родов,
несвоевременным    и   неадекватным    откликом    на    запросы    ребенка,
непоследовательностью и крайностями в подходе к нему излишней формализацией
отношений,  чрезмерно  ранним   выходом  матери  на  работу,  перепоручением
воспитания другим лицам,  включая раннее  помещение  в  ясли, неспособностью
справиться с возникающими в процессе воспитания проблемами.
 Как  отмечалось,  большинство   родителей  испытывают  чувство  вины  и
беспокойства по поводу состояния ребенка. Но подобное осознание приходит уже
после появления у него  серьезных  расстройств, напоминающих родителям об их
собственных   проблемах.  Тогда   невроз   ребенка  выступает   в   качестве
своеобразного средства более адекватной "социализации"  родителей, заставляя
их  критичнее  относиться  к  своим  действиям  и  поступкам  и  способствуя
осознанию некоторых недостатков их  характера. Но это  еще не  означает, что
родители способны перестроить свое  неадекватное отношение к детям,  так как
неблагоприятно складывающиеся жизненные обстоятельства, на которые они часто
ссылаются, представляют уже следствие их  личностных проблем и невротической
структуры характера. Обращает на  себя внимание более медленный, чем обычно,
процесс  становления  их   супружеских  и   родительских   отношений.  Здесь
сказываются   травмирующий   опыт   отношений   в   прародительской   семье,
невротическая структура характера будущих супругов,  наличие  большого числа
предшествующих личностных проблем.
 В большинстве случаев речь идет о первом браке не очень  молодых людей,
внутренне неудовлетворенных собой, имеющих проблемы взаимоотношений и еще не
успевших определить свое место в жизни.  Средний возраст матери при рождении
ребенка -  28,5 года, т. е.  выше обычного. Средний возраст родителей при их
обследовании  составляет  у  матерей  38,  у  отцов  40 лет,  т.  е.  у  них
относительно невелика разница в  возрасте. Если вычесть из среднего возраста
родителей  среднюю продолжительность  невроза  у  детей, равную 3 годам,  то
окажется, что средний  возраст матери  при заболевании  ребенка -  35 лет, а
отца  -  37  лет.  В  этом  возрасте родители  в  большей  степени стремятся
сконцентрировать  свой воспитательный  подход  и  интенсифицировать  процесс
обучения,   что  само   по   себе   уже   создает  некоторые   проблемы   во
взаимоотношениях  с  детьми.  В  этом  же  возрасте  имеет место  наибольшая
личностная  напряженность,   обусловленная   проблемами   самоопределения  и
переходной структурой  взаимоотношений в браке,  своеобразным кризисом  этих
отношений,  когда "прошлое уже не устраивает, а новое  еще не определилось",
когда нужно дать себе ответ: "кто я есть и для чего я живу" и более критично
подходить  к  недостаткам  своего характера. Необходимо также быть терпимее,
принимая другого таким, как он есть, развивая, а не подавляя или заменяя его
индивидуальность, когда  необходимо менять  некоторые привычки  и установки,
когда  следует  проявлять  большую настойчивость и в  то  же  время  большую
уступчивость,  т.   е.  всем   этим   устранить  крайности   предшествующего
реагирования  и стать более зрелой  и  созидающей личностью. Подобный кризис
личностного  развития   как   определенный  этап   развития  самосознания  и
обусловленный   им   кризис  супружеских   и   родительских   отношений   не
преодолевается  конструктивным  образом,  а  сопровождается   компенсаторным
нарастанием внутренней напряженности, которая чем меньше проявляется внешне,
тем более сказывается на отношениях  с детьми и  воспитании.  В  этом случае
каждый  из  родителей  "разрешает" свои  проблемы  увеличением крайностей  в
обращении с детьми, делая им бесчисленные замечания, ограничивая и наказывая
и в то же время тревожно привязывая их к себе, окружая кольцом предохранений
и настраивая против другого родителя.
 Таким  образом,  родители "преодолевают"  свой  личностный  кризис,  по
существу,  ценой развития  невроза  у ребенка,  который  можно расценить как
клиническое отражение  неадекватных  способов  разрешения  родителями  своих
личностных  проблем.  Непроизвольно  используя  ребенка  в  качестве  "козла
отпущения",  вымещая на нем свое нервное  напряжение,  свои взаимные обиды и
недовольства, некоторые родители, особенно отцы, верят, что это делается для
его же блага, чтобы он прошел  "суровую школу жизни". Но, как уже отмечалось
ранее,  дети,  заболевающие  неврозом,  не выдерживают чрезмерно  резкого  и
интенсивного давления. Образно говоря,  они "не гнутся, а ломаются" и, кроме
того,  им,  как  и  родителям,  требуется  несколько больше  времени,  чтобы
"созреть" эмоционально и сформироваться как личность.
 Рассмотренные  негативные факторы воспитания в целом выглядят следующим
образом:  1)  непонимание родителями своеобразия личностного развития детей
2)  непринятие их индивидуальности  3) несоответствие требований и ожиданий
родителей  возможностям и потребностям  детей 4)  негибкость в отношениях с
детьми 5) неравномерность воспитания в различные  годы жизни детей (эффекты
родительской депривации в первые годы и  гиперопека и  чрезмерный контроль в
последующем)   6)   непоследовательность   в   обращении   с   детьми   7)
несогласованность воспитания между родителями.
 Остальные  патогенные факторы воспитания  могут быть сгруппированы так:
1)  аффективность и неровность в отношениях  с детьми  2)  тревожность  3)
феномен  "привязывания"  -  создание  эмоциональной  зависимости   детей  от
родителей 4) феномен "замены" индивидуальности ребенка характерологически и
невротически   измененным  образом  "я"  родителей  5)  реактивно-защитный,
невротически мотивированный характер  взаимодействия  с детьми  6) излишняя
принципиальность  в отношениях  с детьми, недоверие к их опыту,  навязывание
мнений  и  принижение  чувства  собственного  достоинства  7)  индуцирующее
воздействие на  детей  патологии родителей посредством механизмов  внушения,
"заражения", идентификации и привязанности.


 Патогенез неврозов у детей

 Изучая семью как патогенетически обусловливающий фактор, мы рассмотрели
некоторые  стороны патогенеза  неврозов у детей  в  системе  взаимосвязанных
клинико-психологических проблем  трех поколений, а также своеобразие раннего
развития  детей,  заболевающих  неврозами,  причины  понижения  биотонуса их
организма,  зарождения   беспокойства  и  изменения  реактивности.  Как  уже
отмечалось, ведущий  психогенный фактор  невротизации  связан  с нарушенными
семейными отношениями и неблагоприятным воздействием  со стороны  родителей.
Ущемление  жизненно важных  для детей потребностей  развития,  в  том  числе
потребности   быть   самим   собой,  потребности  самовыражения,   а   также
потребностей   поддержки,  любви  и  признания   приводит  к   возникновению
внутреннего  конфликта  как главного источника  хронического  эмоционального
напряжения.   Психическая   травматизация   в  семье  усугубляется   острыми
психическими   травмами,   вызванными  испугом,   конфликтными   эксцессами,
оскорблениями, незаслуженными наказаниями, болезнью, разводом родителей и т.
д.  Тогда обостряется и  без того повышенная эмоциональная чувствительность,
усиливается  внутреннее  беспокойство,  еще   больше  снижается  психическая
реактивность.  Данной  неблагоприятной   динамикой,  а  именно   психической
сенсибилизацией   в  отношении  любой  идущей   извне   угрозы,  объясняется
непереносимость  внешних отрицательных воздействий, когда,  например, испуг,
проходящий в  других  случаях  через некоторое время, у  этих детей занимает
ключевое  место  в  переживаниях.  Психической  сенсибилизацией  объясняются
непонятные  для  окружающих,  парадоксально  острые  аффективные реакции  на
незначительные по силе раздражители:  замечания, сделанные  спокойным тоном,
получение не той  оценки, которая ожидалась, или отсутствие похвалы. В своем
ответе ребенок  выражает значимые для него переживания, которые нужно понять
и  сделать  из этого соответствующие выводы. Однако подобный психологический
код  поведения  детей   обычно  недоступен  родителям.   Характерологически,
невротически  и конфликтно обусловленное непонимание родителями  переживаний
детей, особенностей формирования их личности, непринятие их индивидуальности
приводит к  отсутствию доверительных  отношений  между ними,  сосредоточению
детей на своих проблемах, чувству  обособленности и непонятости.  Психогенно
обусловленное   повышение  внимания  к  себе   в   этой   ситуации  является
психологическим   механизмом  защиты   "я",   проявляясь   эгоцентризмом   и
упрямством.
 Находясь в двойственной, противоречивой ситуации внутреннего конфликта,
вызванного  рассогласованием  между требованиями  родителей  и своим опытом,
дети  не могли  в силу возрастной незрелости  психики  найти  "рациональный"
выход из конфликта, как не могли  уйти от родителей  или  отказаться от них.
Осуществляя  несвойственные им роли, т. е.  заставляя себя быть  другими, не
такими, какие  они  есть, и  выполняя функции,  превышающие их адаптационные
возможности, они находились в состоянии постоянного внутреннего конфликтного
перенапряжения,  подрывающего  их   и  без  того   ослабленную   психическую
реактивность и дезорганизующего нервную деятельность.
 Данные,  полученные  с  помощью цветового теста  Люшера,  указывают  на
переживания детей, обусловленные ограничением свободы действий, непониманием
и пренебрежением  со стороны окружающих, неудовлетворенностью эмоциональными
отношениями, чувством угрозы и отчаяния, неуверенностью  и нерешительностью,
ощущением  неполноценности  и  истощением  жизненной   энергии.   Внутренний
конфликт   объясняет   эмоциональную  и  нервную  усталость,  пассивность  и
безучастность   детей   с   неврозами,   когда   они   настолько   загружены
переживаниями,  что   не  могут  "смотреть   на   себя  глазами  других"   и
сочувствовать им, не  выдерживают ожидания,  напряжения, сильных эмоций,  не
переносят неудач и ошибок, не могут пережить ту или иную стрессовую ситуацию
и разрешить ее адекватным, а не аффективно-тревожным и защитно-невротическим
образом.
 В изученных семьях на пути реализации невротически и характерологически
измененных  требований  родителей были  определенные препятствия. Во-первых,
ребенок имел уже свой, пусть и небольшой, жизненный  опыт самостоятельности.
Во-вторых,  родители  были непоследовательны  в  своих  требованиях и  часто
использовали противоположно направленную  тактику воспитания. В-третьих, они
неравномерно относились к  ребенку в разные  периоды  его жизни.  Главным же
было то, что ребенок не мог полностью принять требований  родителей, так как
воспринимал  их как несправедливые и мешающие общению со сверстниками. В  то
же время он боялся осуждения, наказания или лишения и без того недостаточной
родительской  любви. В  итоге эта ситуация  переживалась  как  невозможность
соответствовать ожиданиям и требованиям родителей и оставаться в то же время
самим   собой.   Неразрешимый  характер   этого   внутреннего   противоречия
представляет источник постоянной борьбы мотивов, аффективной напряженности и
беспокойства,  способствуя,  с  одной  стороны,  компенсаторной  гипертрофии
собственного "я" в виде эгоцентризма,  заостренного  самолюбия, болезненного
чувства собственного достоинства, а с другой  стороны  -  приводя к развитию
навязанной  или  внушенной  родителями  концепции  "не-я",  несовместимой  с
установками и возможностями ребенка. Психогенно  обусловленная дезинтеграция
"я",  отсутствие  психического   единства   порождает   чувство   внутренней
неопределенности  и  неуверенности в себе, что ведет к  нарастанию тревоги с
ведущим  переживанием страха  изменения  и потери "я",  т.  е.  своего лица,
облика, индивидуальности, жизнеутверждающей силы  и  чувства своей ценности.
Страх  изменения (metu  mutadi  - лат.) как страх  не  быть собой означает
также страх исчезнуть как личность,  раствориться, "кануть в Лету", т. е.  в
конечном итоге не состояться, не значить, не быть.
 Страх   изменения   заостряет  инстинкт   самосохранения   до   степени
эгоцентризма, приводит к общей настороженности, недоверчивости, боязливости,
сверхценным страхам одиночества, темноты,  засыпания  и  самого сна, а также
всего того, что способно еще больше  трансформировать "я" и заменить  его. В
последнем   случае  это  страх   чужого  взгляда,   проникновения  в   себя,
фантастических превращений, внушения  и гипноза, хирургических вмешательств,
инъекций, приема  транквилизаторов, курения и алкоголя  (у подростков). Сюда
же  можно  отнести  и  страх  сумасшествия,  страх  быть  не  самим  собой в
результате укусов животных (особенно больных бешенством собак) или заражения
микробами.
 Страх  изменения  лежит  в основе  обсессивного невроза. Как  известно,
обсессия  означает  одержимость  навязчивыми, чуждыми,  привнесенными  извне
мыслями  и  страхами,  которые  не  подчиняются  волевому  контролю "я". Это
находит  отражение  в страхе  чудовищ, напоминающих чем-то  человека,  но  в
отличие от него имеющих рога или клыки. Подобные персонажи олицетворяют  то,
что может  произойти, т. е.  угрозу  потери  "я".  Страх быть  не собой,  не
человеком - это символ "патоса" -  болезненных,  неуправляемых  сознанием  и
изменяющих психику сил.
 Во  всех  случаях  страх  изменения  "я"  проявляется  страхом  нового,
неизвестного.  Поэтому самым  тревожным  днем  недели  у  детей  с неврозами
является воскресенье, а  временем года  - конец августа, время перед началом
школьных  занятий. Существенно, что  дети при  наличии страха изменения, и в
частности страха быть другим, не могут свободно и непринужденно  принимать и
играть роли, т. е. представлять себя на месте других, проникаться их мыслями
и переживаниями, так  как  это означает для них угрозу быть другим, потерять
остатки  своего  "я", исчезнуть  в массе, раствориться. Препятствуя развитию
эмпатии,  принятию  новых ролей  и усвоению нового  опыта,  страх  изменения
приводит  к  негибкости поведения,  его защитному  характеру, сужению  круга
общения,   появлению  "псевдо-я"   как   совокупности   патологических,   не
контролируемых сознанием мотиваций.  В  самом общем виде внутренний конфликт
как личностная проблема развития -  это невозможность выразить себя  и найти
признание и взаимопонимание среди окружающих, вначале в семье, а затем среди
сверстников.  В  социально-психологическом   контексте  -  это  неразрешимая
проблема "быть собой среди других". Внутренний  конфликт, каким бы он ни был
элементарным,   как   аффективная   реакция  на  неудовлетворение   основных
потребностей у  детей первых  лет жизни  или сложным  в  своей переработке у
детей  последующих  лет  жизни,  всегда означает  переживание  отрицательных
эмоций,  т.   е.  состояние  дисстресса.  Рассмотрим   развитие  внутреннего
конфликта в процессе формирования личности.
 Переживание  беспокойства  -  первичное,  наиболее   раннее,  выражение
дисстресса в ответ на действие  неожиданных стимулов  типа  утраты  и замены
окружения, соматического и инфекционного заболевания, чувства боли и т. д.
 Если в  исходном плане беспокойство - это инстинктивный ответ организма
на  физический  и эмоциональный дискомфорт, то по  мере развития чувства "я"
(личной   определенности)   оно  сопровождается   переживанием   по   поводу
собственной безопасности. В абстрактном смысле это предстает у более старших
детей  проблемой  "быть", т. е. жить, существовать вообще.  Проблема  "быть"
подразумевает  страх  "не  быть",   т.  е.  не  жить,  не  существовать.   В
максимальном  выражении  последнее означает страх "быть ничем" -  "мертвым".
Страх смерти, особенно у детей, заболевающих неврозом страха, как мы  уже не
раз отмечали, имеет под собой реальные основания.
 При  дальнейшем  формировании  "я-концепции"  (собственном  значимости)
переживания  возникают  в связи  с  препятствиями на  пути  выражения "я". В
абстрактном  смысле  это  тождественно  проблеме "быть  собой", актуализации
своих  возможностей и  потребностей.  Проблема  "быть  собой"  оборачивается
страхом  "не  быть собой",  в  виде  рассмотренного  страха  изменения  "я".
Наиболее  часто  этот  страх, как  уже  отмечалось,  встречается  у  детей с
неврозом  навязчивых  состояний,  составляя  ведущую фабулу  их  внутреннего
конфликта.
 На стадии формирования личностной определенности  переживания возникают
в связи  с препятствиями на  пути реализации признания  - самоактуализации в
значимой  системе   человеческих  отношений.   На  данном   этапе   развития
внутреннего   конфликта  проблема  "быть"   как   проблема   самоутверждения
преломляется  проблемой "быть  собой среди  других",  с  акцентом  на  "быть
собой",  т.  е.  быть  признанным  со  своей   точки  зрения.  Эта  проблема
заостряется  страхом  "быть  непризнанным",  выражаемым,  с  одной  стороны,
страхом "быть никем", т. е. не представлять, не значить, а с  другой стороны
-  страхом "быть только  собой", т. е. непонятым, изолированным, покинутым и
одиноким.  В  наибольшей  степени  этот  страх  присущ  детям,  заболевающим
впоследствии истерическим неврозом.
 Формирование   ролевой  структуры  отношений   и  нравственно-этических
(моральных) категорий, повышение значимости "я-образа" (представления о себе
с  точки  зрения  других) приводит  к  появлению переживаний  несоответствия
принятым нормам поведения в тех или  иных социально-психологических группах,
будь это семья, группа сверстников  или школьный коллектив.  Здесь уже можно
говорить   о  развернутой  структуре  внутреннего  конфликта,  когда  личная
проблема  "быть" переживается  как  личностная  проблема "быть  собой  среди
других",  с акцентом  на  "быть  среди  других",  соответствовать  им,  быть
принятым, одобряемым, ценимым. Эта  проблема  преломляется страхом "быть  не
тем", о ком хорошо говорят, понимают,  любят и  уважают. В свою очередь, это
означает не только страх потерять социальное одобрение, но и в более широком
смысле - страх  неудачи, поражения, крушения надежд, т. е. страх  делать "не
то", быть "не тем", "никем" для  других - "пустым местом", "ничем", в  итоге
не представлять,  не  значить,  не соответствовать, не состояться,  не  быть
человеком.  Так  замыкается  мотивационный  круг невротического  внутреннего
конфликта. Страх несостояться, не  соответствовать,  быть "не тем" в той или
иной  степени  встречается  у  детей  (и  первично у их  родителей) со всеми
клиническими  формами  невроза.   В  наибольшей  степени   он  выражен   при
неврастении.
 Таким  образом,  невротический  конфликт   как  личностно  неразрешимая
проблема "быть собой  среди других" преломляется в динамике проблемой "быть"
(базальным уровнем беспокойства при неврозе  страха), проблемой "быть собой"
(при неврозе  навязчивых  состояний), проблемой "быть собой среди  других" с
акцентом на "быть собой" (при истерическом неврозе)  или "быть среди других"
(при неврастении).
 Проблема  "быть"  как  проблема  существования  и  как  проблема  "быть
человеком"  имеет своей противоположностью проблему "не быть"  как  проблему
единства "я", проявляемую  страхом  "не  быть вообще"  -  "быть  ничем" (при
неврозе страха), "не быть собой" - в виде страха изменения "я"  (при неврозе
навязчивых состояний),  страхом  "быть никем"  (при истерическом неврозе)  и
быть "не тем" (при неврастении).
 Дальнейшее   развитие  внутреннего   конфликта   проявляется  проблемой
согласования  двух  в своей основе  целостных аспектов существования - "быть
собой" и "быть среди других". Проблема согласования заостряется одновременно
существующим, но  противоположно направленным страхом  "быть только собой" и
"быть  только   другим",   что  выражает  личностный  диссонанс,  отсутствие
внутреннего  единства,  неразрешимую  борьбу  противоположностей,  состояние
внутренней   неустойчивости   и  беспокойств