тствие. Я заметил, что каждая тычинка -
как я их назвал - заканчивается  ярким  голубым  пятнышком.  Они  напоминали
сверкающие   сапфиры    или    голубые    глазки    на    мантии    устрицы.
Светочувствительные, но еще не способные  формировать  настоящие  зрительные
образы.  У  меня  на  глазах  их  яркий  голубой  цвет  потускнел,   сапфиры
превратились в обычные невзрачные камешки.
   Я уже знал, что следует делать. Кабель тысячеваттной лампы  свисал  почти
до земли. Я дернул несколько раз, и света не стало. Я боялся,  что  опоздал.
Несколько минут ничего не происходило. Тогда я  подошел  к  окружавшей  меня
стене переплетенных ветвей и ударил ее ногой.
   Существо медленно двинулось, отступая к Каналу. Света было достаточно - я
прекрасно все видел. В  небе  сияли  Ганимед  и  Каллисто,  Юпитер  выглядел
гигантским узким серпом с большим пятном полярного сияния на ночной стороне.
   Я проводил его до самой воды, подбадривая пинками,  когда  оно  замедляло
движение...  Хрупкие  льдинки  хрустели  у  меня  под  ногами...   Казалось,
приближаясь к Каналу, оно набирается  сил,  будто  знает,  что  возвращается
домой. Интересно, выживет ли оно, чтобы расцвести  вновь."  "Оно  исчезло  в
воде, оставив еще несколько мертвых личинок на чуждой  ему  суше.  Несколько
минут вода кипела, пока спасительный слой льда не отделил ее от  вакуума.  Я
пошел назад к кораблю..." "Доктор Флойд,  у  меня  две  просьбы.  Когда  это
существо классифицируют, надеюсь, его назовут моим именем.  И  еще  -  пусть
следующая экспедиция доставит наши останки на  родину.  Юпитер  оборвет  мою
передачу через несколько минут. Я повторю рассказ, когда связь снова  станет
возможна - и если выдержит мой скафандр."
   "Внимание,  говорит  профессор  Чанг  со  спутника  Юпитера   -   Европы.
Космический корабль "Цянь" погиб. Мы совершили посадку возле Большого канала
и установили насосы на его краю..."
   Внезапно голос исчез, вернулся на миг и угас, поглощенный шумами, на этот
раз окончательно. Никто больше не услышит профессора  Чанга;  однако  теперь
устремления Лоуренса Тсунга были окончательно направлены в космос.

Глава 6
Озеленение Ганимеда

   Рольф Ван-дер-Берг был именно тем человеком, который  оказался  в  нужный
момент в нужном месте.
   Именно тем человеком он был потому, что как африкаанер, сын  беженцев  из
Южно-Африканской  Республики,  и   прекрасный   геолог   удовлетворял   всем
необходимым требованиям. Он находился в том  месте  Солнечной  системы,  где
больше всего нуждались в его талантах; этим местом  была  самая  большая  из
юпитерианских лун - третья по отдаленности от планеты.  Самой  ближней  была
Ио, далее следовали Европа, Ганимед и Каллисто.
   Время тоже имело значение, хотя и не  столь  большое.  Дело  в  том,  что
интересующая информация была получена более десятилетия назад и хранилась  в
памяти компьютера, подобно бомбе замедленного действия. Ван-дер-Берг впервые
столкнулся с ней лишь в 2057, ему потребовался целый  год,  дабы  убедиться,
что он не сумасшедший, и только в 2059 он  незаметно  изъял  эти  данные  из
электронной  памяти,  опасаясь,  что  подобное  открытие  придет  в   голову
кому-нибудь еще. Только после этого он смог целиком отдаться решению главной
проблемы: что делать  дальше?  Как  часто  бывает,  началось  все  с  самого
тривиального случая, не имеющего никакого отношения к работе  Ван-дер-Берга.
Его задача, задача сотрудника  Планетной  группы  инженеров,  заключалась  в
изучении и регистрации природных ресурсов  Ганимеда;  никакого  отношения  к
наблюдению за соседней луной, высадка на которую к тому же  была  запрещена,
он не имел.
   Однако Европа оставалась загадкой, которую никто - не  говоря  уже  о  ее
ближайших соседях - не мог выбросить из  головы.  Каждые  семь  дней  Европа
проходила между Ганимедом и сверкающим  мини-солнцем,  которое  раньше  было
Юпитером. При этом возникали затмения, продолжавшиеся до двенадцати минут. В
точке, ближайшей к Ганимеду, Европа казалась чуть меньше Луны, наблюдаемой с
Земли, но на  противоположной  стороне  орбиты,  на  максимальном  удалении,
уменьшалась вчетверо. Затмения нередко являли собой впечатляющее зрелище. За
несколько мгновений до  того,  как  Европа  пересекала  воображаемую  линию,
соединяющую Ганимед с Люцифером, она становилась зловещим  черным  диском  в
кольце малинового огня - это свет нового  солнца  преломлялся  в  атмосфере,
созданной его теплом.
   Менее чем за половину человеческой жизни  Европа  преобразилась.  Ледяной
панцирь на полушарии, постоянно обращенном в  сторону  Люцифера,  растаял  и
образовал второй океан в Солнечной системе. В течение десяти лет он  пенился
и кипел,  испаряясь  в  пустоту  космического  пространства,  пока  не  было
достигнуто равновесие. Теперь у Европы  появилась  атмосфера  -  тонкая,  но
ощутимая, хотя и не пригодная для  жизни  людей.  Она  состояла  из  водяных
паров, сернистого водорода, двуокиси углерода, а также содержала серу,  азот
и различные редкие газы.  И  хотя  не  совсем  правильно  окрещенную  Ночную
сторону по-прежнему покрывал толстый слой вечного льда,  территория,  равная
по размерам Африке, могла похвастать  умеренным  климатом,  жидкой  водой  и
несколькими далеко разбросанными островами. Вот примерно и все, что  удалось
разглядеть с помощью телескопов, находящихся на земной орбите. Когда  первая
крупная экспедиция в 2028 году отправилась  к  юпитерианским  лунам,  Европа
была уже  затянута  плотной  мантией  облаков.  Осторожное  радиолокационное
зондирование лишь продемонстрировало, что одна ее сторона  покрыта  сплошным
океаном, тогда как другая -  не  менее  сплошным  льдом.  Европа  продолжала
сохранять репутацию обладательницы самой плоской поверхности в недвижимости,
принадлежащей Солнечной системе.
   Однако через десять  лет  положение  изменилось:  на  поверхности  Европы
произошли коренные перемены.  Там  появилась  одиноко  стоящая  гора,  почти
равная по высоте Эвересту, которая выпирала  сквозь  льды  сумеречной  зоны.
По-видимому,  вулканическая  деятельность  -  подобно  той,  что  непрерывно
происходила на  соседней  Ио,  -  вытолкнула  вверх  эту  гигантскую  массу.
Катализатором мог стать усилившийся тепловой поток, испускаемый Люцифером.
   Но это простое и очевидное объяснение вызвало  ряд  вопросов.  Гора  Зевс
представляла собой не обычный вулканический конус, а неправильную  пирамиду;
радиолокационное сканирование не смогло обнаружить ничего похожего на потоки
лавы, характерные для вулкана. Судя по невыразительным фотографиям,  которые
удалось получить с Ганимеда во время секундных прояснений, когда  на  Европе
расходились облака, можно было предположить,  что  гора  сложена  изо  льда,
подобно окружающему ее ледяному ландшафту. Как бы то ни было,  возникновение
горы  Зевс  сопровождалось  мучительными  страданиями  для  небесного  тела,
поскольку весь  рисунок  разбитых  льдин  на  Ночной  стороне  Европы  резко
изменился. Один смелый ученый выдвинул теорию, согласно  которой  гора  Зевс
представляет собой "космический айсберг" -, космический обломок, упавший  на
Европу  из  окружающего  пространства;  исковерканная  поверхность  Каллисто
свидетельствовала о том, что подобное случалось  в  отдаленном  прошлом.  На
Ганимеде эта теория не вызвала  особого  восторга  -  у  будущих  колонистов
проблем и  так  было  предостаточно.  Они  с  облегчением  вздохнули,  когда
Ван-дер-Берг убедительно опроверг эту теорию: ледяная масса  такого  размера
обязательно раскололась бы  при  столкновении,  а  не  случись  этого,  сила
тяжести на Европе, пусть и небольшая, быстро привела  бы  к  ее  разрушению.
Измерения, произведенные с помощью  радиолокационных  наблюдений,  показали,
что, хотя действительно происходило  медленное  погружение  горы,  форма  ее
ничуть не изменилась, а значит, гора не могла быть сложена изо льда.
   Разумеется, было бы просто разрешить сомнения  -  стоило  только  послать
всего лишь один зонд через облачную мантию Европы. Но, к сожалению,  что  бы
ни скрывалось под сплошным серым покрывалом, оно не поощряло любопытства.
   ВСЕ ЭТИ МИРЫ - ВАШИ, КРОМЕ ЕВРОПЫ.
   НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ВЫСАДИТЬСЯ НА НЕЕ Последнее сообщение с космического корабля
"Дискавери",  переданное  перед  самой  его  гибелью,  не  было  забыто,  но
бесконечные  споры  о  его  толковании  продолжались.  Относилось  ли  слово
"высадиться" к автоматическим станциям или только пилотируемым  кораблям?  А
как  квалифицировать  пролет  вблизи  Европы   пилотируемого   корабля   или
автоматической станции? Или запуск зондов,  плавающих  в  верхних  слоях  ее
атмосферы, подобно воздушному шару?
   Ученым не терпелось узнать как можно больше,  но  широкая  общественность
явно колебалась. Стоит ли связываться с  силой,  запросто  взорвавшей  самую
большую планету Солнечной системы? Кроме того, на  исследование  и  освоение
Ио,  Ганимеда,  Каллисто  и  десятков  небесных  тел  поменьше   потребуются
столетия; Европа может и подождать. Вот  почему  Ван-дер-Бергу  неоднократно
рекомендовали не тратить  драгоценное  время  на  исследования,  не  имеющие
практического значения, в то время как на Ганимеде был непочатый  край  дел.
Где найти углерод-фосфор-нитраты для гидропонных  ферм?  Устойчив  ли  откос
Барнарда? Насколько велика опасность грязевых оползней во Фригии?  (Подобные
вопросы задавались без конца...) Но Ван-дер-Берг заслуженно  унаследовал  от
своих  предков-буров  репутацию  упрямца:   даже   занимаясь   бесчисленными
вопросами жизни на Ганимеде, он не переставал  поглядывать  через  плечо  на
Европу.
   И вот однажды мощный шторм, сорвавшийся с Ночной  стороны,  на  несколько
часов разорвал пелену облаков над горой Зевс.

Глава 7
Перелет

   "И я оставляю все, что еще у меня оставалось..." Из каких  глубин  памяти
всплыла  именно  эта  строка?  Хейвуд  Флойд  закрыл   глаза   и   попытался
сосредоточить  мысли  на  прошлом.  Да,  конечно,   это   был   отрывок   из
стихотворения - но после колледжа он не прочел ни единой поэтической строфы.
Да и в колледже не увлекался  поэзией  и  не  читал  стихов,  разве  что  на
кратковременном семинаре по английской литературе.
   Поскольку об этой строчке больше ничего не известно, бортовому компьютеру
понадобится  немало  времени,  чтобы  отыскать  стихотворение  среди   массы
произведений английской литературы, - не меньше десяти минут. Но прибегать к
помощи компьютера нечестно (да и недешево), и  Флойд  решил  принять  вызов.
Стихотворение, конечно, о войне - но о какой? В двадцатом веке их  было  так
много...
   Он все еще  копался  в  тумане  воспоминаний,  когда  пришли  гости.  Они
двигались с медленной, грациозной легкостью людей, длительное время  живущих
в мире,  где  сила  тяжести  вшестеро  меньше  земной.  Население  "Пастера"
делилось  на  группы  в  зависимости   от   так   называемой   "центробежной
стратификации":  некоторые  из  обитателей  госпиталя  никогда  не  покидали
центральную часть станции, где господствовала невесомость, тогда как другие,
кто  все  еще  надеялся  вернуться  на  Землю,  предпочитали  внешнюю  часть
гигантского, медленно вращающегося диска, где сила тяжести  почти  равнялась
земной.
   Джордж и Джерри были самыми старыми  и  близкими  друзьями  Флойда,  хотя
между ними было весьма мало общего. Оглядываясь на свое бурное прошлое - две
женитьбы, три официальные и две неофициальные связи, троих детей,  -  он  не
раз завидовал прочным узам дружбы, связавшим Джорджа и Джерри,  на  которую,
по-видимому, никак не  влияли  посещения  "племянников",  время  от  времени
прилетавших с Земли или Луны.
   - Неужели вам никогда не приходила мысль разойтись?  -  шутя  спросил  он
однажды.
   Джордж, прославленный дирижер, известный своим эмоциональным,  но  весьма
серьезным мастерством, что сыграло немалую роль  в  возрождении  интереса  к
симфонической музыке, ничуть не растерялся.
   - Разойтись - никогда, - последовал мгновенный ответ, -  а  вот  убить  -
неотступно.
   - Чепуха, он никогда не осмелится, - огрызнулся Джерри. -  Себастьян  тут
же проболтается.
   Себастьян  -  красивый  и  разговорчивый  попугай,  которого  им  удалось
провезти на станцию после длительной борьбы с  госпитальным  начальством,  -
умел не  только  разговаривать,  но  и  воспроизводить  вступительные  звуки
скрипичного концерта Сибелиуса, исполнение которого - не без помощи  Антонио
Страдивари - сделало Джерри знаменитым полвека тому  назад.  И  вот  настало
время расстаться с Джорджем, Джерри и Себастьяном -  может  быть,  всего  на
несколько недель, а может  -  навсегда.  С  остальными  друзьями  Флойд  уже
попрощался, и организованные  им  вечеринки  нанесли  немалый  урон  винному
погребку станции. Вечер, который он собирался провести с Джорджем и  Джерри,
был последним. Арчи -  робот-секретарь  старинной,  но  все  еще  безупречно
действующей модели - был уже запрограммирован  давать  на  все  сообщения  в
адрес Флойда соответствующий ответ или, если сообщения окажутся срочными или
будут носить личный характер, пересылать их на борт "Юниверс". После  многих
лет грустно лишиться возможности говорить с милыми сердцу  людьми,  зато  он
будет избавлен от нежелательных собеседников. После нескольких  дней  полета
прямой разговор станет невозможным, и все сообщения будут передаваться  либо
в записи, либо телетекстом.
   - Мы думали, ты друг, - посетовал Джордж. - А  ты  взял  и  подложил  нам
свинью - назначил своими душеприказчиками, к тому же не оставив ничего,  чем
можно распоряжаться.
   - Не беспокойтесь,  будут  и  сюрпризы,  -  улыбнулся  Флойд.  -  А  Арчи
позаботится о мелочах. Вам лишь придется следить за приходящей в  мой  адрес
почтой, и то если ему что-нибудь окажется непонятным.
   - Если будет непонятно ему, то уж нам тем более. Что  мы  знаем  о  твоих
научных обществах и подобной чепухе?
   - Они сами о  себе  позаботятся.  Вы  только  присмотрите,  чтобы  в  мое
отсутствие при уборке здесь не переворачивали все вверх дном, а  если  я  не
вернусь, перешлите личные вещи - в основном это реликвии  семьи.  Семьи!  Он
прожил так долго, что она  вызывала  у  него  и  чувство  боли,  и  приятные
воспоминания.
   Прошло  шестьдесят  три  года  -  шестьдесят  три!  -   как   погибла   в
авиакатастрофе Марион. Сейчас он чувствовал себя виноватым - ведь он  совсем
забыл о горе, которое  испытал  тогда.  Теперь  это  было  в  лучшем  случае
отдаленным, смутным воспоминанием.
   Если бы Марион не погибла, как  сложились  бы  их  отношения?  Сейчас  ей
исполнилось бы сто лет...
   И две маленькие девочки, которых он когда-то так любил,  стали  любезными
седовласыми незнакомками лет семидесяти. У них были свои  дети  -  и  внуки!
Флойд припомнил, что в этой семейной ветви сейчас девять человек: без помощи
Арчи он не смог бы даже назвать их имена. Тем  не  менее  на  Рождество  все
вспоминали о нем - если не из родственных чувств, то из чувства долга.
   Его вторая семья помнилась, конечно, гораздо отчетливее - подобно  новому
тексту  на  листе  средневекового  палимпсеста.  Она  тоже  распалась  около
пятидесяти лет назад, где-то между Землей и Юпитером. Хотя он рассчитывал на
примирение с женой и  сыном,  из-за  торжественных  церемоний,  связанных  с
возвращением на Землю, времени хватило всего лишь  на  короткую  встречу,  а
потом, после несчастного случая, Флойд оказался на "Пастере".
   Встреча оказалась неудачной; то же можно сказать и о втором свидании,  на
которое пришлось потратить немало средств и  усилий,  -  оно  состоялось  на
борту космического госпиталя, в этой самой каюте. Крису было тогда  двадцать
лет, и он только женился; единственное, что объединяло Флойда и Каролину,  -
это недовольство его выбором. Тем не менее Елена оказалась  хорошей  матерью
маленькому Крису, родившемуся всего через месяц после  свадьбы.  Даже  после
катастрофы на Копернике, когда появилось так  много  молодых  вдов,  она  не
потеряла голову.
   Была какая-то жестокая ирония в том, что космос отнял отцов у обоих - и у
Криса-старшего,  и  у  Криса-младшего,  -  хотя  и  при  совершенно   разных
обстоятельствах.  Флойд  ненадолго  вернулся  к  своему  восьмилетнему  сыну
совершенным незнакомцем. Крису-младшему повезло больше - свои первые  десять
лет он провел с отцом, и только потом  утратил  его  навсегда.  А  где  Крис
сейчас? Ни Каролина, ни Елена, тесно привязавшиеся теперь друг к  другу,  не
знали, на Земле он или в космосе. Но это было в порядке вещей; лишь почтовые
открытки со штемпелем "База Клавия" напоминали семье о первом  полете  Криса
на Луну. Открытка,  присланная  Флойду,  все  еще  висела,  прикрепленная  к
переборке, над его столом. Крису-младшему нельзя  было  отказать  в  чувстве
юмора  -  и  ощущении  истории.  Он  прислал  деду  открытку  со  знаменитой
фотографией монолита, возвышающегося над фигурками в космических скафандрах,
обступившими его в глубине разрытого котлована. Снимок был сделан в  кратере
Тихо более полувека назад. Из тех, кто был изображен  на  фотографии,  кроме
Флойда, уже никого не осталось в живых, да и сам монолит теперь находился не
на Луне. В 2006 году, после ожесточенных споров, его перевезли  на  Землю  и
установили перед зданием Организации Объединенных Наций; сходство между ними
казалось сверхъестественным. Монолит должен был напоминать людям, что они не
одиноки в безбрежном космосе; через пять лет, когда в небе  засиял  Люцифер,
напоминание стало излишним.
   Пальцы Флойда дрожали - иногда ему казалось, что правая рука отказывается
повиноваться, - когда он бережно снял открытку и  сунул  ее  в  карман.  Эта
открытка  будет,  пожалуй,  единственным  напоминанием  о  семье,  когда  он
поднимется на борт "Юниверс".
   - Двадцать пять дней - мы и глазом не успеем моргнуть, как ты  вернешься,
- заметил Джерри. - А правда, что с вами летит Дмитрий?
   - Этот казак! - фыркнул Джордж. - Я дирижировал его Второй симфонией  еще
в 2022 году.
   - Это когда первую скрипку стошнило при исполнении ларго?
   - Нет, тогда исполняли Малера, а  не  Михайловича.  К  тому  же  вступили
духовые инструменты, так что никто не заметил -  если  не  считать  беднягу,
игравшего  на  трубе,  -  ему  пришлось  на  другой  же  день  продать  свой
инструмент.
   - Ведь сочиняешь!
   - Конечно. Ладно,  передай  старому  прохвосту  мои  лучшие  пожелания  и
спроси, не забыл ли он того вечера в Вене. А кто еще летит с вами?
   - Ходят разные слухи о несчастных, которых завербовали против их воли,  -
заметил Джерри задумчиво.
   - Уверяю Вас, это немыслимое преувеличение. Каждый член  экипажа  отобран
сэром Лоуренсом; определяющими были интеллект, обаяние, красота, искра божия
или другое достоинство.
   - А  хоть  одно  из  этих  прекрасных  качеств  свидетельствует  о  твоей
незаменимости?
   - Коль скоро заговорили  на  эту  тему  -  нам  всем  пришлось  подписать
невеселое  обязательство,  снимающее  с  Космических  линий  Тсунга   всякую
ответственность. В пакете документов, между прочим, содержится и оно.
   - А нам удастся что-нибудь по нему получить? - поинтересовался  Джордж  с
надеждой в голосе.
   - Ничего - мои адвокаты утверждают, что  в  нем  предусмотрено  абсолютно
все. Тсунг обязуется доставить меня к комете Галлея  и  обратно,  обеспечить
питанием, водой, воздухом и каютой с прекрасным обзором.
   - А что требуется от тебя?
   - После возвращения я  должен  всячески  рекламировать  подобные  полеты,
выступить по телевидению, написать несколько статей - это очень  немного  за
столь  редкостную  возможность.  Ах  да,  во  время  путешествия  я   обязан
развлекать остальных пассажиров. Впрочем, как и они меня.
   - И каким же образом? Петь и танцевать?
   - Постараюсь увлечь избранное общество отрывками из  своих  воспоминаний.
Хотя  вряд  ли  сумею  составить  конкуренцию  профессионалам.  Ведь   среди
пассажиров будет Э