еперь так говорю. У нее  есть  название
или всего лишь какая-то комбинация букв и цифр?
     - Хотите верьте, хотите - нет,  но  название  у  нее  есть.  Те,  кто
посылал туда в свое время технику,  назвали  ее  Терминус  -  это  древнее
слово, означающее "конец линии". Так оно, по сути, и есть.
     - Планета входит в провинцию Анакреон? - поинтересовался Селдон.
     - Нет, - покачал головой Зенов. - Если  приглядитесь  повнимательнее,
то заметите, что синяя точка  -  Терминус  -  лежит  чуть  дальше  границы
Анакреона, на  самом  деле  расстояние  до  границы  составляет  пятьдесят
световых  лет.  Терминус  не  принадлежит  никому.  Он  даже  не  является
составной единицей Империи, если на то пошло.
     - Значит, вы правы, Лас. Похоже, это действительно та самая идеальная
планета, которую мы ищем.
     - А я вам что говорю? - довольно улыбнулся Зенов. - Но  боюсь,  стоит
вам  оккупировать  Терминус,  как   губернатор   Анакреона   объявит   его
принадлежащим к своей юрисдикции.
     - Это не исключено, - согласно кивнул Селдон. - Но с этим  разберемся
в свое время.
     Зенов снова потер руки.
     - Какой все-таки восхитительный проект!  Обосноваться  в  нетронутом,
девственном мире, отдаленном, изолированном, для того чтобы затем  год  за
годом, десятилетие за десятилетием заниматься  составлением  колоссального
вместилища  знаний,  выработанных   человечеством   -   Энциклопедии,   ее
несравненно более грандиозного варианта, чем  тот,  что  имеется  в  нашей
Библиотеки. Эх, будь я  помоложе,  я  бы  с  радостью  участвовал  в  этой
экспедиции.
     Селдон грустно вздохнул.
     - А ведь вы на целых двадцать лет моложе меня.
     "Теперь редко отыщешь того, кто не был бы моложе меня",  -  с  тоской
подумал он.
     - О да, - улыбнулся Зенов. - Я слыхал, вы  только  что  отпраздновали
семидесятилетие. Надеюсь, хорошо повеселились?
     - Я не праздную своих дней рождения, - нахмурился Селдон.
     - Правда? Но ведь праздновали раньше. Я помню эту знаменитую  историю
с вашим шестидесятилетием.
     Селдону стало больно - так больно, словно самая большая в  его  жизни
утрата постигла его только вчера.
     - Прошу вас, не надо об этом, - попросил он Зенова.
     Зенов смутился.
     - Простите. Поговорим о чем-нибудь другом... Так вот,  если  Терминус
действительно та планета, которая вам нужна,  видимо,  вам  стоит  удвоить
усилия по подготовке энциклопедического проекта. Библиотека готова  помочь
вам, чем только сумеет.
     - Я это знаю, Лас, и  бесконечно  благодарен  вам.  Мы  действительно
засучим рукава.
     Он встал, но улыбнуться не сумел - так горько ему было от  нечаянного
напоминания о праздновании его дня рождения десять лет назад.
     - Ну, я пойду, - сказал он. - Займусь своими делами.
     Уходя,  он  ощутил  угрызения   совести.   Вечно   приходилось   всех
обманывать. Лас Зенов и понятия не имел о том, каковы были истинные  планы
Селдона.



                                    3

     Гэри Селдон вошел в удобный кабинет, в  котором  последние  несколько
лет работал, посещая  Галактическую  Библиотеку.  Здесь,  как  и  во  всех
остальных помещениях Библиотеки, чувствовался налет распада, что-то  вроде
накопившейся усталости - может быть, нечто, сродни состоянию  любой  вещи,
слишком долго стоящей на одном и том же месте. И тем не менее Селдон знал,
что все здесь может остаться по-прежнему еще много веков,  а  при  условии
вдумчивого переустройства - и тысячи лет.
     Как же он здесь оказался?
     Снова и снова он вспоминал прошедшее, пробегал мысленным  взором  всю
свою жизнь. Конечно, это было связано  со  старостью.  В  прошлом  у  него
осталось гораздо больше, чем ожидало в будущем, и потому разум  безотчетно
отворачивался  от  призрачного  света,  мерцающего   впереди,   и   упорно
возвращался назад - к тому, что уже прошло.
     Однако из этого правила было исключение. Прошло больше тридцати  лет,
а за это время и психоистория наконец  выбралась  на  прямую  дорогу.  Да,
прогресс хоть со скрипом, но двигался все-таки вперед. А шесть  лет  назад
произошел совершенно неожиданный поворот событий.
     Селдон точно знал, как все соединилось и почему это стало возможно.
     Дело, несомненно, заключалось в Ванде, внучке  Селдона.  Гэри  закрыл
глаза и углубился в воспоминания о событиях шестилетней давности.
     Ванде тогда было двенадцать, и настроение у  нее  было  печальное.  У
Манеллы  родился  еще  один  ребенок  -  крошка  Беллис,  и  она   целиком
погрузилась в уход за младенцем.
     Отец Ванды, Рейч, закончив наконец свою книгу, посвященную  родине  -
сектору Даль - добился небольшого успеха и на короткое время  стал  чем-то
вроде знаменитости. Его пригласили  почитать  лекции  в  связи  с  выходом
книги, и он с готовностью согласился выступать, поскольку проблемы родного
сектора его не переставали  волновать.  Как  он  сказал  однажды  Селдону:
"Знаешь, когда я говорю про Даль, мне не приходится прятать свой далийский
жаргон. Наоборот, от меня именно и ждут, что я буду болтать по-далийски".
     В итоге Рейч почти все время куда-то  уезжал,  дома  бывал  редко,  а
когда бывал, то больше времени проводил с младшей дочкой.
     А Дорс - Дорс больше не было, и эта рана никак  не  заживала  в  душе
Селдона. И отреагировал он на смерть супруги жестоко, немилосердно: в  его
сознании эта смерть соединилась со сном Ванды, с  которого  все  началось,
вокруг которого закрутилась-завертелась нить событий,  оборванная  смертью
Дорс.
     Если поразмыслить, Ванда тут была ни при чем  -  и  умом  Селдон  это
прекрасно понимал. И все-таки он старался как  можно  реже  встречаться  с
внучкой, из-за чего ей было еще печальнее - она осталась совсем одна.
     Что делать? Ванда вынуждена была искать утешения у человека, который,
похоже,  всегда  был  рад  ей,  единственного,  кому  она   могла   всегда
довериться.  Это  был  Юго  Амариль,  правая  рука  Гэри  Селдона  в  деле
разработки психоистории и человек, не знающий себе  равных  в  беззаветной
преданности этой науке.
     У Гэри были Дорс и Рейч, а у Амариля, кроме  психоистории,  никого  и
ничего не было - ни жены, ни детей. И все же, стоило появиться Ванде,  как
Юго менялся на глазах. Он радовался ее приходам, но вел себя  так,  словно
она была совсем взрослая - и Ванде это очень нравилось.
     И вот шесть лет назад, в один прекрасный день Ванда зашла  в  кабинет
Юго.  Он  обернулся,  поглядел  на  девочку,  близоруко  прищурившись,  и,
казалось, в первое мгновение не узнал ее.
     - А, это ты, дорогая моя Ванда! - наконец, воскликнул он. - А что это
ты такая печальная? Такая красивая девушка не должна грустить.
     У Ванды задрожала нижняя губа.
     - Меня никто не любит... - прошептала она.
     - Ну что ты все выдумываешь.
     - Все любят мою сестренку. На меня всем наплевать.
     - Я тебя люблю, Ванда.
     - Значит, только ты меня и любишь, дядя Юго.
     Теперь Ванда не могла, как маленькая, забраться к Юго на колени.  Она
прижалась к его плечу и разрыдалась.
     Амариль,  не  зная,   что   делать,   обнял   девчушку   и   принялся
приговаривать:
     - Ну-ну, не плачь, не надо плакать...  -  Из-за  жалости  к  ребенку,
из-за того, что в его жизни не было ничего  такого,  над  чем  он  мог  бы
заплакать, у него на глаза навернулись горькие слезы и побежали по  щекам.
- Слушай, Ванда, - взяв себя в руки, как мог весело предложил он, - хочешь
я тебе покажу кое-что очень красивое?
     - Ч-что? - всхлипнула Ванда.
     Амариль  в  своей  жизни  знал  красоту  единственной  вещи  во  всей
Вселенной.
     - Ты Главный Радиант когда-нибудь видела? - спросил он.
     - Не-а. А это что?
     - Это штука, которой твой дед и я пользуемся в  работе.  Видишь?  Вот
он.
     Он указал на черный куб, стоявший на письменном столе.
     - Ничего красивого, - фыркнула Ванда.
     - Пока - да, - согласился Амариль. - Но ты погляди, что будет,  когда
я его включу.
     И включил. В комнате погас  свет,  и  она  наполнилась  разноцветными
светящимися точками.
     - Видишь? А сейчас я увеличу изображение, и все эти точки превратятся
в разные математические значки.
     Так он и сделал. Казалось, что-то прошелестело в  воздухе,  и  кругом
запестрели самые разнообразные знаки - буквы, цифры,  стрелочки  и  линии;
ничего подобного Ванда раньше не видела.
     - Ну, разве не красиво? - спросил Амариль.
     - Да, красиво, - проговорила Ванда, придирчиво разглядывая  значки  и
уравнения, которые (она  этого,  конечно,  не  знала  и  знать  не  могла)
обозначали возможные варианты будущего. - Только вот этот кусочек  мне  не
нравится. Он какой-то неправильный, - и она ткнула  пальцем  в  уравнение,
расположенное слева от нее.
     -  Неправильное?  Почему  тебе  кажется,  что  оно  неправильное?   -
нахмурился Амариль.
     - А потому что оно... некрасивое. Я бы его как-нибудь переделала.
     Амариль нервно откашлялся.
     -  Ну-ка,  дай-ка  я  его  увеличу...  -  сказал  он,   и   уравнение
приблизилось. Юго, прищурившись, принялся разгадывать его.
     - Спасибо тебе большое, дядя Юго, - сказала Ванда, - за эти  красивые
огоньки. Может быть, я когда-нибудь пойму, что они значат.
     - Вот и хорошо. Надеюсь, ты немножко развеселилась?
     - Чуть-чуть, спасибо, - пробормотала  Ванда,  и  слегка  улыбнувшись,
вышла из кабинета.
     Амариль был уязвлен в самое сердце. Он терпеть не мог, когда кто-либо
высказывал критические замечания в адрес Главного  Радианта  -  тем  более
двенадцатилетняя девочка... ничего в нем не смыслившая.
     Он и помыслить не мог, что с этого  мгновения  началась  революция  в
психоистории.



                                    4

     Ближе к вечеру Амариль зашел в кабинет Гэри Селдона. Это  и  само  по
себе было крайне необычно, поскольку Юго практически  никогда  не  покидал
своего кабинета - даже для того, чтобы поговорить с коллегами, работавшими
у него за стеной.
     - Гэри, - хмуро и обескураженно проговорил Амариль. - Случилось нечто
странное. Странное, просто невероятное.
     Селдон с грустью смотрел на Амариля. Тому было всего  пятьдесят  три,
но выглядел он намного старше - сутулый, изможденный. Когда Гэри  напирал,
Юго неохотно отправлялся на медицинское обследование, и все врачи  в  один
голос советовали ему на время оставить работу  (кое-кто  советовал  вообще
уйти на пенсию) и _о_т_д_о_х_н_у_т_ь_. "Только так, - говорили доктора,  -
он мог бы поправить здоровье. А не то..." Селдон слушал и обреченно  качал
головой. "Стоит отнять у него его работу, и он умрет еще  скорее  -  умрет
несчастным. Нет выбора".
     Тут Селдон понял, что находился в забытьи и не расслышал  о  чем  ему
поведал Юго.
     - Прости, Юго, - пробормотал он. - Я отвлекся. Повтори, пожалуйста.
     - Я сказал, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
     - Что же, Юго?
     - Дело в Ванде. Она заходила ко мне... знаешь, она, очень грустная.
     - Почему?
     - Наверное, из-за второго ребенка.
     - Ах да... - виновато нахмурился Селдон.
     - То есть она так и сказала,  и  плакала,  уткнувшись  мне  в  плечо.
Признаться, Гэри, я  и  сам  расплакался.  А  потом  решил  ее  утешить  и
развеселить. В общем, решил показать ей Главный Радиант.
     Тут Амариль несколько растерялся - похоже было, он пытается подобрать
слова, чтобы рассказать, что же случилось потом.
     - Ну, Юго? И что дальше?
     - Ну... она смотрела на  разноцветные  огоньки,  и  я  увеличил  один
участок, а именно - 42Р254. Помнишь?
     - Нет, Юго, - смущенно улыбнулся Селдон. - У меня не такая память  на
уравнения, как у тебя.
     - А надо было бы запомнить, - покачал головой Амариль. - Как же можно
работать, если... ну да ладно, не сердись.  Хочу  обрадовать  тебя:  Ванда
указала на один участок и сказала, что  он  неправильный.  По  ее  мнению,
он... некрасив.
     - Чему радоваться-то? Вкусы у нас у всех разные.
     - Не спорю, но я потом, после ее ухода, долго думал... Гэри,  с  этим
кусочком  действительно  не  все  в  порядке.  Программирование   было   с
погрешностями, и именно тот кусочек, который не понравился Ванде, оказался
неправильным. И скажу тебе честно, он-таки некрасивый.
     Селдон выпрямился и нахмурил брови.
     - Погоди, Юго, я хочу понять. Она ткнула  куда-то  пальцем,  сказала,
что это некрасиво и оказалась _п_р_а_в_а_.
     - Да. Именно ткнула пальцем, но не просто _к_у_д_а_-_т_о_. Она  очень
точно показала место.
     - Но это просто невероятно.
     - Но это произошло. Я же своими глазами видел.
     - Я не говорю, что этого не было. Я говорю, что это  просто  какое-то
удивительное совпадение.
     - Да? А как ты думаешь, ты, со своим знанием психоистории,  со  своим
многолетним опытом, мог бы  бросить  небрежный  взгляд  на  новую  систему
уравнений и тут же объявить, что часть системы неверна?
     Селдон пожал плечами.
     - Юго, а почему  ты  увеличил  именно  эту,  систему  уравнений?  Что
заставило выбрать именно ее?
     Амариль пожал плечами.
     - Ну возможно... это совпадение, если хочешь. Просто нажал кнопки,  и
все.
     - Не может быть, чтобы это было совпадение... -  пробормотал  Селдон,
умолк, глубоко задумался  и  наконец  задал  тот  вопрос,  после  которого
начатая Вандой революция в психоистории набрала ход.
     - Юго, - спросил Селдон, - а у тебя самого эти  уравнения  раньше  не
вызывали никаких сомнений? Была причина заподозрить, что  с  ними  не  все
ладно?
     Амариль сунул руки в карманы куртки, пожал плечами.
     - Вроде бы была... Видишь ли...
     - Так _в_р_о_д_е _б_ы_ или действительно была?
     - Точно, была. Я когда вводил эту систему, засомневался - у меня даже
рука  потянулась  к  программирующему   устройству.   Вроде   бы,   ничего
особенного, но было какое-то  внутреннее  беспокойство.  Да  дел  было  по
горло, и я все оставил, как есть. А потом... Ванда показала на  это  самое
место, и я решил окончательно все  проверить.  В  противном  случае  я  бы
просто махнул на это рукой - мало ли чего скажет ребенок.
     - И ты выбрал именно эту систему  уравнений,  чтобы  показать  Ванде?
Словно она вытащила эту мысль наружу из твоего подсознания?
     - Кто знает? - пожал плечами Амариль.
     - А как раз перед тем как это случилось, вы,  обнявшись,  плакали?  -
Амариль еще более растерянно пожал  плечами.  -  Похоже,  я  понимаю,  что
произошло, Юго, - сказал Селдон. - Ванда прочла твои мысли.
     Амариль вскочил как ужаленный.
     - Это невозможно! - воскликнул он.
     Селдон медленно проговорил:
     - Я знал когда-то человека, обладавшего  такими  способностями...  Но
он... - Селдон немного помолчал, вспоминая Эдо Демерзеля,  известного  ему
под настоящим именем - Дэниел. - Он был _б_о_л_ь_ш_е_, чем человек, и  его
способность читать мысли, направлять людей на те или  иные  поступки  была
м_е_н_т_а_л_ь_н_о_й_ способностью. Может быть, у Ванды  такая  способность
тоже есть.
     - Не могу поверить, - упрямо мотнул головой Амариль.
     - Я - могу, - сказал Селдон и вздохнул, - но что с этим  делать,  ума
не приложу.
     Туманно, отдаленно почувствовал он поступь революции в психоистории -
но только туманно...



                                    5

     - Папа, - сокрушенно обратился Рейч к отцу, - ты неважно выглядишь.
     - Да, - кивнул Селдон. - Зверски устал. А ты как?
     Рейчу уже исполнилось сорок четыре, и в его волосах мелькала  седина,
но предмет его всегдашней гордости - усы - оставались густыми  и  черными.
Настоящие далийские усы. Селдон порой подумывал, уж не красит ли Рейч  их,
однако понимал, что спрашивать об этом сына лучше не надо.
     - Ну, ты на время освободился от лекций? - спросил Селдон.
     - Да, ненадолго. Как я рад быть дома, видеть Манеллу, Ванду  и  тебя,
па!
     - Спасибо, сынок.  Но  у  меня,  Рейч,  для  тебя  новости.  Придется
покончить с лекциями. Ты мне нужен здесь.
     Рейч нахмурился:
     - Зачем?
     Отец дважды поручал ему  трудные  задания,  но  это  было  давно,  во
времена джоранумитской смуты. Насколько было известно  Рейчу,  теперь  все
было спокойно - особенно после свержения хунты и  восхождения  на  престол
нового, хотя и довольно невыразительного Императора.
     - Речь о Ванде, - ответил Селдон.
     - О Ванде? А что такое с ней?
     -  Ничего  страшного,  но  ее   нужно   будет   подвергнуть   полному
генетическому обследованию. И не только ее - и тебя, и Манеллу, и малышку.
     - Как, и Беллис тоже? Да в чем дело-то?
     Селдон растерялся.
     - Рейч... ты же знаешь, что  мы  с  мамой  всегда  находили,  что  ты
человек исключительный - необыкновенно обаятельный, внушающий почти любому
доверие и любовь к себе.
     - Я знаю, ты так думал, и всегда мне  это  говорил,  когда  собирался
дать мне какое-нибудь жуткое задание. Но я должен сказать тебе  откровенно
- сам я ничего подобного никогда не чувствовал.
     - Нет-нет, ты покорил меня... и Дорс, - с  трудом  проговорил  Селдон
(имя жены до сих пор отзывалось в его душе болью,  хотя  уже  четыре  года
прошло, как ее не стало). - В Сэтчеме ты покорил  Рэчел.  Ты  и  Джоранума
покорил. И Манеллу. Чем ты все это объяснишь?
     - Умом и красотой, - шутливо усмехнулся Рейч.
     - А тебе никогда не казалось,  что  ты  мог  соприкасаться...  как-то
соприкасаться с сознанием людей, их мыслями и чувствами?
     - Нет, я о таком и не  думал.  И  честно  говоря,  мне  это  кажется
глупым... при всем моем к тебе уважении, папа...
     - А что ты скажешь, если я открою тебе... Рейч,  Ванда  прочла  мысли
Юго в один довольно драматический момент.
     - Что я могу сказать? Совпадение или иллюзия.
     - Рейч, я когда-то знавал кое-кого, кто  умел  обращаться  с  людским
сознанием весьма ловко - для него это было все равно, что для нас с  тобой
разговаривать.
     - Кто это был?
     - Я не могу о нем говорить. Но поверь мне на слово.
     - Ну... - с сомнением в голосе протянул Рейч.
     - Я побывал в  Галактической  Библиотеке  и  специально  изучил  этот
вопрос. Существует любопытная история - ей около двадцати тысяч лет.  Речь
в ней идет о девушке - она была ненамного старше Ванды и умела общаться  с
целой планетой, вращавшейся вокруг звезды под названием "Немезида".
     - Сказка, конечно же.
     - Безусловно. И  вдобавок,  целиком  не  сохранившаяся.  Но  сходство
героини с Вандой просто потрясающее.
     - Папа, что ты задумал? - нахмурился Рейч.
     - Понимаешь, Рейч, я не до конца уверен... Мне  нужно  посмотреть  на
расшифровку генома и отыскать таких же людей, как Ванда. Я знаю, что время
от  времени  на  свет  рождаются  дети,  наделенные   такими   ментальными
способностями, но, как правило, ничего  хорошего  им  эти  способности  не
приносят, и потому, дабы не попасть в беду, дети приучаются скрывать их. А
потом они вырастают, и  их  дар,  их  таланты  лежат  в  их  сознании  как
погребенный  под  землей  клад.  Нечто  вроде  инстинкта   самосохранения.
Безусловно, в Империи, и даже среди сорокамиллиардного населения  Трентора
обязательно должны найтись похожие на Ванду дети и взрослые,  и,  когда  я
буду знать ее геном, можно  будет  с  помощью  генетического  обследования
выявлять нужных людей.
     - И что же ты станешь делать, если разыщешь таких людей?
     -  У  меня  такое  ощущение,  что  именно  они  понадобятся  мне  для
дальнейшего развития психоистории.
     - Значит, - прищурился Рейч, - Ванда первая,  кого  ты  нашел,  и  ты
собираешься сделать из нее психоисторика?
     - Может быть.
     - Как Юго? Папа, нет!
     - Почему нет?
     - Потому, что я хочу,  чтобы  она  росла  как  нормальная  девочка  и
выросла нормальной женщиной. Я ни за что не позволю тебе засаживать ее  за
Главный  Радиант  и  превращать   в   живой   памятник   психоисторической
математике.
     Селдон возразил:
     - До этого дело вряд ли