руг в нем словно что-то изменилось, он  выпрямился
и плюнул в сторону Котабита. Тот легко увернулся, глядя угрожающе. Старик,
видимо, был доволен собой. Он  повернулся  и  пошел  в  небольшой  проход,
ведущий к лодкам. Этан подумал было, не выбить ли ему оружие у Уолтера, но
Котабит  внимательно  следил  за  каждым  движением.   Не   было   иллюзий
относительно реакции одного при нападении  другого,  пусть  его  гибель  и
помешает их планам. Он последовал за человечком в контактных линзах.
     - Меня зовут Вильямс, Миликен Вильямс, - представился тот по  дороге.
- Я - школьный учитель. Высшая матрикуляция.
     - Этан Форчун, торговец. - Он оглянулся на девушку. Два  бандита  шли
совсем рядом с ней. Можно бы захлопнуть дверцу лодки перед  их  носом,  но
они идут вплотную.
     В лодке было темно. Постоянно слегка  освещен  был  только  приборный
щиток. Двое захватчиков не пытались зажечь огни в лодке.  Видимо,  боялись
случайно включить сигнализацию.  Он  мог  бы  сам  включить,  несмотря  на
последствия, если бы не одно обстоятельство: он не бывал в  таких  лодках,
если не считать тренировочных занятий, и едва ли отличил бы  рычаг  старта
от рукояти автодеструкции.  Так  что  они  рассаживались  в  почти  полной
темноте под угрожающие замечания своих стражей. Сидений было двадцать,  не
считая двух водительских спереди. Уолтер уже сидел на одном из ник,  делая
что-то невидимое у пульта управления, а Котабит лениво уселся на другое.
     Дверца лодки захлопнулась  без  предупредительного  сигнала.  Видимо,
провод был перерезан  заранее,  чтобы  сигнал  не  зафиксировал  компьютер
корабля. Кажется, их должны  заметить,  когда  они  оторвутся  от  корпуса
корабля, однако он не был инженером и не мог быть до конца в этом уверен.
     Уолтер бормотал что-то вроде "достаточно отведено... может быть..."
     - Давайте пристегнемся как следует, - посоветовал Этан, - я не думаю,
чтобы мы приземлились в нормальном порту...
     - Блестяще, - вставила Колетта, чей голос было так же  легко  узнать,
как и ее фигуру.
     - И посадка, возможно будет жесткой, - заключил он неуверенно.
     - Сразу два эйнштейновских заключения. Папа, с этим  гением-самоучкой
не  соскучишься.  Потом  он  сообщит  нам,  что  от  этих  двух   белковых
мегалоцефалов нельзя ожидать ничего хорошего.
     - Послушайте... - Этан попытался разглядеть ее в темноте. Он вроде бы
уже привык к полумраку, но  не  мог  себе  представить,  как  этот  Уолтер
управляется с приборами, должно быть, много раз репетировали.
     - Я все еще не совсем понял, что тут  произошло.  Я  хотел  осмотреть
свой товар, а тут - ваше семейное дело...
     - Я полагаю, шантаж, - сказал дю Кане. -  Ясно,  эти  два  библейских
хама знают, что я не без средств.
     - Придержите язык, -  прикрикнул  Котабит,  не  вполне  понимая,  как
реагировать на такое замечание.
     - Я сожалею, что вы и мистер Вильямс вовлечены в  это  дело.  Они  не
ожидали, что им помешают в такой час.
     - И я сожалею, - отозвался Этан.
     Суденышко слегка завибрировало, потом в задней части раздался  ровный
гул.
     Стараясь всех подбодрить, он продолжал:
     - Нас найдут, наш спуск нетрудно зафиксировать.
     - Я бы согласился с вами, молодой  человек,  но  думаю,  эти  негодяи
основательно подготовились.
     Лодка накренилась, и стало заметно светлее. Они  покинули  корабль  и
выходили из пассажирского поля.
     - Мы  покинули  корабль,  -  начал  Этан,  но  его  перебил  знакомый
иронический голос:
     - О, Боже, он продолжает нас удивлять!
     - Вы могли бы комментировать про себя, -  заметил  Этан  сварливо.  -
Теперь уже все в порядке, мы готовы к посадке.
     И ошибся. Начались неожиданности.
     Что-то  с  большой  силой  ударило  лодку  в  борт,  ее  основательно
тряхнуло. Этан  мельком  увидел,  что  планета  приближается  чересчур  уж
быстро. Раздался визг Колетты. Впереди ругался и  стонал  Уолтер,  пытаясь
удержать управление. Их снова тряхнуло, и стал виден "Антарес". Он  быстро
удалялся, но  не  настолько  быстро,  чтобы  Этан  не  заметил  отверстия,
открывшегося с ближайшей к ним стороны.
     Он снова осмотрелся, и неожиданно разглядел в пассажирской секции еще
одну фигуру. Этот некто был не пристегнут, обернувшись, он таращил на  них
пьяные глаза. На мгновение Этану показалось, что у него самого  что-то  со
зрением.
     Лодку трясло, дергало, Уолтер беспомощно кричал.  Вильямс  простонал:
"О, Боже!", - и  на  ломаном  земноанглийском  в  ответ  раздалось  что-то
странное:
     - Шутки шутками, но во имя Черных дыр и Пурпурных высот, уже хватит!
     В этот момент Этан перестал воспринимать что бы то ни было.



                                    2

     Конечно, он мертв, замерз до смерти. Он поежился. Постойте.  Если  он
умер, то как может  ежиться?  Он  снова  поежился,  чтобы  проверить.  Ему
показалось, что его кто-то дергает. Он  оглянулся.  Темное  лицо  Миликена
Вильямса глядело на него.
     - Как вы  себя  чувствуете,  дорогой  Форчун?  -  спросил  тот,  Этан
заметил,  что  на  учителе  спецкомбинезон  из  темно-коричневой  материи.
Местами он был в оранжевых заплатах, но выглядел теплым.
     Он повернулся и сел. От сделанного усилия у него закружилась  голова.
Ему было больно смотреть. Он сразу обнаружил, что одет в такой  же  наряд,
причем длинный, ниже колен, и размера на два больше.
     Вильям протянул ему чашечку с горячим кофе. Этан обнял ее пальцами  в
перчатках и в два глотка опустошил наполовину, не  боясь  обжечь  пищевод.
Почувствовав  сзади  какую-то  опору,  он  прислонился  к  ней  спиной   и
осмотрелся.
     Напротив сидели дю Кане. Они  были  в  таких  же  коричнево-оранжевых
одеждах, только по своему размеру.  Отец  сидел  над  дымящейся  банкой  с
какими-то консервами и запихивал в рот содержимое. Дочь, опершись на руку,
смотрела перед собой.
     Все находились в какой-то маленькой комнате. Пол тут и там был покрыт
чем-то белым. Даже для его непроясненного до конца сознания было ясно, что
это - снег или какая-то замерзшая жидкость. Понятно, что они приземлились.
Это по температуре видно. Он вопросительно посмотрел на Вильямса.
     - Мы в товарном отделении лодки. Оно хорошо загерметизировано.
     Хорошенькое "хорошо". Воздух явно поступал  через  края  единственной
двери. Металлические стены были все в выбоинах, особенно в задней машинной
части. Этан допил кофе и решил  осмотреть  дверь.  Сверху  дверь  и  стена
прогнулись вовнутрь. Наверху  было  единственное  окошко.  Он  поднялся  и
выглянул в него, не заботясь о том, что заслоняет  свет  другим,  Колетта,
конечно, сразу соответственно прокомментировала такую невежливость, но  он
не обратил на это внимания, так как слишком был занят наблюдением.
     Он видел центральную часть лодки, которая некогда  была  пассажирским
отделением. В бывшей крыше зияли  огромные  дыры.  Яркое  солнце  заливало
корпус. Он понял, что в капюшон были встроены защитные очки  и  щиток  для
лица. Большая часть подвижных сидений с  ускорителями  была  отломана  или
повреждена. Повернув голову и вытянув  шею,  он  увидел,  что  правый  бок
корабля весь  в  дырах.  С  левой  стороны  картина  оказалась  не  лучше.
Металлическая стенка была разорвана и покорежена. Он не был механиком,  но
и дураку понятно, что легче построить новый корабль,  чем  починить  этот.
Снег  слегка  запорошил  внутренность  лодки  в  кабине   и   пассажирском
отделении, особенно с левой стороны. Снежный ветер гулял по салону  Тут  и
там в снегу валялись осколки закаленного стекла. Если какой-то иллюминатор
и остался цел, отсюда было не видно.
     Может  быть,  он  смотрел  слишком  долго,  -   во   всяком   случае,
головокружение опять началось. Прислонившись к двери, он осторожно сел  и,
положив  голову  на  руки,  находился  в  этой  позе,  пока  в  голове  не
прояснилось.
     - С вами все в порядке, мистер Форчун? - озадаченно спросил Вильямс.
     - Да,  знаете...  небольшая  тошнота...  но  уже  прошло.  Хотя,  мне
кажется, у меня что-то с глазами.
     - Вы слишком долго смотрели в окошко без защиты. Это, очевидно, скоро
пройдет, не волнуйтесь. Это не имеет отношения к вашей травме головы.
     - Хоть это хорошо. - Он пощупал большую шишку  на  затылке.  Она,  по
крайней мере, цела. Его голова, а не шишка. А в ней вполне могло оказаться
не меньше дыр, чем в лодке.
     - Пользуйтесь вот этим, - учитель показал на очки у себя на  лбу,  и,
подумав, добавил: - чтобы предупредить снежную слепоту.
     - Обо всем подумали, - проворчал Этан и  снова  поежился.  -  Как  вы
считаете, какая температура?
     - Примерно минус двадцать по стоградусной,  -  ответил  Вильямс,  как
будто это само собой разумелось. - И, кажется, немного, понижается. Да  вы
сами можете посмотреть на термометр на левой руке. - Он слегка улыбнулся.
     Действительно,  маленький  термометр  был  вшить  в  ткань  у   конца
перчатки. Сначала показалось, что учитель ошибся: красная черта  заполняла
почти весь диск. Потом он  заметил,  что  ноль  -  _в_ы_с_ш_а_я_  отметка,
деления шли только вниз от него.
     На него произвела впечатление цифра, а не устройство. Вдруг он  ни  с
того ни с сего засмеялся. В действительности это  прозвучало  как  рык,  и
остальным забавным не показалось. На него косились  с  некоторым  испугом,
особенно дю Кане, а Колетта взглянула так, словно ничего другого от него и
не ожидала. Он остановился, почувствовав, что слезы  замерзают  на  щеках.
Затем заметил, с каким выражением на него смотрят.
     - Нет, я не сошел с ума. Я просто вдруг вспомнил, что на "Антаресе" у
меня до пяти десятков асандусских обогревателей-люкс для  продажи  здешним
бедным отсталым туземцам. Сейчас я бы отдал свою бабушку за один из них!
     - Если бы все, что мы можем желать, мы могли бы жевать, все  были  бы
сыты, - заметил Вильямс. - Это -  Рассел,  английский  философ,  двадцатый
век.
     Этан кивнул, ковыряя снежок на полу... а ведь перчатки,  подумал  он,
из настоящей кожи. Он задумчиво  оглядел  группу,  ему  кое-что  пришло  в
голову, но он и сам не сразу понял, в чем дело.
     - Да, об "Антаресе". Когда мы оторвались, там было что-то не так. Там
было какое-то отверстие в пассажирском  отделении.  Я  заметил,  когда  мы
падали.
     - Да, это было слишком разрушительно, -  отозвался  нервный  знакомый
голос из темного угла. Он различил в тусклом свете маленькую фигурку.  Его
правая рука была на перевязи, а на лице - уродливый шрам.
     - Да, приятель, верно замечено, - закончил он.
     - Я вспомнил вас, - заметил Этан.  -  Вас  зовут,  кажется...  другой
парень звал вас "Уолтер". - Он оглянулся по сторонам. -  А  где  этот  ваш
друг, такой здоровый парень...
     - Который поздоровее?  Септембер...  разделался  с  ним,  -  сообщила
Колетта. - Свет потух, но я уверена, это был он. Конечно, это  не  в...  -
она осеклась. - Интересно, откуда он взялся?
     Этан вспомнил смутное видение: бормочущее чудовище -  там,  в  лодке,
перед тем, как он потерял сознание.
     - Кажется,  я  понимаю,  о  ком  вы  говорите.  Он  напугал  меня  до
полусмерти... как черт там возник.
     - Да, интересно, - начал дю Кане, - я помню, когда...
     - Папа, ешь спокойно, - сказала Колетта.
     Этан присмотрелся к девушке,  похожей  на  розового  Будду,  в  своем
спасательном наряде. Кто из них президент компании?
     Девушка взглянула на него. Это  был  открытый  и  прямой  взгляд.  Он
почувствовал, что подпадает под его влияние... Нет. Это  должно  быть  его
преимуществом. Он  отвернулся,  а  она,  должно  быть,  почувствовала  его
нервозность.
     - Вы, кажется,  получили  самый  серьезный  ушиб,  мистер  Форчун,  -
сказала  она  сочувственно.  Ясно,  что  она  действительно   хотела   его
подбодрить. И шишка на затылке как будто подтверждала ее правоту.
     - У него было оружие? - спросил он.
     Она спокойно ответила:
     - Нет, наверное, он просто сломал ему шею. Чистая работа.
     - Послушайте, - сказал он, - простите, что я назвал вас... за то, что
я сказал тогда.
     - Ладно, - пробормотала она, - я привыкла. - И он понял, что  впервые
она сказала явную неправду.
     Дю Кане почувствовал неловкость, но постарался ее не выдать.
     - На вас, кажется, одежда этого мертвого типа?
     - Не очень-то впору, - пробурчал он и помахал руками.
     Если не быть осторожным, можно потерять перчатки. Но ему было  не  до
внешнего вида. Главное для него - тепло. Хотя, может, и не  так,  как  для
Колетты дю Кане. Он оглянулся.
     - А где этот, как его?..
     - Сква Септембер, - подсказал Вильямс.
     - Да, он.
     Колетта показала на дверь.
     - Когда мы поняли, что это отделение довольно  хорошо  сохранилось...
Кстати, он вас втащил сюда... то стало ясно, что  это  настоящее  убежище.
Здесь можно сохранить тепло, укрыться от ветра. Припасы на  случай  аварии
вон в том погнутом  ящике  сзади.  К  счастью,  они  уцелели.  Он  немного
перекусил и ушел наружу. Пока не возвращался.
     - Да, не видно, - вставил дю Кане. Еда посыпалась у него изо  рта,  и
он смущенно стал запихивать ее обратно.
     - Думаю, что с ним будет все нормально, - вставил Вильямс. - Он  взял
с собой один из излучателей, а у меня остался другой. Он наказал, чтобы  я
подавлял любые антиобщественные проявления нашего противника, - он показал
на мрачного Уолтера.
     Тот бросил тоскливый взгляд на оружие.
     - Хо! От этого типа и мне солоно пришлось. - Уолтер поежился.  Видно,
ему было еще холоднее, чем Этану. В нескольких рубаках и пончо из  запасов
лодки, он имел странный вид и был похож  на  толстую  лягушку.  Но  пончо,
видимо, не совсем подходило к этой температуре. И Уолтеру было скверно.
     Этан оценил одежду дю Кане и его дочки. Она подходила им  как  нельзя
лучше, точно сшитая в ателье. Ясно, похитители не собирались  морозить  их
до  смерти.  На  Вильямсе,  наверно,  одежда  самого  Уолтера.  О   жутком
происхождении своей он уже знал.
     Если кому и суждено замерзнуть  насмерть,  то  он  бы  без  угрызений
совести пожелал этому типу с поврежденной рукой. Только  подумать,  что  с
ними могло произойти из-за этого идиота...
     Постойте-ка. Если на нем спецкостюм Котабита, на Вильямсе -  Уолтера,
на дю Кане - их собственные, то во что одет Септембер?  Похоже,  он  вышел
_н_а_р_у_ж_у_ без пальто?  Если  только  у  похитителей  не  было  лишнего
костюма, что едва ли вероятно. Однако  это  трудности  Септембера.  Сейчас
есть и более важные вещи, о которых стоит подумать.
     - Кто знает, - спросил он у Вильямса, - где мы находимся?
     Но ответил Уолтер.
     - Мы должны были приземлиться, - сказал он мрачно, - примерно  в  200
километрах к  юго-востоку  от  "Медной  обезьяны".  Из-за  всяких  поганых
проволочек  и  плохого  топлива  мы  попали  в  поле  взрыва,  который  мы
подготовили на "Антаресе".  Мы  сбились  с  курса.  Я  не  знаю,  как  там
сработали все эти компьютеры и прочее, но мы сейчас на половине расстояния
от рассчитанной точки приземления. И наши шансы выбраться отсюда не  стоят
гроша.
     - Взрыв? - удивился Этан. Но Уолтер, видимо, и так сказал больше, чем
хотел. Он сразу замолчал и отодвинулся в угол.
     - Возможно, средних размеров бомба,  которая  должна  была  сработать
после нашего отлета, - со знающим видом прокомментировала Колетта.  -  Так
как после нашей посадки и отлета не поднялась  тревога,  они,  видно,  это
предусмотрели. Наверно, это был маневр, чтобы убедить  спасателей,  что  в
той секции все, и особенно мы с папой, взлетели на воздух.
     - Ну да, - ответил Этан, - там бы думали, что вы погибли, а эти  двое
безопасно  провели  бы  свое  дело.  И  никакой  ответственности.   Славно
придумано. Если бы  кто-то  появился  тогда  в  этой  секции,  ему  бы  не
поздоровилось. - Он зло взглянул на Уолтера, который его проигнорировал.
     - Похоже, - сказала Колетта. - Со всеми их проволочками они  нарушили
собственный план и не уложились. Они бы и  вовсе  не  выбрались,  если  бы
папа... - она передернула плечами.
     - Вам, - укоризненно заметил Этан, - следовало бы благодарить его  за
спасение вашей жизни.
     Взгляд ее стал унылым:
     - Жизнь? Понимаете, мистер Форчун, что  такое  быть  богатым?  Это  -
замечательно. Но быть богатой и чтобы над тобой смеялись...
     - Почему же вы не пох... - он прикусил язык, но она и так поняла.
     - Не похудела? - подхватила она. - Увы,  не  могу.  Осложнение  после
операции гландов. Врачи говорят,  ничего  не  поделаешь.  -  Она  надменно
отвернулась. - Смотрите, не замерзните.
     - Слушайте, - встрял Уолтер, -  что  бы  вы  там  ни  думали,  мы  не
планировали никого взрывать. Потому я и не пристрелил вас двоих, когда  вы
сунулись в лодочный отсек. Если бы спасатели нашли тело кого-то из вас или
куски тел, они поинтересовались бы, почему же нет их останков - он показал
на дю Кане. - А Котабиту и другим нужно было  исключить  случайности.  Да,
нам нужна была уверенность. А сейчас, -  заключил  он  обреченно,  -  есть
уверенность, что мы все замерзнем насмерть.
     - Надеюсь, что не придется умирать в вашей компании, -  сказал  Этан,
со всей твердостью, на которую был способен. - Да и,  думаю,  не  так  все
плохо. Кто-нибудь проверял пульт на лодке?
     Колетта покачала головой:
     - Как говорил Септембер, это просто лом. Я сама не разбираюсь, но ему
можно поверить.
     - К тому же у нас нет мало-мальски подходящих средств коммуникации, -
мрачно подсказал Вильямс, - не говоря уже о межконтинентальных средствах.
     Короче, они попались, оказались  заброшенными  в  незнакомый  мир  за
сотни километров от человеческих селений,  с  полярным  климатом,  трудным
даже для моржей, в котором помощи можно было ждать только друг  от  друга.
Хуже того, обнаружить их лодку могут лишь случайно, и никто не  собирается
их искать, их считают  погибшими,  включая  партнеров  Уолтера,  ожидавших
около поселка.
     Мороженая пища - вещь неплохая,  но  превратиться  в  нее  самому  не
хотелось бы. Да, ближайшие перспективы, как видно, не греют.  Ни  в  каком
смысле. Но он не привык сидеть и ждать, когда к  нему  придут  покупатели.
Эта  привычка,  по  счастью,  осталась.  Он  решил  совершить  прогулку  -
разогреть кровь, отвлечься и осмотреться.
     Он встал: капюшон болтался, но очки были прилажены хорошо.
     - Ну, и куда вы собираетесь? - спросила Колетта.
     - Осмотреть окрестности: нет ли поблизости магазина электрокроватей.
     Он застегнул верхнюю застежку,  пытаясь  приладить  капюшон,  опустил
очки.  Свет  сразу  стал  тусклее.  Он  нащупал  ручку  дверцы,  повернул,
дернул... никакой реакции. Снова дернул.
     - Замерзла.
     - О боги, - сказала Колетта, - какой удивительный аналитик...
     Вот и еще причина, чтобы выйти. Дверь получила хороший пинок  и  пару
ругательств в придачу. Пинок ли помог, или ругательства подействовали,  но
дверца подалась на несколько сантиметров, а потом неохотно отворилась.
     Он осторожно закрыл ее за  собой  и  осмотрелся.  Ступать  надо  было
осторожно: под снегом могли быть впадины. Он взглянул на центральную часть
их корабля. Снег хрустел  под  ногами,  словно  стекло.  Ветер  завывал  в
разбитых  металлических  конструкциях.  От  его   дыхания   образовывалось
облачко, маленький признак жизни.
     Он физически ощущал работу своих легких. Они, казалось,  съежились  в
морозном воздухе. Каждый вдох обжигал и жалил.
     Лодка при посадке зарылась носом в землю. Оглядев все, он понял,  что
сделал, вероятно, глупость. Но он не был космическим разведчиком. Встав на
колени, он взял немного снега и стал в него вглядываться - на вид это  был
обыкновенный снег.
     Он попробовал его на язык, во рту стало холодно. Снег таял  в  жаркой
полости рта. Старый добрый снег из аш-два-о, как на Земле. Из видеозаписей
он знал, что атмосфера на Тран-ки-ки  -  практич