вите хотя бы десяток лет  бесплотной  мыслящей
тенью, - с иронией сказал Гарлицкий,  -  Вы  увидите,  как  меняется  ваше
представление об опасности и реакция на нее. Я привык к  мысли,  что  могу
умереть в любой момент - и ничего не смогу сделать. И последние  недели  я
был наиболее спокоен за свое существование.
    - Так верите в способности Ким? - задал Алекс вопрос Шерлока Холмса.
    - Конечно! - Эдуард  развел  руками.  -  Верит  ли  архитектор-спец  в
возведенный им дом? Верит ли хирург-спец в правильность разреза? Верит  ли
боец-спец в точность прицела?
    - Ким - не кирпич в стене, а вы - не спец. Вы творец спецов.
    - И что с того? - Гарлицкий посмотрел на него с непониманием. - Всегда
и во все времена были те, кто стал спецами. Ломая свое тело,  ломая  душу.
Добавив одно,  убрав  другое.  Жалость?  Минус  жалость.  Интеллект?  Плюс
интеллект. Плюс семья - минус семья, плюс  друзья  -  минус  друзья,  плюс
родина - минус родина! Вся человеческая жизнь -  сплошная  борьба  за  эти
плюсы и минусы. Люди тратили десятки лет своей короткой  жизни,  метались,
отравляли существование окружающим - лишь для того,  чтобы  отыскать  свою
комбинацию плюсов и минусов. Я убрал эти муки. От рождения и до  смерти  -
спецы счастливы.
    - Потому что вы запретили им сложение и вычитание.
    Эдуард рассмеялся.
    - Алекс... Алекс. Вы получили от меня возможность решать все заново. И
что? Вы стали счастливее? Алекс молчал.
    - Вы лишились любви, той удивительной любви к своему кораблю, что дана
спецам. Что вы получили взамен, Алекс?
    Он не ответил.
    - Да  неужели  вы  думаете,  что  я  гнусно  скрываю  от  человечества
средство, возвращающее эмоции к ветхозаветным нормам? Бросьте! Все, в  чем
есть потребность, человечество создает. Если бы потребовалось - создало бы
и блокатор измененных эмоций. Да и только  ли  в  навязанных  нравственных
факторах все дело? Вот вы... приняли препарат. Ваша искусственно созданная
доброта и ответственность ушли. Что же помешало вам несколько минут  назад
выбросить гель-кристалл в вакуум или поджарить в микроволновке?
    Алекс посмотрел ему в глаза.
    - Я не наблюдал за происходящим внутри корабля, - уточнил Эдуард. - Вы
лишили меня этой возможности. Но я умею понимать  людей.  Ведь  вы  хотели
покончить со мной?
    -  Да.  Из-за  того,  что  вы  сделали  с  Ким.  Из-за  того,  что  вы
участвовали... уверен... так или иначе участвовали в заговоре.
    Гарлицкий покивал.
    - Конечно, конечно. Что я сделал с Ким! Ай-яй-яй. Я подарил ей  судьбу
великой  разведчицы,  диверсантки,  дамы  полусвета...  от  которой  будут
сходить с ума мужчины  и  женщины,  которая  станет  работать  на  десятки
разведок, о которой напишут книги  и  снимут  фильмы!  Сильные  мира  сего
станут заказывать своим детям столь  интересную  специализацию.  Маленькие
девочки будут играть в Ким Охара. Алекс, да вы и  представить  не  можете,
сколь увлекательная судьба  ждет  эту  девочку!  Сейчас  она  поможет  мне
обрести тело, потом я помогу ей. Нас обоих ждет интереснейшая жизнь в этом
большом и интересном мире! Хотя... - Он развел руками. - Вы можете все это
изменить.  Легко.  Я   советую   воспользоваться   вакуумом,   поджаренный
гель-кристалл страшно воняет, это  ведь  все-таки  органика.  Запах  будет
слишком похож на горелую человеческую плоть.  А  насчет  моего  участия  в
заговоре... вы тоже ошибаетесь.
    Он встал, потянулся, распрямляя несуществующее тело. Буркнул:
    - Так хочется услышать хруст в суставах... удариться локтем и  ощутить
боль... оцарапаться... Ну так что, Алекс? Как вы со мной  поступите?  Ваши
запреты на убийство сняты. Вы владеете своей психикой до конца.  Вот  она,
свобода!
    Алекс встал с песка. Горько улыбнулся. И кивнул Гарлицкому, прежде чем
выйти из гель-кристалла.
    Навсегда.

    Ким сидела в кресле, листала забытую на столе книгу. Когда Алекс  снял
терминал, она улыбнулась ему:
    - Дверь не была заблокирована, извини. Ты рассказал Эдгару, что у  нас
уже все хорошо?
    - Оставил это тебе.
    - Дай-ка...
    Он молча отдал девочке кристалл и нейропереходник. Ким подмигнула  ему
- прежде чем запустить руку под блузку и спрятать мир Эдуарда Гарлицкого в
собственное тело. Сказала:
    - Я уже сдала свой отчет. Холмс сказал,  что  часа  через  два,  когда
Джанет закончит первый реанимационный курс с Сей-Со, мы пойдем на посадку.
А Ханг спрашивал, можно ли будет ему пилотировать корабль?
    - Все можно, - ответил Алекс.
    - Вот, послушай... -  Ким  мимолетно  глянула  на  страницу,  отложила
книгу. У нее и впрямь была абсолютная память.
    - Не надо стихов, - сказал Алекс.
    - Что?
    - Стихов - не надо. Даже хороших.
    - Ты за что-то сердишься на меня? - помолчав, спросила Ким.
    - Нет, малышка. Все нормально.
    - Правда?
    - Скажи, ты по-прежнему меня любишь?
    Она задумалась.
    - Не бойся меня обидеть, - сказал Алекс. - Ты же  теперь  знаешь,  что
пилоты-спец не умеют любить.
    - Алекс... - Ким все-таки соскочила с кресла, подсела к  нему,  обняла
за плечи. - Алекс, милый. Я так тебя...
    Она замолчала. Виновато улыбнулась. Закончила:
    - Я так тебе благодарна. Ты помог, когда мне было очень плохо и  очень
трудно. Когда я была один на один против всего мира. Наверное, это судьба,
что мы встретились.
    Алекс обнял ее. Поцеловал в пахнущие чем-то теплым, летним,  цветочным
волосы. Ласково, без всякой страсти, на которую больше не имел права.
    - Хочется верить, что это была именно судьба, - согласился он.
    - Мне так хотелось, чтобы  ты  полюбил  меня.  Такой,  какая  я  есть.
Неопытной, глупой... Я из кожи вон лезла...
    - Прости.
    Ким провела  ладонью  по  его  лицу.  Спокойным,  уверенным  движением
умудренной опытом женщины.
    - Да ничего. Я же теперь все понимаю! Но нам ведь было весело, правда?
    Алекс улыбнулся:
    - Еще бы. "Котенок-царапка" - это было замечательно!
    Ким чмокнула его в щеку.
    - Ага. Алекс, я пойду, ладно?  Мне  надо  поговорить...  обсудить  все
детали.
    - Иди, малышка.
    Он даже довел ее до двери в коридор. Семь шагов,  а  все-таки  -  знак
уважения. И шлепнул по попе, заставив радостно взвизгнуть.
    - Да будь оно...  -  сказал  Алекс,  когда  дверь  сомкнулась.  Но  не
закончил фразы. Закатал рукав футболки, посмотрел на Беса.
    Чертенок сидел, уткнув голову в колени. Мордочки не было видно.
    Алекс теперь не нуждался в эмоциональном сканере, но все-таки ему было
приятно видеть Беса. Старого, верного друга.
    - Пробьемся, Бес,  -  сказал  он.  -  Мало  ли  смазливых  девчонок  в
Галактике? Чертенок не шевельнулся. Алекс подошел к терминалу.
    - Связь. Каюта Джанет Руэло.
    - Заблокировано... - с сожалением отозвалась сервисная программа.
    - Капитанский доступ, - поколебавшись, сказал Алекс.  -  Одностороннее
наблюдение.
    Возник экран.
    Джанет Руэло и Пак Генералов сидели на кровати. Джанет была  обнажена,
Пак - полураздет.
    -  По-прежнему  неприятно?  -  спросила  Джанет.  Она   держала   руку
Генералова на своей груди.
    - Не знаю... странно... - Пак глубоко вздохнул. - Ну почему она  такая
большая?
    - Так положено, - ласково сказала Джанет. - Расслабься.
    - Ты  пойми,  ведь  для  меня  это  -  извращение!  -  жалобно  сказал
Генералов. - Да еще Ким... то, что она сделала... это же...
    - У меня организм устроен более тривиально, - успокаивающе  поглаживая
его по косе, сказала Джанет. - Поверь. Ты хотел расширить  свой  жизненный
опыт? А если сейчас спешно не снять негативные впечатления - все  пропало.
Я думаю, мы начнем с чего-нибудь более привычного для тебя...
    Алекс  выключил  экран.  Постоял  секунду,  потом  захохотал.  Сказал,
обращаясь то ли к Бесу, то ли к самому себе:
    - Значит, блокируются генетически нарушенные эмоции? Оригинально...
    Он лег на койку, зевнул. Очень хотелось снова посмотреть на чертенка -
может быть, и тот смог  оценить  иронию  происходящего?  А  может  быть  -
по-прежнему сидел, пряча заплаканное лицо?
    Но в конце концов это ничего не меняло.

                                                                     КОДОН

    Это тоже было небо.
    Тянулись  от  горизонта  до  горизонта  зелено-белые  овальные  листы,
дрейфующие в воздухе на высоте трех километров.
    Облака, легкой дымкой клубящиеся под исполинскими кувшинками, казались
мелкой пыльцой, падающей с изнанки листов. Таинственный полумрак  окутывал
город, прикрытый от смертоносного светила живым щитом. Резвился  в  высоте
флаер, старательно избегая приближаться к драгоценному зеленому покрывалу.
Острые иглы небоскребов словно пригнулись, боясь  оцарапать  мягкую  плоть
растений. Медленный дрейф кувшинок был почти неощутим для глаз.
    Алекс смотрел в небо, и небо было неправильным.
    Небывалым.
    - Я не думал, что это действительно красиво, - сказал он.  -  Выглядит
так, будто над планетой повис огромный дракон с поросшей мхом чешуей.
    Лишь торговый автомат  у  ворот  госпиталя  слышал  его  слова.  Яркая
рекламная рожица на голографическом экране задумчиво нахмурилась.  Если  в
продаже и  были  чешуя  и  мох,  то  предлагать  их  электронный  продавец
благоразумно не стал.
    Тихий холл госпиталя был таким же умиротворяющим и уютным, как в любом
человеческом госпитале. Стены -  выкрашены  в  мягкие  цвета,  пол  покрыт
толстым ковром, свет приглушен. Японские или  же  выдержанные  в  японском
стиле гравюры изображали сцены из жизни первопоселенцев.
    Приблизившись к информационному терминалу, пилот набрал свои данные  и
цель визита.
    - Алекс Романов, вам разрешено краткое посещение,  -  вежливо  сообщил
терминал. - Ожидайте сопровождающего...
    - Дженни! - не дослушав робота, воскликнул он. Идущая по холлу женщина
в оливковом халате остановилась, удивленно посмотрела на пилота.
    Ее лицо осветилось удивленной улыбкой.
    - Йоко, мы обсудим это позже, - сказала она своей спутнице, совсем еще
юной девушке с признаками хирурга-спец.  Не  скрывая  своего  любопытства,
девушка оглядела пилота, хмыкнула и двинулась дальше.
    - Алекс? Какого... - женщина замолчала, понимающе  кивнула.  -  Она  в
полном порядке. С ней работали наши лучшие врачи.
    - Может быть, я хотел навестить тебя?
    - Очень смешно.
    Она покачала головой, подошла ближе.
    - Правда.
    - Если бы еще ты знал, что я вернулась в госпиталь. Ручаюсь, что  нет.
- Уотсон развела руками. - И даже если бы знал...
    Какое-то неловкое  молчание  повисло  в  воздухе.  Искрился  радужными
струями фонтан в центре холла, негромко журчала вода, прошли две  строгие,
собранные, тихие как привидения медсестры-спец в мягкой  обуви.  Беззвучно
пронеслись из приемного покоя носилки  с  постанывающим  больным,  молодой
парнишка-санитар,  сидя  в  откидном  креслице,  что-то  успокаивающе  ему
говорил.
    Если в  мире  и  существовало  более  неудачное  место  для  взаимного
подтрунивания, то найти его было бы сложно.
    - Разумеется, не знал. Прости за неудачную  шутку.  -  Алекс  виновато
развел руками. - Неужели надоело работать помощником следователя?
    Коснувшись его ладони, женщина мягко повлекла пилота за собой.

    Антисептическая обработка длилась  по  полной  программе,  пусть  даже
человеческие болезни и не были опасны для пациентки. В палату  их  пустили
лишь после пятиминутного цикла и тщательного контроля стерильности.  Такая
уж  это  была  пациентка,  что  планетарное   правительство   предпочитало
перестраховаться.
    Обнаженное тело, лежащее в реанимационной камере, по-прежнему походило
на  человеческое,  даже  средняя  пара  конечностей  казалась  розыгрышем,
проделкой неведомого шутника. Раненые руки и ноги уже выглядели нормально,
но наверняка регенерация сожженных плазмой суставов была еще впереди.
    Цзыгу открыла глаза и посмотрела на посетителей.
    Едва заметное  подобие  человеческой  улыбки  появилось  на  ее  лице.
Наверное, ей и впрямь было приятно увидеть их. Или же  бывшая  компаньонка
принцессы продолжала имитировать человеческие эмоции?
    - Третий день пытаюсь пробиться. Вышел из  следственного  изолятора  и
сразу поехал в госпиталь. - Алекс виновато развел руками.
    -  Шпашибо,  -  шепеляво  произнесла  представительница  чужой   расы,
наверное, единственная, находящаяся сейчас на человеческой территории.  Е„
язык уже подвергся восстановительному курсу,  но  говорить  было  все-таки
трудно. - Чушая благодарна шлугам...
    Улыбка превратила последнее слово в горькую иронию.
    - Всегда готовы услужить, Сей.
    Такую форму имени теперь суждено было носить  ей,  потерявшей  старшую
компаньонку. Видимо, навсегда. О возвращении  в  лоно  родной  цивилизации
тоже предстояло забыть. Юные особи "пчелок" выбирали  свой  путь  и  своих
спутниц раз и навсегда. Может быть, в этом была  сила,  а  может  быть,  и
слабость их цивилизации.
    Отстранив пилота, бывшая помощница следователя-спец  молча  подошла  к
больной, проверила какой-то датчик, удовлетворенно кивнула.
    - Рассказать про остальных с корабля? - Алекс почему-то надеялся,  что
это   будет   правильная   тема.   -   Интересно?   Навигатор,   ну,   тот
человек-мужчина, с косой и  раскрашенным  лицом,  уже  нанялся  на  другой
корабль... и не один, а с нашей женщиной-врачом.
    Алекс с удовольствием отметил тень эмоций на усталом, измученном лице.
    - Дикая шеншина...
    Едва шевеля поврежденным языком, она ухитрилась все-таки выразить свое
чувство.
    - Если забыть, что она спасла твою жизнь, - да.
    - Ты прав, человек. - Сей слабо кивнула. - Я не дершу зла. Чушие  были
для нее ишконным врагом, но она перештупила через шебя... Такое  могут  не
вше...
    - Охара уехала в неизвестном направлении, выкупив тело преступника.
    Чужую не заинтересовал этот факт, там много значивший для него. И юная
боец-спец, и кусок мяса, в который превратился убийца, были уже пройденным
этапом ее жизни.
    Так происходит всегда. Алекс подумал, что в общении двух особей, пусть
даже принадлежащих к одной расе и культуре, слова и  имена,  ключевые  для
одного, не значат ничего для собеседника, и наоборот. Такая странная  вещь
- речь, ведь если хочешь, ею можно выразить все, что угодно,  хоть  устно,
хоть на  бумаге...  Есть  только  большая  вероятность,  что  тебя  поймут
неправильно.
    Лишь тонкая нить слов связывает разумных  в  единое  целое,  позволяет
понимать друг друга. И как обидно,  что,  когда  раз  за  разом  пытаешься
сказать что-то действительно важное - понимания не  происходит.  Правда  у
каждого   всегда   своя,   и   пустячная   шутка   вызовет   внимание    и
заинтересованность,  а  твоя  боль  и  печаль  -  останутся  безответными.
Разумеется, исключения бывают, но чудовищно редко.
    - Она штала твоей первой штраштью, но шлишком пошдно...  -  неожиданно
сказала Сей, прикрывая глаза. - Так чашто бывает и у наш...
    - Я не знаю, как ты сумела это понять,  но  спасибо  тебе  за  это,  -
произнес пилот. Такого странного взгляда,  которым  его  наградила  бывшая
помощница следователя, он еще не встречал.  -  Единственный,  про  кого  я
ничего не знаю...
    - Моррисон уехал к морю, я выясняла. - Уотсон все не отводила от  него
удивленных и заинтригованных глаз. - Это  странно  звучит,  но  пилот-спец
решил заняться акванавтикой. Там  требуются  дельфиньи  пастухи,  водители
батискафов и лесники, ухаживающие за кувшинками. Очень  странный  поступок
для пилота... даже сообщали в новостях.
    - Ты уверена?
    - На все сто процентов. Если, конечно, его зовут Ханг. Идем, не  будем
утомлять нашу гостью, она уже дремлет...
    Тихо покинув палату, они вышли  в  коридор.  Разминулись  с  давешними
носилками, везущими своего пациента.
    - Ы-ы... -  в  беспамятстве  бормотал  больной,  а  санитар  шептал  в
переговорник:  -  Йоко,  пройдите   в   операционную   номер   семнадцать,
немедленно, пациент в тяжелом состоянии...
    -  Наверное,  тут  ответственность  не  меньше,  чем  в   космосе,   -
оборачиваясь  на  пациента,  сказал  Алекс.  -  Сплошные  нервы.   Тут   и
спецу-врачу трудно, а как ты справляешься?
    - Раздумываешь, не стать ли врачом? - улыбнулась его спутница.
    - Очень может быть... а тебя не вызовут на подмогу? -  поинтересовался
пилот.
    - Йоко справится, она хорошая девочка,  спец  к  тому  же...  В  нашем
госпитале сотни врачей. И мой рабочий день уже закончен.
    - Ты свободна сегодня вечером?
    - Ого! Годков десять назад я была бы польщена таким  вопросом  старого
космического  волка.  Если  бы  только  забыла  мамин  наказ  никогда   не
влюбляться в пилотов, не умеющих любить в ответ. - Дженни усмехнулась.
    Алекс невозмутимо ответил:
    - В том-то и дело, что я - умею.
    - Шутишь?
    - И да, и нет. Йоко, впрочем, тоже  милая  девочка...  но...  -  Резко
остановившись, пилот обнял ее. - Она - не в моем вкусе. Мне нравишься  ты,
и я очень боюсь, что начинаю влюбляться.
    Алекс смотрел серьезно, без улыбки. Недоверие в глазах женщины  начало
гаснуть.
    - Что с тобой случилось, пилот?  Таких,  как  ты,  надо  показывать  в
цирке! Очереди выстроятся. Спец, пилот-спец, умеющий любить!
    - Так и есть. Разумеется, это получилось не сразу. -  Алекс  улыбался,
от души наслаждаясь ее замешательством. - Некоторые думали, что  возникшее
умение угаснет само по себе. Если бы  так  произошло,  мне  было  бы  даже
легче. Но увы - я по-прежнему умею любить.
    Джанет растерянно пробормотала:
    - Алекс, ты говоришь слишком странные и серьезные вещи...
    Женщине трудно продолжать  спорить,  когда  ее  целует  нравящийся  ей
мужчина. Если судить по реакции Джанет - так оно и было.
    - Любовь - это странная вещь, ее чувствуешь сразу, - сказал пилот,  на
миг отрываясь от ее губ.
    - Я чувствую. Но это невозможно!
    - Если сомневаешься, назначь мне испытательный срок.

    Госпиталь, как и положено, располагался на окраине города.  От  ворот,
где стояли прокатные машины, они  пошли  пешком.  Самое  смешное,  что  не
сговариваясь: обоим хотелось пройтись.
    Алекс смотрел в небо.
    Может быть, ему придется увидеть еще сотни планет,  да  и  повидал  он
немало. Отчего же  каждое  небо-такое  странное  и  удивительное?  Горящие
облака Омелии, летающие кувшинки Зодиака, пыльные смерчи Нангиялы...
    Алекс задумчиво сказал:
    - Кажется, я  все-таки  останусь  пилотом.  И  поэтому  тебе  придется
освоить работу космоврача. Уотсон засмеялась
    - Жаль, тебя не слышит мой  бывший  босс.  Разумеется,  он  немедленно
начал бы выяснять причины твоего странного поведения.
    Алекс покачал головой:
    - Знаешь, у меня есть предчувствие, что он сменит работу. Может  быть,
станет музыкантом. Если уже не стал.
    - С чего ты взял?
    - Такое предчувствие.
    Интрига - это старое и безотказное оружие. Только теперь пилот  понял,
что это такое -  всерьез  ухаживать  за  женщиной,  увлекать,  заманивать,
добиваться любви... а не предаваться быстрому и беззаботному  сексу.  Если
это была часть любви - то она ему нравилась.
    - Похоже, тебе требуется помощь не по моей специальности.  Ольга,  моя
подруга, замечательный психотерапевт-спец, и  возьмет  недорого.  Выписать
тебе направление? К концу года будешь как новенький. -  Уотсон  улыбалась,
но говорила серьезно.
    - С этой болезнью она не справится.
    Уотсон долго смотрела ему в глаза, прежде чем поняла, что это правда.

    Какое далекое это небо, если лежать на траве...
    Обнаженное женское тело, ее запах, ее руки, ее растерянные поцелуи...
    Небо накрыло их тысячами плывущих кувшинок, живым и нежным пологом.
    Если сдернуть его - то там будет  не  только  обжигающий  свет  белого
солнца, там будут еще и звезды.
    Целое небо звезд.
    Москва, январь-июнь 1999 г.



   Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
   КАЛЕКИ





Анонс

     "Мир, который я впервые