то же станет настоящие секреты нам выдавать, но все равно интересно и мы хохочем...
     - Это будет нечестно, - сказал я. - Если мы не придем. Он же тут совсем один. Тьен посмотрит на площадь, а там одни враги.
     - Думаешь, он нас увидит? - с сомнением оглядываясь на площадь, спросил Лион.
     - Почувствует. Он же фаг.
     Лион кивнул и стиснул зубы.
     - Надо прийти, - повторил я.
     До казни оставалось еще четыре часа. Мы снова бродили по центру, тут было очень красиво, дома все были непохожи друг на друга, не то что в жилых районах, в маленьких лавочках торговали всякими забавными вещами, работали кафе, хотя в них и немного было посетителей. Но нам не хотелось ни есть, ни пить, ни любоваться городом.
     - А если под площадью есть канализационная сеть? - предлагал Лион одну идею за другой. - Забраться, пройти под помост... нет, ерунда. Лучше всего было бы угнать флаер...
     Все это было глупо. И он это понимал, и я. Ничего мы не могли сделать, кроме как прийти на площадь и смотреть на казнь.
     - Это страшно, когда человек умирает? - спросил Лион.
     - Ты же в снах видел, - не удержался я. - Как я умер, к примеру.
     - Это в снах... - мрачно ответил Лион. - А по-настоящему? Тот шпион, которого убил Стась?
     - Страшно, - признался я. - Когда умирает - страшно. Но там ведь сразу такое началось, что уже не до того было. И одно дело шпион, который меня хотел убить, другое - Тьен...
     - Как ты думаешь, это вранье, про язвенную чуму?
     - .Вранье, - твердо сказал я.
     Но на душе у меня кошки скребли. А вдруг и в самом деле? Ведь фаги - они заботятся о всей Империи, вовсе не об отдельных людях или даже тысячах людей. Если фагу прикажут, то он и бомбу на планету сбросит, и в водопровод вирусы запустит.
     Через час мы совсем вымотались и пошли на площадь.
     Народ прибывал быстро. До шести часов вечера на площади почти никого не было, а после шести - будто открыли огромные ворота, и люди повалили отовсюду. Видимо, кончился рабочий день. Вначале подходили мужчины и женщины в строгих костюмах - чиновники из правительственных контор. Потом потянулись люди, одетые повольнее, - из частных компаний. Потом рабочие с заводов, которым долго было добираться до центра, их тоже легко было узнать.
     К семи площадь оказалась уже вся заполнена, но люди еще прибывали, и толпа начала уплотняться. Нас с Лионом прижали к самому помосту, хотя мы туда не очень-то и рвались. Многие взрослые неодобрительно поглядывали на нас, но уйти не требовали. Понимали, что из такой толпы уже не выбраться.
     - Зря мы пришли, - бормотал Лион. - Слушай, я в туалет хочу...
     - Какой тут туалет? - возмутился я. - Терпи.
     А без пятнадцати восемь над площадью завис огромный флаер с расцветкой правительства Нового Кувейта. Он медленно опустился на помост, не заглушая до конца турбины, - иначе раздавил бы доски своей тяжестью. Открылись двери в хвосте, и оттуда вышел десяток полицейских, какие-то люди в штатском и Тьен.
     Толпа затаила дыхание.
     Тьена поставили в центре помоста, там было небольшое возвышение вроде табуретки. Он был одет в какую-то унылую серую робу, на руках и ногах у него оказались кольца магнитных наручников. Фаг казался очень спокойным и смотрел даже не в толпу, а поверх голов.
     Полицейские выстроились рядком чуть в стороне, каждый держал руку на лучевом бластере.
     - Расстреляют, - прошептал мне на ухо Лион. - Это хорошо. Это не очень больно.
     Тем временем флаер взмыл в небо и завис метрах в ста над площадью словно приклеенный. И с него быстро спустили тонкий поблескивающий тросик.
     Толпа охнула.
     Тьен презрительно посмотрел на штатского, который поймал тросик и набросил ему на шею петлю. И снова стал смотреть поверх голов.
     - Это нечестно... - прошептал Лион. - Это позорная смерть, когда вешают!
     Тем временем один из штатских вышел на край помоста и заговорил. Голос его повторяли какие-то невидимые громкоговорители, и он гремел над всей площадью. Что там над площадью, его, наверное, над всей столицей было слышно!
     Штатский на самом деле оказался прокурором Аграбада. Он зачитал постановление трибунала, в котором говорилось, что Сянь Тьен, гражданин Авалона, проникший на планету Новый Кувейт, входящую в Федерацию Инея, представил документы, по которым он являлся охранником личного представителя Императора, прибывшего на Новый Кувейт с посольской миссией.
     Однако, будучи принятым со всем свойственным Федерации гостеприимством, гражданин Сянь Тьен отплатил злом за добро. Тайно покинув отведенный ему номер в гостинице, он проник на территорию столичного центра водоснабжения и был задержан охраной при попытке отравить очистные сооружения. Дальнейший анализ показал, что в пронесенной им пробирке находился штамм язвенной чумы, страшного заболевания, которое погубило бы миллионы жителей Нового Кувейта. Расследование также установило, что Сянь Тьен является так называемым фагом, членом тайной террористической группы, подчиняющейся лично Императору. По решению трибунала диверсант Сянь Тьен лишен дипломатической неприкосновенности и приговаривается... - тут толпа вообще забыла, как дышать, - к смертной казни через повешение. Каковое повешение и будет осуществлено путем помещения шеи Сянь Тьена в петлю на прочном канате стометровой длины, другой конец которого закреплен на судебном флаере, который находится на высоте сто метров и по команде прокурора наберет высоту двести метров...
     Все слова прокурора были понятные, но очень неуклюжие, как в старых исторических хрониках. И голос тоже был торжественный и мрачный, как в старых фильмах.
     Потом прокурор спросил Сянь Тьена, есть ли ему что сказать и не хочет ли он высказать свое последнее желание - попросить сигарету, алкоголь, наркотик или помощь священника любой общепризнанной конфессии.
     Фаг глянул на него, покачал головой и снова стал смотреть над толпой.
     Лион уткнулся лицом мне в плечо, и я понял, что он не будет смотреть на казнь. Сейчас он был совсем не такой, как утром, когда дрался с мальчишкой из колледжа.
     Вперед выступил еще один штатский, и толпа разразилась рукоплесканиями.
     Оказалось, что этот человек средних лет - и есть султан, правитель Нового Кувейта. Он немного порассуждал о вероломстве, милосердии и справедливости, а потом сказал, что все хорошо обдумал и решил не пользоваться своим правом помилования.
     Толпа зааплодировала.
     И вдруг все принялись так орать, что даже Лион повернулся к помосту. Ясно было, что это еще не казнь, что это нечто совсем другое, но, может быть, это важнее любого правосудия.
     А из-за спин штатских вышла вперед невысокая женщина в простом длинном платье, высоких кружевных перчатках и с вуалью на лице.
     - Владетельница! - завопил Лион с восторгом. - Госпожа президент!
     Толпа бушевала.
     Меня чуть не сбили с ног - так все напирали к помосту. Рядом и кричали, и плакали, и смеялись от восторга. Женщин и детей - все-таки дети в толпе тоже были - поднимали на руках и сажали на плечи, чтобы они могли рассмотреть президента Инну Сноу получше. Меня внезапно тоже подняли на руки, и я оказался на широченных плечах какого-то солидного мужчины с перекошенным от восторга лицом. Он плакал и смеялся одновременно.
     - Смотри, малец! - крикнул он мне. - Смотри, запоминай!
     И тут же, начисто забыв обо мне:
     - Госпожа президент! Госпожа президент!
     Делать было нечего. Я смотрел. Рядом какой-то хиленький на вид молодой парень точно так же поднял и усадил на плечи Лиона. Оглядевшись, я понял, что это всеобщий порыв - люди не только хотели посмотреть на Инну Сноу сами, но и помочь увидеть ее другим. Вот невдалеке подняли и держат на руках очень даже взрослого мужчину - он маленького роста, и ему было бы плохо видно.
     А мы еще собирались напасть и освободить Тьена!
     Какие же мы глупые и наивные... Эта толпа растерзала бы нас на части, на мелкие кусочки, на молекулы, только посмей мы напасть на людей, стоящих на помосте!
     - Что же ты молчишь, не стесняйся! - крикнул мне поднявший меня мужчина.
     И я не посмел молчать.
     - Инна Сноу! Инна Сноу! - стал кричать я. - Вла-де-тель-ни-ца! Гос-по-жа пре-зи-дент!
     Толпа безумствовала. Инна Сноу, подняв одну руку, приветствовала подданных.
     Потом она подняла вторую руку - и сразу же все замолчали.
     - Зло порождает зло, добро - добро, - сказала Инна Сноу. Ее голос тоже усиливали, но почему-то казалось, что она говорит почти шепотом. Очень задушевно и не с толпой - а только со мной. И еще голос как-то странно, но знакомо вибрировал, будто все время меняя интонации и тембр.
     - Владетельница... - прошептал я. И даже не услышал - почувствовал, как каждый на площади выдохнул это слово, как легкий гул прокатился по улицам Аграбада.
     - Этот человек пришел к нам со смертью. Страшной, мучительной смертью для каждого гражданина Аграбада. Я не боюсь за себя, ведь я не могу умереть. Но он принес смерть вам. Моим друзьям. Моим детям. И самое простое, самое справедливое, что возможно сделать, - это казнить человека по имени Сянь Тьен.
     Толпа молчала, толпа ждала. Инна Сноу посмотрела на Тьена - и отвернулась.
     - Но будет ли это настоящей справедливостью? Я хочу посоветоваться с вами. Этот человек - фаг. Генетически модифицированный убийца, террорист, выращенный в лабораториях Авалона. Он никогда не знал своих родителей. Его геном - мозаика из генов, собранных у десятков людей. С младенчества его учили убивать и предавать. Его лишили человеческих чувств, воспитали безжалостным и беспощадным, не способным ни любить, ни страдать. Он - лишь инструмент в руках трусливой продажной власти, чувствующей приближение своего конца. Да, Империя готова залить всю галактику потоками горячей человеческой крови, оставить нас беззащитными и истощенными перед лицом чужих рас. Но станем ли мы добавлять хотя бы одну лишнюю каплю крови в этот поток? Я понимаю, как мал шанс, что этот человек изменится. Но этот шанс есть. Можем ли мы позволить себе милосердие? Достаточно ли мы сильны? Верим ли в себя? Готовы ли прощать?
     Толпа молчала. И я молчал. Я не знал, как ответить. Надо было, чтобы владетельница подсказала, объяснила, чего я хочу - казни Тьена или милосердия.
     - Мы не ответим злом на зло, - совсем уж прошептала президент.
     Я вздрогнул и закрыл глаза, сообразив, о чем думаю. Что за наваждение? Она ведь говорит глупости, эта Инна Сноу! Это демагогией называется! Какое еще "зло порождает зло"? Не мог Сянь Тьен заразить всю планету смертельной болезнью, не стал бы он такое делать! Зачем для этого нужен человек-террорист? Бросил с орбиты маленькую ледяную капсулу, чтобы растаяла в воздухе над столицей, - и все! И вовсе фаги не бесчувственные и безжалостные! И не хочет Империя воевать ни с кем!
     Так почему же я начал думать так, как хочет Инна Сноу? Я же не отмороженный!
     Может быть, потому, что вокруг - десятки тысяч человек, думающих одинаково? Это словно поток. Не нужно никаких приборов, чтобы включить все мозги в одну цепочку, сделать их кусочками вычислительного механизма. Лишь будь в толпе. Смотри вместе с ней. Слушай вместе с ней. Кричи вместе с ней.
     И сразу расхочется думать.
     - Отпустим этого человека? - спросила Инна Сноу. Посмотрела вверх, на парящий флаер - темная вуаль легла ей на лицо, рисуя контуры. Толпа ахнула, будто желая рассмотреть лицо госпожи президента. - Пусть убирается к своим хозяевам, верный пес Императора. Пусть передаст им наше презрение, нашу волю, нашу силу. Отпустим?
     - Да! - взвыла толпа. У меня даже заломило в ушах. Мужик, подсадивший меня, прыгал будто ребенок и махал руками. Я начал заваливаться, он меня поддержал, ссадил и радостно крикнул:
     - Как она добра! Мальчик, как она добра! Как добра!
     - Ты псих с отмороженными мозгами, - сказал я. Он все равно ничего не слышал - тут же забыл обо мне и принялся махать руками. Вокруг бесновались. А на помосте уже снимали петлю с шеи Тьена, опускали вниз - прямо в толпу - деревянную лесенку.
     - Пусть уходит, - вновь сказала Инна Сноу. - Пропустите его, граждане. Не дотрагивайтесь до него. Пусть уходит на космодром, садится в свой корабль и улетает. Никто не должен коснуться его!
     Сянь Тьен терпеливо ждал. Ему разомкнули кандалы на руках и ногах. Он потер кисти, потом подошел к Инне Сноу. И что-то сказал. Слов не было слышно, а вот ответ владетельницы - да.
     - На меня не действует ваша психотехника. Я сниму вуаль в тот день, когда человечество скинет ярмо Императора и объединится в одну семью. Уходи, фаг. Уходи к своим хозяевам.
     Тьен пожал плечами. И неторопливо спустился с помоста. Толпа расступилась, освобождая вокруг него пятачок. Тьен огляделся. Пошел - и круг пустоты вокруг двинулся вместе с ним. Люди шарахались, будто фаг сам был болен язвенной чумой.
     Я не заметил, кто плюнул первым. Их сразу же стало слишком много - тех, кто плевал в Сянь Тьена, пытаясь попасть в лицо.
     Тьен будто не замечал плевков. Просто шел. Прямо на меня. И круг пустоты шел вместе с ним.
     Я дернулся, пытаясь уйти с его пути, но было уже поздно, толпа спрессовалась, и меня вытолкнуло прямо перед Тьеном - в беснующийся, орущий, плюющийся будто паршивые дети ряд. Взгляд Тьена скользнул по мне, ничуть не изменился, но я понял - он меня узнал.
     Набрав полный рот слюны, я плюнул в Тьена. И завопил:
     - Убирайся! Убирайся!
     Потом меня вынесло в сторону, круг сдвинулся. Я плюнул еще раз, в спину Тьену.
     Мне еще никогда не было так гадко.
     Значит, вот оно как - быть фагом?
     Стоять с петлей на шее, пока про тебя врут, нагло и беззастенчиво, играя словами и обвиняя во всех грехах, - это тоже "быть фагом"?
     Идти оплеванным через ревущую толпу, задыхаться в чужих слюнях?
     Плевать в лицо другу?
     А если бы это был Стась?
     Не хочу быть фагом!
     И ненавижу тех, из-за кого фагам приходится быть такими!
     Я все понимаю, я не маленький. Император тоже виноват, что слишком верит советникам и не борется с несправедливостями вроде тех, что у нас, на Карьере.
     А Инна Сноу, может быть, и впрямь хочет всем на свете добра и потому врет.
     Но то, что она сейчас сделала, - это не милосердие.
     Это подлость.
     Потому что она знала - в Тьена станут плевать. Она не казни для него хотела, потому что казнь одного человека - это и впрямь ничто, когда воюют планеты. Она хотела унижения для фагов. Империи, самого Императора.
     Когда она назвала Тьена псом Императора - она хотела войны. Ей для чего-то нужна настоящая война! И такая, чтобы агрессором выглядела Империя!
     Зачем же ей это нужно?
     - Тиккирей! - Лион схватил меня за локоть. - Я тебя п-потерял!
     Его всего колотило, будто больного. Толпа вокруг бурлила, а Лион накрепко вцепился в меня и смотрел с ужасом.
     - Ты понял теперь? Да? Понял? - кричал он.
     - Понял! - ответил я. - Лион, успокойся! Все уже кончилось!
     Да, для нас все кончилось. Для Тьена - только начиналось. Вечером мы увидели в новостях, каким он дошел до корабля - в живом коридоре, в круге пустоты, в харкающем человеческом кольце.
     Но сейчас мы крепко держались друг за друга, а нас мотало и мотало в толпе - вежливой, внимательной, заботливой толпе, где все готовы были поддержать двух мальчишек, которых иначе могли затоптать.

Глава 6

     На улице, по пути к колледжу, Лион немного успокоился. Только ругался без остановки:
     - Ты видел, как она толпу завела? А с нами она что сделала? Ты ведь тоже кричал, я слышал!
     - Она говорила особым образом, - объяснил я. - Фаги тоже так умеют... когда отдаешь приказы - и тебе подчиняются. Только фаги вроде бы не могут сразу целую толпу убеждать. И на нее совсем не подействовало... ты понял, что Тьен пытался заставить ее снять вуаль?
     - Ха, толпа! - презрительно фыркнул Лион. - Отморозки!
     - Я не отморозок, - поправил я. - Да и ты тоже. А мы кричали.
     Возле мусорной урны Лион заметил пустую банку из-под имбирного эля. Нагнулся было, чтобы подобрать, но передумал, воровато огляделся, скорчил гримасу и изо всех сил пнул банку. Банка загрохотала так противно, как умеют грохотать только пустые пластиковые банки.
     - Ну и глупо, - сказал я.
     Я шел, засунув руки в карманы, и мне вовсе не хотелось пинать банки, бить стекла и ругать президента Инну Сноу. Это глупо, это вроде братишки Лиона, что топтал машинку. А мы не просто дети, которым не нравится Федерация Иней и ее президент. Мы разведчики. Помощники фагов.
     - Императору надо воевать, - сказал вдруг Лион. Посмотрел на меня - лицо у него было будто каменное. - Ничего с ними не сделать. Ее все будут слушаться. Надо воевать.
     - А твои родители? - спросил я.
     Лион растерянно моргнул.
     - Они ведь будут воевать за Иней, - напомнил я. - За Инну Сноу. Твой братишка будет воевать, и сестренка. И твой отец пойдет на войну. А мать станет вкалывать на заводе или на шахте.
     - Я попрошу, чтобы их эвакуировали... и промыли им мозги, - жалобно сказал Лион. - Ну что, жалко разве фагам?
     - Фаги ничего не делают из жалости, - напомнил я. - Это только Стась немножко не такой, как все.
     - Тогда надо тебе улетать, - сказал Лион. - Все уже понятно. Будет война. Император таких оскорблений не стерпит, он хоть и старенький, но гордый. Ты улетай и расскажи всем, что мы поняли. А я останусь с родителями.
     - Ты останешься в колледже, - поправил я его. - И тоже ничего не сделаешь. Да и что мы поняли?
     - Что Инна Сноу хочет воевать с Империей, - сказал Лион.
     - Она что, дура? - спросил я. - Ты сам подумай, какой флот у Империи и какой у Инея! Сколько планет у Императора, сколько у Инны Сноу! Ну ладно, тут она всех отморозила, они за нее в огонь и в воду пойдут. Ну так с остальными этот фокус уже не пройдет! Радиошунты у всех отключены, программу просто так не запустить. Даже если зараженные остались, их теперь вылечат. Как она воевать собралась? У нее что, есть чудо-оружие? Какой-нибудь луч смерти, как в кино? Раз - и все звезды погасли, и все звездолеты сгорели...
     Лион поежился:
     - А если и впрямь есть? Может, она только повода ждет, чтобы Император первым напал?
     - Зачем?
     - Чтобы Чужие не считали ее агрессором, например. Я вот помню по своему сну, там ведь не только мы с Империей воевали, нам еще немного помогали халфлинги...
     Он осекся, с ужасом глядя на меня. Я схватил Лиона за плечи:
     - Ты это сказал фагам?
     - Н-не помню. Кажется...
     - Что "кажется"?
     - Кажется, сказал...
     - Блин, - только и смог я выдавить. - Вот в чем все дело! Она договорилась с Чужими! Может, и впрямь с халфлингами, а они же воинственные, как все недомерки. И когда Империя нападет на Иней, то халфлинги вступятся... у них военных кораблей до черта! И тут такая месиловка начнется!
     - Надо передать фагам, - сказал Лион.
     - Как? Письмо отправить на Авалон? - ехидно спросил я.
     - А что, можно и письмо... зашифрованное.
     - Еще бы кто-нибудь сказал нам шифр.
     Мы постояли, растерянно глядя друг на друга.
     А потом Лион сказал:
     - Слушай, какого черта нас отправили без всякой связи?
     - Стась говорил, что нас найдут.
     - Когда? И кто? Если мы и впрямь тут можем что-то ценное узнать, так почему нам не дали связи? Ну хоть какой-то! Условный знак, письмо какое-нибудь написать... да мало ли!
     - Они сами на нас выйдут, - упрямо повторил я. - Обязательно.
     Лион с сомнением покачал головой:
     - Все равно - это не правильно. Не должно было такого быть, Тиккирей!
     Но спорить о том, должны нам были дать связь с Авалоном или нет, мы могли хоть до бесконечности. Все равно это был бы пустой спор.
     Я был почти уверен, что вечером нас ждут проблемы. Ну, по меньшей мере Лиона обязаны были наказать!
     Но про драку никто не сказал ни слова и вообще к нам никто не подходил. В столовой нас накормили ужином, хотя время уже было позднее и в зале никого не осталось. В комнате на столах мы нашли к