Б.Ф.Поршнев.
   О начале человеческой истории

(Проблемы палеопсихологии)

Издательство "Мысль" Москва 1974

Главная редакция

социально-экономической литературы

Редакционная коллегия:

С. А. Токарев, доктор исторических наук, X. Ч. Момджян, доктор философских
наук, Л. И. Анцыферова, кандидат философских наук.

OCR, корректура, оформление: С. В. Мохов

Апрель-май 2000 г.


От издательства

В предлагаемой читателям книге проф. Б. Ф. Поршнева излагается концепция
возникновения человека и начала человеческой истории. Автор использует
большой и конкретный материал из разных областей знания: истории,
археологии, психологии и др. материал, который, бесспорно, представляет
интерес для ученых соответствующих специальностей.

По ряду вопросов в книге излагаются взгляды, не являющиеся общепринятыми в
науке. Возможно, в процессе дальнейшей работы над рукописью Б. Ф. Поршнев
уточнил бы некоторые формулировки, убедительно аргументировал отдельные
высказывания. Однако внезапная смерть прервала его работу над книгой.

Чтобы это исследование -- результат многолетнего труда видного советского
ученого-историка -- не осталось неизвестным, Научный совет по истории
общественной мысли Академии Наук СССР, заместителем председателя которого
автор был многие годы, решив издать книгу, создал редколлегию из
ученых-представителей различных областей науки, которая подготовила ее к
изданию, дала свое предисловие и комментарии по ряду высказанных автором
дискуссионных положений.

Опубликование книги позволит ученым ознакомиться с ценным научным
материалом, собранным проф. Б. Ф. Поршневым, и побудит их к дальнейшим
исследованиям и размышлениям над поставленными им, но не решенными в полной
мере вопросами.

Предисловие

Имя профессора Бориса Федоровича Поршнева хорошо известно ученому миру и в
нашей стране, и за рубежом. Б. Ф. Поршнев (1905 -- 1972) родился в
Ленинграде. Он окончил факультет общественных наук МГУ и аспирантуру
Института истории РАНИОН. В 1940 г. защитил докторскую диссертацию по
истории, а в 1966 г. -- докторскую диссертацию по философии. С 1943 г. Б.
Ф. Поршнев работал в Институте истории АН СССР (с 1968 г. -- Институт
всеобщей истории) старшим научным сотрудником, заведующим сектором новой
истории, а затем сектором истории развития общественной мысли.

Работы Б. Ф. Поршнева были переведены на многие иностранные языки. Он имел
звание почетного доктора Клермон-Ферранского университета.

Наряду с научной деятельностью Б. Ф. Поршнев вел большую педагогическую и
научно-редакционную работу.

Обширные исследования Б. Ф. Поршнева в области истории сочетались с
разработкой проблем антропологии, философии и социальной психологии и были
направлены на разработку комплексного подхода к изучению человека в
общественно-историческом процессе.

Перу Б. Ф. Поршнева принадлежит более 200 научных работ, в том числе такие
монографии, как "Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623 --
1648)" (вышедшая в 1948 г., она была удостоена Государственной премии в
1950 г.), "Очерк политической экономии феодализма" (1956), "Феодализм и
народные массы" (1964), "Социальная психология и история" (1966), "Франция,
Английская революция и европейская политика в середине XVII в." (1970).
Подготовлена к печати монография "Тридцатилетняя война и вступление в нее
Швеции и Московского государства". Проблемы антропогенеза нашли свое
отражение в таких работах, как "О древнейшем способе получения огня"
("Советская этнография", 1955, No 1), "Материализм и идеализм в вопросах
становления человека" ("Вопросы философии", 1955, No 1), "О начале
человеческой истории" (сб. "Философские проблемы исторической науки", 1969)
и многие другие.

Какая же из всех этих разнообразных областей знания стояла в фокусе научных
интересов Б. Ф. Поршнева? Как бы ни смотрели на это другие, сам автор
считал, что именно содержание этой, предлагаемой вниманию читателей книги
выражает наиболее глубокий, наиболее важный для него самого слой научного
мышления -- основу его философского мировоззрения. Эту область можно
сокращенно назвать (и автор ее так и называет) "проблемы палеопсихологии".
Разработке проблем, связанных с этой новой отраслью знания, Б. Ф. Поршнев
отдал много сил. Но случилось так, что это фундаментальное исследование,
над которым он работал почти 25 лет, не увидело света при жизни автора.
Донести его до читателя взялась группа ученых, предпославших к книге
настоящее предисловие и внесших ряд подстрочных примечаний к тексту работы.

Скажем сразу, что в интересной и весьма ценной работе Б. Ф. Поршнева
имеется немало спорных положений. Читатель с самого начала должен быть
готов к критическому восприятию оригинального исследования. Как это нередко
бывает в научном творчестве, автор, увлекшись новой и очень важной
гипотезой, проявляет порой склонность к чрезмерной абсолютизации той или
иной идеи, к превращению ее в исходную, решающую в понимании
рассматриваемого круга вопросов. Такой абсолютизации подверглась в книге
идея о речи-сознании в процессе происхождения человека. В сложнейшем
процессе формирования человека Б. Ф. Поршнев подчеркивает особую роль
второй сигнальной системы -- человеческой речи в возникновении и развитии
общества, высказывая по этому вопросу много интересных и своеобразных идей.

При чтении ряда разделов книги может сложиться впечатление, что автор,
особо выделяя роль речи в становлении человека, оставляет в тени факторы,
которые обусловили ее возникновение и развитие. Нужно сказать, что Б. Ф.
Поршнев дает для этого некоторый повод отдельными попытками ограничить
значение процесса создания и употребления элементарных орудий труда в
процессе становления человека.

Эти и другие подобные недостатки не означают, что Б. Ф. Поршнев отвергал
трудовую теорию возникновения человека, человеческого сознания и речи.
Напротив, он был охвачен желанием углубить и уточнить эту теорию. Ему было
ясно, что при упрощенном толковании мысли, согласно которой труд порождает
сознание, возникает порочный круг, ибо человеческий труд всегда является
целеполагающей, разумной деятельностью. Вот почему Б. Ф. Поршнев старается
вскрыть смысл и значение высказываний Маркса и Энгельса об "инстинктивном
труде", показать, каким образом этот "инстинктивный труд" в своем развитии
превращался в человеческий труд, стал осмысленной человеческой
деятельностью. На многих страницах книги Б. Ф. Поршнев, используя новейшие
научные данные, пытается развить и конкретизировать мысли Энгельса о
происхождении человека и человеческого общества.

Как известно, в наиболее систематизированном виде взгляды классиков
марксизма на проблему происхождения человека изложены в работе Ф. Энгельса
"Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека". Эта работа
содержит ряд глубочайших научных догадок, положений, высказанных за много
лет до того, как наука нашла им подтверждение. Большое число крайне
интересных и ценных положений изложено Энгельсом здесь в весьма краткой
форме.

Нужно считать заслугой такого ученого, как Б. Ф. Поршнев, что он взялся
расшифровать и показать на огромном фактическом материале глубину
энгельсовского видения данной проблемы. Это, в частности, относится к таким
положениям, высказанным Энгельсом, как идея "переходных существ"; мысль об
изменениях в образе жизни этих существ, приведших к высвобождению руки (в
книге сделана попытка реконструировать эти возможные изменения), мысль об
укорочении человеческой истории по сравнению с предысторией (Энгельс, в
частности, так и пишет: "...в сравнении с ним (периодом предыстории. --
Редколлегия) известный нам исторический период является незначительным");
мысль о специализации голосовых органов, о модификациях в мозге обезьяны. В
книге получило развитие очень важное для современной науки положение,
подчеркивающее эволюционный процесс, в ходе которого происходило
становление человека разумного. Энгельс писал: "Это дальнейшее развитие с
момента окончательного отделения человека от обезьяны отнюдь не
закончилось, а, наоборот, продолжалось и после этого..."

Таким образом, мы видим, что ученым последовательно выполнялась
исследовательская программа, задолго составленная Ф. Энгельсом. Ввиду
отсутствия прямых доказательств, о чем с сожалением писал в свое время еще
и Энгельс, автор этой книги был поставлен перед необходимостью идти по пути
реконструкции начального этапа, путем гипотез и аналогий, что, естественно,
привело к спорности, необычной форме и остроте многих положений. Это,
например, относится к рассмотрению взаимосвязи труда и речи, инстинктивного
и сознательного труда. Но, полемически заостряя внимание на вопросе о роли
речи, предлагая оригинальное его решение, автор вовсе не отходит от
трудовой теории происхождения человека, о чем свидетельствуют его слова:
"Труд носил сначала животнообразный, инстинктивный характер, оставаясь
долгое время не более как предпосылкой, возможностью труда в человеческом
смысле, пока накопление изменений в этой деятельности и преобразование
самого субъекта труда не привело к новому качеству -- второй сигнальной
системе, обществу, человеческому разуму".

Кратко изложить содержание этой книги практически невозможно -- настолько
разнообразны и сложны поднимаемые автором проблемы. Они и сложны, и спорны,
и в этом одна из положительных сторон труда Б. Ф. Поршнева. Но если
все-таки попытаться выделить в содержании книги ее лейтмотивы, их можно
свести к следующим.

Говоря о специфической особенности человека, автор считает таковой только
истинно человеческий труд, т. е. труд, регулируемый речью, непосредственно
с ней связанный. Именно речь делает возможным труд как специфически
человеческую, сознательную, целесообразную деятельность. Поэтому ни
прямохождение, ни производство простейших орудий, согласно автору, не
являются еще признаками человека. Что касается предков человека от
австралопитека до неандертальца, то их автор относит, согласно
классификации Карла Линнея, к семейству троглодитид. Представители этого
семейства производили элементарные орудия, пользовались огнем, обладали
прямохождением, но у них не было речи, поэтому их нельзя назвать людьми, а
их совместную жизнь -- обществом. Вот поэтому-то загадка возникновения
человека сводится к объяснению возникновения человеческой речи.

Основное внимание в работе уделено предыстории речи. Привлекая огромный
материал по физиологии высшей нервной деятельности, автор анализирует
механизм нервной системы, который подготавливает возникновение
нейрофизиологического механизма второй сигнальной системы. Руководствуясь
принципом историзма в его диалектико-материалистическом понимании, Б. Ф.
Поршнев подчеркивает, что методы современной науки позволяют вскрыть
глубокие эволюционные слои в психике, мышлении, языке современного
человека, что открытия последних десятилетий в области археологии,
антропологии, лингвистики и других конкретных научных дисциплин расчищают
обширное поле для диалектических обобщений.

Специальная глава посвящена феномену речи, которому придается роль
важнейшего регулятора человеческого поведения, детерминанты на пути
преобразования предчеловеческих уровней жизнедеятельности в истинно
человеческие. Психофизиологическим коррелятом такой регуляции служит вторая
сигнальная система. Этому понятию автор придает особое значение, поскольку
в психофизиологическом плане вопрос о становлении человека трансформируется
им в вопрос о преобразовании первой сигнальной системы во вторую.

Второсигнальное взаимодействие людей складывается из двух главных уровней и
в свою очередь делится на первичную фазу -- интердиктивную и вторичную --
суггестивную. Проведенные членения позволили автору подойти к раскрытию
тонкого и сложного процесса генезиса второсигнальных связей между
индивидами.

Раскрывая действие механизма суггестии, автор по существу присоединяется к
концепции социального происхождения высших психологических функций
человека, развитой известным советским психологом Л. С. Выготским
применительно к психическому развитию ребенка. Согласно Выготскому, все
высшие психические функции суть интериоризованные социальные отношения.
"Человек, -- пишет Выготский, -- и наедине с собой сохраняет функции
общения". По мнению Б. Ф. Поршнева, человек в процессе суггестии (внушения)
интериоризирует свои реальные отношения с другими индивидами, выступая как
бы другим для себя самого, контролирующим, регулирующим и изменяющим
благодаря этому собственную деятельность. Этот процесс, согласно автору,
уже не может осуществляться в действиях с предметами, он протекает как
речевое действие во внутреннем плане. Механизм "обращения к себе"
оказывается элементарной ячейкой речи-мышления. Дипластия -- элементарное
противоречие мышления -- анализируется автором как выражение исходных для
человека социальных отношений "мы - они". Следует подчеркнуть, что в
контексте этой главы автор как бы оставляет в стороне достаточно
исследованный вопрос о предметном содержании мышления, чтобы резче выделить
и специально рассмотреть его социально-генетическое содержание. Однако
такое представление, позволяющее детально проанализировать социальную
сторону проблемы, оказывается несколько односторонним.

Рассмотрение физиологических оснований тех процессов, которые являются
биологической предпосылкой социально-детерминированной речевой
деятельности, непосредственно связывается с исследованиями
"животно-образных инстинктивных форм труда" (Маркс). Переход от этих
последних к собственно человеческому труду как раз и требует анализа
формообразующей роли речи и соответственно социального общения. Как
отмечается в книге, целесообразный, сознательный труд имеет три необходимых
и достаточных основания -- создание орудий, речь и социальность. Они
взаимосвязаны и взаимно предполагают друг друга и поэтому могут возникнуть
только одновременно.

Методологически Б. Ф. Поршнев прав, разделяя инстинктивный и специфически
человеческий труд. Высказывание Энгельса "труд создал человека" имеет смысл
лишь в том случае, если мы примем это разделение. Ибо если труд -- это
только целесообразная, сознательная деятельность, то он возникает вместе с
человеком, и тогда он не может его создать. Объяснить это можно, лишь
используя понятие "инстинктивный труд" и выявляя, каким образом и под
влиянием каких факторов инстинктивный труд предчеловека превратился в
сознательную деятельность. Совершенно очевидно также, что отличие
инстинктивного труда от сознательного состоит не в самом факте орудийной
деятельности, а во включении сознания и, следовательно, речи, ибо вне речи
сознания не существует. Таким образом, общая постановка вопроса в работе и
то внимание в связи с этим, которое Б. Ф. Поршнев уделяет палеопсихологии,
физиологии высшей нервной деятельности, проблемам речи и мышления не может
вызывать принципиальных возражений. Однако, проводя грань между "человеком
разумным" и его предками, автор в некоторых случаях недооценивает влияния
инстинктивных форм труда на развитие предков человека. Видимо, следует
думать, что этапы развития физического облика троглодитид определялись не
просто приспособлением к среде, а именно приспособлением к процессу труда.
Поэтому инстинктивный труд должен предполагаться как мощный фактор
эволюции. Нельзя также недооценивать значения инстинктивного труда для
возникновения речи.

Даже краткая характеристика излагаемых в книге Б. Ф. Поршнева проблем
говорит о том, что это -- ценное исследование сложного комплекса
антропологических, психологических проблем, анализируемых с позиций
марксистской методологии. Автор решительно противопоставляет развиваемую им
концепцию различным немарксистским воззрениям на антропогенез, широко
распространенным в капиталистических странах и спекулирующим на трудностях
и нерешенных вопросах в этой области знания. При этом автор стремился
связать свой анализ с актуальными задачами борьбы против идейных врагов,
против ложных взглядов на природу человека и его сознание.

Особенностью данной работы является также то, что, включаясь в острые
современные дискуссии по обсуждаемым проблемам, автор защищает с присущим
ему научным темпераментом и решительностью лишь одну из имеющихся в нашей
литературе точек зрения. Это отнюдь не является недостатком работы, однако
редакционная коллегия в ряде мест посчитала необходимым дать специальные
пояснения, в которых указала на существование иных мнений.

Хотя и принято говорить о некоторых общепризнанных точках зрения в
антропологии, археологии и других науках, среди ученых существуют весьма
различные взгляды по отдельным, частным проблемам происхождения человека. В
определенном смысле отсутствие единых мнений среди ученых объясняет и
наличие в работе спорных положений. Они нашли отражение в решении целого
ряда проблем: дивергенция троглодитид и гоминид, некрофагия, укорочение
истории, специальный механизм межиндивидуального общения предлюдей, место и
роль языка-слова в перестройке всей системы психофизиологических реакций и
ряд других. Однако предложенные решения могут и не получить единодушного
одобрения ученых, и, более того, некоторые из них могут быть признаны
ошибочными. Но есть ошибки, рожденные трудностями творческого поиска. Делая
такое предупреждение, мы твердо уверены в том, что все сказанное Б. Ф.
Поршневым, несомненно, принесет пользу науке, заставив ученых пересмотреть,
перепроверить, а может быть, вооружившись новыми данными, опровергнуть
выдвигаемые им гипотезы.

Подвергая справедливой критике взгляды тех ученых, которые сводят трудовую
теорию антропогенеза лишь к положению о роли создания орудий труда как
решающего фактора в процессе формирования человека, автор, к сожалению, не
упоминает о созданной в советской психологии теории исторического
возникновения сознания, в которой формирование психики человека
рассматривается как результат специфических форм общения, характерных для
совместной трудовой деятельности примитивных еще коллективов. "Как бы ни
была сложна "орудийная" деятельность животных, -- пишет А. Н, Леонтьев, --
она никогда не имеет характера общественного процесса, она не совершается
коллективно и не определяет собой отношений общения осуществляющих ее
индивидов". В противоположность этому человеческий труд, продолжает А. Н.
Леонтьев, "является деятельностью изначально общественной, основанной на
сотрудничестве индивидов, предполагающем хотя бы зачаточное техническое
разделение трудовых функций...". Лишь отражаемое индивидом отношение его
действия к деятельности других людей соединяет непосредственный результат
его действий с конечным результатом деятельности. Но это и значит, что
человек должен осознать значение своих действий. Способом же осознания
является речь. Непосредственная связь языка и речи с трудовой деятельностью
людей есть то главнейшее и основное условие, под влиянием которого они
развились как носители "объективированного", сознательного отражения
действительности.

Все сказанное выше показывает, что перед нами книга, в которой ставятся
кардинальные вопросы, относящиеся к познанию человека и его природы, иначе
говоря -- существенные вопросы мировоззрения. Затрагиваемые автором вопросы
достаточно сложны и не могут еще в настоящее время решаться однозначным
образом. Они вызывали и будут вызывать споры, порождать различные
концепции, и дискуссии по поводу этих концепций постепенно, по мере роста
знаний в данной области науки, будут приближать нас к истине.

При всей дискуссионности излагаемых проф. Б. Ф. Поршневым проблем эта книга
внесет свой вклад в познание становления и развития человека.

        Профессор, доктор философских наук, зав. кафедрой философии Академии
                                 общественных наук при ЦК КПСС X. Н. МОМДЖЯН

       Профессор, доктор исторических наук, зав. сектором народов зарубежной
        Европы Института этнографии им. Миклухо-Маклая АН СССР С. А. Т