добные  существа  вашего
мира немногим отличаются от вас или меня. Они состоят из  плоти  и  крови,
даже если эта кровь полна натурального антифриза.
     - Мы не можем с чистой совестью посылать рабочих за борт,  чтобы  они
освободили нас изо льда, до тех пор, пока не будем уверены, что шан-коссиф
ушел, - сказал Гуннар.
     - Вы не можете, - Этан протянул руку в перчатке к  Земкину.  -  Дайте
мне ваш фонарик.
     Метеоролог повиновался.
     - Пусть кто-нибудь достанет веревку. Если я напорюсь на  неприятности
там, внизу, то вы выдерните меня оттуда.
     - Может не  быть  времени  для  того,  чтобы  дергать,  друг  мой,  -
предостерег его Септембер.
     - Я не думаю, что это будет нужно. Кажется, Чила права. Наш подледный
друг ушел поискать тихое местечко, чтобы срыгнуть угощение, - он кивнул  в
сторону борта. - Все уже заморозилось. Я уверен, что, будь шан-коссиф  все
еще поблизости, он не дал бы этому случиться. Я обвяжусь веревкой, чтобы в
случае чего не выскочить из костюма.
     - Если этот все еще там и  схватит  тебя,  это  уже  не  будет  иметь
никакого значения, - предупредил Септембер. -  Все  траны  этого  корабля,
вместе взятые, не будут достаточно  сильны,  чтобы  благополучно  вытащить
тебя.
     - Кто-то должен убедиться, что он ушел.  Я  легче,  чем  ты,  а  наши
заботливые друзья не имеют моего опыта в подводных делах.  Кроме  того,  я
знаю, что такое коссиф, хотя и не слишком знаком с его большим братом. И я
не собираюсь проводить ночь в неизвестности. Если  он  ушел,  а  мы  сидим
здесь и обсуждаем его намерения, то не лучше ли  потратить  время  на  то,
чтобы выбраться отсюда.
     Септембер покачал головой:
     - Похоже, твой здравый смысл замерз, как  и  все  остальное  на  этой
ледяной планете.
     Этан попытался возражать, но Септембер прервал его.
     - Избавь меня, пожалуйста, от своей  очередной  логической  выкладки.
Речь идет не о моей, а о твоей шее. И обо всем  остальном,  что  находится
выше и ниже ее.
     - Совершенно верно, о моей, - согласился Этан.
     Веревка была проверена, узлы затянуты с удвоенной силой. Из  суеверия
никто не пожелал ему удачи. Во всяком случае, не вслух. Он  перелез  через
бортик и начал спускаться по бортовому  трапу  вниз.  Дойдя  до  последней
ступеньки, он глубоко вздохнул и позволил  себе  отдохнуть  самую  малость
перед спуском на лед.
     На льду царила абсолютная невозмутимая тишина. Он мог  слышать  тихий
шепот своих товарищей  наверху,  на  палубе.  Осматривая  поверхность,  он
заметил, что ледяной покров был разбит и взломан там, где его  растапливал
шан-коссиф, но за время его отсутствия успел замерзнуть. Несмотря  на  его
предполагаемое отсутствие, он постоянно напоминал о себе.
     Стараясь удержаться на скользком  льду,  Этан  направился  к  носовой
части корабля. Подо льдом не было  заметно  никакого  движения.  Несколько
лужиц, которые он заметил, замерзали прямо на  глазах.  Местами  свет  его
фонарика проникал на глубину более одного метра и ничего не обнаруживал.
     Носовое лезвие правого борта  было  абсолютно  невредимым.  Левое  на
первый взгляд выглядело так же, хотя на две трети вмерзло в  лед.  Но  для
команды энергичных, мускулистых транов,  вооруженных  копьями  и  ледовыми
пиками, не составит большого труда освободить его, размышлял  Этан.  Затем
они должны будут прорубить наклонные канавки, чтобы корабль мог свободно и
безопасно выехать, когда Та-ходинг отдаст команду сниматься с якоря.
     Он  оглянулся  наверх  и  увидел  обеспокоенные   лица   и   взгляды,
устремленные вниз на него.
     "Все отлично, - подумал он, - мы выберемся отсюда без всяких проблем.
Лезвия   не   повреждены.   Похоже,    потребуется    только    произвести
непродолжительные, но утомительные раскопки. Я поднимаюсь".
     Он проворно  направился  назад  к  бортовому  трапу.  Он  уже  прошел
половину пути, как вдруг лед под ним подался вниз.
     Веревочные путы резко дернули его вверх. Но вдруг каким-то образом он
провалился сквозь тонкий пласт льда в пещеру внушительных размеров и  чуть
не выронил фонарик, сейчас свет бешено плясал на гладких  водяных  стенах,
пока сам Этан болтался на конце веревки.
     Ничто не пыталось схватить его и утащить вниз. Это он видел, стараясь
унять бешеный стук в груди. Стало ясно, что он завис  в  середине  логова,
которое занимал шан-коссиф. Он почувствовал себя наживкой на крючке.
     Когда его вращение несколько замедлилось и он  сумел  подчинить  себе
фонарик, то с невероятным облегчением  увидел,  что  логово  было  пустым.
Странный волнистый узор покрывал стены,  напоминая  ему  водяную  зыбь  на
гладком песчаном пляже. Его  луч  обнаружил  гигантский  тоннель,  ведущий
вглубь. Остаток тепла, сохранившийся под поверхностью,  продолжал  плавить
лед в некоторых местах. Металлический звук капель был единственным в  этой
пещере, кроме шума его собственного дыхания.
     Он все еще медленно вращался,  когда  заметил  обширный  холм  белого
порошка с одной стороны. Сперва он подумал, что это  распыленный  лед.  Он
имел различные оттенки белого цвета, хотя отдельные острые части,  которые
торчали из кучи, не были кристаллами льда. У него возникло подозрение, что
это перемолотые скелеты транов, но проверять он не  захотел.  Пещера  была
очень похожа на катакомбы.
     Свет его фонарика скользнул по разложившемуся  кальцию,  и  вдруг  он
почувствовал, что его тянут наверх.
     - Я в порядке! - прокричал он, когда показался над поверхностью.
     Раскачиваясь на конце веревки,  он  смог  наконец  достать  до  борта
корабля и ухватиться за трап, до которого поначалу пытался дойти. Все  еще
дрожа, он заставил себя сделать последнее усилие и взобраться на палубу.
     Встревоженное лицо Септембера было первое, что он увидел.
     - Ты исчез прямо на наших глазах, дружище. Я думал, что тебе конец. -
Я  провалился  сквозь  тонкий  участок  льда  в  большую  пещеру.   Логово
шан-коссифа, я думаю. - Он глотнул свежего  воздуха.  -  Сейчас  нам  надо
поскорее выправить левый крен нашего корабля, чтобы быть  готовыми,  когда
придет время сниматься с якоря. Там, внизу,  действительно  большая  нора.
Если бы можно было бы приручить  одну  из  этих  тварей,  это  оказало  бы
неоценимую помощь в строительстве подземных сообщений в этом мире.
     Септембер глянул вниз на темную яму, которую обнаружил Этан.
     - Может быть, ты и смог бы выдрессировать его, но не думаешь  ли  ты,
что найдется кто-нибудь, кто добровольно согласится его кормить?
     Чьи-то руки с готовностью помогли Этану освободиться от веревок.
     - Большой тоннель ведет от логова на север. Он ушел туда. И  я  готов
поспорить, что если печь не убила его, то мы увидимся снова.
     - Нет, мы не увидимся, - заверил его Та-ходинг, - потому что мы здесь
больше не задержимся.
     Его дыхание образовало маленькое облачко, когда он отвернулся и начал
выкрикивать приказания. Заметная неохота наблюдалась у той части  команды,
которой приходилось их выполнять. Никто не стремился  попасть  за  борт  и
проверить на собственном опыте рассказ Этана.
     Наконец двоих солдат, оказавшихся смелее, чем их товарищи,  осторожно
спустили вниз. Копьями они начали долбить  лед,  сковавший  левое  носовое
лезвие "Сландескри". Когда  всем  стало  ясно,  что  ничто  не  собирается
хватать смельчаков,  к  ним  присоединилась  дюжина  их  приятелей.  Копья
подымались и опускались со всевозрастающим энтузиазмом.
     Тем временем Сваксус даль-Джаггер и  трое  наиболее  отважных  солдат
Гуннара спустились в логово шан-коссифа и  встали  на  страже  у  тоннеля.
Таким образом у тех, кто работал на поверхности, было  бы  время  убежать,
если бы монстр вернулся.
     Но прежний хозяин так и не вернулся в свою яму. "Пытается спастись от
тяжелейшего случая теплового удара, который  когда-либо  получал",  -  так
Бланчард описал состояние  шан-коссифа.  Если  бы  существо  выжило  после
подобного жара, то перемололо бы остатки печи с тем же  успехом,  с  каким
перерабатывало кости своих жертв. Затем голод  привел  бы  его  обратно  к
добыче.
     Эту гипотезу выдвинул Мовар. Но никто,  похоже,  не  собирался  здесь
оставаться, чтобы проверить ее состоятельность.  Как  только  лезвия  были
освобождены  и  въездные  пути  для  них  прорублены,  работавшие  солдаты
взобрались на палубу, и якоря были немедленно подняты.
     Ветер наполнил паруса ледохода. Дерево  затрещало.  Огромный  корабль
начал двигаться вперед. Содрогаясь и царапая лед, "Сландескри" выбрался из
своего временного заключения.  В  следующий  момент  он  твердо  встал  на
гладкую поверхность замороженного океана.
     Ободренные солдаты  и  матросы  издали  радостный  возглас,  а  затем
возвратились к своим привычным обязанностям. Несмотря на то, что многие из
них всю ночь кололи лед, никто  не  отдохнул  до  тех  пор,  пока  они  не
оказались на порядочном расстоянии от пещеры шан-коссифа. Отойдя от  этого
места на  безопасное  расстояние,  кто-то  вспомнил  о  несчастных  ночных
часовых,  и  корабль  остановился  на  некоторое  время,  достаточное  для
короткой и мрачной церемонии.  Ветер  должен  был  удовлетвориться  одними
словами, потому что не было тел, чтобы предать их льду.
     Между более опытными  моряками  с  Софолда  и  новобранцами,  которые
присоединились к ним в экспедиции в Пойолавомааре, существовала  некоторая
натянутость отношений. Встреча с шан-коссифом свела ее  на  нет.  Один  из
ночных часовых был жителем Уоннома, а другой - Пойо.  Трагедия  объединила
всех.
     Несколько  гутторбинов,  плотоядных  представителей  местной   фауны,
похожих на мохнатых летающих драконов,  слетелись  на  корабль  в  надежде
поживиться.  Настороженные  и  вооруженные  траны  прогоняли   их.   После
шан-коссифа гутторбины казались  почти  смешными,  с  их  длинными  узкими
клювами и яростными выкриками.
     Тем временем ледоход достиг гребня экваториального ледяного давления,
который траны называли Изогнутый Океан. Команда к этому времени  была  уже
пресыщена опасными приключениями.
     Гребень оказался гораздо более  серьезным,  хотя  менее  опасным  для
жизни препятствием на их пути, чем  всякие  плотоядные.  Сорок  тысяч  лет
назад закончился предыдущий теплый цикл. Масса льда,  замерзающей  воды  с
севера, и такая же масса с юга двигались навстречу друг другу.  Когда  два
оледеневших вала столкнулись, образовался  могучий  гребень,  опоясывающий
Тран-ки-ки по экватору.
     Та-ходинг рявкнул на своего рулевого, и ледоход медленно повернул  на
восток. Они заскользили параллельно гребню с ветром, дующим сзади,  -  ища
разлома, который команда могла бы расширить, образовав проход.
     Во время их предыдущего путешествия в Молокин  они  обнаружили  такой
проход далеко на западе.  После  расширения  его  копьями  и  топорами  им
пришлось использовать силу шторма, чтобы протолкнуть через  него  корабль.
Этот прием не был из числа  тех,  которые  кто-нибудь  хотел  использовать
снова, так как он  скорее  мог  привести  к  разрушению  ледохода,  чем  к
благополучному переходу в южное полушарие.
     День прошел без каких бы то ни было обнадеживающих  признаков,  кроме
легких перепадов в высоте гребня, вдоль которого скользил корабль.  Этаном
и его спутникам овладела апатия.
     - Несомненно, - сказала Чила Хванг, - где-то должно быть  место,  где
лед  обрушился  под  своей  тяжестью,  или  был  раздавлен  продолжающимся
давлением, или растаял настолько, чтобы мы могли сделать коридор.
     - Не обязательно. Все изменения, которые мы  наблюдали,  были  чем-то
вызваны первоначально, например, шан-коссифом.
     Цима Сниэк, их постоянный гляциолог, был мишенью для  насмешек  среди
транов с тех пор, как стал проводить в работе со льдом столько же времени,
сколько коссиф, живущий во льдах.
     - Мы знаем, что гребень опоясывает всю планету. Можно допустить,  что
гряда тянется без разрывов, - сказал Этан.
     - У нас нет ни времени, ни  средств  для  кругосветного  плавания.  -
Хванг изучала маленькую электронную карту. - Мы и так  уже  зашли  слишком
далеко на восток.  Мы  не  должны  двигаться  этим  путем  дольше.  -  Она
посмотрела на Этана. - Вы говорили  мне,  что  вы  пробивались  уже  через
гребень.
     Он кивнул и указал в сторону кормы.
     -  Это  было,  когда  мы  путешествовали  в  Молокин.  Ситуация  была
безвыходной: либо мы прорвемся, либо будем разорваны  ураганом  на  мелкие
кусочки.
     -  А  почему  бы  нам  просто  не  отыскать  этот  ваш  путь   и   не
воспользоваться уже существующим коридором?
     Миликен Вильямс обычно предпочитал слушать других, чем говорить  сам,
но сейчас он не удержался:
     - Во-первых, это слишком долгий путь на запад,  во-вторых,  мы  можем
легко не заметить его и проплыть мимо, и в конце концов в прошлый  раз  мы
едва  проскочили  сквозь  него.  Под  воздействием  погоды   и   колебаний
поверхности эта брешь может оказаться уже частично заваленной. И если  это
случилось, мы  ее  никогда  не  найдем.  Гораздо  целесообразнее  было  бы
поискать приемлемый проход прямо здесь. Вы предлагаете потратить недели на
поиски пролома,  который,  возможно,  стал  уже  неразличим.  -  Он  пожал
плечами. - В одном вы правы: если мы не  отыщем  что-нибудь  подходящее  в
самое ближайшее время, то у нас не будет  иного  выбора,  как  возвращение
назад.
     Именно Та-ходинг приостановил поиски. Как  и  большинство  из  членов
команды, он проводил много часов, изучая бесконечную, без  единой  трещины
преграду, тянувшуюся вдоль правого борта. Ветер трепал его гриву и  шерсть
на плечах и шее. Он был очень терпелив, но и у его  терпения  был  предел.
Наступил день, когда он собрал всех на совещание.
     - Пришло время решить, как мы все-таки собираемся попасть  отсюда  на
юг. Мы не можем совершить кругосветное путешествие только для того,  чтобы
найти место, где  мы  когда-то  были.  Но  другого  пути  нет,  -  он  был
расстроен, как и все. - Мы уже выяснили это.
     Первый помощник Монславик кивнул.
     - Все же мы должны найти этот путь. Я предлагаю продвигаться  прежним
курсом еще день или два. Если же и тогда мы не  найдем  места,  где  можно
будет сделать коридор, то нам следует развернуться и повторить  пройденный
путь. Я думаю, лучше будет идти  назад  до  Молокин  и  искать  проход,  в
существовании которого мы уверены, чем продолжать путь неизвестно куда.
     Было ясно, что первый помощник хорошо обдумал сложившуюся ситуацию.
     - Мы не можем возвращаться, -  сказал  ему  Та-ходинг,  -  мы  должны
пересечь Изогнутый Океан в течение ближайших двух дней.
     - Почему такая спешка? - поинтересовался Септембер.
     Вместо ответа Та-ходинг указал по направлению к носу  корабля.  Этан,
как и все остальные, посмотрел вперед. Несколько редких облаков маячили на
чистом горизонте. Не дождевых облаков, конечно. На Тран-ки-ки  никогда  не
было  дождя.  Большая  часть  влажности  планеты  пребывала  в   постоянно
замороженном виде на ее поверхности. Даже снег был редкостью, хотя и более
привычной для теплых регионов планеты. Облака  встречались  нечасто,  даже
здесь, около экватора.
     Этан не понимал, на что указывал Та-ходинг.  Понять  это  мог  только
опытный моряк.
     - Последние несколько дней ветер был неустойчивым, - объяснил он  им.
Этан знал, что ветры  Тран-ки-ки  с  необыкновенным  постоянством  дуют  с
запада на восток. - Это странное образование, но не  неизвестное.  -  Этан
решил, что он все-таки говорит об облаках. - К тому же сейчас сезон.
     - Сезон для чего? - спросил Вильямс.
     - Скоро придет рифс. Не сегодня, не  завтра,  но  скоро.  С  востока.
Обычно они приходят с севера или с юга. Этот идет  с  востока.  Это  будет
очень плохо.
     Капитан не бросал слов на ветер.  Этан  знал  это,  когда  глядел  на
казавшиеся  безобидными  кучевые  облака.  Это  означало  полную  перемену
нормального  ветра.  Содрогания  атмосферы   обычно   достигали   поистине
демонической силы. Слова Та-ходинга прозвучали очень убедительно.
     - А что за рифс? - спросил Джалакан.
     Хванг позволила объяснить своему коллеге Земкину:
     - Местный сверхгрозовой шторм.  Несколько  штормов,  столкнувшихся  в
одной области. Они начинают питать друг друга. На  Тран-ки-ки  очень  мало
свободной влаги. Похоже, это делает шторы еще худшим бедствием.
     Он задумчиво посмотрел на облака.
     - Я, конечно же, не имею личного опыта встречи  с  подобным  явлением
природы. Никто из нас  не  имеет.  Их  почти  не  бывает  в  отдалении  от
экватора, но мы с Чилой изучали  их  через  спутники.  Грозовые  эпицентры
вздымаются на десятки тысяч метров и задевают границы  верхней  атмосферы.
Их  молнии,  множество  молний  и  поверхностные  ветры  достигают   сотен
километров в час. Не слишком приятная погода. Любое  животное,  обладающее
чувством  самосохранения,  немедленно  ложится  на  поверхность,   пытаясь
переждать ее.
     Когда до его коллег дошел смысл сказанного,  очевидный  даже  для  не
трана и не моряка, наступило молчание. Просто невозможно лечь по галсу при
ветре  триста  километров  в  час  и  бросить  якоря  на  открытом   льду.
Единственный шанс уцелеть - это встать в защищенную  бухту,  но  здесь  не
было вообще никаких бухт.
     Для корабля, застигнутого на открытом месте штормом, подобным  рифсу,
был только один способ попытаться выжить:  Он  должен  был  поставить  все
паруса, развернуть их таким образом,  чтобы  настигающий  ветер  гнал  его
постоянно  впереди  себя,  и  молиться,  чтобы  паруса,  мачты  и  команда
продержались до тех пор, пока шторм не начнет спадать.
     Однажды "Сландескри" уже попал в такой переплет  и  еле-еле  выбрался
побитым и поломанным. Повторить это второй  раз  -  означало  бы  искушать
судьбу. И даже если они попытаются и смогут уйти от шторма,  он  вытолкнет
корабль, возможно,  поврежденный  и  неустойчивый,  далеко  в  сторону  от
выбранного курса. Казалось, сама планета мешает им достигнуть цели.
     Идеальным вариантом было бы, конечно, найти коридор  сквозь  гребень,
поставить все паруса и проскочить на юг  подальше  от  шторма.  Идеальным.
Идеальным, думал Этан, было бы наплевать на все правила и провезти с собой
сюда несколько взрывающих устройств, с помощью которых они  бы  давно  уже
проложили себе путь сквозь эту преграду. Но теперь  не  было  времени  для
"если бы" да "кабы".
     У них не было взрывчатки, не было лучей, не было никаких  современных
средств. Все, что они имели, как выяснилось, это много силы и решимости, и
это должно  было  помочь  им  прорубить  путь  сквозь  ледяную  гряду.  За
несколько недель. Но им нужно было прорваться за сорок восемь часов.
     Весь специальный научный инструментарий  состоял  большей  частью  из
измерительных приборов всех сортов и назначений, но  не  для  концентрации
силы в определенной области. Была пара дрелей для  взятия  образцов  льда.
Сотня таких дрелей могла бы им помочь.
     Другие решения не приходили на ум транам, потому что, будучи транами,
они никогда  не  задумывались  ни  о  чем  подобном.  Одно  такое  решение
предложил Сква Септембер:
     - Одно мне чертовски  ясно:  если  мы  не  можем  пройти  сквозь  эту
преграду, мы должны пройти над ней.
     Этан присоединил свой голос к буре  удивления,  которое  подняло  это
жизнерадостное предложение.



                                    7

     - Ты предлагаешь превратить "Сландескри" в самолет? - поинтересовался
Вильямс.
     - Что-то вроде этого, - ответил Септембер, не моргнув глазом.
     Когда учитель заметил, что Септембер относится к этой идее  серьезно,
он последовал его примеру.
     - Но ведь даже если мы смогли  бы  поставить  необходимое  количество
парусов, ветер все равно недостаточно силен.
     Септембер выглядел задумчивым.
     - С рифсом позади и с достаточным количеством  парусов  мы  могли  бы
за