, сир, но только он безумно любит свою работу. Она
позволяет ему подолгу бывать на свежем воздухе при любой погоде.
     - Забавная рекомендация.  Ну  ничего,  я  думаю,  он  справится  и  с
руководящей работой, а мне нужен кто-то, кто сумел бы придумать  кое-какие
новшества. Гм-м-м... в общем, я подумаю. Может быть, ваш друг Грубер - как
раз тот человек, который мне нужен... Да, Селдон, что вы,  кстати  говоря,
имели в виду, сказав, что в последнее время все спокойно?
     - Только то, сир, что никаких признаков недовольства среди придворных
не отмечается. Неизбежная тенденция к интригам так близка к минимуму,  как
не была никогда.
     - Вы бы так не говорили, Селдон, будь вы на моем месте. Послушали  бы
вы всех чиновников с их вечными жалобами.  И  как  вы  только  можете  мне
говорить, что все тихо и спокойно, когда мне каждую неделю  докладывают  о
серьезнейших авариях на Тренторе?
     - Подобные происшествия случаются всегда, сир.
     - Что-то не припомню, чтобы они когда-либо  случались  чаще,  чем  за
последнее время.
     - Очень может быть, сир, так оно и есть.  Коммуникации  стареют.  Для
того чтобы произвести необходимый капитальный ремонт,  нужен  определенный
срок,  необходимо  произвести   колоссальный   объем   работ   и   вложить
значительные средства. А сейчас не то время, когда люди спокойно воспримут
рост налогов.
     - Такого времени никогда не бывает. Похоже, людям не слишком нравятся
все  эти  аварии.  Этому   следует   положить   конец,   и   вы,   Селдон,
проконтролируйте этот вопрос. А что говорит по этому поводу психоистория?
     - То же самое, что элементарный здравый смысл: все на свете  приходит
в негодность.
     - Ну... в общем, можно считать, настроение у меня теперь испорчено на
весь день. Ладно, разбирайтесь сами, Селдон.
     - Слушаюсь, сир, - спокойно кивнул Селдон.
     Император зашагал ко дворцу, а Селдон подумал о том,  что  и  у  него
самого настроение на весь день испорчено. Эти аварии на Тренторе были  той
самой альтернативой, которая ему меньше всего была  по  душе.  Но  как  их
прекратить и перебросить кризис на Периферию?
     Психоистория молчала.



                                    7

     Рейч Селдон был несказанно счастлив. Еще бы ему не радоваться -  ведь
за несколько месяцев это был первый ужин en  famille  [семейный  (фр.)]  с
матерью и отцом. Он отлично знал, что в биологическом смысле эти двое - не
кровные его родители, но это не имело  никакого  значения.  Он  считал  их
своими родителями и радостно, с любовью улыбался им.
     Обстановка  в  теперешних  апартаментах   Селдона   была   не   такая
задушевная, не  такая  теплая,  как  некогда  в  коттеджике  Стрилингского
кампуса. Увы, нынче некуда было деваться от роскоши и великолепия - такими
уж положено было быть апартаментам премьер-министра.
     Глядя порой на себя в зеркало, Рейч не переставал  удивляться.  Роста
он был невысокого - всего сто шестьдесят  три  сантиметра,  то  есть  ниже
обоих родителей,  коренастый,  упитанный,  но  не  толстяк,  черноволосый,
усатый - с далийскими усами он не расстался бы ни за  что  на  свете.  Они
были предметом его гордости, и он особенно тщательно ухаживал за ними.
     А из  зеркала  на  него  д