ер?
     - Нет, - возразил стоящий рядом Гуннар. - Эти странные штуки  у  него
спереди...
     - Жабры! - воскликнул  Этан.  -  Ставанцер  действительно  напоминает
выброшенного на берег кита. Скрытые в нем жабры не  проявляют  себя,  пока
океаны не становятся водой.
     - Я уверен, - добавил Вильямс, - что это животное может быть амфибией
столько времени,  сколько  надо,  чтобы  полностью  завершился  переход  к
водному существованию.
     - Мне очень хочется увидеть эти штуки, которые вы называете  "жабры",
- Гуннар вытащил из-за пояса нож и рукояткой вперед подал его Вильямсу,  -
пойдите и убейте ставанцера, а я помогу вам изучить  его  внутренности!  -
Смех людей и  транов  раскатился  по  залу,  перемешав  и  соединив  звуки
веселья.
     Неделю  спустя  "Сландескри"   был   набит   грузами   необычными   и
разнообразными. Это были сотни килограммов резных  изделий,  хозяйственной
утвари,  фрагментов  мозаики  и  стен.  В  общем,  там  было   достаточное
количество свидетельств непростой истории Тран-ки-ки, как социальных,  так
и  климатологических,  чтобы  убедить  упрямейших   бюрократов   и   Совет
Содружества.
     Септембер и Этан в который раз обсуждали будущее транов и их историю,
когда последние грузы были хорошо закреплены в межпалубном пространстве.
     - Похоже, приятель, что все траны жили, как  и  сайя,  на  нескольких
континентах, - сказал гигант, -  они  создавали  новую  цивилизацию,  пока
холод не сметал ее с лица земли и не заставлял их расселиться по островам,
лишь бы выжить. Чем жестче климат, тем больше обычно требуется  территории
для жизнеобеспечения.
     - Теперь, когда мы можем доказать, что они жили вместе и сотрудничали
друг с другом, легче  будет  уговорить  их  сделать  это  снова.  -  И  он
подкрепил свои выводы самодовольным рывком.


     Когда много дней спустя,  вернувшись  в  жаркие  влажные  земли,  они
представили   свои   доказательства,   жители   Золотой    Сайи    приняли
неопровержимые факты с типичной для них внешней сдержанностью. Но их  речи
показывали, насколько в действительности это их  взволновало.  Перед  ними
наконец-то  появились  доказательства  правдивости   большинства   легенд,
подкрепленные сведениями, о которых  никто  ранее  не  подозревал.  Слушая
легенды, Вильямс и  Ээр-Меезах  смогли  заполнить  пробелы  в  истории,  о
которых не в состоянии были рассказать камни и стены.
     Их обратный путь резко отличался от трудного подъема по каньону. Надо
было только поддерживать курс корабля в заданном направлении.  С  движущей
силой тоже было все в порядке, потому что ветер с плато дул все время им в
спину. Достигнув кромки  льда,  капитан  остановил  корабль,  и  Гуннар  с
небольшой группой моряков отправился в Молокин. Они должны были  вернуться
с лебедками, кранами и другими инструментами, необходимыми для снятия осей
и колес и быстрой установки пяти массивных дюраллоевых полозьев.
     Их прибытие в этот шумный  город  кораблестроителей  вызвало  большое
удивление. Ни леди К'ферр, ни хранитель ворот Мирмиб - никто из  тех,  кто
знал, куда отправился "Сландескри" не ожидали увидеть  снова  его  экипаж.
Они были уверены, что души мертвых,  живущие  в  великой  горной  пустыне,
заберут себе здоровье моряков, чтобы вселиться в них и  снова  бродить  по
свету.
     Сэр Гуннар торопился,  и  его  не  очень  внятные  объяснения  только
добавляли сумятицу в мозгах, ничего толком не проясняя. В конце концов, он
перестал даже пытаться разъяснять то, что и сам не очень-то понимал.
     На следующий день он  возвратился  к  стоящему  на  якоре  кораблю  в
сопровождении  большого  отряда  умелых  работников  с  городских  верфей.
Ээр-Меезах сумел лучше  объяснить  им  потрясающие  открытия.  Успокоенные
старыми друзьями  в  своем  новом  будущем,  мастера  взялись  за  работу,
переоборудуя корабль вновь для передвижения по льду.
     - А как  обстоят  дела  с  пойолавомаарским  флотом?  -  нерешительно
прервал Этан руководителя молокинской группы рабочих.
     Коренастый тран предоставил своим подчиненным окончательную установку
дюраллоевого полоза.
     - После вашего отъезда в землю золотых Сайя, сэр Этан, они оставались
еще десять дней, а потом сами отбыли. С тех пор в Молокине останавливалось
лишь несколько кораблей. Никто не сообщил о том, что видел их.  Хотя  двое
упоминали, что видели много следов от полозьев, идущих в  северо-восточном
направлении.
     - К Пойолавомаару, - уточнил Этан, который никак не мог убедить себя,
что обезумевший Ракосса и Ре-Виджар из  Арзудуна  так  легко  отступились,
несмотря на свидетельства как будто противного.
     - Это так. И ин одно из вернувшихся судов не видело даже признаков их
присутствия. Хотя два корабля еще продолжают  искать  их  подальше,  чтобы
точно убедиться, что они оставили нас в  покое.  Полагаю,  можно  уверенно
сказать, что, не найдя вас здесь, они отправились куда-то еще.
     - Сомневаюсь, - Этан огляделся,  чтобы  посмотреть,  кто  еще  с  ним
согласен. Тиильям Хох наблюдала за  установкой  кормового  полоза,  но  ее
мысли, однако, не были слишком поглощены тонкостями операции.
     - Тонкс Ракосса, если он жив, меня не оставит  в  покое.  Пока  я  на
свободе, он ни о чем другом не будет думать.
     - Может быть, они поспорили с Ре-Виджаром, - полушутливо  предположил
Этан, - и он проиграл?
     - Надеюсь, что нет.
     - Что? Но ведь ты говорила...
     Она уставилась на него  холодными  кошачьими  глазами,  темными,  как
морская вода подо льдом.
     - Если он будет убит неизвестно кем, далеко отсюда, если он  погибнет
до того, как мы с ним встретимся снова, я лишусь сладкой возможности убить
его своей рукой, - она сказала это  спокойно,  как  нечто  очень  простое,
самое обыденное, что только и бывает в обычной жизни.
     - Конечно, я должен был это сообразить...
     Она продолжала, склонив голову набок, смотреть на него.
     - Ты воображаешь, сэр Этан, что знаешь нас. Так ведь?
     - Знаю вас? - Этан был рад, что на нем очки и  маска,  через  которую
нельзя было разобрать выражение его лица. - Тиильям, я живу среди вас  уже
больше года.
     - Значит, ты, действительно, считаешь, что знаешь нас. Я  поняла  это
по твоим жестам, по тому, как ты разговариваешь со  своими  спутниками  из
этой далекой страны Софолд. Но ты не понимаешь нас. Когда я заговорила  об
убийстве, это проявилось в том, как ты переменился, как стал  выговаривать
слова.
     Ты... - она замолчала и слегка улыбнулась, -  слишком  цивилизован  в
том смысле, в котором, по-моему, вы употребляете это  слово.  Несмотря  на
все то, что ты пережил вместе с великолепным сэром Гуннаром и моей  доброй
подругой Эльфой, они не стали частью вас, а вы их.  Они  -  часть  меня  и
часть этого мира. Вам никогда не изменить этого. -  В  ее  голосе  звучали
гордость и высокомерие.
     - Может быть, и нет, - он понимал, что с  этой  взволнованной  особой
лучше не спорить. - Я ведь могу только попытаться помочь в меру  моих  сил
друзьям, к которым так сильно привязался.
     Тиильям проворчала что-то невразумительное и удалилась. Этан  не  мог
понять, выразила ли она свое глубокое  убеждение,  или  этот  вызов  и  ее
резкость были навязаны ей воспоминаниями о Ракоссе. Из-за него  она  могла
чувствовать недовольство всеми, кто  выглядел  благополучным  или  проявил
оптимизм. Или, возможно, просто был мужчиной.
     Но все-таки он стал обдумывать ее слова, отвлекшись от бурных эмоций,
сопровождавших их. Насколько глубоко знал он любого из транов?  Он  считал
Эльфу, Гуннара и многих других своими друзьями, но  должен  был  признать,
что бывали случаи, когда он не знал, как разгадать их логику, а у них были
такие же проблемы с ним. Может  быть,  они  были  обречены  психологически
существовать всегда, как друзья по переписке: можно общаться, но только на
расстоянии, только  будучи  умственно  чуждыми  друг  другу,  разделенными
безграничным морем непонимания? Так что, пожалуй, действительно он не знал
их так хорошо, как ему казалось. А что касается того, что он никогда их не
узнает, это, надо надеяться, было всего лишь поверхностным суждением  той,
которая привыкла к крайностям.
     В одном, правда, он был уверен. Несмотря  на  все  уверения  Тиильям,
контакт с Содружеством и членство в нем изменят транов и весь их мир.  Это
уже случалось с другими отставшими в развитии народами. Некоторые  из  них
уже достигли положения, равного с людьми, вступили в Содружество с  правом
решающего голоса.  Другие  упорно  к  этому  стремились.  Настойчивость  в
сочетании с доброжелательным патронажем Содружества и Объединенной  Церкви
помогут любому не  слишком  развитому  обществу  приблизиться  к  открытой
цивилизации с технологиями и  путешествиями  по  Вселенной,  с  наименьшим
риском и трудностями существования. А то,  что  сомнения  в  необходимости
всего этого у него были, отрицать глупо. Но эти переживания исчезнут,  как
только они  вернутся  в  "Медную  обезьяну"  и  свои  открытия,  выводы  и
рекомендации передадут администрации. И сделать это  гораздо  важнее,  чем
ездить по планете, надеясь присоединить как можно больше новых  государств
к транской конфедерации. Он не сомневался, что  они  могут  далеко  обойти
острова Пойолавомаара и  мирно  вернуться  в  Арзудун.  Септембер  полагал
именно так, но твердой уверенности у них не было.
     Этан вдруг понял, что упустил звено в  логической  цепочке.  Что  они
смогут сделать,  что  они  должны  будут  сделать,  достигнув  отдаленного
аванпоста землян? Кому смогут они  доложить?  Он  все  еще  не  знал,  чем
собственно  были  связаны  Джобиус  Трелл  и  Колоннин   Ре-Виджар?   Была
вероятность того, что Трелл взаимодействовал непосредственно с  ландграфом
Арзудуна. Септембер тоже так думал, но  твердых  доказательств  у  них  не
было. Не  то,  чтобы  он  был  склонен  отмахиваться  от  мнения  гиганта.
Септембер неоднократно намекал, что привык иметь  дело  с  более  высокими
представителями власти, чем Этан, и что анализировать  мотивы  и  действия
управляющей элиты для него не ново.
     Надо принять во внимание  то,  что  Трелл  был  резидентом  землян  и
полностью был в курсе всех аспектов  деятельности  аванпоста.  На  "Медной
обезьяне" было несколько миротворцев-психологов, направленных туда  больше
для защиты туземцев от землян, чем наоборот. Сотрудничали ли они с Треллом
или  непосредственно  с  Ре-Виджаром?  И  что  за  личности,  занимающиеся
таможней, имеющие дела с начальником порта Ксенаксисом, не  говоря  уже  о
доступе к базе данных и передающим компьютерам? Кому из  небольшого  числа
сотрудников аванпоста можно доверить столь важные открытия? Кто  возьмется
не   только   оформить   всю   информацию,   возможно,   против    желания
враждебно-настроенных чиновников, но и передать эти сведения неподкупным в
Центре Содружества, где они мгновенно разойдутся так широко, что ни Трелл,
ни кто другой не смогут их скрыть?
     С этим вопросом он пришел к Септемберу.  Гигант  сидел  на  замерзшем
берегу, его белые волосы сливались с общим фоном моря и суши. Он сидел, не
двигаясь, просто глядел на припорошенные снегом выступы, идущие по  стенам
каньона. Видеть его погруженным в размышления, было необычно.
     -  Все  еще  на  подходе.  -  Это  присловье  транов  давно  вошло  в
расширяющийся запас межпланетных поговорок.
     - Ммм? А, привет, дружище ("Он какой-то  странно  тихий",  -  подумал
Этан, когда Септембер снова уставился на лед). - Уже нет.
     - О чем тогда вы думаете?
     - О моем брате. По крайней мере о человеке, который когда-то был моим
братом.
     - Вы сказали: "Однажды у меня был брат". Я не понял, что вы  имели  в
виду, говоря "однажды".
     Губы Септембера дрогнули в улыбке. Он  наблюдал  за  играми  мохнатых
существ размером с жука. Они исполняли что-то вроде балета на льду, изящно
скользя там, где берег переходил в замерзшую реку.
     - Полагаю, что формально мы все еще остаемся братьями. Раз  уж  имели
одних родителей, полагаю, от этого никуда не деться. Но не видел  его  уже
лет двадцать или двадцать пять. Я с тек пор сильно вырос. Иногда думаю,  а
вырос ли он, и сомневаюсь.
     - Если вы не виделись с ним, откуда же вам знать, вырос  он,  как  вы
говорите, или нет.
     - Не понимаете, Этан. Соубилл родился негодником. - Шли долгие минуты
молчания. Септембер поднял глаза от жуков к мчащимся  наверху  облакам.  -
Слишком рано ввязался в гнилое дело. И это было началом дальнейшего.
     - В какое дело?
     Септембер почти никогда  не  говорил  о  себе,  а  если  говорил,  то
шуточки. Застать его в таком разговорчивом настроении,  да  еще  когда  он
вспоминал прошлое, было настолько необычно, что Этан забыл, зачем  он  его
разыскивал.
     - Он слишком глубоко нырнул в пучину, короче говоря, он научился быть
эмоманом.
     Этан знал о существовании мужчин, женщин  и  транссексуалов,  которые
предавали эмоции.  Их  деятельность  была  вне  закона,  но  то,  что  они
продавали, лучше было  бы  оставлять  в  самой  далекой  и  темной  палате
психушки. Закон Содружества, гарантирующий свободу личности, защищал их от
репрессий, хотя не мог предотвратить убийства то  одного,  то  другого  из
них, - тех, которые становились слишком смелыми или  долго  оставались  на
одном месте. Побочные социальные эффекты их профессии были так опасны, что
лишь немногие  посвящали  этому  всю  свою  жизнь.  Эмоманы,  мужчины  или
женщины, редко становились богатыми. Однако в  этой  профессии  были  свои
достоинства, из-за которых  некоторые  продолжали  ей  заниматься.  Это  и
послужило причиной поговорки, что самый подходящий объект для  торговли  -
сам эмоман.
     - Была там одна девушка, - продолжал  Септембер,  быстро  выговаривая
слова, как будто стараясь от них избавиться. - Всегда ведь бывает девушка,
- он рассмеялся горьким и неприятным смехом. - Я  ею  интересовался,  даже
слишком. Я был тогда очень молод. Соубилл тоже интересовался  ей,  но  как
клиенткой, и вообще. Мы спорили, ругались, дрались.  Я  думал...  в  общем
Соубилл продал ей нечто такое, что не  должен  был  предавать.  Она  этого
хотела. У нас свободная галактика. Но он не должен был  этою  делать.  Она
была...  сильно  закомплексована,  да,  пожалуй,  что  лучше   всего   так
выразиться. То, что продал  ей  Соубилл,  сделало  ее  раскрепощенной.  Во
всяком случае она перебрала дозу. Она... - лицо его ужасно  исказилось,  -
она  стала  чем-то...  меньше,  чем  человек  -  полумертвец.  Добровольно
опустилась так низко, ниже всякого порока, она... - Он замолчал не в силах
продолжать дальше.
     Этан не знал, можно ли ему осмелиться сказать  хоть  слово.  В  конце
концов мягко, как мог, он проговорил:
     - Может быть,  ее  можно  теперь  разыскать?  Она  могла  измениться,
вырваться из того, что ее захватило, и вы, Сква...
     - Дружище, я же сказал, она перебрала дозу. Она  не  стала  следовать
инструкция. Это часто случается с теми, кто пользуется товарами эмоманов -
в его голосе  звучала  безграничная  печаль.  -  Когда  Соубилл,  наконец,
перестал снабжать ее, она стала домогаться других, кто бы дал ей это. Я не
могу найти ее, приятель, потому что теперь ее уже нет.  Во  всяком  случае
для меня и всего мира. Она была как бы пожрана изнутри. Не болезнью.  Тело
как раз осталось в порядке. Потом сгорело, конечно.  Но  к  тому  времени,
разум ее уже давно угас... - Он снова уставился на лед. - Я надеюсь, Этан,
что она умерла. Я оказал бы ей благодеяние, если бы  убил  ее  сам.  Я  не
смог, но, как я тебе говорю, я тогда был очень молод. А  все,  что  сделал
Соубилл, было  вполне  законно.  Он  всегда  тщательно  следил,  чтобы  не
переступить закон. И до сих пор, наверное, следит, чем бы ни занимался.
     - Но разве  не  могли  вы  остановить  его,  все  равно  законно  или
незаконно? Этот человек был вашим братом. Разве не видел он, что делает  с
этой девушкой?
     - Дружище, у эмоманов свои законы и своя мораль. По его мнению, он ей
ничего плохого не сделал. Она сама себе это сделала. Законы Содружества на
его стороне. Не доказано, что к наркотикам эмоманов привыкают, как к  тем,
которыми колются. Они очень блюдут закон. Но не мораль.
     - Как это блюсти закон, но не мораль? - удивился Этан.
     Септембер рассмеялся и с жалостью посмотрел на своего молодого друга.
     - Парнишка, вы, видно, не многого знаете о правительстве. Так ведь? И
о законах.
     - Правительство... Вы мне напомнили вот о чем... -  Этан  поторопился
сменить тему. Он так глубоко заглянул в чужую душу, что пожалел об этом. -
Каким образом мы познакомим с нашими открытиями руководителей Содружества,
чтобы нам не помешали в Арзудуне?
     - А, наконец-то ты стал, как и я, подозревать Трелла?
     - Почти так.
     - Неплохо. Никогда не доверяй чиновнику, который все время улыбается.
     - Он знает все, что происходит в "Медной обезьяне"? Нам нужен кто-то,
обладающий закрытым каналом межпланетной связи.
     - Такого нет, -  проворчал  Септембер.  Казалось,  эта  проблема  его
целиком заняла, и он забыл о недавнем мрачном разговоре. -  Подожди-ка.  -
Он поднялся и навис над Этаном. - Должна тут быть  одна  контора,  которая
может рассылать закрытые сообщения.
     - Не заставляйте меня гадать, Сква. Трелл - комиссар и все может...
     - Подумайте секунду,  приятель.  "Медная  обезьяна"  ведь  достаточно
большая станция, и ей полагается священник.
     Поскольку Этан посещал церковь  лишь  изредка  и  был  гораздо  менее
религиозным, чем другие, ему  не  пришло  в  голову  вспомнить  о  местном
представителе Объединенной Церкви. А ведь  верно,  никто,  и  меньше  всех
такой относительно  мелкий  чиновник,  как  Трелл,  не  осмелится  вскрыть
запечатанные церковные сообщения.
     -  Теперь,  когда  мы  одолели  это  маленькое  препятствие,  давайте
вернемся и посмотрим, не можем  ли  мы  чем-то  помочь  в  ремонте  нашего
корабля, а, дружище?
     Они сошли с берега и направились к  ледоходу.  Там  устанавливали  на
корме пятый, и последний, дюраллоевый каток.  Этан  глянул  исподтишка  на
своего спутника. Выражение  несокрушимой  уверенности  снова  вернулось  к
нему, лишь в  слегка  помятом  виде.  Сква  Септембер  оказался  таким  же
уязвимым, как любой другой. Мощь его фигуры просто помогала  ему  казаться
недоступным для страстей.
     Свойственная молокинцам нелюбовь к официальности  выразилась  в  том,
что возвращение "Сландескри"  не  сопровождалось  шумными  демонстрациями.
Горожане занимались повседневными делами, а  работники  верфи,  помогавшие
заменять колеса на полозья-катки, вернулись к себе на работу. Единственной
данью торжественности было присутствие в доках хранителя Ворот.
     - Леди К'ферр Шри-Вем, правительница Молокина, снова приветствует вас
в нашем городе, друзья. Наше дыхание - ваше тепло. Сегодня состоится  пир,
чтобы отпраздновать  ваше  неожиданное,  но  от  того  не  менее  желанное
возвращение. Там вы сможете рассказать  об  удивительной  истории  транов,
которую вы сумели реконструировать.
     - Удивительная - не совсем подходящее слово, - обратился  к  министру
Этан. - Значительная, будет  точнее.  Теперь  становится  ясно,  что  ваша
конфедерация  не  будет  чем-то   искусственным   чего   мы,   признаться,
побаивались. Ведь когда-то все  траны  были  объединены  в  гораздо  более
тесный союз.
     - Союз, вновь и  вновь  разрушаемый  сменой  климата?  В  это  трудно
поверить, не обижайтесь. Если только до меня дошли верные слухи.
     Пир, который начался этим вечером, растянулся на  несколько  дней,  и
все  это  время  экипаж  наслаждался  гостеприимством  Молокина.  Рассказы
вернувшихся путешественников порождали среди горожан бурные  обсуждения  и
споры. Некоторые из этих рассказов хорошо сочетались с  местной  религией,
которая  от  этого  наполнилась  силой,  потому   что   многие   верования
подтвердили