тами
характера, показывая тем самым модель приемлемого поведения. На вторым этапе
роли меняются.  Больной показывает желательную  модель поведения, в то время
как врач контрастно отражает особенности его поведения. На третьем этапе они
оба воспроизводят адекватную модель игрового взаимодействия.
 Описываемая игровая методика применима не только к младшим школьникам и
старшим  дошкольникам,  но  и к  детям  2,5-4  лет,  у  которых  практически
невозможны  другие методики  психотерапии. В последнем  случае  не требуется
вхождения  в  игровой  образ,  а  используется  выраженная  в этом  возрасте
тенденция к  подражанию, т. е.  больший акцент делается на процессе обучения
посредством имитации и внушения.
 Ролевую коррекцию  поведения можно проиллюстрировать на примере девочки
5,5   лет   с  невротическим  заиканием.  Будучи   активной,  энергичной   и
самостоятельной,  она  находилась  в  условиях  чрезмерной  опеки,   излишне
строгого,  принципиального  отношения  родителей  и  полностью  разрешающего
отношения двух бабушек. Поэтому  она становилась все более упрямой и в то же
время эмоционально неустойчивой и капризной. К этому следует добавить частые
наказания  со  стороны  отца-педагога за проявление упрямства и  своеволия у
дочери. Ее младший брат сосредоточивал на  себе все внимание родителей,  что
вызывало у нее чувство обиды и обращенные  к  родителям навязчивые  вопросы:
"Вы меня любите?" Эти вопросы указывали на появление  сомнений в искренности
родительских чувств  и  связанное с  этим  чувство беспокойства. Психическое
состояние девочки  улучшилось после того, как  родители,  по  советы  врача,
стали дома поочередно играть с ней, позволяя выразить в игре фантазии, обиды
и  раздражения,  в  том  числе  и  в  отношении  к ним. На  приеме  девочка,
подготовившись  дома,  рассказывала  содержание сказки  и  сама распределяла
роли.  В дальнейшем  темы  для игры выбирали поочередно  девочка, родители и
врач.  Игра  начиналась   в  поликлинике  и   продолжалась  дома.   В  своих
инсценировках  больная  была  храбрым  зайцем,  который  нападал  на  волка,
изображаемого  поочередно родителями и  врачом,  и одерживал над ним победу.
Так  в  символической  форме были отреагированы  недовольство и  обида.  При
перемене  ролей  волк был  миролюбивым.  Дальнейшее  улучшение  в  состоянии
больной, включая ее речь, произошло после использования регрессивной игровой
тактики. Родителям  было рекомендовано относиться к дочери, как к маленькому
ребенку, подобно годовалому брату сажать ее  на колени, качать, петь  песни,
дать  возможность пользоваться рожком,  соской и  т. д. Девочка  с восторгом
приняла  смягчение  отношения родителей,  компенсирующее недостаток душевной
отзывчивости  и  тепла  с  их  стороны.  Кроме  того,  она   таким   образом
уравнивалась в правах с братом, что устраняло ее обиду на родителей.
 Через  некоторое  время  девочка и ее  родители стали  лучше осознавать
крайности  своих  отношений, что  способствовало  их  перестройке  и сделало
ненужным продолжение регрессивной игровой тактики.
 Конфликт  между сибсами, начиная  с 5-6  лет, может  быть  устранен  не
только  изменением  отношений родителей,  но  и их проигрыванием совместно с
врачом. Детям рекомендуется запоминать или записывать возникающие между ними
конфликтные ситуации, с тем чтобы вместе обсудить и проиграть на приеме. При
ревности  к  одному  из  родителей  он  изображается  поочередно  каждым  из
участников   конфликта,   а   врач   представляет  отсутствующего  родителя.
Сбалансированного  отношения  между  сибсами удается  достичь и  посредством
проигрывания  сказочных   сюжетов,  где  драматизированы   отношения   между
персонажами.
 Приведем еще ряд  примеров ролевой коррекции поведения. В первом случае
речь шла о мальчике 3 лет с невротическим заиканием, возникшим  в результате
перенапряжения  возможностей  развития   (раннее  интенсивное  обучение)   и
блокирования эмоционального самовыражения (гиперопека в сочетании с  излишне
строгим и морализующим отношением родителей и двух бабушек).  Потребность  в
эмоциональной  разрядке  у  стеничного по  природе мальчика  была  настолько
велика, что  временами он сам непроизвольно создавал поводы для плача, после
чего  заметно успокаивался,  т. е. плач являлся  средством разрядки  эмоций.
Мальчик  осознавал  затруднения в речи  и переживал  их. После корригирующих
бесед  с родителями  было  проведено  несколько игровых  сеансов.  На первом
сеансе  врач был слоненком,  который,  минуя  все препятствия, пробирался  в
Африку   к  доктору  Айболиту,   изображаемому   больным,   как   и  врачом,
соответствующей  игрушкой.  Представ  перед  Айболитом, слоненок,  заикаясь,
сказал, что  ему мешает говорить заноза во рту и если она  будет удалена, то
он сможет  говорить легко и  чисто  (косвенное  внушение  со стороны врача).
Айболит согласился  с  этим и удалил  занозу  -  маленькую  палочку, которую
слоненок  (врач)  держал во рту. Слоненок поблагодарил  доктора и, сказав (с
внушающим   акцентам),   что  теперь   ему   ничто   не   мешает   говорить,
продемонстрировал  свою  чистую  речь, постоянно  восклицая,  какой  сильный
доктор Айболит, он все может. Айболит воспринял все это очень эмоционально и
стал, радостно жестикулируя,  кричать вместе  со слоненком,  что ему  теперь
ничто не  мешает говорить, слова идут сами,  легко  и свободно. После приема
мальчик  торжественно   выбросил  "занозу"  в  мусорное   ведро.   Его  речь
значительно улучшилась, но, как это часто бывает при невротическом заикании,
он  стал  более  возбудимым,  капризным,  упрямым  и агрессивным,  поскольку
заикание как психомоторная форма  разрядки в какой-то мере предотвращало эти
реакции.  По  совету  врача  родители  не  стали  противиться  шумным  играм
мальчика, в  которых  он хотя  и перевозбуждался,  но  активно выражал  свои
чувства   и    настроение.   После   уменьшения   возбудимости   заострилось
беспокойство, т. е. обнажился базальный уровень невротического реагирования.
На очередном сеансе  врач  вместе  с  больным  ползал  по  игровой  комнате,
имитируя опасность  и ее активное преодоление с громогласными утверждениями:
"Нам  не страшен  серый волк, прогоним все плохое". После игры мальчик  стал
заметно спокойнее.  В последующих игровых сеансах он, как и раньше, выступал
в роли всемогущего доктора Айболита, который успешно  лечил всякие болезни у
зверят,  представляемых  врачом. Звери  постоянно  подчеркивали чистую  речь
"доктора" и его  уверенность, как  пример  для них (суггестивное закрепление
достигнутых результатов у мальчика). В приведенном случае мы  видим успешное
сочетание  игры  с  косвенным  внушением   врача  и  перестройкой  отношений
родителей.
 Во втором случае  мы  наблюдали девочку 4 лет с  невротическими тиками,
возникшими несколько месяцев назад на юге во время летнего отдыха. Девочка с
трудом перенесла перемену обстановки  и не ела  так,  как  хотели  родители,
несмотря на насильное кормление с их стороны. Еще на юге она стала капризной
и раздражительной, на что родители отреагировали резким  усилением строгости
и наказаниями. В  ответ  на  это девочка  стала  плаксивой, и вскоре  у  нее
появились  разнообразные  чередующиеся  тики.  Основным  было   "зевание"  -
непроизвольное  открывание рта, которое напоминало гримасу  отвращения.  Так
девочка бессознательно выражала протест против насильного кормления. По мере
нарастания тиков у нее уменьшилась эмоциональная напряженность. Это  говорит
о том, что тики как психомоторная форма разрядки выполняют в  некотором роде
защитную   функцию   для   организма.   Одновременно   они    указывают   на
конституциональную  дефицитарность  психомоторной   сферы  (у  отца  девочки
глазной тик). На первом приеме больная с  трудом входила в контакт с врачом,
оставаясь эмоционально напряженной  и  скованной. Она предпочитала разрушать
сделанные ею же постройки, эмоционально  бурно реагируя при этом.  На втором
приеме заявила, что хочет накормить всех зверюшек, но, в  отличие от матери,
при  осуществлении  этого  была  терпеливой,  никого  не  уговаривала  и  не
принуждала. Полностью  вошла в контакт с врачом. На третьем приеме попросила
мать  выйти из кабинета и  стала играть с врачом "в  гости". Пригласив его к
себе, стала угощать, но  без уговоров  и давления. Затем она  стала  звонить
врачу  по игрушечному  телефону. При  этом  врач  выступал  от  имени  ежика
(просунув руку в тряпичную куклу), а девочка - от имени различных  зверюшек,
которых она, как и врач,  поочередно держала в руках. Ежику  сообщалось, что
зверюшки все  делают  быстро,  едят  без уговоров, слушаются родителей и  не
дергаются. Ежик все это внимательно выслушивал, радовался  вместе с девочкой
и  хвалил  ее, сообщая новость  всем  сидящим  рядом  куклам. Мотивом  таких
заверений были положительный  эмоциональный контакт с врачом и его авторитет
в  глазах  девочки.   Она  дорожила  этим  и  старалась  понравиться  врачу,
оправдывая его ожидания в отношении изменения  своего поведения. В следующий
раз к  игре была  подключена  мать, которую дочь,  поменявшись с ней ролями,
кормила без уговоров и, главное, хвалила ее. Вместе с перестройкой отношений
родителей состояние девочки постепенно пришло в норму.
 В третьем  случае стеничная  и внешне похожая на  отца девочка 6 лет из
неполной  семьи конфликтовала с гиперсоциализированной и истеричной матерью,
испытывавшей  много  собственных  проблем  и живущей  в  своем,  закрытом от
дочери, внутреннем  мире. Мать пунктуально  заставляла дочь учить стихи, два
раза в день чистить зубы, делать зарядку,  делала ей бесчисленные замечания,
постоянно одергивая и физически жестоко наказывая при непослушании. В первые
годы  жизни девочки  мать воевала с ней  из-за плохого,  с  ее точки зрения,
аппетита  и  нежелания  спать  днем. В  результате  дочь,  будучи упрямой  и
негативной  к   матери,  постоянно  "закатывала"   истерики  и  неоднократно
обмачивалась  в течение  дня.  На первом сеансе мать  и  дочь долго не могли
наладить контакт в игре, в то время как при участии в ней врача девочка была
полностью  контактной и некапризной. Она выбрала  роль зайчика, назначила на
роль  волка врача  и  сделала  мать  лисой,  что  вполне  соответствовало ее
льстиво-вкрадчивому голосу.  Волк  и лиса гонялись за зайцем и не  могли его
поймать, т. е. дочь хотела, чтобы мать не настигла ее хотя бы в игре.  Затем
девочка превратила себя в медведя, а мать в косулю, которую медведь сразу же
загрыз. Так в  символической форме она выразила ответную агрессию к  матери.
Далее дочь  стала охотником, а мать снова  сделала лисой. Агрессивного волка
(врача)  охотник сразу  подстрелил, лиса же спряталась и, когда  охотник сел
отдохнуть,  незаметно  подкралась  сзади  и пыталась схватить ружье, но была
сразу   же  застрелена.  Подобным   действием   девочка  как   бы  устраняла
травмирующий  образ  "не   матери",   как  символ  неискренности,  обмана  и
коварства.  После  этого  драматического  эпизода  она захотела  поиграть  с
матерью сама. Врач  вышел из кабинета. Игра происходила без  ссор. Поведение
девочки  отличалось  мягкостью  и  уступчивостью.  В  последующие  дни  мать
отметила,  что дочь  была  как никогда спокойной,  без капризов,  истерик  и
упрямства.   Прекратилось  дневное  недержание  мочи,  девочка  стала  более
внимательной и критичной к себе. На следующем приеме мать впервые опустилась
на коврик и стала играть  с дочерью "лицом к лицу". Пришедшего врача девочка
сделала  папой, а  себя мамой. Дочерью она обозначила куклу, сказав про нее,
что  она не  только капризничает,  писается, но и  какается. Отстранив таким
образом  от  себя  все  плохое,  девочка  в  роли   матери  и  врач  в  роли
реабилитированного отца начали воспитывать дочь. "Мать" доминировала в игре,
ставила "дочь" в угол,  шлепала, читала нравоучения и утверждала, что она ни
на что не способна, что она плохая, грязная, никого не любит и т. д. Мать не
принимала непосредственного участия  в игре, но  видела и слышала, как дочь,
увлекшись  игрой, изображала  ее  отношение.  Наконец,  "неисправимую  дочь"
девочка в  роли матери повела  в  больницу,  где  их  принял доктор  -  мать
девочки. Доктор дал советы по  воспитанию и выписал  различные лекарства.  В
отличие от  поведения дома  мать в роли доктора давала уже  более адекватные
советы, в том числе  предлагала  играть с  дочерью. Затем снова мать  и дочь
дружно играли  вместе без врача. Между приемами девочка была спокойной. Мать
и дочь стали лучше  понимать  друг друга и дорожить этим. На  третьем приеме
через  неделю девочка опять выступала в роли матери, а мать в роли дочери. В
отличие  от  предыдущей  игры  в их  взаимодействии  были большая гибкость и
спонтанность.  У  девочки  по-прежнему  не было  случаев недержания мочи.  В
последующем она хорошо адаптировалась в школе.
 Следует сказать и о мальчике 5 лет из неполной семьи, имеющем чрезмерно
его  опекающую  авторитарную  бабушку  и  эмоционально-неустойчивую  мать  с
истерическими  чертами  характера. Мать  практически  не  занималась  сыном,
отдавая все  время работе. В то  же  время  она  была подчеркнуто  строгой и
принципиальной  и  не  допускала  его  встреч  с   отцом.  Неудовлетворенная
потребность  соответствующей по  полу  идентификации оборачивалась страхами,
капризами,  упрямством  и  одновременно  тревожной зависимостью  от  матери,
протестом  против посещения детского сада. При первом визите мать  и ребенок
были оставлены  в игровой комнате с предложением начать игру. Возвратившись,
врач увидел, что мать  вместо  игры с  ребенком читала ему нравоучения. В ее
присутствии  врач  начал  игру  с  мальчиком,  косвенно  отражая  поведением
персонажей его  проблемы  общения  в  детском  саду. Мать  по  совету  врача
незаметно  вышла,  чтобы  не   сковывать  игровую  инициативу   сына.  После
совместной игры  врач предложил мальчику поиграть в кегли и вышел к  матери,
чтобы прокомментировать игру.  При втором визите через 10 дней мать отметила
отсутствие плача и капризов при посещении детского сада. Как и в первый раз,
она не  смогла  играть  с сыном.  Он же по собственной инициативе  изобразил
различные проблемные ситуации в детском саду, сказав, что это относится не к
нему, а к другому мальчику. По секрету признался врачу, что он солдат, т. е.
утвердил себя в соответствующей полу роли. При  третьем визите через 10 дней
рассказал  придуманное  им  стихотворение:  "Небо синее, море сильное,  папа
сильный, мама красивая". На  рисунке "семья" включил отца  в состав семьи. В
детский  сад  ходил  с  желанием.  Прекратились конфликты  с  ребятами, стал
участвовать в игре, а не стоять, как раньше, в стороне. Дома после просмотра
телефильма на военную  тему впервые  все  воспроизвел в лицах.  Готовился  с
нетерпением к празднику  в  детском саду, сам сделал  костюм "Чиполлино". По
этому поводу возник конфликт  с матерью, которой не  понравился выбор  сына.
Было  решено  проигрывать возникающие конфликты с матерью  на приеме,  после
чего они полностью прекратились дома, так как мать стала сдерживать себя. На
приеме  врач  и мальчик без  матери воспроизводили сцены различных сражений.
Они прятались  за  стулья,  кидая  друг  в  друга "гранаты"  и  считая число
попаданий. Затем  проводился  поединок на  "саблях". Заметим,  что  подобные
игры,   в  которые  часто   играют  здоровые   дети,  естественным   образом
предотвращают  страх  прикосновения и изменения "я" и  могут быть с  успехом
использованы в  психотерапевтической практике. На  этом же приеме в коридоре
поликлиники  проводилась игра в прятки. Вначале прятался  мальчик, а врач  и
мать   искали  его,  затем  наоборот.  Отмечались  с  похвалой   ловкость  и
сообразительность мальчика, его выдержка и терпение. В качестве награды были
вручены  спортивные  значки.  При четвертом визите  через  10 дней состояние
мальчика  было полностью  нормализовано. Прекратились  конфликты  с матерью,
которая перестала  препятствовать игре сына. Ведущей деятельностью на приеме
была  экскурсия  по  поликлинике  с  посещением  кабинетов  врачей,  которые
одобрительно отзывались о мальчике. После приема мать впервые повезла сына в
городок   аттракционов.   На   этом   примере   видно,   как   своевременное
удовлетворение   возрастной   потребности   мальчика   в   ролевой   игре  и
соответствующей полу потребности в  идентификации  помогает  ему чувствовать
себя более уверенным и способным к общению со сверстниками.
 Как видно  из  примеров, главное  в  игровой  терапии -  отреагирование
эмоционального  напряжения  и  ролевое  моделирование  разнообразных   путей
решения проблем общения  в  совместном  с  врачом  и  родителями  творческом
поиске, сущностью которого являются раскрытие неиспользованных  возможностей
развития, укрепление единства "я", чувства собственного достоинства и веры в
себя как  человека.  Мы  привели лишь  сравнительно  простые случаи  игровой
терапии   как   составной   части  психотерапевтического   процесса.   Важно
подчеркнуть, что нет двух одинаковых игровых сеансов, как и  двух одинаковых
больных,  и что игровые решения проблемных ситуаций основаны в большей  мере
на творческой  импровизации  врача, чем  на  подгонке  больного под  заранее
составленный  и  не  допускающий  исключений  сценарий.   Важно  и  то,  что
используемая  по  показаниям  игровая  терапия  предотвращает излишне частое
применение психофармакологических средств.
 Игровая терапия  (инсценировки)  наиболее успешна в возрасте  4-7  лет,
когда   происходит   интенсивный   процесс   ролевого   развития   личности.
Целесообразно  ее  использование  и в более  младшем (подвижные,  предметные
игры)  и старшем возрасте (драматизация). У  подростков игра  проводится без
кукол  и  игрушечного реквизита, в той или  иной воображаемой  обстановке. В
совместных с врачом проигрываниях  существенным является обучение  подростка
принятию   адекватных  решений  в  стрессовых   ситуациях   общения,  т.  е.
коммуникативный тренинг.  Для  этого  исключительное  значение  имеет  образ
действий  врача и его  авторитет  в  глазах  подростка. Большее  значение по
сравнению с  другим возрастом придается организации обсуждений  и дискуссий.
Помогают драматизациям сделанные подростком маски людей с различными чертами
характера и  диалоги в  масках  с  врачом.  В  целом ролевая  психотерапия у
подростков более успешна в группе,  отражающей их возрастную  потребность  в
общении.


 Глава 6
 ВНУШЕНИЕ И ГИПНОЗ


 Внушение наяву

 Внушение наяву является традиционным средством воздействия при неврозах
и составной  частью  любой  методики  психотерапии.  Внушающим  действием  в
ситуации лечения могут  обладать не только слова  врача,  но  и его  взгляд,
манера  поведения, обстановка, в которой проходит прием,  и мн.  др. Поэтому
выделить  внушение  в  чистом  виде можно только условно.  От  других  видов
словесного   воздействия  внушение  отличается   сочетанием  направленности,
директивности, необычности, экспрессивности, динамичности, информативности и
убедительности.  Направленность - конкретный  характер  внушения, его  цель.
Директивность    -   безоговорочность   внушения,   его   категоричность   и
обязательность, выраженные в форме повелительного  наклонения. Директивность
подразумевает отсутствие обратной вербальной связи,  т. е. монолог  врача, а
не диалог с больным. Необычность - специфика проведения внушения, отличающая
его  от  других  видов   лечебного   воздействия,  в  ряде   случаев  -  его
неожиданность   и   новизна.   Экспрессивность   -   выразительность   речи.
Динамичность - энергетическая характеристика внушения, его темп. Сила  звука
обычно  нарастает  в  середине  или  конце терапевтической  части  внушения,
приковывая в максимальной мере внимание внушаемого. Близко к этому примыкают
ритм  внушения,  р