разумной жизни. В кратере Тихо мы нашли  закопанный  монолит  высотой  около
трех метров из очень прочного черного материала. Сейчас вы его увидите...
   Разинув от удивления рот, Боумен подался к экрану,  на  котором  возникла
глыба  ЛМА-1,  окруженная  людьми  в  скафандрах.  Ошеломленный   открытием,
которого он, как все, кого интересуют проблемы космоса,  ожидал  всю  жизнь,
Боумен почти забыл о своем отчаянно м положении. Впрочем,  удивление  быстро
сменилось другим чувством. Да, новость потрясающая, но при чем тут он? Ответ
мог быть только один! Боумен с трудом подавил лихорадочный бег мыслей, когда
на экране вновь появился Хейвуд Флойд.
   - Поразительнее всего  древний  возраст  находки.  По  бесспорным  данным
геологического анализа этому монолиту три миллиона лет. Значит, он попал  на
Луну, когда наши предки были еще примитивными питекантропами. По  прошествии
стольких веков было естествен но  счесть  монолит  инертным.  Однако  вскоре
после восхода Солнца он испустил необычайно мощный импульс  электромагнитных
колебаний. Мы полагаем, что этот импульс был лишь побочным продуктом, как бы
отражением какого-то неизвестного нам вида лучистой  энергии  ,  потому  что
одновременно  несколько  наших   космических   зондов   уловили   возмущение
необычного характера, направленно  распространившееся  через  всю  Солнечную
систему. Нам удалось с большой точностью проследить его направление. Луч был
нацелен на Сатурн. Сопос тавив все известные нам факты, мы пришли к  выводу,
что этот монолит представляет собой какое-то устройство связи, для  которого
солнечные лучи являются источником энергии  или  по  меньшей  мере  пусковым
сигналом. То обстоятельство, что монолит  генерировал  им  пульс  немедленно
после восхода Солнца, когда он впервые за три миллиона лет оказался открытым
для его лучей, вряд ли  можно  считать  совпадением.  Притом  и  зарыли  его
намеренно - в этом нет никаких  сомнений.  Для  него  был  выкопан  котлован
глубиной десять мет ров, глыбу поставили на дно и яму тщательно засыпали.
   Вас может заинтересовать прежде всего, как мы его нашли. Так  вот,  найти
этот монолит было очень легко - подозрительно  легко.  Его  окружало  мощное
магнитное поле, так что мы на него наткнулись сразу, едва начали орбитальную
магнитную разведку.
   Но зачем понадобилось закапывать на десять метров устройство,  работающее
на  солнечной  энергии?  Мы  рассмотрели  десятки  различных  гипотез,  хотя
понимаем,  конечно,  что  побуждения,   руководившие   существами,   которые
опередили нас на три миллиона лет,  могу  т  оказаться  для  нас  совершенно
непостижимыми.
   Признание получила простейшая и самая логичная теория. Но она вызывает  и
наибольшие опасения.
   Устройство, срабатывающее от солнечного света, укрывают в полной  темноте
только в том случае, если хотят знать, когда его  извлекут  на  свет.  Иными
словами, возможно, этот монолит - своего рода сигнал тревоги.
   И мы невольно его включили.
   Мы не знаем, существует ли еще цивилизация, которая оставила его на Луне.
Мы обязаны допустить, что существа, чьи машины могут работать, пролежав  три
миллиона лет в яме, способны создать не менее долговечное общество. И еще мы
вынуждены предположить , пока не убедимся в обратном, что эти существа могут
быть нам враждебны.  Часто  утверждают,  что  высокая  культура  обязательно
должна быть доброй, но мы не имеем права рисковать. Нужно  учитывать  также,
что, как многократно показывала история нашего мира, о  тсталые  расы  часто
гибнут от соприкосновения с более  высокими  цивилизациями.  У  антропологов
есть понятие - "культурный шок". Может быть, нам  придется  подготовить  все
человечество к такому шоку. Но мы не в силах даже  приступить  к  каким-либо
приготовлениям , пока не узнаем хоть что-нибудь о существах, побывавших  три
миллиона лет назад на Луне и, весьма вероятно, на Земле тоже.
   Поэтому ваша экспедиция представляет собой нечто большее, чем путешествие
ради новых открытий. Это вылазка, разведывательный  рейд  в  неизведанную  и
потенциально опасную страну. Группа под руководством доктора  Камински  была
специально обучена и подгот овлена для выполнения этой  задачи.  Теперь  вам
придется управляться одному... И наконец - относительно конкретного  объекта
вашего полета. Существование высших  форм  жизни  на  Сатурне  или  хотя  бы
возникновение их на какой-либо из его лун мы считаем невероятн ым. По нашему
плану намечалось обследовать всю систему; даже сейчас мы  надеемся,  что  вы
сумеете выполнить некоторую сокращенную программу. Но  для  начала,  видимо,
надо будет заняться Япетом, восьмым спутником Сатурна. Когда подойдет  время
заключительного маневра, мы решим, следует ли вам  поближе  познакомиться  с
этим  замечательным  небесным  телом.  Вы,  конечно,  знаете,  что  Япет   -
уникальное явление в Солнечной системе, но, как и все астрономы за последние
триста лет, вероятно, не очень-то им интересовались. Поэтому  позвольте  вам
напомнить: Кассини, открывший его в 1671 году, тогда же  обнаружил,  что  на
одной стороне своей орбиты Япет  в  шесть  раз  ярче,  чем  на  другой.  Это
соотношение совершенно необычно, и удовлетворительного объяснения ему  никто
так и не наш ел. Япет невелик - всего  около  тысячи  четырехсот  километров
диаметром, и диск его даже в лунные телескопы едва различим. Но на одной его
стороне как будто есть ярко светящееся и странно симметричное  пятно.  Может
быть, здесь существует какая-то связь с на шим открытием на Луне. Иногда мне
приходит на ум, что Япет вот уже триста лет сигналит  нам,  как  космический
гелиограф, а мы по своей глупости не способны понять его сигналы.
   Итак, теперь вы знаете свою истинную задачу и можете оценить всю важность
этой экспедиции. Мы все молим бога,  чтобы  вы  смогли  вооружить  нас  хоть
какими-то фактами для предварительного сообщения - нельзя без конца  держать
это в тайне.
   Мы не знаем пока, страшиться нам или  надеяться.  Мы  не  знаем,  что  вы
встретите там, на лунах Сатурна, - добро или зло... или, может быть,  только
развалины, в тысячи раз древнее руин Трои.

ЧАСТЬ V
К САТУРНУ

Глава 31
Жизнь продолжается

   Работа - лучшее утешение от  всяких  потрясений,  а  у  Боумена  ее  было
столько, что хватило  бы  на  всех  его  погибших  товарищей.  Предстояло  в
кратчайший срок привести корабль в состояние полной исправности,  начиная  с
самых важных систем, без которых и он, и корабль могли  погибнуть.  В  самую
первую очередь пришлось заняться системами жизнеобеспечения. Кислорода  было
утрачено очень много, но для одного человека оставшегося запаса  было  более
чем  достаточно.  Температура  и  давление  регулировались  в  основном   ав
томатически, и ЭАЛу редко приходилось вмешиваться в это.  Многие  из  высших
функций уничтоженного электронного мозга могли взять на себя  компьютеры  на
Земле, хотя сигнал теперь запаздывал так, что они лишь с  большой  задержкой
отзывались  на  изменения  обстан  овки.  Но  всякая  неполадка  в  системах
жизнеобеспечения, если  не  считать  крупной  пробоины  корпуса,  становится
опасной не сразу, до этого пройдет не один час, поэтому времени на  принятие
нужных мер хватит.
   Корабельные энергоустройства, навигационные приборы и движители не  имели
никаких повреждений. К тому же движители понадобятся  только  спустя  многие
недели, при сближении с Сатурном. Притом даже на таком удалении, без  помощи
бортового компьютера, Земл я все же могла руководить этими операциями.
   Правда, окончательная коррекция орбиты при  таком  способе  управления  -
дело нудное,  придется  не  спускать  глаз  с  приборов,  но  с  этим  можно
справиться.
   Самой тяжкой работой для  Боумена  было  извлечь  погибших  товарищей  из
саркофагов в карусели. ("Хорошо еще, что это были просто  сослуживцы,  а  не
близкие друзья", - подумал он. Они занимались вместе всего несколько недель.
Сейчас, вспоминая об этом, он понял, что и эти занятия  проводились  главным
образом для проверки на совместимость.) Когда он закрыл  наконец  опустевшую
гипотермическую камеру,  он  почувствовал  себя  чем-то  вроде  осквернителя
египетских гробниц. Теперь Камински, Уайтхед и Хантер долетят  д  о  Сатурна
раньше его, но не раньше Фрэнка  Пула.  Почему-то  эта  мысль  принесла  ему
странное, горькое удовлетворение.
   Он  не  стал  проверять,  уцелела  ли  после  аварии  система  управления
искусственным сном в оставшихся ячейках гипотермической  камеры.  От  этого,
возможно, в последнем счете будет зависеть его жизнь, но он решил,  что  это
дело подождет до выхода корабля на конечную орбиту. Мало ли что до  тех  пор
может случиться!
   Боумен подумал и о другой возможности: не сумеет ли он за  счет  жесткого
распределения запасов дождаться второго корабля, вовсе не прибегая к спячке?
Правда, следом возникал другой вопрос, куда более  трудный:  сможет  ли  он,
оставшись в живых, уцелеть также и психически... Он пытался прогнать  всякие
мысли о столь далеком будущем и сосредоточиться на  неотложных  задачах.  Не
торопясь,  занимался  уборкой  на  корабле,  проверял  работу  всех  систем,
обсуждал с Землей  различные  технические  затруднения  -  словом,  работал,
отводя на сон как можно меньше времени.
   В первые недели после аварии он лишь урывками мог  поразмыслить  над  той
великой тайной, навстречу которой неотвратимо нес его корабль, но  забыть  о
ней не мог ни на минуту.
   Наконец, когда на корабле  вновь  установился  будничный,  автоматический
ритм жизни, хотя эти будни и требовали от  Боумена  неусыпной  бдительности,
нашлось время изучить материалы, переданные Землей.  Не  раз  и  не  два  он
прокручивал видеозапись, сделанную , когда  монолит  ЛМА-1  впервые  за  три
миллиона  лет  приветствовал  восход  Солнца.  Он  смотрел  на   фигурки   в
скафандрах, толпившиеся вокруг, и не мог удержаться от  улыбки,  глядя,  как
смешно испугались они, когда монолит послал к  звездам  свой  сигнал,  мощью
элек тронного голоса парализовавший их радиосвязь.
   С тех пор черный монолит не проявлял никаких  признаков  активности.  Его
изолировали от света; затем осторожно  открывали  доступ  к  нему  солнечным
лучам, но никакой реакции не  последовало.  Вскрыть  его  или  надрезать  не
пытались, отчасти из сугубо научной осторожности, но в не  меньшей  мере  из
опасения возможных последствий. Магнитное поле монолита, которое помогло его
обнаружить, исчезло в то самое мгновение, когда раздался  сигнал.  Некоторые
специалисты высказали предположение, что это  поле  генерировалос  ь  мощным
током, который  циркулировал  в  каком-то  сверхпроводнике,  не  затухая  на
протяжении всех бесчисленных веков и сохраняя энергию до момента, когда  она
потребуется. Несомненно одно: в этой черной глыбе таился какой-то внутренний
источник энергии; коли чество солнечной энергии, поглощенное ею за  короткое
время, прошедшее после восхода солнца, не могло дать сигнал такой мощности.
   Бесконечные споры завязывались вокруг  одного  любопытного,  хотя,  может
быть, и не столь существенного обстоятельства.  Монолит  был  высотой  3,375
метра, а поперечное сечение его равнялось  1,5  х  0,375  метра.  Тщательные
замеры  показали,  что  отношение  сто  рон  этого  черного  параллелепипеда
составляло 1:4:9, то есть равнялось отношению квадратов  первых  трех  целых
чисел.
   Никаких убедительных объяснений этому найти не удалось, но  вряд  ли  тут
была  случайность  -  пропорции  были  настолько  точны,  что  самые  тонкие
измерения не могли найти в них погрешности. Вся современная техника Земли не
была бы в силах изготовить подобн ый блок, пусть даже абсолютно инертный, из
какого угодно материала с такой фантастической точностью, и мысль об этом не
способствовала   излишней   самоуверенности.   Геометрическое   совершенство
монолита воспринималось людьми как некий безмолвный вызов, оно по ражало  не
меньше,  чем  другие  свойства  загадочной  находки.  С   каким-то   странно
отрешенным интересом выслушал Боумен и запоздалые извинения Земли за  ошибки
в программе. В голосах, доносившихся из  Центра  управления,  ему  слышались
виноватые нотки, он  легко  мо  г  представить  себе,  как  там  обвиняли  и
попрекали друг друга те, кто отвечал за подготовку экспедиции.
   У  них  были,  конечно,  кое-какие   оправдания.   Например,   результаты
секретного исследования "Проект Барсум",  которое  по  заданию  министерства
обороны  США  провел  в  1989   году   факультет   психологии   Гарвардского
университета.  В  ходе  этого  эксперимента  по  упра   влению   социальными
процессами различным подопытным группам населения сообщали, что человечество
вступило  в  контакт  с  представителями   внеземной   цивилизации.   Многим
подопытным индивидам с помощью наркотиков,  гипноза  и  зрительных  эффектов
внушали, что они н епосредственно встретились с обитателями  других  планет,
так что их реакции можно было расценить как совершенно достоверные.
   В ряде случаев реакция оказалась весьма необузданной; видимо,  во  многих
людях, в остальном нормальных, очень сильна ксенофобия <Ксенофобия (греч.) -
враждебное  отношение  к  чужестранцам.>.  Учитывая   прошлые   "достижения"
человечества  по  части  судов  Лин  ча,  погромов   и   прочих   проявлений
"дружелюбия",  этому  не  стоило  бы  особенно  удивляться.  Тем  не   менее
организаторы эксперимента сильно встревожились, и  результаты  его  остались
неопубликованными. К тому же  выводы  исследования  были  подкреплены  пятью
известны ми случаями в XX веке, когда радиопередачи романа  Герберта  Уэллса
"Борьба миров" вызвали панику. При всем том  Боумен  иногда  подумывал,  что
особая  секретность  экспедиции  вряд  ли   объясняется   только   опасением
"культурного шока". Отдельные намеки, уловленные им в информации, полученной
с Земли, позволяли предположить, что кое-кто надеялся  извлечь  определенные
преимущества из первенства в  установлении  контакта  с  внеземным  разумом.
Боумену в его нынешнем положении, когда Земля выглядела тусклой  звездочкой,
по  чти  затерявшейся  в  лучах  Солнца,   подобные   соображения   казались
смехотворно ограниченными.
   Его куда больше заинтересовала - хоть теперь все это было  уже  позади  -
теория, объясняющая поведение ЭАЛа. Конечно, полной уверенности тут быть  не
могло, но у одного из двух компьютеров той  же  серии,  имевшихся  в  Центре
управления, удалось вызвать сх одный "психоз", и сейчас его упорно "лечили".
Так что объяснение можно было считать верным. Ошибку нашли, и больше она  не
повторится. Но если конструкторы ЭАЛа не сумели до конца  понять  психологию
своего  собственного  детища,  то  насколько  же  труднее   будет   добиться
взаимопонимания с совершенно чуждыми существами.
   Боумену казалась вполне убедительной теория доктора  Саймонсона,  который
считал, что прервать связь с Землей ЭАЛ  побудило  бессознательное  ощущение
виновности, вызванное конфликтом, заложенным в самой его программе. Хотелось
думать - правда,  доказать  это  уже  невозможно,  -  что  ЭАЛ  убил  Фрэнка
неумышленно. Просто он пытался уничтожить  улику:  ведь  если  бы  тот  блок
АЕ-35, который он объявил негодным, был проверен и оказался  исправным,  его
ложь была бы разоблачена. А потом, как любой не очень  ловкий  прест  упник,
запутавшийся в своих преступлениях, он просто испугался. А что такое  страх,
Боумен понимал лучше, чем ему хотелось бы, - за свою  жизнь  он  дважды  это
испытал. Первый раз, когда, еще мальчишкой, его унесла обратная волна прибоя
и он чуть не утонул. И еще раз, когда уже готовился  стать  астронавтом,  во
время  тренировки  поврежденный  манометр  показал,  что  кислород  кончится
прежде, чем он, Боумен, успеет добраться до базы. В обоих случаях  он  почти
утратил власть над собой; еще немного, и он превратился бы в клубок  бешеных
бесконтрольных импульсов. Оба раза он все же  сумел  вовремя  взять  себя  в
руки, но с тех пор хорошо понимал,  что  в  соответствующей  обстановке  под
воздействием  страха  любой  человек  может  потерять  голову.  Если   такое
случается с человеком, то могло случиться и с механическим разумом. И  поняв
это, Боумен ощутил, как отступает куда-то горечь и возмущение предательством
ЭАЛа. Впрочем, теперь это, так или иначе, уже в  прошлом,  а  его  заслонило
собою неведомое будущее со всеми таившимися в нем угрозами и надеждами.

Глава 32
Размышления о внеземных цивилизациях

   Если не  считать  торопливых  минут,  затрачиваемых  на  еду  в  камбузе,
который, по счастью, не пострадал, Боумен практически  дневал  и  ночевал  в
рубке управления. Отдыхая, он чутко дремал в своем кресле  и  поэтому  сразу
обнаруживал неполадки, едва первые  п  ризнаки  их  появлялись  на  приборах
пульта. По указаниям с Земли он на скорую руку смонтировал несколько  систем
аварийной сигнализации, и они работали вполне сносно.  Теперь  у  него  даже
появилась надежда живым долететь до Сатурна - впрочем, "Дискавери" доле  тел
бы туда все равно, неся его живого или мертвого.
   Ему некогда было любоваться красотами  космоса,  да  и  не  было  в  них,
казалось, никакой новизны, но предвкушение того, что ожидало впереди, подчас
отвлекало его даже от самых насущных забот о сохранении  собственной  жизни.
Там,  за  иллюминаторами,  прости  рался  Млечный  Путь  с   его   облачными
скоплениями звезд, такими плотными, что разум  отказывался  их  объять.  Там
сверкали огненные туманы созвездия Стрельца, мириадами своих солнц  навсегда
заслонившего от людского  взгляда  сердце  нашей  Галактики.  Устрашающей  ч
ернотой зиял Угольный Мешок, этот беззвездный  "провал"  в  пространстве.  И
альфа Центавра - ближайшее из  всех  чуждых  солнц,  "первая  остановка"  за
пределами Солнечной системы - сияла ему впереди.
   Именно эта звезда, хотя она уступала в яркости Сириусу и Канопусу, влекла
к себе взор и мысли Боумена всякий раз, когда он смотрел вперед.  Немигающий
блеск этой точки,  чьи  лучи  летели  к  нему  долгих  четыре  года,  служил
постоянным напоминанием о ярост  ных  спорах,  что  втайне  от  человечества
велись сейчас на Земле, доносясь до него редкими отголосками.
   Никто не сомневался, что между черной глыбой  ЛМА-1  и  системой  Сатурна
есть какая-то связь, однако ни один ученый не допускал мысли, что  существа,
создавшие этот монолит, зародились и живут там. Ведь Сатурн еще меньше,  чем
Юпитер, пригоден для органи ческой  жизни,  а  его  многочисленные  спутники
скованы вечной ледяной стужей космоса. Только один из них,  Титан,  обладает
атмосферой, да и та - лишь тонкая оболочка из ядовитого метана.
   А это означало, что существа, посетившие в  незапамятные  времена  земную
Луну, вероятнее всего, были гостями не только в околоземном пространстве, но
и вообще в нашей Солнечной системе. Они явились из  звездных  пространств  и
создали свои базы там, где им было нужно.  И  тут  возникал  другой  вопрос:
способна ли техника, пусть самая совершенная, преодолеть  чудовищную  бездну
пространства,  отделяющую  нашу  Солнечную  систему  от  ближайшего  чуждого
солнца?
   Многие ученые решительно отвергали такую возможность. Они утверждали, что
даже  "Дискавери",  самому  скоростному   из   всех   когда-либо   созданных
космических кораблей, потребуется двадцать  тысяч  лет,  чтобы  долететь  до
альфы Центавра, и миллионы лет, чтобы сколько-нибудь  заметно  углубиться  в
недра Галактики. И если даже когда-нибудь, в  далеком  будущем,  космические
двигатели достигнут необыкновенного совершенства, они все равно  остановятся
перед неодолимым барьером скорости света, которую не  может  превысит  ь  ни
один материальный объект. А раз это  так,  то  создатели  черного  монолита,
безусловно, жили под тем же Солнцем, что и человек,  и  если  в  исторически
обозримые времена  они  у  нас  не  появились,  значит,  вернее  всего,  уже
перестали существовать. Но было,  одн  ако,  заметное  меньшинство,