с   дверным
механизмом. Потом все они отступили  назад.  Бланчард  соединил  контакты,
заработал мотор, и дверь отодвинулась вверх и назад. Все затаили  дыхание,
но позади не завизжали сирены, звук тревоги не нарушил ночную  тишину.  На
лишенном растительности горном склоне лишь привычно завывал ветер.
     Транов нельзя было удержать.  Матросы  и  воины  выскочили  наружу  и
столпились на пустой, плоской  площадке,  вырубленной  в  граните.  Они  с
жадностью вдыхали свежий воздух и выделывали пируэты на льду  в  радостном
возбуждении.
     Справа от них лежал путь, ведущий к спящему Ингьяпину. Многочисленные
луны  Тран-ки-ки  освещали  горы,  между  скалами  змеилась  темная  лента
тропинки. Несколько огней горело в будущей столице Тран-ки-ки.
     Этан пошел вниз, когда Бланчард захлопнул дверь позади них. Когтистая
лапа задержала Этана, и он обернулся, чтобы увидеть горящие кошачьи  глаза
Гуннара  Рыжебородого,   уставленные   на   него.   Рыцарь   улыбнулся   с
удовлетворением.
     - Есть дорога покороче, мой друг. - Он обернулся, показав ему широкую
спину. - Залезай. Обхвати меня ногами.
     - Я не...
     - Не спорь. В том месте мы положились на вашу мудрость. А в этом мире
вы должны слушать нас. Смотри.
     Он махнул рукой, и Этан увидел, что Хванг и другие ученые карабкаются
на спины сильных матросов.
     Когда дверь закрылась, из-под нее выкатился  Бланчард.  Он  поднялся,
тяжело дыша, защитные очки его костюма немного затуманились.  В  его  тоне
было торжество:
     - Ничего подобного не вытворял с тех пор,  как  окончил  университет.
Похоже на комплексную игру. - Он обернулся, чтобы  посмотреть  на  дверной
проем, который снова слился с горой. - Камера все еще морочит  им  голову,
показывая одни и те же тридцать секунд.
     - Будем надеяться, что она будет продолжать в том же духе.
     Этан влез на спину Гуннара и ухватился за ремни, державшие вместе две
части накидки из шкур хессавара. Он скрестил ноги вокруг талии рыцаря.
     - А что теперь?
     - Вот что.
     Гуннар подошел к самому краю того, что Этану казалось крутим обрывом.
При  ближайшем  рассмотрении  оказалось,   что   склон   был   не   совсем
вертикальным, Этан всегда побаивался высоты. Вероятно, сюда  качали  воду,
чтобы получилась гладкая лента льда, спускающаяся вниз. В лунном свете она
мерцала, как замерзший водопад.
     Этан хотел сказать:
     - Вы не можете...
     Но Гуннар бросился в пустоту.
     Они падали. Ветер ревел вокруг защитных масок. Рыцарь расправил руки,
раскрывая перепончатый дан на максимальную величину - не для  того,  чтобы
поймать  ветер  на  этот  раз,  а  чтобы  затормозить  падение.  Этан   не
почувствовал, что они хотя бы немного замедлили скорость. Его  пальцы  еще
крепче вцепились в ремни хессавара, а сердце готово было выпрыгнуть.
     Именно  таким  способом  местные  траны,  Корфу   и   ему   подобные,
возвращались в  Ингьяпин.  Им  незачем  было  понапрасну  терять  время  и
медленно тащиться по склонам. Это было все равно, что прыгнуть на лыжах  с
трамплина, только внизу не ждала  подготовленная  площадка.  Лишь  цельная
скала и слишком маленький участок, чтобы остановиться.
     Приоткрыв  глаза,  он  увидел   остальных   транов,   скользящих   по
заледеневшей струе. Некоторые  из  них  несли  его  товарищей-людей.  Один
рослый матрос нес на спине Септембера. Когда Этан посмотрел на него,  Сква
заметил его взгляд и упоенно взмахнул рукой. По-видимому, его друг от души
наслаждался их самоубийственным спуском.
     Чудесным образом они добрались до самого дна  целыми  и  невредимыми.
Дрожа, Этан  слез  со  спины  Гуннара  и  попытался  успокоить  дыхание  и
сердцебиение. Он откинул голову  назад  и  уставился  на  край  обрыва,  с
которого они только что спустились. Он выглядел тоненькой линией  на  фоне
светлого камня и казался невообразимо далеким. Септембер  подошел  к  нему
широкими шагами, его глаза сияли, он хлопнул его по спине:
     - Было это или не было, дружище?
     - Я мог бы обойтись и без таких ощущений.
     Этан все еще не мог отдышаться и глотал воздух через мембрану  маски.
Как бы ему того ни хотелось, он не мог снять капюшон  или  защитную  маску
из-за холода.
     Если бы их захватчики хотели обезопасить себя на будущее, они забрали
бы  костюмы  исследовательского  экипажа  и  заменили  бы  их  на  обычные
комбинезоны  или  что-нибудь  в  этом  роде.  Это  исключило   бы   всякую
возможность побега лучше, чем самые крепкие замки и самые хитрые мониторы.
Антал об этом не побеспокоился.  Зачем?  Пленники  находились  в  запертом
помещении под неустанным видеоконтролем. Как бы им удалось бежать?
     После  захватывающего  скольжения  беглецы  очутились  на   скалистом
выступе совсем рядом  с  городом.  Пока  люди  оправлялись  после  крутого
спуска, траны совещались. Гуннар, Эльфа и Та-ходинг присоединились  к  ним
минутой позже.
     - Мы думаем, что безопаснее избегать города.  Хотя  никто  не  должен
находиться там в это  время  суток,  но  нельзя  быть  уверенным,  что  не
наткнешься на дозорных. Гавань окружена ледяными дорогами. Чем  дальше  мы
будем находиться от обитаемых  районов,  тем  лучше.  На  это  понадобится
немного больше времени. - Гуннар показал на дорогу нему льдом  и  скалами,
освещенную лунным светом.
     За гаванью  с  опущенными  парусами,  привязанная  к  доку,  где  они
пристали, их ждала "Сландескри", как спящая принцесса.
     - Мы обойдем вокруг, свернем там -  и  приблизимся  к  кораблю  через
пристань, - сказал Гуннар.
     Септембер задумчиво изучал предложенный путь.
     - Мы будем слишком открыты на льду. Никакого прикрытия.
     - Стражники Корфу соберутся вокруг огня или одной из ваших  волшебных
грелок со стороны города. У них нет оснований думать, что  мы  можем  быть
где-либо,  кроме  надежной  тюрьмы,  глубоко  в  горе.  Что  же   касается
предателей на "Сландескри", если их мучают угрызения совести,  как  это  и
должно быть, они не будут спать спокойно, но в любом случае они не  станут
выставлять охрану на судне, и без того находящемся под охраной. Подбираясь
к кораблю со стороны пристани, мы избежим взглядов, даже  если  кто-нибудь
проснется.
     - Не думаю, что у нас есть другой  выбор,  -  позволил  себе  сделать
замечание Этан. - Кроме тот, чем быстрее мы движемся,  тем  больше  у  нас
шансов. Скорость уже сослужила нам хорошую службу.
     Гуннар ухмыльнулся:
     - Значит, друг Этан, ты готов еще к одной поездке.
     - Если она не такая крутая.
     Они потянулись цепочкой: траны во главе,  в  середине  люди.  Большая
часть  транов  под  командованием  первого  помощника  Монславика  шла   в
арьергарде. Траны передвигались по  ледяной  дорожке,  параллельной  линии
берега, люди тянулись по голому камню  поблизости.  Время  от  времени  им
приходилось замедлять шаг и обходить одинокую лачугу или каменную  хибару,
но ни  одного  огонька  не  блеснуло  в  этих  жилищах.  Всюду  спали,  не
подозревая об отчаянной группе  храбрецов,  которая  осторожно  кралась  в
ночи.
     Все предстоящие драки решено было предоставить транам. Хоть материал,
из которого были сделаны защитные костюмы людей, был удивительно  прочным,
он не мог соперничать с доспехами. Он мог противостоять  любым  колебаниям
температуры, а не ударам меча. Один лишь удар под нужным углом  -  и,  при
достаточном усилии, лезвие могло  прорезать  подкладку  и  сделать  костюм
бесполезным. Если люди хотели спастись, им были нужны герметичные одежды.
     Эльфа была убеждена, что они зря беспокоятся. Для того чтобы  держать
охрану  на  борту  ледохода,  не  было  никаких  оснований.   Они   смогут
приблизиться незамеченными.
     Некоторое время спустя Этану пришлось вскарабкаться на спину  Гуннара
снова,  и  вся  группа  вышла  на  лед.  Гуннар  поднял  руки,  чтобы  его
расправленный дан ловил ветер. Этан чувствовал, как они набирают скорость,
постепенно убыстряя темп, пока не  заскользили  беззвучно  по  льду.  Слой
талой воды, покрывающий поверхность, немного мешал им, и Этан приготовился
к нескольким падениям, но траны вполне приспособились к присутствию воды и
не испытывали трудностей, удерживая равновесие.
     Догадки Эльфы оказались верными. Когда они приблизились  к  огромному
ледоходу, даже самый близорукий  из  них  мог  увидеть,  что  фок-мачты  и
наблюдательный пункт пусты. На корабле спали сном  праведников,  как  и  в
городе.
     Джалакан и его спутники продолжали тревожно  оглядываться  назад,  на
завод, с которого они только  что  убежали,  чтобы  еще  раз  убедиться  в
отсутствии сигнальных вспышек, означающих  тревогу.  Их  исчезновение  еще
предстояло обнаружить, и пройдут часы прежде, чем кто-нибудь лично  пойдет
проверять помещения. Если все произойдет по  намеченному  плану  на  борту
ледохода, ко времени завтрака они  оставят  гавань  позади  и  полетят  по
открытому льду. Чем больше километров они оставят между собой и Ингьяпином
к тому времени, как их обнаружат, тем больше у них будет шансов оторваться
от скиммера.
     Гуннар повернулся и дал Этану слезть. В обуви спецкостюма было трудно
идти по льду,  но  возможно.  Слой  талой  воды  не  облегчал  задачу,  им
приходилось идти осторожнее, чем  обычно.  Плеск  от  шагов  стольких  ног
казался Этану оглушительным.
     Половина транов начала влезать по трапам  на  корабль,  тем  временем
остальные собрались у корпуса с другой стороны. Они  заберутся  с  правого
борта. Третья группа, возглавляемая Сква Септембером, направилась к  доку.
Они заставят замолчать охрану на берегу, а потом дадут сигнал, по которому
начнется атака ледохода.
     К сожалению, охранники, подручные Корфу, были не настолько ленивыми и
сонными, как на это  надеялись.  Скоро  тишину  ночного  воздуха  прорезал
хриплый крик. Этан напрягся, услышав слабый  свист,  в  значении  которого
нельзя было ошибиться: это стрелял луч. Гуннар буркнул  что-то  непонятное
на транском языке и начал взбираться по трапу.  Не  было  никакого  смысла
отступать. Вглядываясь  в  темноту,  Этан  увидел,  как  воины  и  матросы
карабкаются на борт "Сландескри", и знал, что у правого  борта  происходит
то же самое. Они превосходили численно мятежников, но успеха  нельзя  было
гарантировать. Неизвестно, скольких стражников Корфу оставил  на  борту  и
чем они вооружены.
     Он стал цепляться за грубо  тесаные  ступени  на  палубе,  освещенные
луной. Глухие звуки донеслись снизу, где началась битва. Этан повернулся к
борту и стал вглядываться в город. Крики и вопли послышались из  небольшой
постройки в дальнем конце палубы,  где  заперлись  стражники.  Оттуда  шли
смертоносные ослепительные лучи. Вспыхнули огни  в  разбуженных  домах  на
берегу. С тревогой Этан посмотрел вверх, на горы у дальней стороны гавани,
но пока еще было непохоже, что их враги поднялись по тревоге.
     Распри и драки были так же естественны для транов,  как  сон  и  еда.
Если повезет, то происходящее на корабле примут за обычную потасовку и  не
заподозрят, что это может быть связано с появлением на  борту  непрошенных
хозяев. В конце концов разве монитор не продолжал показывать пленников  из
"Медной Обезьяны", спокойно спящих в своих кроватях?
     Нет, не было никаких оснований думать, что ночная драка  была  чем-то
из ряда вон выходящим. Даже если наконец сведения достигнут  ушей  Массула
фел-Стуовика или Корфу, уйдет много времени, прежде чем поднимется тревога
в подземном сооружении.  Если  только  у  сторонников  Бамапутры  не  было
постоянной с ним связи. Но  даже  если  она  была,  не  сразу  удалось  бы
разбудить кого-нибудь вроде Антала, кто мог бы принять решение.
     Внимание Этана привлекли знакомые  очертания  фигуры,  появившейся  с
нижней палубы. Лунный свет блеснул  на  мече,  мокром  от  крови.  Заметив
выражение его лица, Эльфа поспешила его успокоить:
     - Много  убивать  не  понадобилось.  Мы  напали  на  них  неожиданно.
Предатели Маузокка и Килпит были в каюте Та-ходинга. Те, кто  остался  нам
верен, хотели расправиться с ними, но Гуннар, такой сладкоязычный  дьявол,
убедил, что  восставшие  находились  под  влиянием  усталости  от  долгого
путешествия и потому поддались, предложениям Корфу, и что они должны  быть
прощены и восстановлены в команде. Пока мы не  будем  в  них  уверены,  за
каждым будет наблюдать один из тех, чья преданность не вызывает  сомнений.
Те, кто не окажет сопротивления и раскается,  получат  такую  возможность.
Что до меня, то я  думаю,  что  мой  муж  слишком  снисходителен,  но  нам
пригодится лишняя пара рук. - Она  показала  на  грот-мачту,  где  матросы
храбро боролись с ледяным ветром, поднимая парус.
     Другие старались втянуть якоря, пока  Та-ходинг  руководил  поспешным
сращиванием  перерезанных  канатов.  Этан  побежал  посмотреть.  Септембер
присоединился к ним минутой позже, тяжело дыша, пряча кинжал за пояс.
     - Ты не произвел фурора, - сказал Этан с упреком.
     - Иногда ты попадаешь мимо цели, приятель. Это не боевик, а настоящий
мир, приятель. - За маской защитного костюма его глаза сверкнули,  подобно
маленьким отражениям лун. - Нам повезло, что мы так быстро  управились.  У
этих ублюдков были лучевые пистолеты. Один из них убежал через ванную. Это
тот, кто заметил, как мы подходим, и поднял тревогу. Остальные разделились
на две группы. С первой мы разделались довольно просто, а другие держались
крепко. Я до сих пор не уверен, что мы расправились со всеми. Но вот что у
нас теперь есть. - Он кинул что-то маленькое  и  блестящее  Этану.  Бимер.
Этан благодарно схватил запрещенное оружие.
     - Старый образец, - Септембер усмехнулся. - Кажется, Бамапутра не так
уж доверяет транским союзникам. Но и это хорошее оружие. - Он вытащил свой
собственный ручной пистолет. - Они оба почти не  заряжены.  Используй  его
только в крайнем случае.
     Этан кивнул и пристегнул оружие к поясу. Он не был  солдатом,  но  за
последние два года ему частенько приходилось драться, а лучевым пистолетом
мог пользоваться даже ребенок или примитивный чужак, незнакомый с новейшей
технологией. Вы наставляете его на мишень и  нажимаете  на  курок  столько
раз, сколько необходимо, пока не кончался заряд. По меньшей мере,  он  мог
прицелиться не хуже, чем какой-нибудь тран Корфу.
     Ледоход накренился, едва не свалив его с ног. Та-ходинг ушел с  кормы
и взялся за штурвал.
     - Что ты думаешь, капитан? - спросил его Септембер.
     У Та-ходинга не было времени для ответа. Он испытал штурвал, проверил
якоря и пытался поднять паруса. Крики  продолжали  доноситься  со  стороны
кормы, один из матросов крикнул, в чем дело.
     - Канаты будут держаться вместе какое-то время,  но  не  при  сильном
ветре или большой скорости, - объяснил капитан. - Нам придется натянуть их
до предела, а когда они снова разорвутся, мы  должны  будем  остановиться,
друг Сква, и еще раз срастить их, но не минутой раньше.
     - С этим я спорить не буду, - ответил Этан.
     Потом его глаза расширились, и он издал предостерегающий крик.  Бимер
в  руках  Септембера,  казалось,  выпалил  прямо  в  лицо  Этана,  оставив
танцующие зайчики в глазах. Когда он обернулся,  он  увидел  ингьяпинского
воина, падающего через борт, его лицо обгорело, кожа и шерсть почернели  в
тех местах, куда ударил луч.  Когда  Этан  поднялся  с  палубы,  Септембер
подошел к борту и заглянул вниз, издавая удовлетворенные возгласы.
     - Тебе нравится убивать, правда, Сква?
     Великан отряхивал защитный костюм. Он повернулся к Этану:
     - Нет, дружище, ты ничего не понял. Мне совсем не  нравится  убивать.
От чего я получаю истинное удовольствие, так это от разрушении планов моих
врагов. Это всегда было в моей натуре.
     Ледоход  заскрипел,  и  Этан  снова  покачнулся.  Паруса  наполнялись
ветром. Та-ходинг держал штурвал нежно, как женский стан.  Он  использовал
подвижные части рангоута, выводя корабль из  дока.  Первые  лучи  утренней
зари золотили верхушки мачт.
     Они пустились в путь.
     Этану казалось, что каждая доска, каждый гвоздь, каждый болт трещал и
скрипел, когда капитан выводил  свое  судно  на  открытый  лед.  Та-ходинг
старался направить корабль так, чтобы грубо сращенные тросы  работали  как
можно дольше. Септембер поманил рукой Этана,  чтобы  тот  присоединился  к
нему у борта.
     Они видели, что в доке собиралась небольшая вооруженная толпа.  Лучей
пока оттуда не посылали. Стрелы же и копья, которые они ожесточенно метали
в удаляющийся  корабль,  не  долетали  до  него.  Та-ходинг  повернул  нос
корабля, направляясь к выходу из гавани.
     Кое-кто из воинов  Массула  выехал  на  лед,  но  скорее  для  формы.
Реальной угрозы для "Сландескри" они  не  представляли.  Они  бросились  в
погоню,  швыряли  копья  и  маленькие  топоры,  складывали  даны  и  резко
поворачивали налево и направо, чтобы выйти из поля  досягаемости  стрелков
на ледоходе. Один лучник слишком быстро приблизился к ним и получил порцию
стрел из арбалета. Это выбило из головы их бывших охранников всякие  мысли
о преследовании.
     Они продолжали двигаться к открытому  морю  и  все  еще  не  замечали
никакого движения со стороны гор. Этан задумался, как бы стал  реагировать
Массул  на  детальное  объяснение  того,  чем  на  самом  деле  занимались
Бамапутра и его люди. Поверил бы он,  что  его  патроны-люди  намеревались
помочь  ему  таким  оригинальным  образом,  как  уничтожением  тысяч   его
сограждан, чтобы потом украсть его планету? Что он будет императором  лишь
по названию, повелевая жалкими остатками  когда-то  гордой  и  независимой
расы?
     А что скажет Корфу? Что хорошего в том, чтобы владеть  монополией  на
торговлю, когда большинство потенциальных покупателей мертвы?
     Да и это ничего не значило. Даже если бы  они  смогли  убедить  обоих
транов в том, что им говорят правду, Бамапутра может  просто  освободиться
от них, заменив более сговорчивыми помощниками.  Всегда  у  любого  народа
найдутся те,  для  кого  обещание  будущих  благ  важнее,  чем  реальность
сегодня. Что бы ни случилось, Этан сомневался, что у него будет  шанс  для
такого объяснения.
     Та-ходинг крутил штурвал, не обращая внимания на напряжение сращенных
канатов, и кричал матросам, чтобы они дали задний  ход.  Этан  нахмурился.
Это был приказ, которого он не хотел бы услышать от капитана. Он  бросился
на нос, за ним Септембер с борта. Он  приземлился  так  тяжело,  что  Этан
подумал, что его мощный друг обрушится вместе с палубой в жилые каюты этой
части корабля. Но дерево выдержало.
     Потом они стояли бок о бок на носу "Сландескри", вглядываясь  вперед,
в то время как  ледоход,  сначала  разогнавшись,  теперь  замедлил  ход  и
остановился.
     Сияя в лучах восходящего солнца, весь  выход  из  гавани  блокировали
металлические решетки, составленные из гигантских крестовин в  виде  буквы
"Х", сваренных из строительных перекладин. Они были прикреплены к  длинной
толстой  металлической  трубе.  Каждая  крестовина   покоилась   на   паре
металлических полозьев, имевших сходство с теми, что поддерживали ледоход.
Массивные ворота целиком держались на петлях  у  мыса,  который  выдавался
вперед к западу от города. Ровный  свет  в  окнах  башни,  венчающей  мыс,
говорил о независимом энергоснабжении. Даже с далекого расстояния Этан мог
видеть, как толпы вооруженных транов собираются на скалистом  полуострове,
чтобы защищать ворота.
     Барьер совершенно закрывал выход из гавани в открытое море. Даже если
они  смогли  бы  каким-нибудь  способом  отключить  энергию  от  крошечных
моторов, раздвигающих ворота, это не значило, что они смогли  бы  отворить
их. Особенно если они  тщательно  заперты.  Вершины  иксов  находились  на
высоте четырех метров надо льдом, соединяющая их металлическая труба,  или
перекладина, - вполовину  ниже.  Эта  конструкция  не  казалась  шаткой  и
неосновательной, она выглядела прочной и непо