й нес Стора Джиндибела и ее через парсеки в свободном прыжке.
 Она  явно побывала в  компактной ванной,  где  масло, горячий воздух  и
минимум воды освежили ее тело. Она завернулась в  халат и плотно прижала его
к себе из скромности. Сухие волосы девушки спутались. Она тихо окликнула:
 -- Мастер!
 Джиндибел поднял голову от карт и компьютера.
 -- Да, Нови?
 --  Я была  нагружена  печалью, --  она замолчала и нерешительно начала
снова: -- Простите, что надоедаю вам, Мастер, -- и опять скатилась на хэмиш,
-- но я потерять свою одежду.
 --  Какую  одежду?--  Джиндибел с минуту тупо смотрел  на нее, а  затем
вскочил в порыве  раскаяния. -- Нови, я забыл! Нужно было вычистить... она в
контейнере -- вымыта, высушена, сложена. Я должен был достать ее  и положить
на видное место, но забыл.
 -- Я не хотела... -- она поглядела на себя, --... обидеть.
 -- Ты не обидела,  -- добродушно успокоил Джиндибел.  -- Я обещаю тебе,
когда все  это  кончится,  присмотреть, чтобы у тебя  было  много платьев --
новых и сшитых по  последней моде. Мы уезжали  в  спешке и мне не  пришла  в
голову мысль взять  запас, но мы, в сущности, здесь только  вдвоем,  Нови, и
будем некоторое время  в тесном соседстве, так что нет нужды быть... быть...
что называется... --  он неопределенно махнул  рукой, потому  что увидел  ее
испуганные глаза и подумал: "Ну, да, она всего лишь сельская девушка и у нее
свои  понятия. Вероятно, она не возражает против  нарушения этикета  всякого
рода, но только не  в одежде". Затем он устыдился самого себя и порадовался,
что она "не ученая",  которая  поняла бы его  мысли. -- Ну,  так  я  пойду и
принесу тебе одежду.
 -- Ох, нет, Мастер. Это быть  не ваше дело. Я знаю,  где  это. Потом он
увидел  ее в  привычном  платье, с  причесанными  волосами. В  ней отчетливо
чувствовалась радость.
 --  Мне стыдно, Мастер, вести  себя так не... неприлично. Я могла бы  и
сама найти платье.
 --  Неважно, -- сказал Джиндибел. --  Ты  очень  хорошо справляешься  с
Галактическим... Ты очень быстро усваиваешь язык ученых.
 Нови неожиданно улыбнулась. Зубы у нее были несколько неровными, но это
не  портило  ее лица,  когда  оно  сияло  от  радости  и  становилось  почти
привлекательным,  подумал Джиндибел.  Он  уверял  себя, что  именно  по этой
причине старается порадовать ее.
 -- Хэмиш удивятся мне, когда я  вернусь домой,  --  сказала она. -- Они
скажут, я быть... скажут, что я  словоруб. Так они называют тех, кто говорит
необычно. Им это не понравится.
 --  Сомневаюсь, что ты  захочешь вернуться к хэмиш, Нови. Я уверен, что
когда все это кончится, ты останешься на  своем  месте в  Комплексе -- среди
ученых.
 -- Я очень хотела бы этого, Мастер.
 -- Полагаю, что у тебя появится желание назвать меня "Оратор Джиндибел"
или просто... Нет, я вижу, что не появится, -- добавил он поспешно,  глядя в
широко распахнутые глаза девушки. -- Ну и ладно.
 --  Так не годится, Мастер! Но  могу я  спросить,  когда все  это будет
кончено?
 Джиндибел покачал головой.
 -- Не представляю. Сейчас я только должен прибыть  в определенное место
как можно скорее. Этот корабль вообще-то хорош для своего класса: но он идет
медленно, и  поэтому "как можно  скорее" не будет слишком быстро. Видишь, --
он махнул  рукой в сторону  карт и компьютера, -- я должен  разработать пути
через  большое пространство,  а возможности компьютера ограничены, да и я не
слишком ловок.
 -- Вы должны быть там быстро, Мастер, потому что там опасность?
 -- Почему ты думаешь, что там опасность, Нови?
 -- Потому что я  служу  вам  и  слежу за вами,  когда  думаю, что вы не
видите, и ваше  лицо кажется...  я не  знаю  нужного слова. Не пугливое -- я
хочу сказать, не испуганное а плохо надеющееся.
 -- С дурными предчувствиями, -- пробормотал Джиндибел.
 -- Вы выглядите... озабоченным. Это слово годится?
 -- Смотря по обстоятельствам.  Что ты имеешь в виду под озабоченностью,
Нови?
 -- Я хочу  сказать, что вы выглядите, словно говорите себе: "Что  еще я
буду делать в этой большой беде?". Джиндибел опешил.
 -- Это и  есть "озабоченность", и ты увидела это по  моему  лицу, Нови?
Вернувшись в Место  Ученых,  я  буду  исключительно  осторожен,  чтобы никто
ничего не видел по моему лицу, но я думал, что находясь в космосе один -- не
считая тебя -- я могу расслабиться и сидеть, так сказать, в  одних трусах...
Прости,  это  смутило  тебя.  Я  только  хотел сказать,  что,  если  ты  так
восприимчива,  мне следует вести  себя более осторожно. Каждый раз я  заново
постигаю урок, что даже нементалисты могут быть проницательны.
 Нови выглядела озадаченной.
 -- Я не поняла, Мастер.
 --  Я  говорю это самому себе,  Нови. Не беспокойся. Видишь,  это  тоже
подходящее слово.
 -- Но опасность там есть?
 -- Там проблема, Нови. Я не знаю, что обнаружу, когда доберусь до Сейшл
-- места, куда мы направляемся. Может быть, я окажусь в большом затруднении.
 -- Разве это не означает опасность?
 -- Нет, потому что я смогу управлять ими.
 -- Как вы можете это говорить?
 --  Потому что я  ученый. И я самый лучший из  ученых.  В Галактике нет
никого, кем я не смог бы управлять.
 -- Мастер, --  что-то похожее на отчаяние исказило лицо Нови,  --  я не
хочу делать нападение... я имею в виду -- нанести оскорбление и
 рассердить вас.  Я видела  вас с этим неуклюжим Референтом,  и вы тогда
были в опасности, а он всего лишь фермер-хэмиш. А теперь я не знаю, что ждет
вас -- и вы тоже не знаете.
 -- Ты напугана, Нови?-- Джиндибел почувствовал досаду.
 -- Не за себя, Мастер. Я боюсь... я напугана за вас.
 -- Ты могла сказать и "боюсь". На Галактическом это  тоже правильно. --
Он  на минуту задумался,  потом  поднял  глаза, увидел довольно крупные руки
Нови и сказал: -- Я не хотел пугать тебя ничем. Сейчас
 объясню.  Как ты узнала по моему  лицу,  что  там есть или  может  быть
опасность? Вроде как читала мои мысли?
 -- Да...
 -- Я могу читать мысли  лучше, чем ты.  Ученые учатся этому,  а я очень
хороший ученый.
 Глаза Нови широко раскрылись. Она, казалось, задержала дыхание.
 -- Вы можете читать мои мысли? Джиндибел поспешно поднял палец.
 -- Я не делал этого, Нови. Я не читал их.
 Он  знал, что,  практически,  соврал.  Нельзя  было находиться вместе с
Сарой  Нови и не  понять общего  настроя ее  мыслей. Для этого не нужно было
быть  членом   Второго   Основания.  Джиндибел  почувствовал,  что   вот-вот
покраснеет. Но  такое отношение даже со  стороны женщины-хэмиш льстило  ему.
Однако, ее следовало успокоить... из простой гуманности.
 --  Я  также могу  изменить  ход мыслей человека.  Могу  заставить  его
почувствовать боль. Могу... Но Нови покачала головой.
 -- Как можете вы делать все это, Мастер? Референт...
 --  Забудь  Референта,  --  раздраженно  сказал  Джиндибел.  --  Я  мог
остановить его в  одно мгновение. Я мог заставить его упасть на землю. Я мог
сделать  с  хэмиш  все... -- он внезапно замолчал и почувствовал неловкость,
что  расхвастался и пытается произвести впечатление на провинциалку.  А  она
все еще покачивала головой.
 -- Мастер, вы пытаетесь заставить меня вас не бояться, но ведь  я боюсь
только  за  вас,  так что  не нужно. Я  знаю,  вы великий  ученый  и  можете
заставить  этот корабль лететь  через  пространство,  где, как  мне кажется,
никто  не  может сделать  ничего...  я  хотела сказать  --  потеряться. И вы
пользуетесь машинами,  которых  я  не  могу понять  -- и  никто из  хэмиш не
поймет. Но  вам не  нужно говорить мне о силах  мозга, которые, конечно,  не
могу! быть такими, поскольку все эти вещи, которые, как вы сказали, вы могли
бы сделать Референту, вы не сделали, хотя и были в опасности.
 Джиндибел  поджал губы. Не  оставить  ли все это  так, подумал он. Если
женщина  уверяет,  что не боится за себя, пусть так  и будет. Однако ему  не
хотелось, чтобы  она считала его хвастуном  и  слабаком.  Он  просто  не мог
допустить этого.
 --  Если я ничего не сделал  Референту, -- сказал он, -- то потому, что
не  хотел. Мы,  ученые, не должны  делать хэмиш ничего плохого... Мы гости в
вашем мире. Ты понимаешь это?
 -- Вы -- наши хозяева.  Мы  всегда так  говорим. Джиндибел на мгновение
отклонился от темы.
 -- Как же тогда Референт напал на меня?
 -- Не знаю, --  просто ответила она, --  не думаю, чтобы он сам знал. У
него, наверное, разум замутился, ну... он был не в себе.
 -- В  любом случае  мы  не должны вредить хэмиш. Если бы я был вынужден
остановить его с нанесением ему  вреда,  другие  ученые стали бы очень плохо
думать обо мне, и  я мог  бы  даже лишиться своего  положения. Но для защиты
себя  от тяжелого увечья  я  должен был управлять хэмиш чуть-чуть, как можно
деликатнее.
 -- Зачем же я ввязалась, как дура?-- прошептала Нови.
 --  Ты  поступила  совершенно  правильно,  об  этом я  и говорю,  иначе
пришлось бы сделать ему плохо, повредить. Ты остановила его, и это хорошо. Я
благодарен тебе.
 Она снова блаженно улыбнулась.
 -- Тогда я понимаю, почему вы были так добры ко мне.
 --   Конечно,  я   был  благодарен,   --   сказал  Джиндибел,   чуточку
взволнованный -- но ты должна понять главное -- там нет никакой опасности. Я
могу управлять  целой  армией  обычных людей.  Всякий ученый может, особенно
крупный, а я самый лучший их всех. Никто в Галактике не выстоит против меня.
 -- Раз вы так говорите, Мастер, я верю.
 -- Ты все еще боишься за меня?
 -- Нет, Мастер, только... Мастер, а... другие  ученые, в других местах,
могут противиться вам?
 Джиндибел на мгновение  заколебался. У  этой женщины  поразительный дар
проникновения в суть. Придется лгать.
 -- Таких ученых нет.
 --  Но  в небе  так много звезд. Я  однажды хотела их сосчитать,  но не
смогла. А если так много миров с людьми, разве  некоторые  люди там не могут
быть учеными? Кроме ученых в нашем мире, я хочу сказать.
 -- Нет.
 -- А если есть?
 -- Они не могут быть так же сильны, как я.
 -- А если они внезапно нападут на вас, прежде чем вы об этом узнаете?
 --  Они не могут  этого сделать.  Если  любой  иноземный  ученый станет
приближаться,  я  об  этом  узнаю.  Узнаю задолго  до  того, как  он  сможет
повредить мне.
 -- Вы можете убежать?
 -- Бежать нет необходимости. Но, -- предупредил он возражения, -- скоро
я буду на другом конце Галактики, на другом корабле, самом  лучшем, и на нем
меня никто не догонит.
 -- Они не могут изменить ваши мысли, заставить остановиться?
 -- Нет.
 -- А кто-нибудь мог бы? Ведь вы не единственный.
 --  Как только они  появятся, я уже буду  заранее знать и скроюсь. Весь
наш ученый мир повернется против них, им не выстоять. Они должны  знать, что
не смогут повредить мне. В  сущности, они не хотят, чтобы я догадывался о их
существовании, но я все равно узнаю.
 --  Потому  что вы  лучше их?--  спросила  Нови,  и ее  лицо засияло от
восхищения.
 Джиндибелу   стало  удивительно  приятно.  Общение  с  ней  становилось
радостью из-за ее природного ума и сообразительности. Сладкоголосое чудовище
--  Оратор Деларме  оказала  ему хорошую  услугу,  заставив  взять  с  собой
фермершу-хэмиш.
 --  Нет,  Нови, не потому, что я лучше, хотя я и в  самом деле лучше, а
потому, что со мной ты...
 -- Я?!
 -- Именно, Нови. Ты догадывалась об этом?
 -- Нет, Мастер. Но что я могу сделать?
 -- Все дело в твоем мозге. -- Он тут же поднял руку. -- Я не читаю твои
мысли. Я просто вижу контур твоего мозга, невероятно гладкий контур.
 'Он поднес руку ко лбу девушки.
 -- Из-за того, что я неученая, Мастер? Из-за того, что я глупая?
 --  Нет,  дорогая, --  он сам не заметил, как слово сорвалось с губ. --
Потому что ты честная и на тебе нет никакой вины потому  что ты  правдива и
говоришь,   что  думаешь  потому  что  у  тебя  горячее  сердце...  и  тому
подобное...  Если другой ученый пошлет что-то, чтобы  коснуться нашего мозга
-- твоего и моего, прикосновение будет тут же заметно на гладкой поверхности
твоего. И я узнаю об этом даже раньше, чем
 почувствую прикосновение к  своему собственному.  У  меня  будет  время
отразить его.  Возникла долгая пауза. Джиндибел понял, что в глазах Нови  не
только счастье, но еще радость и гордость. Затем она тихо спросила:
 -- Из-за этого вы и взяли меня с собой? Джиндибел кивнул.
 -- Да, это была основная причина. Ее голос опустился до шепота.
 -- Как я могу помочь, если это возможно, Мастер?
 -- Оставайся спокойной. Не бойся. А главное -- оставайся собой.
 -- Я останусь такой,  какая  есть. И я встану между вами и  опасностью,
как я сделала это в случае с Референтом.
 Она вышла.  Джиндибел глядел ей вслед. Просто удивительно, как много  в
ней заложено. Как могло это простое создание вмещать в себе такую сложность?
Под гладкой структурой  ее мозга таится могучий разум, понимание и мужество.
Чего еще можно было бы желать?..
 Он  представил  себе  Сару Нови,  которая не  была ни Оратором, ни даже
членом  Второго Основания, необразованную,  даже невоспитанную,  но игравшую
жизненно важную роль в назревающей драме.
 -- Один прыжок, -- пробормотал Тревиз, -- и готово.
 -- Гея?-- спросил Пилорат, заглядывая через плечо Тревиза на экран.
 -- Солнце Геи, -- отозвался Тревиз. --  Назовем его, если хотите Гея-C,
чтобы избежать недоразумения. Галоктографы делают так иногда.
 -- А где же сама Гея? Или мы назовем ее Гея-П, то есть планета?
 -- Для планеты достаточно  названия  -  Гея.  Но  мы  пока не можем  ее
видеть. Увидеть планету труднее, чем звезду, а мы еще в ста микропарсеках от
Геи-C.  Пока  видно   только,  что  это  звезда,  хотя  и  очень  яркая.  Мы
недостаточно близко к  ней, чтобы увидеть ее  диск. И не надо  таращиться на
нее, Янов, -- она достаточно яркая, чтобы повредить сетчатку. Я закончу свои
наблюдения и поставлю фильтр, тогда смотрите сколько угодно.
 -- Сколько  это -- сто  микропарсеков -- в единицах, понятных мифологу,
Голан?
 --  Три миллиарда  километров. Приблизительно  раз  в  двадцать  больше
расстояния от Терминуса до нашего солнца. Так понятно?
 -- Вполне. Но разве мы не подойдем ближе?
 --  Нет!--  Тревиз  с удивлением взглянул  на него.  -- Не сразу. После
того, что  мы слышали  о Гее, зачем торопиться? Одно дело -- быть храбрым, а
другое -- безрассудным. Давайте сначала оглядимся.
 -- На что, Голан? Вы же сами сказали, что мы не можем видеть Гею.
 -- Глазами нет. Но  у  нас  есть  телескопический обзор и  великолепный
компьютер  для  быстрого  анализа. Мы можем  приступить к  изучению Геи-C  и
сделать  несколько важных наблюдении. Спокойнее, Янов!-- он протянул  руку и
похлопал  Пилората  по плечу. Помолчав,  он  сказал:  -- Гея-С --  одиночная
звезда, или,  если  у нее есть компаньон, то он много дальше от нее,  чем мы
сейчас,  и это,  в лучшем  случае,  красный карлик  и, значит, нам нет нужды
знакомиться с ним. Гея-С относится к  классу  Ж-4, а значит, вполне способна
иметь обитаемую планету,  и это хорошо. Будь  она  класса А или М, мы тут же
повернули бы и удрали обратно.
 -- Я  только  мифолог... --  сказал  Пилорат, -- но разве  мы  не могли
установить спектральный класс Геи-C с Сейшл-планеты?
 --  Конечно,  могли, но проверить  на  месте не  повредит. Гея-С  имеет
планетарную  систему,  и это не  удивительно.  В  поле  зрения  два  газовых
гиганта. Один  из них  значительно крупнее  другого --  если компьютер точно
оценивает  расстояние.  Вполне  может  быть,  что второй находится  с другой
стороны звезды и, следовательно,  его  легко  определить,  если  нам повезет
оказаться достаточно близко к  планетному уровню. Я ничего не могу различить
сейчас.
 -- Это плохо?
 -- Нет. Это  обнадеживает.  Обитаемые планеты  могут  быть из  камня  и
металла, кроме  того они  много  меньше,  чем  газовые  гиганты, и находится
гораздо ближе к звезде. В обоих случаях трудно увидеть отсюда. Это означает,
что  нам  надо  подойти  значительно  ближе  и  проверить  район  в  четырех
микропарсеках от Геи.
 -- Я готов.
 -- А я -- нет. Мы совершим прыжок завтра.
 -- Почему завтра?
 -- А  почему бы нет? Дадим им один  день, чтобы  подойти и взять нас, а
нам -- чтобы удрать, если заметим, что они подбираются украдкой.
 Это был  медленный  и  осторожный процесс.  В Течение  предыдущего  дня
Тревиз угрюмо проводил  расчеты  нескольких различных приближений  и пытался
выбрать какой-то из них. Не имея точных сведений, он мог рассчитывать только
на интуицию, но она, к сожалению, молчала. Ему не хватало обычной ясности.
 В конце концов  он задал  программу прыжка, который  отнес их далеко за
планетную систему.
 --  Это  даст нам  лучший  обзор  района  в  целом,  --  пояснил он, --
поскольку мы увидим планету во всех частях ее орбиты на минимально возможном
расстоянии до  солнца. Они же -- кто бы они ни были -- не смогут как следует
следить за регионами с той стороны. По крайней мере, я надеюсь на это.
 Теперь они были так  же близко  к  Гее-С, как  самый  близкий  и  более
крупный  газовый   гигант,  а  от  него  находились  почти  в  полумиллиарде
километров. Тревиз  дал  его  на  экран  в  полном увеличении --  к  радости
Пилората. Это было впечатляющее зрелище,  несмотря на то, что  три  редких и
узких кольца облаков остались за рамкой обзора.
 -- Это  обычный шлейф спутников,  --  пояснил Тревиз.  --  Но  на  этом
расстоянии от Геи-C они не могут быть обитаемыми. Ни на одном нет поселений,
где  люди  жили  бы  под  стеклянными куполами  или  на других искусственных
уровнях.
 -- Откуда вы это знаете?
 --  Нет  радиошума  с  характеристиками,  указывающими  на  присутствие
разума.  Конечно,  -- добавил  он,  смягчая  свое  утверждение, -- возможно,
научный аванпост пойдет на колоссальный труд экранировать свои радиосигналы,
а газовый гигант создает радио фон, маскирующий  то, что я  ищу. Однако, наш
радиоприемник очень чувствительный, а наш  компьютер  исключительно хорош. Я
бы сказал, что шанс найти на сателлитах людей чрезвычайно мал.
 -- Это означает, что Геи здесь нет?
 -- Нет. Это означает, что Гея, если она  здесь, не потрудилась заселить
эти спутники. Может быть не сумела, а может, и не стремилась.
 -- Так... Значит, Гея, все-таки, здесь?
 -- Терпение, Янов, терпение!
 Тревиз осматривал светящееся  пространство с неотступным  вниманием. Он
остановился на одной точке и сказал:
 -- Откровенно говоря, тот  факт, что на нас  не набросились, в какой-то
мере  расхолаживает.  Конечно,  если  бы у них были возможности, о каких нам
говорили, они бы уже воздействовали на нас.
 -- Возможно, -- угрюмо отозвался Пилорат, -- что все это выдумки.
 -- Назовите  это лучше мифом, Янов, -- криво улыбнувшись сказал Тревиз,
--  и это  будет  как  раз  по  вашей  части.  Однако,  здесь  есть планета,
движущаяся в экосфере, а это означает, что она, вероятно, обитаемая. Я хотел
бы понаблюдать за ней, по крайней мере, день.
 -- Зачем?
 -- Удостовериться, обитаема ли она, только и всего.
 -- Да, но вы сами только что сказали, что она в экосфере.
 -- В данный момент времени. Но ее орбита  может  быть эксцентрической и
временами  проходить  в микропарсеке от  звезды или удаляться на  пятнадцать
микропарсеков. Нам нужно установить это и сравнить расстояние от планеты  до
Геи-C  с  орбитальной  скоростью  -- это поможет определить  направление  ее
движения.
 --  Орбита  почти круговая, -- сообщил на  второй день Тревиз, -- и это
означает, что планета почти наверняка обитаема.  Но даже теперь никто на нас
не нападает. Попробуем взглянуть поближе.
 -- Зачем делать большой  прыжок?-- спросил  Пилорат. -- Давайте  делать
маленькие.
 -- Маленькие труднее контролировать. Что легче:  просверлить камень или
крошечную песчинку? К тому же, Гея-C близко, и пространство  резко изогнуто.
Это  сложный  расчет даже для компьютера. Такие  вещи  должен понимать  даже
мифолог.
 Пилорат заворчал, а Тревиз продолжил:
 -- Теперь можно видеть планету невооруженным глазом. Видите  ее? Период
обращения  приблизительно  равен  22 Галактическим  часам,  ось  склонена на
двенадцать. Это классический пример из учебника -- пример об