многие  из  ледовых
кораблей, лучшие из  лучших,  были  построены  там,  на  верфях  Молокина.
Однако, мне неизвестен никто, кто бы разговаривал или хотя бы видел жителя
или жительницу Молокина.
     - Если это только выдумка, как же тогда корабли?
     - Дружище Этан, - Гуннар заговорил терпеливым тоном, словно  объясняя
ребенку, - всякий владелец гордится своим судном. Чем лучше  корабль,  тем
больше гордость за него. Заявить, что корабль сделан в Молокине  -  значит
замахнуться  на  славу,  доступную  немногим.  "Молокинский"  не  означает
ничего,  кроме  почетного  титула,  которым  награждают  многие   корабли,
построенные на разных верфях и расхваливаемые при спуске.
     - Молокин существует, - Тиильям была непреклонна.
     - Ты была там? - спросил Гуннар.
     - Нет, - ответила она, внезапно погаснув.
     - Ты знаешь кого-нибудь, кто там бывал?
     - Я лично - нет. Но я знаю людей, которые говорят будто  торговали  с
теми, кто бывал там. - Гуннар с отвращением фыркнул. - Известно,  в  каком
направлении находится Молокин, - вызывающе сказала она. -  Молокин  должен
быть еще могущественнее, чем Пойолавомаар, ибо говорят, что он никогда  не
подвергался нашествию орд.
     - Это абсурд, друг Этан, - мягко  проговорил  Гуннар.  -  Чем  богаче
город, тем большее внимание ледовых  номадов  он  привлекает.  Они  обычно
дружно нападают, когда город не  может  им  противостоять.  Так  не  могли
противостоять ни Пойолавомаар, ни Арзудун, которому твой народ предоставил
теперь защиту, ни мой родной Уонном. Они были не в силах выдержать  частые
набеги - и подчинились. Если город подвергается большому числу  нападений,
значит, он богат. И чем он богаче становится, тем чаще и  мощнее  на  него
набеги - и больше дань. Очень хорошо с  твоей  стороны  попытаться  помочь
нам, Тиильям, но Молокин не может предоставить нам помощь, которой у  него
нет.
     - И что же ты предлагаешь нам теперь делать?  -  с  вызовом  спросила
Эльфа. Гуннар был несколько обескуражен настойчивостью ее вопроса:
     - Будут и другие государства на нашем пути, и мы  сможем  попробовать
там.
     - Вместо самого могущественного? - Она обратила свой кошачий взор  на
Этана, приводя его в замешательство. Он повернулся к Тиильям.
     - А насколько ты сама уверена в существовании этого Молокина?
     - У сказок нет координат. - Она подняла пушистую руку, указывая к югу
от бушприта. - Вон там лежит Молокин, если  только  он  вообще  где-нибудь
находится. Разве нам не следует попробовать?
     Септембер  наблюдал,  как  мимо  проскользнул  гутторбин,   голодными
глазами рассматривая их:
     - Мы можем сделать и то, и другое. Если Молокин существует, мы найдем
его. Если же нет, у нас такие же шансы  поискать  возможного  союзника  на
юге, как и в любом другом направлении.
     - Я согласен, - сказал Этан. Он оглянулся на Тиильям.  -  Но  у  меня
есть еще один вопрос. Двести сатчей - немалое расстояние от Пойолавомаара.
Немалое, но не невозможное. Если Молокин так заслуживает посещения, почему
же никто из твоего города не бывал там?
     - Это опасное  путешествие.  -  Она  помолчала,  затем  добавила  уже
спокойнее. - Я не буду скрывать это от вас.
     - Опасны все путешествия по льду, - с пафосом прервал  ее  Гуннар.  -
Что за опасности лежат на пути к Молокину?
     - Говорят, что дьяволы обитают между Пойолавомааром и Молокином.
     - Ты уже видела дьяволов и раньше, -  Этан  похлопал  по  излучателю,
пристегнутому у него на  поясе.  -  И  убедилась,  на  что  способны  наши
излучатели. Мы можем убить любых дьяволов.
     - Может быть, но вам не убить море.
     - Что? - он нахмурился.
     - Есть дьяволы-"суджок", они невидимы. Они тоже чаще  всего  живут  в
аду. Но на пути отсюда к Молокину они выбираются ближе  к  поверхности.  И
там, где  это  происходит,  они  вздыбливают  океан.  -  Теперь  она  была
по-настоящему испугана, и это было видно  даже  сквозь  броню  бравады,  в
которую она себя давно заковала.
     - Это невозможно, - сказал Гуннар.
     - Так говорят.
     Эльфа осуждающе посмотрела на Гуннара.
     - Если Молокин -  реальность,  а  не  выдумка,  почему  бы  тогда  не
существовать и вздыбленному океану?
     Сэр Гуннар не был силен в дедуктивной логике:
     - Я не знаю, - сердито ответил он, - но океан не может вздыбиться.
     - Мы это выясним, ибо я думаю, что нам предстоит отправиться туда,  -
сказал Этан.
     - Как всегда, сэр Этан, ты  предпочитаешь  смелость  осторожности.  -
Эльфа прямо-таки замурлыкала, обращаясь к нему.
     Гуннар заворчал и неуклюже направился на корму.
     Каждый раз, когда Эльфа поддерживала одно из решений Этана, а не  его
самого, добрый рыцарь воспринимал это как личную обиду.  Но,  возможно,  в
этот раз рыжебородый рыцарь был прав.
     Этан раздумывал над словами Тиильям, передавая  курс  Та-ходингу.  Он
снова и снова повторял в уме ее замечания, стараясь найти ошибку  в  своем
понимании ее речи.
     Конечно, не могла существовать такая вещь, как  "вздыбленный  океан",
так же, как и дьяволы, что порождают  его.  Но  он  сам  видел  дьявола  и
сражался с ним.
     А что, если и этот миф тоже окажется реальностью?


     Гуннар лежал, растянувшись под  лучами  солнца,  на  новом  бушприте,
царапая одним когтем узор на древесине и  рассматривая  лед,  с  шуршанием
проносящийся внизу. Прошло несколько дней  с  тех  пор,  как  они  сделали
поворот, решив следовать по выдуманному этой особой, Тиильям,  маршруту  к
выдуманному государству. Солнце еще не высоко  поднялось  над  горизонтом.
Утренняя прохлада заставляла вздрагивать даже трана.
     Свет стал более рассеянным, а мрачный оттенок  льда  сменился  белым,
более радостным, пока солнце поднималось.  Однако  внимание  его  световые
эффекты не занимали. Точно так же, думал  Гуннар  не  о  странной  миссии,
поверить в которую заставили его друзья из другого мира.
     Мысли  его  были  неизменно  обращены  к   дочери   Славного   Торска
Курдаг-Влата, ландграфа и  Истинного  Протектора  Уоннома  и  Софолда.  На
палубе ветер нежно шевелил ее мех, такой густой и  гладкий.  Ветер  ласкал
серый подшерсток над ее благородным  лбом,  что  возвышался  над  глазами,
способными на куда большую  выразительность,  чем  мимическая  подвижность
многих женских лиц.
     В глубине души он отлично знал, что его друг  Этан  не  имел  дерзких
намерений и тайных планов по  отношению  к  Эльфе.  Конечно,  Этан  и  сам
говорил об этом, причем неоднократно. Однако получалось, что  они  слишком
часто вступали в спор, и маленький, но невероятно тяжелый ("плотные кости"
- объяснял  мудрец  Ээр-Меезах,  а  не  полые,  как  у  транов)  человечек
одерживал победу, когда именно Гуннару хотелось произвести впечатление  на
даму. И Эльфа не переставала расхваливать его и ворковать,  одобряя  этого
безволосого гнома, а не его.
     А ведь именно похвалы от нее он жаждал  больше,  чем  военной  славы,
богатств или добычи, или признания рыцарей, которых он возглавлял в боях.
     Царапины по дереву становились все глубже, пока он  раздумывал.  Чего
же она пыталась достичь,  стремясь  отдалиться  от  него?  Возможно,  хотя
физические недостатки Этана слишком бросались в глаза, она  все  же  могла
быть охвачена какой-то сверхъестественной тягой к мужчине другого мира?  К
существу, который выражал свое презрение к сращениям каждый раз,  как  ему
представлялся  случай;  к  тому,  кто  без  искусственных   когтей-коньков
растянулся бы носом вниз на льду, словно новорожденный детеныш?
     Он заворчал сквозь зубы. Как бы  он  ни  раздумывал  над  сложившейся
ситуацией, под каким бы  углом  не  поворачивал  ее,  он  не  мог  увидеть
по-детски простого объяснения.
     Подрагивая двойными веками, он  с  любопытством  уставился  на  линию
горизонта.  Необычные  зубцы  обрамляли  его  даль.   Должно   быть,   они
приближались к новому острову. Он начал медленно высчитывать в уме. Это не
мог быть Молокин, если Тиильям была права, говоря о двухстах  сатчах.  Они
едва ли  покрыли  пока  одну  треть  этого  расстояния.  Однако,  то,  что
находилось впереди, становилось все больше. Еще один остров, и до чего  же
странно и ярко играл утренний свет на его склонах!
     Эльфа  исчезла  из  его  мыслей,  и   так   быстро,   что   он   смог
сосредоточиться на том, что виднелось впереди. Было похоже на то, как если
бы скалы  я  почва  приближающегося  острова  были  отполированы,  подобно
зеркалам. Солнечный свет дробился, ударяясь об них,  как  будто  это  были
драгоценные камни на парадном скипетре ландграфа. В этом районе, близком к
экватору, снег обычно отсутствовал  на  поверхности  земель.  Так  было  в
Пойолавомааре, но, казалось, тут было не так.
     Ледовый корабль подходил все ближе, и громадный остров  уже  застилал
горизонт,  а  океан  выглядел  так,  словно  плавно  переходил  в  остров.
Несколько минут спустя глаза Гуннара расширились  при  внезапной  мысли  о
том, что должно было произойти. Сейчас, когда никакой земли не было видно,
наблюдатели расслабились. Однако  вперед  смотрящий  на  фок-мачте  увидел
приближающуюся массу и пронзительно закричал, предупреждая корабль.
     - Снизить скорость... Столкновение прямо по курсу!
     Гуннар уже катился  на  корму  по  ледяной  дорожке  левого  борта  к
штурвальной  палубе,  выкрикивая  указания  на  коду.  Канаты  и   веревки
задрожали, подобно паутине, когда моряки бросились наверх.
     Один  из  матросов  спал,  растянувшись   поперек   дорожки.   Гуннар
наклонился, пнул его и перескочил через простертую  фигуру,  приземлившись
снова на ледяную дорожку.
     Та-ходинг еще не проснулся и не вышел на палубу, но  второй  помощник
по имени Фэссбайр был уже там. Он стал отдавать  приказы  сам,  подтвердив
полученное от Гуннара сообщение. Паруса  были  спущены  и  реи  повернуты.
"Сландескри" начал замедлять  код.  Тревожный  взгляд,  брошенный  вперед,
показал Гуннару, что они теряли скорость достаточно быстро. Ледовые  якоря
не понадобятся.
     Сонные глаза транов уставились на утренний свет, когда члены команды,
спотыкаясь, показались на  палубе.  Послышались  крики  ужаса  со  стороны
носовой  каюты,  когда  появившиеся  оттуда  матросы   увидели   то,   что
надвигалось на них.
     Этан тоже вышел на палубу, за ним медленно выполз Септембер. Люди уже
так акклиматизировались на  Тран-ки-ки,  что  их  капюшоны  и  маски  были
спущены,  открывая   доступ   пронзительно-холодному   утреннему   воздуху
(двадцать пять ниже нуля плюс ветер в  спину  -  шестьдесят  километров  в
час). Однако скоро им пришлось поднять маски  и  капюшоны,  ибо  опасность
возможного обморожения была слишком велика, чтобы искушать судьбу.
     Гуннар заметил, что  Этан  тяжело  дышит,  застегивая  маску,  и  ему
пришлось еще раз напомнить самому себе, что люди задыхаются потому, что им
не хватает воздуха, а не для того, чтобы охладить тело.
     Увидев Гуннара на месте капитана, Этан побежал к штурвальной палубе.
     - Что случилось, Гуннар?
     Рыцарь, позабыв сейчас о  нелепом  соперничестве,  указал  вперед,  а
затем на правый и левый борт, где по обе  стороны  вырастало  необъяснимое
явление.
     - Выдумки Тиильям начинают сбываться, друг Этан. Счастье,  что  я  не
спал, и... был настороже, потому что наблюдатель, как мне кажется,  заснул
или смотрел в другую сторону.
     Этан подбежал к поручням, скользя  по  ледяной  дорожке,  и  принялся
разглядывать невероятный барьер впереди, и яркие зайчики искаженного света
ударили ему в глаза, отражаясь от вздыбленного поднявшегося льда.
     - Вздыбленный океан, - зачарованно пробормотал он.
     Он повторил  эти  слова  Гуннару,  поднявшись  снова  на  штурвальную
палубу.
     - Ты находишь, что это интересно, друг Этан? Разве тебя  не  поразило
бы, если бы вдруг океан  в  твоем  собственном  мире  так  же  ненормально
вздыбился и изогнулся?
     - Жидкий океан не может вздыбиться, Гуннар. По крайней мере, не таким
образом. Я не знаю, как это  называется,  но  я  видел  ролики...  картины
подобного в других мирах. Может быть, какие-то из  них  и  изображали  мой
океан. Я не знаю. Но это лед, точно такой же,  как  тот,  по  которому  мы
пропутешествовали столько сатчей.
     Они продолжали  замедлять  ход,  приближаясь  к  застывшему  ледяному
гребню, украшенному причудливыми сверкающими гирляндами и наростами.
     - Но этот океан встал на дыбы, - продолжал  настаивать  Гуннар  тоном
человека, который называет шар плоским кругом.
     -  Не  совсем  встал  на  дыбы,  -  объяснил  ему  Миликен   Вильямс,
находившийся с другой стороны штурвальной палубы. - Не столько  вздыбился,
сколько подвергся сжатию. По этой линии. Много веков назад,  должно  быть,
это был один из последних незамерзших районов на Тран-ки-ки.  В  последнюю
минуту два  замерзающих  ледяных  поля  двинулись  друг  навстречу  другу,
создавая этот гребень торосов. Если резко сдвинуть лапы или руки в мяске с
водой, такая же волна поднимется между ними. Вот и все,  что  произошло  с
океаном в этом месте, Гуннар. Это создание гидрофизики, а  не  дьяволов  с
демонами.
     - Разве я говорил, что  это  работа  дьяволов?  -  Гуннар  говорил  с
большим достоинством. - Ты  принимаешь  меня  за  набитого  предрассудками
дурака или за обычного матроса?
     - Извини. Я не хотел оскорбить тебя, - успокаивающе ответил  учитель.
Гуннар ворчливо принял извинения и поспешил сменить тему разговора:
     - Думать надо не о том, как это назвать,  а  о  том,  как  пробраться
сквозь это.
     Этан изучал сверхъестественно мрачный ровный хребет.
     - Похоже, он не  выше  двадцати  метров.  Я  уверен,  что  мы  сможем
пересечь его где-нибудь.
     Отряды разведчиков были высланы на запад и восток в  поисках  прохода
во льду, где мог  бы  пробраться  "Сландескри".  Группы  моряков  неохотно
покидали корабль  для  исследования  самого  ледяного  хребта,  соглашаясь
приблизиться к нему только после того, как Ээр-Меезах снабдил  их  наскоро
изготовленными амулетами против дьяволов.
     Ледовое судно замерло вблизи ледяного гребня, со спущенными парусами,
ожидая возвращения моряков. Этан и другие нетерпеливо считали минуты до их
прибытия, и вот первая группа исследователей  заскользила  назад.  Новости
были неутешительные.
     Согласно сообщениям разведчиков, хребет тянулся, почти не прерываясь,
в обе стороны, на запад и восток. Он раскинулся  так  далеко,  как  только
могли рассмотреть траны, до самого далекого горизонта. В некоторых  местах
чудовищные нагромождения древнего льда поднимались на еще большую  высоту,
чем двадцатиметровая стена перед ними.
     Не  повстречав  никаких  дьяволов,  столь  же  невредимые,  сколь   и
обескураженные, вернулись и те, кто пытался взобраться на  ледяную  стену.
Гребень тянулся шириной всего в сто метров, но лед был таким  же  твердым,
как и ходовые полозья корабля.
     - Мы не можем обогнуть его, и мы не можем пересечь его. - Этан  стоял
на вершине гребня, рассматривая такое  заманчивое  пространство  открытого
льда за ним. - Мы, совершенно ясно, не сможем пересечь его. У "Сландескри"
нет терморезака.
     - А что такое "терморезак"? - поинтересовался Гуннар, глубже врезаясь
когтем в лед, чтобы противостоять ветру.
     - В  арктических  районах  других  миров  строят  корабли  с  мощными
теплоэлементами,  вмонтированными  на  носу  и  по  бокам  корабля,  чтобы
растапливать лед. Я  видел  такие  картины  на  торговом  форпосте.  -  Он
оглянулся на ледового гиганта.  Моряки  без  дела  бродили  по  палубам  и
карабкались по снастям, пытаясь найти себе дело и не поддаваться отчаянию.
- Если бы у нас была возможность  перезарядки,  мы  смогли  бы  расплавить
проход с помощью наших излучателей.
     - Бросьте, дружище. - Септембер взмахнул рукой, указывая на массивные
ледяные блоки вокруг них. - Да  у  нас  уйдет  сто  лет,  чтобы  растопить
дорогу, по которой сможет пройти "Сландескри" - длиной в поперечник хребта
- с помощью наших игрушечных излучателей. Вот что бы нам пригодилось,  так
это настоящий факел вроде паяльной лампы с верфи. - Он посмотрел на запад,
и ледяная крупа шуршала по его маске. - Только для того, чтобы  отодвинуть
несколько ледяных блоков.
     - Блоков? - Этан топнул ногой. - Сколько, по-твоему, весит вот  этот,
на котором мы сейчас стоим? Десять тонн? Двадцать?
     Септембер посмотрел на своего  младшего  друга,  затем  оглянулся  на
стоящий на якоре "Сландескри".
     - Даже если это и так, сдвинуть  его  вполне  возможно.  Если  только
ветер будет устойчивым.
     - Ты что, до сих пор  не  научился  ничему  в  моем  мире?  -  Гуннар
говорил, критикуя, но довольно мягко. -  Ветер  всегда  устойчив,  днем  и
ночью, весь год и века. Если ветер стихнет, Тран-ки-ки  перевернется  вниз
головой.
     - Забудь о теологии, Гуннар. Ты думаешь, это получится?
     - Не мне судить об этом, дружище Септембер. Лучше всего будет  задать
этот вопрос капитану...
     -  Если  Этан,  и  Септембер,  и  Вильямс  полагают,  что  это  может
получиться, кто мы такие, чтобы не согласиться с ними? Кроме того,  я  сам
думаю, что это отличная идея, - сказал Ээр-Меезах.
     Та-ходинг жестом показал, что согласен  с  мнением  мудреца-трана,  и
повернулся, чтобы дать необходимые распоряжения.
     Тросы из пика-пины охватывали выступ на самой низкой закраине хребта.
В это  время  большой  ледоход,  благодаря  нескольким  сложным  маневрам,
медленно поворачивался кормой к барьеру изо льда. Тросы были прикреплены к
борту и на палубе, у штурвала,  таким  образом  был  устроен  швартов  для
команды, находящейся на корабле.
     Этан и  Септембер  стояли  на  льду  рядом  с  прикрепленным  тросом,
наблюдая, как шкоты устанавливали так, чтобы поймать в  паруса  как  можно
более сильный ветер. "Сландескри" трещал, скрипел и  стонал,  как  древний
старик. Тросы натянулись и гудели под  ветром,  пытаясь  вырвать  огромный
кусок льда, который весил больше чем пятнадцать тонн.
     - Думаешь, они выдержат? - спросил Этан, не поворачиваясь и продолжая
наблюдать за кораблем.
     -  Тросы?  -  переспросил  Септембер,  -  нет,  я  знаю  о  прочности
пика-пины, мы должны беспокоиться не о тросах. Они-то выдержат, но корабль
сделан лишь из дерева.
     Внутри корабля скрипели тимберсы, пока ледоход оставался неподвижным.
Его катки должны были бы врасти в лед от тех усилий, что он прилагал.
     Наконец послышался звук расколовшегося льда, и корабль  отделился  от
скалы, "Сландескри" начал медленно поворачиваться по направлению к северу,
таща за собой на тросах глыбу величиной с затвор шлюза. Те моряки, которые
не были в тот момент заняты работой на  корабле,  издали  радостный  крик.
Паруса не лопнули. Тросы не  порвались,  и  палуба,  к  которой  они  были
прикреплены, не треснула.
     Ледоход начал медленно двигаться. Та-ходинг отдал команду. Шкоты были
развернуты по ветру, и теперь корабль шел по направлению десять-пятнадцать
градусов к северо-востоку, с разных сторон давя на ледяную глыбу.
     С треском, будто срезали вершину горы, глыба отделилась от массива, и
теперь она с легкостью следовала за ледоходом. Это произошло за  несколько
минут до того, как Та-ходинг смог  отдать  команду  убрать  паруса,  чтобы
уменьшить скорость, которую стал развивать "Сландескри".
     Люди и траны спустились  обследовать  огромную  льдину.  Бесформенная
белая глыба возвышалась, как айсберг, надо льдом.
     Вильямс смотрел на широкий пролом, который  остается  после  удаления
зуба.
     - Лучше, чем мы могли ожидать, - сказал учитель. - Отделив эту  массу
от основной, мы таким образом сместили расположение глыб наверху.
     Действительно, несколько других массивных глыб льда упали на  гладкую
поверхность океана. Их можно было отбуксировать гораздо легче, чем  первую
глыбу.
     Траны весело и быстро работали, привязывая  тросы  вокруг  следующего
к