ализе и прогнозе, - взял и убил Императора.
     "И что же нам теперь делать? - в отчаянии думал Селдон. - Что  теперь
будет?"




                       ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДОРС ВЕНАБИЛИ


                     ВЕНАБИЛИ, ДОРС  -  ...Многие  моменты  в  жизни  Гэри
                Селдона  носят  характер  легендарный,   несут   отпечаток
                неточности, и обрести его  безупречную  с  фактологической
                стороны биографию практически невозможно.  Пожалуй,  самое
                загадочное  в  жизни  Селдона  -  это  его  супруга.  Дорс
                Венабили.  Сведения  о  ней  крайне   скудны.   Достоверно
                известно лишь то, что она родилась на Цинне и впоследствии
                стала работать на  историческом  факультете  Стрилингского
                университета на  Тренторе.  Вскоре  после  того,  как  она
                приступила  к  этой  работе,  она  познакомилась  с   Гэри
                Селдоном и стала его  неразлучной  спутницей  на  двадцать
                восемь лет. В действительности, жизнь ее так же  изобилует
                вымыслами,  как  и  жизнь   самого   Селдона.   Существуют
                совершенно неправдоподобные рассказы о  ее  необыкновенной
                физической силе и ярости, за  которую  она  была  прозвана
                Тигрицей. Но ее исчезновение гораздо более загадочно,  чем
                появление,  поскольку  с  определенного  момента   времени
                всякие упоминания о ней исчезают, и что с  ней  произошло,
                непонятно.
                     Ее квалификацию историка подтверждают ее труды по...
                                                ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ



                                    1

     Ванде было  уже  почти  восемь  лет  по  стандартному  Галактическому
времени. Она была страшная кокетка - настоящая маленькая  леди  с  густыми
прямыми  каштановыми  волосами  и  голубыми  глазами,   которые,   правда,
становились все темнее и со  временем  должны  были  превратиться,  скорее
всего, в карие, как у отца.
     Из головы у девочки не выходило одно число - шестьдесят.
     Ужасно большое число! Скоро у дедушки день рождения, и ему исполнится
шестьдесят, а ведь это так много!  Вдобавок  прошлой  ночью  ей  приснился
такой нехороший сон...
     Ванда решила пойти поискать маму, чтобы спросить  у  нее,  что  может
означать ее сон.
     Маму найти оказалось нетрудно. Она была у дедушки и говорила  с  ним,
ну конечно, про день рождения, про что  же  еще?  Ванда  растерялась.  При
дедушке ей было неловко расспрашивать маму про сон.
     Замешательство девочки не укрылось от матери.
     - Одну минуточку, Гэри, - сказала она, прервав разговор, -  я  только
узнаю, что так беспокоит Ванду. Что тебе, малышка?
     Ванда потянула мать за руку.
     - Ма, я тебе потом скажу. Только тебе.
     Манелла с улыбкой обернулась к Селдону.
     - Видишь, как рано это начинается, Гэри? Своя жизнь. Свои  трудности.
Ванда, пойдем к тебе, детка?
     - Да, мама, - проговорила Ванда с явным облегчением.
     Взявшись за руки, они прошли в детскую, и Манелла спросила:
     - Ну, что случилось, Ванда?
     - Это из-за дедушки, мама.
     - Из-за дедушки? Вот уж  не  поверю,  чтобы  он  сделал  тебе  что-то
дурное!
     - Он не... - и глаза Ванды наполнились слезами. - Он умрет?
     - Твой дедушка? Чего это ты вдруг, Ванда?
     - Ему будет шестьдесят. Он такой старенький.
     - Вовсе нет! Он уже не молодой, конечно, но и не старый.  Люди  живут
до восьмидесяти, до девяноста, даже до ста лет  -  а  дедушка  у  нас  еще
знаешь какой крепкий и здоровый? Он еще долго проживет.
     - Ты точно знаешь? - всхлипнула Ванда.
     Манелла обняла дочку за плечики и посмотрела ей прямо в глаза.
     - Послушай, Ванда, когда-нибудь мы все  должны  умереть.  Помнишь,  я
тебе уже говорила? И все-таки  не  стоит  горевать  об  этом,  покуда  это
"когда-нибудь" еще очень далеко, -  ласково  проговорила  Манелла,  утирая
бегущие по щекам Ванды слезы. - Дедушка еще долго проживет. Ты подрастешь,
станешь совсем взрослая, а он еще будет живой даже тогда, когда у тебя уже
будут свои детки. Вот посмотришь.  А  теперь  пойдем.  Я  хочу,  чтобы  ты
поговорила с дедушкой.
     Ванда снова всхлипнула и кивнула.
     Когда они вернулись к Селдону, он сочувственно посмотрел на внучку  и
поинтересовался:
     - Что такое стряслось, Ванда? Чем ты так расстроена?
     Ванда покачала головой.
     Селдон перевел взгляд на Манеллу.
     - Что с ней, Манелла?
     - Пусть сама скажет.
     Селдон сел в кресло и похлопал ладонью по колену.
     - Подойди ко мне, Ванда. Сядь и расскажи мне, что за беда такая.
     Ванда забралась к  деду  на  колени,  еще  немного  повсхлипывала  и,
протирая глаза кулачком, пробормотала:
     - Мне страшно. Я боюсь.
     - Ну-ну, не надо бояться.  Расскажи  все  скорее  своему  старенькому
дедушке.
     Манелла поморщилась:
     - Не то слово.
     Селдон удивленно взглянул на нее.
     - Какое? "Дедушка"?
     - Нет. "Старенький".
     Стоило Ванде услышать слово  "старенький",  как  она  снова  залилась
слезами.
     - Да, дедушка, да, ты старенький!
     - Ну, конечно. Мне шестьдесят, малышка.
     Он крепко обнял Ванду, прижал к себе, наклонился и прошептал:
     - Я ведь тоже этому не рад, Ванда. Знаешь, как я тебе завидую -  тебе
еще и восьми нет.
     - У тебя все волосики седые, дедуля...
     - Ну, они не всегда такими были. Я только недавно поседел.
     - Раз волосики седые, значит, ты скоро умрешь, дедуля...
     Селдон был ошеломлен.
     - Да что такое стряслось? - изумленно спросил он у Манеллы.
     - Понятия не имею. Не знаю, что это вдруг на нее нашло.
     - Сон плохой видела... - всхлипнула Ванда.
     Селдон прокашлялся.
     - Ну, Ванда, что такое  "плохой  сон"?  Нам  всем  плохие  сны  порой
снятся.  И  ничего  в  этом  нет  страшного.  Это  даже   хорошо,   детка.
Просыпаешься и понимаешь, как все хорошо на самом деле.
     - А я видела сон, что ты умрешь! - не унималась Ванда.
     - Понимаю, понимаю, детка.  Смерть  часто  снится,  но  не  надо  так
огорчаться. Это ничего не значит. Ну, погляди на меня. Разве ты не видишь,
какой я  живой,  веселый?  Ну,  смотри,  я  улыбаюсь.  Разве  я  похож  на
умирающего? Ну, похож?
     - Н-нет...
     - Ну вот и славно. А теперь пойди-ка поиграй и  забудь  про  все  эти
глупости. У меня день рожденья, и мы все отлично  повеселимся.  Ну,  давай
ступай к себе, малышка.
     Ванда ушла, улыбнувшись  сквозь  слезы,  а  Манеллу  Селдон  попросил
остаться.



                                    2

     - Как ты думаешь, откуда у Ванды  такие  мысли,  Манелла?  -  спросил
Селдон невестку.
     - Ну, Гэри, мало ли откуда? У нее был сальванийский геккончик и умер,
помнишь? У одной  из  ее  подружек  отец  погиб  в  катастрофе,  а  уж  по
головизору она каждый день видит, как кто-то умирает.  Невозможно  растить
ребенка под колпаком, чтобы он  ничего  не  знал  о  смерти.  Да  я  и  не
собиралась ничего от нее скрывать. Смерть -  естественная  и  неотъемлемая
часть жизни, и она должна это понять.
     - Я не говорю о смерти вообще, Манелла.  Я  говорю  о  своей  смерти.
Почему она вдруг заговорила об этом?
     Манелла растерялась. Селдон был ей  очень  дорог.  "Господи,  как  же
сказать, чтобы не обидеть?" -  подумала  она.  А  не  говорить  тоже  было
нельзя.
     - Гэри, - сказала она, - только не обижайся, но ты сам виноват.
     - Я?
     - Конечно! Ты в последнее время только о  том  и  говорил,  что  тебе
скоро шестьдесят, и направо и налево жаловался, какой  ты  уже  старый.  И
юбилей-то твой устраивается, в основном, для того, чтобы переубедить  тебя
и утешить.
     - А ты думаешь, это так уж весело, когда тебе шестьдесят? - пробурчал
Селдон. - Вот погоди! - шутливо погрозил он пальцем Манелле. - Доживешь до
моих лет, сама увидишь, каково это.
     - Увижу, если повезет. Некоторые и  до  шестидесяти  не  доживают.  И
все-таки чему удивляться, если ты то и дело сбиваешься  на  то,  что  тебе
шестьдесят, что ты совсем старый? Конечно, это пугает  и  огорчает  бедную
девочку. Она такая впечатлительная.
     Селдон вздохнул и сокрушенно покачал головой.
     - Прости меня, Манелла, но мне и правда  невесело.  Посмотри  на  мои
руки. Они все  в  старческих  пятнах,  и  скоро  перестанут  гнуться.  Да,
Манелла, о геликонской борьбе говорить не приходится. Теперь меня  грудной
младенец пальчиком повалит.
     - Не понимаю, чем ты  так  уж  отличаешься  от  других  людей  твоего
возраста? Голова, у тебя, по крайней мере, работает превосходно. Не ты  ли
сам так любишь повторять, что это самое главное?
     - Знаю. Все так. Но состояние моего тела вгоняет меня в тоску.
     Манелла понимающе кивнула и проговорила с едва заметной иронией:
     - Понятное дело, ведь Дорс-то, похоже, совсем не старится.
     - Ну да, ну да, вот я и думаю... - занервничал Селдон и отвел взгляд.
     Несомненно, он не хотел переводить разговор на эту тему.
     Манелла заботливо и одновременно пытливо смотрела на свекра. Его беда
была в том, что он ничего не понимал в детях, да и в людях вообще, если на
то пошло. Трудно даже было представить, как он сумел пробыть целых  десять
лет на  посту  премьер-министра  при  прежнем  императоре,  совершенно  не
разбираясь в людях.
     Конечно, он весь в  своей  психоистории,  а  она  учитывает  интересы
квадриллионов людей,  что  в  конечном  счете  означает  -  ничьи,  никого
конкретно. Да и как ему разбираться в психологии ребенка,  если  он  ни  с
кем, кроме Рейча, не общался, да  и  Рейча  нашел,  когда  тому  было  уже
двенадцать? Теперь у него есть Ванда, и она для него -  настоящая  загадка
и, скорее всего, загадкой останется.
     Манелла думала о Селдоне  с  любовью,  ощущая  непреодолимое  желание
защитить  его  от  мира,  которого  тот  не  понимал.  Пожалуй,  это  было
единственное, на тем они сошлись со свекровью. Дорс Венабили, - именно  на
желании защитить Гэри Селдона.
     Десять лет назад Манелла спасла жизнь Селдона. Как ни  странно.  Дорс
восприняла это как посягательство на собственные права и  до  сих  пор  не
простила Манеллу. А Селдон, со своей стороны, тоже в каком-то смысле  спас
жизнь Манеллы.
     Она закрыла глаза и вспомнила все так отчетливо, словно  сегодня  был
тот самый день...



                                    3

     Это было через неделю после покушения на Клеона - о, что за кошмарная
была неделя! Весь Трентор был в панике.
     Гэри  Селдон  оставался  на  посту  премьер-министра,   во   властью,
несомненно, больше не обладал.  Пригласив  к  себе  Манеллу  Дюбанкуа,  он
сказал:
     - Я хочу поблагодарить вас за спасение Рейча и меня. Извините, что не
сказал вам этого раньше. Неделя выдалась, сами понимаете, - вздохнул он, -
не самая легкая.
     Манелла спросила:
     - А что с этим безумцем, садовником?
     - Он казнен! Без промедления! Без суда и следствия! Я пытался  спасти
его, утверждая, что он невменяем. Но меня и слушать никто не стал. Соверши
он любое другое преступление, его недееспособность учли бы  непременно,  и
он остался бы в живых. Его бы арестовали, судили, но пощадили бы. Но убить
Императора...
     Селдон обреченно покачал головой.
     - Что же теперь будет, господин премьер-министр? - спросила Манелла.
     - Я скажу вам, какие у меня предположения.  Династии  Энтунов  конец.
Сын Клеона не вступит на престол. Я думаю, он и сам  этого  не  хочет.  Он
жутко боится покушения, и я его вполне понимаю и не сужу. Самое лучшее для
него сейчас - удалиться в какое-нибудь из фамильных  поместий  во  Внешних
Мирах и жить там без хлопот. Как члену  королевской  семьи  ему  никто  не
будет чинить препон. А вот вам и мне вряд ли так повезет.
     - То есть, сэр? - нахмурилась Манелла.
     Селдон прокашлялся.
     - Нет ничего проще, чем доказать, что вы убили Глеба Андорина,  и  он
выронил  бластер,  затем  попавший  в  руки   Манделя   Грубера,   а   тот
воспользовался этим оружием для убийства  Клеона.  Следовательно,  на  вас
ложится серьезная ответственность  за  участие  в  преступлении.  Запросто
могут сказать, что все было организовано.
     - Но это глупо. Я же офицер службы безопасности и исполняла свой долг
- делала то, что мне было приказано.
     Селдон печально улыбнулся.
     - Вы мыслите логически, а сейчас  не  время  для  логики.  Теперь,  в
отсутствие  законного  наследника  императорского   престола,   к   власти
наверняка придет военное правительство.
     (Позднее,  когда  Манелла   стала   понемногу   осознавать   принципы
психоистории, она гадала, прибег ли Селдон к  каким-то  вычислениям,  дабы
прогнозировать такой исход событий - ведь военное правление  действительно
было введено. Но тогда он о психоистории ни словом не обмолвился.)
     - А если военное правительство придет к власти, - продолжал Селдон, -
ему  придется  действовать  исключительно  жестко   -   подавлять   всякие
проявления недовольства и непослушания, принимать  жесткие  и  радикальные
меры, и тут будет не до логики, не до справедливости. И если  они  обвинят
вас, мисс Дюбанкуа, вас казнят - не потому, что  это  было  бы  законно  и
справедливо, а просто для того, чтобы всем на  Тренторе  заткнуть  глотки.
Раз так, то и меня могут обвинить в участии в заговоре. В конце концов,  я
же действительно вышел встречать новых садовников, хотя, в  принципе,  так
сказать, по штату, я не должен был этого делать. Если бы меня там не было,
не было бы и попытки  убить  меня,  вам  бы  не  пришлось  вмешиваться,  и
Император остался бы в живых. Видите, как все замечательно сходится?
     - Не поверю, что такое кому-то придет в голову.
     - Может быть, и не придет. Но я собираюсь сделать им предложение,  от
которого они вряд ли откажутся.
     - Какое же?
     - Я добровольно подам в отставку. Они меня не хотят,  и  я  уйду.  Но
дело в том, что у меня есть доброжелатели и при дворе и, что гораздо более
важно, есть они у меня и во многих Внешних Мирах. Там не хотели бы,  чтобы
я уходил с  поста  премьер-министра.  Мой  уход  для  них  будет  означать
единственное: меня убрали насильно, и, следовательно, даже  если  меня  не
казнят, у военных все равно будут неприятности. Если же, с другой стороны,
я уйду в отставку, публично заявив, что военное правление -  это  то,  что
нужно Трентору и Империи, выходит,  я  окажу  военным  неоценимую  услугу,
верно? - Селдон немного подумал и сказал:  -  Ну  и  потом,  есть  же  еще
психоистория.
     Вот тогда-то Манелла и услышала впервые это слово.
     - Что это такое?
     - Это то, над чем я работаю. Клеон  свято  верил  в  могущество  этой
науки, гораздо более  свято,  чем  я  когда-то,  и  при  дворе  почти  все
пребывают в  убеждении,  что  психоистория  является  или  может  являться
могучим орудием, подспорьем для правительства - каким бы оно ни было.
     И совершенно не важно, знают ли они какие-либо  подробности  об  этой
науке. По мне, лучше бы и не знали. Отсутствие знаний  может  усилить  то,
что  можно  было  бы  назвать   суеверным   отношением   к   психоистории.
Следовательно, мне дадут возможность продолжать работу как частному  лицу,
то есть так я надеюсь. А теперь поговорим о вас.
     - Что вы предлагаете?
     - Пунктом договора с новым правительством я хотел бы сделать ваш уход
в отставку из службы безопасности, и гарантию того, что против Басне будет
выдвинуто никаких обвинений  относительно  убийства  Императора.  Я  почти
уверен, что это у меня получится.
     - Но это же означает конец моей карьеры.
     - Ваша карьера окончена в любом случае. Даже если  имперской  охранке
не удастся сфабриковать против вас  обвинения,  неужели  вы  думаете,  вам
позволят остаться в рядах службы безопасности?
     - И что же мне делать? Как я тогда должна буду зарабатывать на жизнь?
     - Я позабочусь об этом, мисс  Дюбанкуа.  Скорее  всего  я  вернусь  в
Стрилингский университет с крупной субсидией на продолжение исследований в
области психоистории и уверен, у меня найдется работа для вас.
     Манелла, широко раскрыв глаза, пролепетала:
     - Но с какой стати вы обязаны...
     - Странный вопрос! Вы спасли жизнь Рейчу и мне. Разве не понятно, что
я у вас некоторым образом в долгу?
     Все вышло, как предсказал Селдон.  Он  красиво,  добровольно  ушел  с
поста, на  котором  протрудился  десять  лет.  Новосформированное  военное
правительство  -  хунта,   возглавляемая   определенными   представителями
имперской охранки  -  вручило  Селдону  хвалебный  адрес.  Он  вернулся  в
Стрилингский университет, а Манелла Дюбанкуа, вышедшая в отставку ив рядов
службы безопасности, отправилась в Стрилинг с семейством Селдона.



                                    4

     Рейч вошел, дуя на озябшие пальцы.
     - Ну знаете, - сказал он, - я вовсе не против любых изменений погоды,
а не то под куполом можно было бы умереть со скуки. Но сегодня уж  слишком
холодно, да еще ветра подпустили. Того и гляди  кто-нибудь  пожалуется  на
службу искусственного климата.
     - Вот уж не знаю, их ли это вина, - хмыкнул Селдон. - В наше время не
только погода выходит из-под контроля.
     - Понимаю. Общее ухудшение. Это диагноз, - кивнул Рейч  и  потер  усы
тыльной стороной ладони.
     Это вошло у него в привычку,  словно  он  никак  не  мог  забыть  тех
ужасных месяцев, что провел в Сэтчеме  без  усов.  В  последнее  время  он
несколько  раздобрел,  к  тому  же  и  выглядел  этаким  довольным  жизнью
обывателем. Даже далийский акцент в его речи стал куда менее заметен.
     Рейч снял легкий плащ и поинтересовался:
     - Ну и как себя чувствует наш старенький именинничек?
     - Смиряется. Погоди, сынок. У тебя ведь тоже скоро юбилей? Сорок? Вот
и посмотрим, как ты повеселишься. Сорок - это тоже невесело.
     - Не так невесело, как шестьдесят.
     - Пошутили - и хватит, - вмешалась Манелла,  согревая  руки  Рейча  в
своих ладонях.
     - Не обессудь, Рейч, - развел руками Селдон, - видишь ли,  твоя  жена
считает, что мы зря так много говорим о моем дне  рождения.  В  результате
Ванда страшно огорчена и думает, что я скоро умру.
     - Вот как? Значит, вот в чем дело. Я заглянул к ней, и  она  не  дала
мне даже слова сказать и тут же объявила, что видела плохой сон.  О  твоей
смерти?
     - Очевидно, - ответил Селдон.
     - Ну, это пройдет. Сны улетучиваются и снятся снова.
     - Не уверена, что все так просто, - возразила Манелла.  -  Она  то  и
дело вспоминает об этом, а это нехорошо. Нужно будет  расспросить  ее  как
следует.
     - Как скажешь, Манелла, - кивнул, улыбаясь, Рейч. -  Драгоценная  моя
женушка, во всем, что касается Ванды, не смею тебе прекословить.
     ("Драгоценная женушка!" А ведь как нелегко ему было этого добиться!)
     Рейч  прекрасно  помнил,  как  к  его  желанию  жениться  на  Манелле
отнеслась в свое время мать. Ночные кошмары... Они и его мучили порой, и в
них к нему являлась разгневанная Дорс Венабили.



                                    5

     Первое, что почувствовал Рейч, когда  вышел  из  забытья,  вызванного
десперином, это то, что его бреют.
     Вибробритва  скользила  по   его   щеке.   Он   поморщился   и   вяло
запротестовал:
     - Только не трогайте верхнюю губу, парикмахер. Я хочу, чтобы  у  меня
снова отросли усы.
     Парикмахер,     которого     Селдон      соответствующим      образом
проинструктировал, с готовностью поднес к лицу Рейча зеркальце.
     - Не мешай парикмахеру, Рейч. И не волнуйся, -  негромко  проговорила
Дорс, сидевшая у кровати сына.
     Рейч скосил глаза в ее сторону и сразу успокоился.  Когда  парикмахер
ушел. Дорс спросила:
     - Как чувствуешь себя, Рейч?
     - Паршиво, - пробормотал он. - Такая тоска, просто сил нет.
     - Это остаточное действи