щения.  Спустя
несколько минут за пленкой серной пыли появились неясные  силуэты  Курноу  и
Браиловского.
   - Макс! Уолтер! Вы нас слышите? - позвала Таня  Орлова.  Оба  помахали  в
ответ, но этим и ограничились. Видимо, у них не было времени  на  разговоры;
зрителям  у  иллюминаторов  пришлось  набраться  терпения  и  следить,   как
зажигаются и  гаснут  огни,  отворяются  и  захлопываются  люки  "горохового
стручка", медленно поворачивается чаша главной антенны...
   - Алло, "Леонов"! - послышался наконец голос Курноу. -  Простите,  что  с
запозданием, но нам было некогда.
   Вот первые впечатления. Корабль в лучшем состоянии,  чем  я  предполагал.
Корпус цел, утечка воздуха ничтожна - давление восемьдесят пять процентов от
номинала. Воздух пригоден для дыхания, но его нужно будет  сменить.  Воняет,
как на помойке.
   С энергией полный порядок. Главный реактор стабилен,  батареи  в  хорошем
состоянии.  Почти  все  обесточено  -  то  ли  Боумен   догадался,   то   ли
предохранители сработали  сами.  Так  что  оборудование  не  пострадало.  Но
придется все хорошенько проверить, прежде чем врубать на полную катушку.
   - Сколько времени  на  это  уйдет?  Хотя  бы  на  основное  -  двигатели,
жизнеобеспечение?
   - Трудно сказать, шкип. Когда мы должны упасть?
   - Через десять дней, по последним оценкам.  Но  все  может  измениться  в
любую минуту - и в любую сторону.
   - Ну, а мы, думаю, управимся за неделю. Вытащим корабль из этой  чертовой
дыры.
   - Помощь нужна?
   - Пока нет. Сейчас  полезем  в  центрифугу,  проверять  подшипники.  Надо
запустить ее поскорее.
   - Простите, Уолтер, вы уверены, что это  так  срочно?  Гравитация  -  это
хорошо, но мы обходились и без нее.
   - Гравитация ни при чем, хотя и она не помешает.  Центрифуга  притормозит
вращение корабля.  Остановит  это  чертово  кувыркание.  Тогда  можно  будет
соединить шлюзы и не выходить в космос. Работа облегчится  по  меньшей  мере
раз в сто.
   - Отличная мысль, Уолтер. Вы что же, собираетесь состыковать мой  корабль
с этой... мельницей? А если подшипники заест и центрифуга встанет снова? Нас
разнесет в клочья.
   - Хорошо, оставим это на потом. Свяжусь при первой возможности.
   Кончались вторые сутки, когда Курноу и Браиловский, падая  от  усталости,
завершили  осмотр  корабля.   Их   отчет   весьма   порадовал   американское
правительство:  возникло  законное   основание   объявить   "Дискавери"   не
потерпевшим кораблекрушение, а "временно законсервированным  кораблем  США".
Теперь его требовалось расконсервировать.
   После подачи энергии  настала  очередь  за  воздухом.  Не  помогла  самая
тщательная уборка, вонь не исчезла. Как и  думал  Курноу,  она  исходила  от
продуктов, испортившихся после отказа холодильников. Однако он утверждал - с
самым серьезным видом, - что  запах  этот  весьма  романтичен.  "Я  закрываю
глаза, - говорил он, -  и  чувствую  себя  на  старинном  китобойном  судне.
Представляете, как благоухало на палубе  "Пеквода"?"  Все,  кто  побывал  на
"Дискавери", соглашались, что особого воображения на  это  не  требуется.  В
конце концов пришлось  стравить  воздух  за  борт.  К  счастью,  в  запасных
емкостях его оказалось достаточно. Весьма  приятный  сюрприз  таили  в  себе
топливные баки: там сохранилось около девяноста процентов  топлива,  взятого
на обратный путь. Аммиак,  выбранный  вместо  водорода  в  качестве  рабочей
жидкости, оправдал доверие. Конечно, водород был эффективнее, но он уже годы
назад испарился бы в космос,  несмотря  даже  на  холод  за  бортом.  А  вот
сжиженный аммиак остался почти целиком, и его вполне хватит для  возвращения
на околоземную орбиту. Или, по крайней мере, на окололунную. Но восстановить
контроль над  "Дискавери",  пока  он  вращался  наподобие  пропеллера,  было
невозможно. Сравнив Курноу и Браиловского с Дон Кихотом и Санчо Пансой, Саша
Ковалев выразил надежду, что их поход против  ветряной  мельницы  завершится
более  удачно.  Соблюдая  максимальную   осторожность,   с   многочисленными
перерывами и проверками, на центрифугу подали питание, и  громадный  барабан
разогнался, вновь отбирая вращение, отданное когда-то  кораблю.  "Дискавери"
исполнил серию сложных кульбитов, и в  конце  концов  его  кувыркание  почти
прекратилось. Двигатели ориентации  остановили  вращение  полностью.  Теперь
корабли, словно связанные,  летели  бок  о  бок:  крепкий  толстяк  "Леонов"
выглядел еще короче рядом со стройным  "Дискавери".  Переход  из  корабля  в
корабль упростился, но капитан Орлова и теперь  не  разрешала  соединять  их
физически. До грозной поверхности Ио оставалось совсем немного, и  никто  не
мог поручиться, что  не  придется  все-таки  бросить  судно,  ради  спасения
которого было израсходовано столько сил.
   Причина снижения "Дискавери" уже  не  составляла  тайны,  но  что  толку?
Всякий  раз,  проходя   между   Юпитером   и   Ио,   "Дискавери"   пересекал
ионизированный канал, соединяющий два небесных  тела  -  электрическую  реку
между мирами. Возникавшие в корпусе вихревые токи притормаживали корабль  на
каждом витке.
   Точно предсказать момент падения не удавалось - ток в  канале  менялся  в
широких пределах, подчиняясь неведомым законам Юпитера. Временами активность
планеты-гиганта резко увеличивалась, тогда над Ио бушевали  электрические  и
магнитные бури; их сопровождали полярные сияния. А корабли теряли высоту,  и
внутри них на какое-то время воцарялась нестерпимая жара.
   Поначалу это  удивляло  и  даже  пугало,  потом  все  объяснилось.  Любое
торможение ведет к нагреву; мощные токи превращали  корабль  в  своеобразную
электропечь. "Дискавери"  бросало  то  в  жар,  то  в  холод  на  протяжении
нескольких  лет  -  неудивительно,  что  продукты  на  борту   не   проявили
достаточной стойкости.
   До гноящейся поверхности  Ио,  похожей  на  иллюстрацию  из  медицинского
учебника, оставалось всего пятьсот  километров,  когда  "Леонов"  отошел  на
почтительное расстояние от "Дискавери" и Курноу  решился  включить  маршевый
двигатель. В отличие  от  допотопных  химических  ракет  из  кормовой  части
"Дискавери" не вырвалось ни дыма, ни пламени, но расстояние между  кораблями
начало увеличиваться - "Дискавери" набирал скорость. После нескольких  часов
маневрирования корабли отстранились от Ио на тысячу километров;  можно  было
передохнуть и подготовиться к следующему этапу.
   - Вы славно поработали, Уолтер,  -  сказала  борт-врач  Руденко,  обнимая
полной рукой усталые плечи Курноу. - Мы очень вами гордимся. И -  совершенно
случайно - разбила перед  его  носом  ампулу.  Он  проснулся  спустя  сутки,
голодный и злой.

Глава 20
Гильотина

   - Что это? - с отвращением поинтересовался Курноу,  взвешивая  на  ладони
небольшой механизм. - Гильотина для мыши?
   - Почти так - только для более крупного зверя. - Флойд  ткнул  пальцем  в
экран дисплея; вспыхивающая стрелка  указывала  на  схему  сложной  цепи.  -
Узнаете эту линию?
   - Главный распределительный кабель. И что?
   - Вот  точка,  где  он  подсоединяется  к  ЭАЛу.  Приспособление  следует
установить здесь, под оболочкой кабеля - тут его трудней обнаружить.
   - Ясно. Дистанционное управление.  Чтобы  в  случае  чего  перекрыть  ему
питание. Хорошо сработано, и лезвие токонепроводящее. Никаких замыканий  при
включении. Кто делает такие игрушки? ЦРУ?
   - Какая разница?  Управление  из  моей  комнаты,  с  маленького  красного
микрокалькулятора. Набрать девять девяток, извлечь  квадратный  корень  и  -
нажать кнопку. Радиус действия придется еще уточнить,  но  пока  "Дискавери"
рядом, можно не опасаться, что ЭАЛ снова сойдет с ума.
   - Кому можно знать об этой... штуке?
   - Нельзя только Чандре.
   - Так я и думал.
   - Но  чем  меньше  посвященных,  тем  лучше.  Я  сообщу  Тане.  В  случае
необходимости вы покажете ей, как пользоваться приспособлением.
   - Какой еще необходимости? Флойд пожал плечами.
   - Если бы я знал, нам бы оно не понадобилось.
   - Так. И когда мне поставить этот... эалоглушитель?
   - Желательно поскорее. Скажем, сегодня вечером, когда Чандра уснет.
   - Смеетесь? Он вообще не спит. Он как мать у постели больного ребенка.
   - Ну, иногда он наведывается на "Леонова" поесть...
   - Вы думаете? В последний раз он прихватил мешочек риса. Этого ему хватит
на месяц, не меньше.
   - Тогда придется одолжить у Катерины ее сногсшибательные пилюли. На  вас,
кажется, они подействовали неплохо?
   Курноу, конечно, врал насчет Чандры - по крайней мере так полагал  Флойд,
хотя поручиться за это было нельзя: Куркоу  мог  выдавать  махровую  ложь  с
самым невинным лицом. Русские поняли это далеко не  сразу;  зато  теперь,  в
порядке самозащиты, заранее хохотали, даже когда Курноу и не думал шутить.
   Сам же Курноу, говоря по правде, смеялся теперь совсем не так громко, как
тогда, в стартующем ракетоплане. Вероятно, там подействовал алкоголь.  Флойд
опасался рецидива на празднестве по случаю  встречи  с  "Дискавери".  Однако
Курноу, хотя и выпил достаточно, контролировал себя не хуже самой Орловой.
   Единственное, к чему он относился серьезно, была работа. На старте Курноу
был пассажиром "Леонова". Сейчас он стал экипажем "Дискавери".

Глава 21
Воскрешение

   Вот-вот  мы  разбудим  спящего  исполина,  сказал  себе  Флойд.  Как  ЭАЛ
среагирует на наше запоздалое появление? Что вспомнит  из  прошлого?  И  как
будет настроен - враждебно или по-дружески?  Плавно  скользя  по  воздуху  в
командном  отсеке  "Дискавери",  Флойд  думал   о   секретном   выключателе,
установленном несколько часов назад.
   Передатчик лежал у него в кармане, и он чувствовал себя немного неловко:
   ЭАЛ был пока отрезан от исполнительных  механизмов.  После  включения  он
станет всего лишь мозгом, безногим и безруким существом, пусть и  наделенным
органами чувств. Он сможет разговаривать, но не действовать.  Как  выразился
Курноу: "В худшем случае обложит нас матом".
   - Я готов к первому испытанию, капитан, -  сказал  Чандра.  -  Все  блоки
восстановлены, и я прогнал диагностические тесты по  всем  системам.  Все  в
порядке, по крайней мере пока.
   Капитан Орлова взглянула на Флойда, тот кивнул. На это  первое  испытание
Чандра допустил только их, да и то неохотно.
   - Очень хорошо, доктор Чандра. - Памятуя, что каждое  слово  фиксируется,
капитан Орлова добавила:
   - Доктор Флойд высказал свое одобрение, у меня тоже нет возражений.
   - Я должен вам пояснить, -  произнес  доктор  Чандра  тоном,  в  котором,
напротив, никакого одобрения не ощущалось, - что слуховые и  речевые  центры
повреждены. Нам придется заново учить его говорить. К счастью, он  обучается
в миллионы раз быстрее, чем человек. Пальцы ученого заплясали по клавиатуре.
Он набрал десяток слов, па  первый  взгляд  случайных,  тщательно  произнося
каждое, когда оно появлялось на экране дисплея. Они возвращались из динамика
как  искаженное  эхо  -  безжизненные,  даже  механические,   за   ними   не
чувствовалось разума. Нет, это не ЭАЛ, подумал Флойд, Это  просто  говорящая
игрушка - первые из них появились во времена моего детства...  Чандра  нажал
кнопку "ПОВТОР", и слова прозвучали снова. Произношение заметно  улучшилось,
но пока спутать голос с человеческим было немыслимо.
   - Слова, которые я ему предложил, содержат  основные  фонемы  английского
языка. Десять  повторений  -  и  речь  станет  приемлемой.  Но  у  меня  нет
оборудования для настоящего лечения.
   - Лечение? -  спросил  Флойд.  -  Вы  хотите  сказать,  что...  его  мозг
поврежден?
   - Нет, - отрезал Чандра. - Логические цепи в отличном состоянии.
   Плох только голосовой выход, но и он постепенно  поправится.  Следите  за
дисплеем, во избежание ошибок. И старайтесь говорить поразборчивей.
   Флойд подмигнул капитану Орловой и задал естественный вопрос:
   - А как насчет русского акцента?
   -  Думаю,  с  капитаном  Орловой  и  доктором  Ковалевым  трудностей   не
возникнет. Для других придется устроить  экзамен.  Кто  не  выдержит,  пусть
пользуется клавиатурой.
   - Ну, до этого пока далеко. На первых порах общаться с ним будете  только
вы. Согласны, капитан?
   - Конечно.
   Лишь легкий кивок подтвердил, что Чандра их слышит. Его пальцы летали  по
клавишам, а слова и символы мелькали на  экране  так  быстро,  что  ни  один
нормальный человек не смог бы их  воспринять.  Это  священнодействие  слегка
утомляло. Вдруг ученый, словно вспомнив об Орловой и Флойде, предостерегающе
поднял  руку.  Потом  неуверенным  движением,  разительно  отличавшимся   от
предшествующих манипуляций, снял блокировку и надавил особую,  отдельную  от
остальных, кнопку. И раздался голос, без всякого запаздывания. Уже отнюдь не
механическая пародия  на  человеческую  речь.  В  нем  чувствовались  разум,
сознание - даже самосознание, пусть пока и зачаточное.
   - Доброе утро, доктор Чандра. Говорит ЭАЛ. Я готов к первому уроку.
   Наступила тишина.  Затем,  не  сговариваясь,  зрители  поспешно  покинули
помещение.
   Хуйвуд Флойд никогда не поверил бы, что  такое  возможно.  Доктор  Чандра
плакал.

ЧАСТЬ IV
ЛАГРАНЖ

Глава 22
Большой Брат

   - ... Это просто замечательно, что у дельфинов родился маленький.
   Представляю возбуждение Криса, когда гордые родители устроили смотрины.
   Мои коллеги растрогались, увидев по видео Криса верхом на спине малыша. И
предложили назвать дельфиненка Спутник - по-русски это  означает  не  только
"спутник планеты", но и "компаньон". Прости  за  долгое  молчание,  но  сама
знаешь, сколько у нас было работы. Даже  капитан  Таня  ничего  не  пыталась
планировать; каждый делал что мог. А спали, лишь когда не в  состоянии  были
бодрствовать. Зато нам, думаю, есть чем гордиться.  Оба  корабля  в  рабочем
состоянии, первый цикл проверок ЭАЛа близится к завершению. Через пару  дней
окончательно прояснится, можно ли доверить ему управление на пути к Большому
Брату.
   Не знаю, кто придумал это название - русские, понятное дело, от него не в
восторге.  Но  их  не  удовлетворяет  и  наше  официальное  название  ЛМА-2.
Во-первых, потому, что до Луны отсюда добрый миллиард километров. Во-вторых,
поскольку Боумен магнитного поля у здешнего  объекта  так  и  не  обнаружил.
Когда я попросил их придумать собственное название, они  предложили  русское
слово Загадка. Неплохо, конечно, но  когда  я  пробую  это  произнести,  все
хохочут.
   Впрочем, как эту вещь ни называй, она  от  нас  всего  в  десяти  тысячах
километров; до нее несколько  часов  лета.  Но  решиться  на  этот  короткий
перелет непросто.
   Мы надеялись найти какие-нибудь новые сведения на борту "Дискавери".  Но,
как и следовало ожидать, не нашли ничего. ЭАЛ  вышел  из  строя  задолго  до
прибытия сюда, и его память чиста; все свои секреты Боумен унес с  собой.  В
бортжурнале  и  автоматических  регистраторах  тоже  нет  для   нас   ничего
интересного.
   Единственное, что мы обнаружили, - это послание Боумена матери. Не совсем
понятно, почему он его не отправил. Очевидно, надеялся вернуться в  корабль.
Мы, конечно, переслали письмо миссис Боумен, она живет  сейчас  в  доме  для
престарелых во Флориде. У нее душевное  расстройство,  так  что  она  скорее
всего ничего и не поймет.
   Вот и все новости. Мне очень не хватает тебя. А еще - синего небосвода  и
изумрудной океанской  воды.  Здесь  господствуют  краски  закатного  неба  -
красные, оранжевые и желтые. Они великолепны, но вскоре начинаешь скучать по
холодным, чистым цветам противоположного конца спектра.
   Целую вас обоих - пошлю новую весточку, как только смогу.

Глава 23
Рандеву

   Из всего экипажа "Леонова" найти общий язык с  доктором  Чандрой  удалось
лишь Николаю Терновскому, специалисту по системам управления. Хотя создатель
и учитель ЭАЛа никому не доверял полностью, усталость заставила его  принять
предложенную  помощь.  Их  сотрудничество  привело  к   неожиданно   удачным
результатам.  Николай  каким-то  образом  ухитрялся  определять,  когда   он
действительно нужен Чандре, а когда тот предпочитает остаться один. То,  что
Николай знал английский хуже большинства своих коллег, ничему не мешало: они
общались в основном на компьютерном языке, совершенно недоступном остальным.
После  недели  кропотливых  трудов  все  управляющие   функции   ЭАЛа   были
восстановлены.  Теперь  он  напоминал  человека,  который  ходит,  выполняет
простейшие команды, справляется с несложной работой и способен  поддерживать
не особо притязательный разговор. По человеческой шкале его КИ не  превышает
пятидесяти; восстановилась лишь малая часть его прежней личности.
   Он  еще  окончательно  не  очнулся  от  долгого  сна,  однако,   согласно
заключению Чандры, был уже в состоянии перевести "Дискавери" с низкой орбиты
вокруг Ио к Большому Брату.
   Всем хотелось поскорее отойти от бурлящего пекла  на  лишние  семь  тысяч
километров. Ничтожное по астрономическим меркам, это  перемещение  означало,
что небо  перестанет  походить  на  пейзаж,  достойный  фантазии  Данте  или
Перонима Босха. И хотя выбросы даже наиболее мощных извержений не  достигали
кораблей, оставалась опасность, что Ио попытается побить собственный рекорд.
Да и без того пленка серы все  сильнее  загрязняла  иллюминаторы  "Леонова";
рано или поздно кому-нибудь придется выйти в космос, чтобы ее счистить.
   Когда ЭАЛу впервые доверили управление, на борту  "Дискавери"  находились
лишь Курноу и Чандра. Впрочем, доверие было весьма условным - компьютер лишь
повторил программу, введенную в его память, и следил за  ее  выполнением.  А
люди следили за ним - в случае малейшего сбоя они бы немедленно вмешались.
   Двигатель работал всего десять минут; затем ЭАЛ доложил, что  "Дискавери"
вышел на орбиту перехода. Как только это подтвердили  радары  "Леонова",  он
последовал за первым кораблем. После  двух  небольших  коррекций  и  трех  с
четвертью часов полета оба корабля благополучно  прибыли  в  точку  Лагранжа
Л-1, расположенную между Ио и Юпитером на высоте десяти  с  половиной  тысяч
километров. ЭАЛ действовал безупречно, и на лице Чандры появились бесспорные
признаки таких человеческих чувств, как удовлетворение и даже радость. Но  к
этому моменту мысли его товарищей унеслись уже далеко - до  Большого  Брата,
или Загадки, осталось всего  сто  километров.  Даже  с  такой  дистанции  он
выглядел  больше,  чем  Луна  в  небе  Земли:  поражала  его  неестественная
геометрическая правильность. В черном небе  он  остался  бы  невидимкой,  но
проносящиеся в трехстах пятидесяти тысячах километров за  ним  юпитерианские
облака создавали контрастный фон. И навязчивую иллюзию: установить  на  глаз
подлинное расстояние до Большого Брата было невозможно, он  казался  зияющим
дверным проемом, прорезанным в диске Юпитера.
   Не было оснований считать,  что  сто  километров  безопаснее  десяти  или
опаснее тысячи, но  чисто  психологически  такое  расстояние  представлялось
оптимальным. Бортовые телескопы различили бы отсюда детали величиной всего в
несколько сантиметров, но таковых  не  оказалось.  На  поверхности  Большого
Брата не было ни царапины, как это  ни  удивительно  для  объекта,  который,
вероятно,   на   протяжении   миллионов    лет    подвергался    метеоритным
бомбардировкам.
   Когда Флойд приникал к окуляру, ему казалось, что можно протянуть руку  и
дотронуться до этой гладкой эбеновой поверхности - как тогда, на Луне. В тот
раз он  коснулся  ее  перчаткой  скафандра.  Незащищенной  рукой  -  гораздо
позднее, когда монолит из Тихо поместили под непроницаемый купол.
   Впрочем, скорее всего Флойд никогда не прикасался к ЛМА-1  по-настоящему.
Просто кончики пальцев наталкивались на невидимую преграду; чем  сильнее  он
нажимал, тем больше возрастало сопротивление. Любопытно,  как  поведет  себя
Большой Брат.
   Но до решающего сближения нужно было провести все мыслимые  дистанционные
эксперименты и доложить на Землю о их