ря тебе я смог поговорить с Первым Основанием -- с  людьми на большом
корабле.
 -- Да, Мастер, я понимаю, кого вы имеете в виду.
 -- Благодаря тебе я узнал, что  их щит связан со слабой энергией мозга.
Из ее воздействия  на твой  мозг  я смог точно узнать характеристики щита  и
энергии. Я  мог  бы сказать,  как  велика  интенсивность проницания  щита  и
отклонения энергии.
 Нови осторожно возразила:
 -- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, Мастер, но я сделала бы куда
больше, если бы могла.
 --  Я знаю, Нови. Но того, что ты сделала, было достаточно. Главное, их
удалось  остановить до  того,  как  они  укрепили либо  щит,  либо поле. Мэр
вернулась обратно,  забыв о щите и о поле, удовлетворенная тем, что добилась
торгового   соглашения  с  Сейшл,  от  чего  тот  станет  работающей  частью
Федерации. Не спорю,  можно было бы скомпенсировать  то, что было сделано со
щитом  и полем -- в этом отношении мы поступили небрежно -- но  мы  еще  все
исправим. Мы находимся далеко и слишком  многое позволили Первому Основанию.
Его нужно взять под более тщательное наблюдение. Мы должны  каким-то образом
теснее связать Галактику. Мы должны  с помощью ментальности установить более
тесное  сотрудничество сознаний.  Это пригодится плану. Я  убежден  в этом и
проведу это в жизнь.
 -- Мастер!-- встревожено позвала Нови. Джиндибел улыбнулся.
 --  Прости  меня,  Нови,  я  говорил  сам  с  собой.  Нови,  ты помнишь
Референта?
 -- Того фермера, что напал на вас? Я бы сказала, что помню.
 --  Я  убежден, что это  и  другие  аномалии  устроили  агенты  Первого
Основания, вооруженные  личными  щитами. Подумать  только, что  мы  были  не
готовы...
 При  наблюдении  за   Первым  Основанием  меня  сбил   с  толку  миф  о
таинственном  мире, это сейшльское суеверие относительно Геи. И  в этом  мне
тоже помог  твой мозг. Он помог  установить, что ментальное поле исходило от
военного корабля и ниоткуда больше. -- Он потер руки.
 -- Мастер! Вас вознаградят за то, что вы сделали?
 -- Да! Шандисс уйдет в отставку, и я буду Первым  Оратором. Настает моя
очередь сделать нас решающим фактором в революционном развитии Галактики.
 -- Первым Оратором?
 -- Да, Нови, я буду самым главным и самым сильным ученым из всех.
 Лицо ее омрачилось
 --  Почему  у  тебя   такое  лицо,  Нови?  Ты  не  хочешь,  чтобы  меня
вознаградили?
 -- Хочу, Мастер, но если вы станете самым важным ученым, вы не захотите
держать рядом с собой женщину-хэмиш. Это не подойдет вам...
 --  Не  подойдет, вот как?  Кто  же  мне запретит?--  Он  ощутил прилив
нежности. - Нови,  ты останешься со мной, куда бы я ни поехал и кем  бы я ни
был. Не  думай,  что я рискнул  бы  иметь  дело с волками, которые  иной раз
избираются в Совет, без твоего мозга, без твоего чистого, абсолютно гладкого
мозга. Кроме того, --  он как бы сам испугался  внезапного открытия, -- даже
помимо  всего  этого,  я...  хочу,  чтобы  ты  была  со  мной, и  я  намерен
осуществить это. Если ты захочешь.
 -- О,  Мастер, -- прошептала  она, когда  его  руки обвились  вокруг ее
талии и ее голова прижалась к его плечу.
 Глубоко внутри, где окутанный оболочкой мозг  Нови едва мог  сознавать,
оставалась суть Геи и  направляла события,  но так, что непроницаемая  маска
делала возможным продолжение великой задачи.
 И эта  маска, принадлежавшая женщине-хэмиш, была  совершенно счастлива.
Так счастлива, что Нови почти  примирилась с  расстоянием, отделяющим  ее от
ее-самой-их и была довольна  своим состоянием и  своим неопределенным -- как
ей казалось -- будущим.
 Пилорат потер руки и сказал, старательно скрывая энтузиазм:
 -- Какая радость, что я вернулся на Гею.
 -- Гм... -- рассеянно отозвался Тревиз.
 -- Вы знаете, что мне сказала Блис? Мэр вернулась на Терминус, заключив
торговый  договор.  Оратор  из  Второго  Основания  отправился  на  Трантор,
убежденный, что все это устроил  он,  и эта женщина, Нови, осталась с ним --
присмотреть, чтобы было положено начало переменам в  Галактике. И ни  то, ни
другое  Основание  даже  не  подозревает  о  существовании  Геи.  Это просто
поразительно!
 --  Я  знаю, -- сказал Тревиз, -- мне  тоже все  это рассказали. Но  мы
знаем, что Гея существует, и можем рассказать.
 -- Блис так не думает. Она говорит, что нам никто не поверит,  да и  мы
сами это знаем. Кроме того, я, например, не собираюсь оставлять Гею.
 Тревиз отогнал свои мысли, поднял глаза и спросил:
 -- Как?
 -- Я  хочу  остаться  здесь.  Вы знаете я  сам  себе не верю. Несколько
недель назад я одиноко жил  на Терминусе  и вел  ту  же самую  жизнь, что  и
десятилетия назад, погруженный в свои записи и размышления, полагая, что так
и  доживу до конца  своих  дней  с моими записями и мыслями, так же одиноко,
удовлетворенный  прозябанием.  И   вдруг  я  неожиданно  стал  галактическим
путешественником,  я  оказался  втянутым  в  галактический  кризис  и --  не
смейтесь, Голан -- я встретил Блис.
 -- Я не смеюсь, Янов. Но вы уверены, что знаете, что делать?
 -- О, да. Земля -- это прошлое, а я устал от прошлого. Гея -- будущее!
 -- Вы не часть Геи, Янов. Или вы думаете, что сможете стать ее частью?
 --  Блис  сказала,  что  я могу в какой-то  мере  стать частью  Геи  --
интеллектуально, если не биологически. Она, конечно, мне поможет.
 -- Но поскольку она -- часть  Геи, как  вы найдете  с ней  общую жизнь,
Общие точки зрения, общие интересы?
 Они были на открытом  месте,  и  Тревиз серьезно и спокойно смотрел  на
плодородный  остров, на океан за ним,  а еще дальше на горизонте был  другой
остров -- все мирные, цивилизованные, живые и составляющие единое целое.
 --  Янов,  --  продолжал  он,  --  Блис  --  планета,  а  вы  крошечный
индивидуум. Что если она устанет от вас? Она молода...
 -- Голан,  я думал об этом.  Целыми  днями  я только об этом и думал. Я
предполагаю, что надоем ей, я не  романтический идиот. Но чтобы она ни  дала
мне до тех пор --  будет достаточно. Я получил от нее  больше, чем --  как я
думал -- вообще существует в жизни. Если я с  этой минуты не увижу ее больше
-- я все равно в выигрыше.
 -- Я  этому не верю, -- мягко  возразил Тревиз. -- Я думаю,  что вы как
раз и  есть романтический идиот, и -- не обижайтесь -- я не хотел бы,  чтобы
вы были кем-либо другим. Янов, мы  знакомы  не очень долго,  но мы в течение
нескольких недель были вместе каждую минуту, и  -- простите, если это звучит
глупо -- я очень люблю вас.
 -- И я вас, Голан, -- признался Пилорат.
 -- И я не хочу вам вреда. Я поговорю с Блис.
 -- Нет, нет, пожалуйста, не надо! Вы будете читать ей нотации.
 -- Нет, я  не буду  читать ей нотаций. Дело  не  только  в вас,  я хочу
поговорить с ней частным образом.  Янов, я  не хотел бы действовать за вашей
спиной,  так что, прошу вас, дайте свое  согласие, чтобы я поговорил с ней и
кое-что  выяснил. Если  я буду  удовлетворен, я принесу  вам самые сердечные
поздравления и добрые пожелания и навсегда буду спокоен, чтобы ни случилось.
 Пилорат покачал головой.
 -- Вы все испортите.
 -- Обещаю, что не испорчу. Умоляю вас.
 -- Ну, хорошо. Только будьте осторожны, мой дорогой. Обещаете?
 -- Пил сказал мне, что вы хотите видеть меня, -- сказала Блис.
 -- Да, -- ответил Тревиз.
 Они  были  в  доме,  в  маленькой  квартире,  отведенной  Тревизу.  Она
грациозно села, скрестив ноги, и внимательно посмотрела на него.  Ее большие
глаза сияли, длинные темные волосы блестели.
 -- Вы не одобряете меня, не так  ли?-- спросила Блис. -- Вы не одобряли
меня с самого начала. Тревиз продолжал стоять.
 -- Вы умеете читать мысли. Вы  знаете, что я думаю о вас и почему. Блис
медленно покачала головой.
 --  Ваш  мозг  не связан  с  Геей. Вы  это  знаете.  Ваше решение  было
необходимо, и решать должен был мозг  чистый и нетронутый. Когда мы в первый
раз захватили ваш корабль, я поместила вас и Пила в  сглаживающее  поле,  но
это было несущественно.  Вы могли понести урон -- от ярости или от паники, и
тогда, возможно, в нужное время оказались бы беспомощны. И только. Так что я
не знаю, что вы думаете...
 --  Решение, для которого  я был  нужен,  сделано.  Я  решил  в  пользу
Галактики и Геи.  Зачем тогда  говорить  о  чистом и  нетронутом  мозге?  Вы
получили, что хотели, и теперь можете делать со мной все, что пожелаете.
 --  Вовсе нет, Трев. Есть другие решения,  которые могут понадобиться в
будущем. Вы останетесь таким, каков вы есть, и, пока вы живы, вы
 -- редкий природный ресурс Галактики. Без сомнения, в Галактике  есть и
другие,  похожие  на вас,  но пока  мы  знаем  вас  и  только.  Мы не  можем
рисковать.
 Тревиз задумался.
 -- Вы -- Гея, а я не хочу говорить с Геей. Я хочу поговорить с вами как
с индивидуумом, если это вообще имеет какой-то смысл.
 -- Имеет. Мы далеки от того, чтобы существовать только в общем  сплаве.
Я могу заблокироваться от Геи на некоторое время.
 -- Да, пожалуйста! Вы готовы?
 -- Я все сделала.
 --  Тогда,  во-первых,  разрешите мне  сказать, что вы  разыграли игру.
Может, вы  не входили в мой мозг,  чтобы  повлиять  на мое решение,  но явно
вошли в мозг Янова. Так?
 -- Вы так думаете?
 -- Да. В критический момент Пилорат напомнил мне, как однажды Галактика
показалась ему живой, и именно в этот момент я принял решение.  Мысль  могла
быть и его, но вы внедрили ее в мозг старика, не так ли?
 --  Эта  мысль принадлежала ему,  также  как  и многие другие.  Я  лишь
расчистила тропу  его  воспоминаний  о живой  Галактике,  поэтому эта особая
мысль легко выскользнула из его сознания и облеклась в слова. Поверьте  мне,
я не создала эту мысль: она была там.
 -- Тем не менее это оказалось неприятным вмешательством в независимость
моего суждения, так?
 -- Гея чувствовала необходимость в этом.
 -- Вот  как? Что ж, может быть,  вы будете  чувствовать себя  лучше или
благороднее,  если узнаете,  что,  хотя  слова  Янова  убедили меня  принять
решение в  этот момент, я думаю, что принял бы его, даже если бы Янов ничего
не сказал или  попытался  меня  уговорить принять  другое. Я хочу, чтобы  вы
знали это.
 -- Я верю, -- холодно сказала Блис. -- Вы хотели поговорить со мной  об
этом?
 -- Нет.
 -- О чем же?
 Тревиз  сел,   развернул  кресло  к  ней,  так  что  их  колени   почти
соприкасались, и наклонился вперед.
 -- Когда мы  подходили  к  Гее,  вы  были  на  космической  станции  Вы
захватили  нас.  Вы  вышли  встретить  нас,  вы  были с  нами все  время, за
исключением  обеда  у Дома,  который  вы  не  разделили с нами.  На "Далекой
Звезде",  когда принималось  решение, вы тоже находились рядом. Все время --
вы!
 -- Я -- Гея.
 --  Это  не объяснение. Кролик -- тоже  Гея. И  камешек --  Гея  Все на
планете -- Гея, но не все равны. Почему -- вы?
 -- А как вы думаете, почему?
 И Тревиз сделал решительный шаг. Он сказал:
 --  Я не думаю, что вы -- Гея. Я думаю, что вы -- больше чем Гея.. Блис
насмешливо скривила губы, а Тревиз продолжил:
 -- Пока я выносил решение, женщина, что была с Оратором..
 -- Он называл ее Нови.
 -- Так вот, эта  самая Нови сказала, что  Гея была  основана роботами и
что Гея приучена следовать Трем Законам Робототехники
 -- Это истинная правда
 -- И роботы больше не существуют?
 -- Нови сказала так.
 -- Нови сказала не так. Я помню ее точные слова. Она сказала: "Гея была
сформирована  с помощью роботов,  которые когда-то  недолгое  время  служили
людям, но теперь больше не служат".
 -- Ну,  Трев,  разве  это не значит,  что они  не  служат больше  и  не
существуют?
 -- Нет, это значит лишь, что они не служат больше. Может, они правят?
 -- Ерунда!
 -- Или наблюдают?  Почему вы  находились там во время решения? Вы вроде
бы не были главной. Дела  вела Нови, и она  являлась Геей.  Зачем нужны были
вы? Если только...
 -- Что -- если только?
 -- Если только вы не наблюдатель, чья  роль -- удостовериться, что  Гея
не забыла Трех Законов. Если  только  вы не робот, так хитро  сделанный, что
вас нельзя отличить от человека.
 --  Если  я не отличаюсь  от  человека,  почему вы подумали о том,  что
только что сказали?-- не без яда спросила  Блис. Тревиз  откинулся на спинку
кресла.
 -- Вы  же  меня  убеждали,  что я обладаю  способностью быть уверенным,
когда принимаю решение, смотрю  на факты  и делаю  правильные  выводы.  Я не
хвастаюсь этим:  вы сами так  сказали обо  мне.  Так вот,  как только я  вас
увидел, я  почувствовал себя неуютно. В вас  было что-то неправильное. Я так
же чувствителен к женским чарам, как и Пилорат, даже, наверное, больше, а вы
--  женщина  привлекательная. Однако  я  ни  на  минуту  не чувствовал  себя
увлеченным.
 -- Как вы огорчили меня!
 Тревиз не обратил внимания на этот выпад и продолжал:
 -- Когда вы впервые появились  на  нашем корабле, мы с Яновом спорили о
возможности нечеловеческой цивилизации на Гее, и когда Янов увидел  вас,  он
спросил в своей простоте: "Вы -- человек?". Возможно, робот  должен отвечать
правдиво, но,  я полагаю, ответ его может быть уклончив. Вы  только сказали:
"Разве  я  не похожа  на  человека?". Да, вы  похожи  на  человека, Блис, но
позвольте мне спросить вас снова: вы -- человек?
 --  Вы  думаете, что я  не могу  есть, Трев?  Разве вы  забыли,  что  я
склевала банку креветок на вашем корабле? Уверяю  вас, что я способна есть и
выполнять другие биологические  функции, включая  и секс.  Однако должна вам
сказать, что это еще не доказательство того, что я
 --  не  робот.  Роботы достигли  высшего совершенства  еще  тысячелетия
назад,  и их можно  было отличать от людей лишь по мозгу, и тогда только они
могли  управлять  ментальным  полем.  Оратор  Джиндибел,  вероятно,  мог  бы
сказать,  робот  я или  человек, если бы только хоть  раз взглянул  на меня.
Жаль, что он этого не сделал.
 -- Да, но я и без ментальных способностей убежден, что вы -- робот.
 -- Ну и  что, если я робот? Я ничего не  утверждаю, просто интересуюсь.
Что, если я -- робот?
 --  Вам  не нужно  ничего утверждать Я знаю, что вы -- робот. Вы можете
заблокироваться от Геи и разговаривать со мной как  индивидуум.  Я не думаю,
что вы смогли бы это сделать, будучи частью Геи
 -- но вы не часть ее. Хотел бы  я знать, много ли  роботов-наблюдателей
на Гее?
 -- Я повторяю: я ничего не утверждаю, но интересуюсь -- что, если  я --
робот?
 -- В таком случае я хотел  бы знать, что  вам нужно от Пилората. Он мой
друг, и, в каком-то смысле, он ребенок. Он думает, что любит вас.
 Он  думает, что хочет только того,  что вы  пожелали ему дать, и что вы
уже и так дали  ему достаточно. Он не знает и не может представить себе боль
утраты любви, или, в данном случае, специфическую боль сознания того, что вы
-- не человек.
 -- А вы знали боль утраченной любви?
 --  Бывало.  Я не  был затворником, как Янов. Я не посвящал свою жизнь,
как  он,  интеллектуальным  исследованиям,  поглотившим  все,  даже  жену  и
ребенка.  А теперь он вдруг отдает все ради вас. Я не хочу  вредить ему и не
буду. Если я послужил Гее, то заслуживаю награды, и  моя награда заключается
в   вашем   заявлении,   что   Янову   Пилорату  будет  обеспечено   хорошее
существование.
 -- Я должна ответить вам, даже если скажу, что я робот?
 -- Да. И сейчас же.
 -- Отлично. Допустим,  я  робот,  и нахожусь в  положении  наблюдателя.
Предположим, что здесь  мало тех, у кого такая роль, и встречаемся мы редко.
Предположим, что наша  движущая сила -- нужда и  забота о человеке, а на Гее
нет  настоящих  людей, потому что  все  они  составляют часть общепланетного
бытия.
 Предположите,  что  забота о Гее  нас  удовлетворяет, но  не полностью.
Предположите,  что в нас  есть  что-то  примитивное,  жалеющее человека, что
существовало  в  те  времена, когда  роботы  были  изготовлены  впервые.  Не
ошибитесь во мне: я не  столетняя старуха (если  считать  меня роботом). Мне
столько лет, сколько я вам сказала. И мое главное назначение -- если считать
меня  роботом --  как  это  было  всегда,  желание  заботиться  о  настоящем
человеческом существе.
 Пил -- человеческое существо. Он не  часть Геи.  Он слишком стар, чтобы
когда-нибудь стать частью ее. Он хочет остаться на Гее со мной, потому что у
него нет сомнений относительно меня. Он не думает, что я робот. Ну, и я тоже
хочу, чтобы он остался. Если вы предполагаете, что я робот, то не  можете не
видеть,  что я  способна на  все человеческий реакции, что буду любить Пила.
Если вы настаиваете,  что я робот,  то можете  не думать,  что я могу любить
лишь в каком-то мистическом смысле -- вы  не отличили бы мои реакции от тех,
что вы называете любовью -- так что какая разница, кто я?
 Она замолчала и с непреклонной гордостью досмотрела на Тревиза.
 -- Вы говорите, что не бросите его?
 -- Если вы  предполагаете,  что я робот, то сами понимаете: по  Первому
Закону не  могу оставить его,  если только  он не прикажет мне это сделать и
если я буду уверена в том, что нанесу ему большой вред, оставшись с ним.
 -- А если молодой мужчина...
 -- Ну и что -- молодой?  Вы молодой мужчина, но я не представляю, чтобы
вы  были мне нужны, как Пил.  И вы сами не хотите меня, так что Первый Закон
запрещает мне навязываться вам.
 -- Не я. Другой молодой...
 --  Здесь  нет  других. Кто  на Гее, кроме Пила и  вас, может считаться
человеком в негеанском смысле? Тревиз сказал уже мягче:
 -- А если вы не робот?
 -- Изменили мнение?
 -- Я сказал -- если вы не робот.
 -- Тогда вы вообще не имеете права спрашивать. Мы с Пилом решим сами.
 --  Тогда я вернусь к  началу.  Я хочу получить  вознаграждение,  и оно
состоит в том, чтобы вы хорошо обращались с Пилоратом. Я не буду
 больше мучить вас. Просто  обещайте мне, что будете хорошо обращаться с
ним.
 -- Я буду хорошо  относиться к нему,  -- сказала Блис, -- и  не потому,
что это ваше  вознаграждение, а потому что я сама хочу  этого. Это мое самое
большое желание. Я буду хорошо обращаться с ним -- И  она окликнула: -- Пил!
Пил!
 Пилорат вошел с улицы.
 -- Да, Блис?
 Она протянула ему руку.
 -- Я думаю, что Трев хочет что-то сказать.
 Пилорат принял ее руку, а Тревиз взял их соединенные руки в свои.
 -- Янов, я счастлив за вас обоих.
 -- О, мой дорогой друг!-- воскликнул Пилорат.
 --  Я,  вероятно,  уеду с  Геи, -- продолжал Тревиз.  -- Сейчас  пойду,
поговорю  с Домом.  Не знаю,  встретимся ли мы  когда-нибудь, Янов,  но,  во
всяком случае, нам было хорошо вместе.
 -- Хорошо, -- подтвердил Пилорат, улыбаясь.
 -- До свидания, Блис, и заранее благодарю.
 -- До свидания, Трев.
 И Тревиз, помахав рукой, вышел из дома.
 Дом одобрительно сказал:
 -- Вы хорошо сделали, Трев, и сделали так, как я предполагал. Они опять
сидели за едой,  такой  же невкусной,  как  и  в  первый  раз, но Тревиз  не
возражал: на Гее он ест последний раз.
 -- Я сделал, как вы хотели, но, возможно, не по тем  причинам, по каким
вы думаете, -- сказал он.
 -- Но вы, конечно, были уверены в правильности своего решения.
 -- Да, но  не из-за какого-то мистического чувства  уверенности. Если я
выбрал новое  галактическое  развитие,  то  из обычного рассуждения. Хотите,
чтобы я объяснил?
 -- Конечно, Трев.
 -- Я мог сделать  три  вещи:  присоединиться  к Первому  Основанию,  ко
Второму или к Гее.
 Если  бы  я присоединился  к  Первому  Основанию, мэр Брэнно немедленно
предприняла бы действия  по установлению господства над  Вторым Основанием и
над Геей.
 Если  бы   я  присоединился  ко  Второму  Основанию,  Оратор  Джиндибел
немедленно предпринял  бы  действия  по установлению  господства над  Первым
Основанием и над Геей.
 В обоих случаях последствия были  бы  непоправимыми, а скорее всего  --
катастрофическими.
 Я  отдавал  себе  отчет  в том,  что выигрываю  время.  Если  я  сделал
ошибочный выбор, то запаса времени хватит для ее исправления.
 Дом  поднял брови, но его стариковское,  почти мертвое лицо оставалось,
тем не менее, невыразительным. Он сказал тонким голосом:
 -- Вы думаете, что ваше решение может оказаться неправильным?
 -- Я  этого не  думаю, но для полной уверенност