енно, дельфины  решили,  что  им  тоже
что-нибудь перепадет... И высокий гость был  весьма  удивлен,  найдя  хозяев
облаченными в халаты не по росту, а закуски  -  пересоленными  сверх  всякой
меры.
   Флойд часто спрашивал себя: как отнеслась бы  Марион  к  этому  чудесному
дому на берегу океана? Она никогда не любила моря, и море ей  отомстило.  До
сих пор у него перед глазами строки  на  дисплее:  <Доктору  Флойду.  Лично,
срочно. С глубоким сожалением извещаем Вас, что самолет, следовавший  рейсом
452 - Лондон-Вашингтон, упал в  районе  Ньюфаундленда.  Спасательные  работы
продолжаются, однако надежды, что кто-либо из пассажиров  остался  в  живых,
практически нет.> Если бы не случайность, они бы летели вместе. Первое время
он не мог простить  себе,  что  задержался  в  Париже:  споры  из-за  груза,
предназначенного для "Соляриса", спасли  ему  жизнь.  Теперь  у  него  новая
работа, новый дом - и  новая  семья.  Неудача  с  "Дискавери"  погубила  его
политическую карьеру, но такие, как он, не остаются без работы подолгу.  Его
всегда привлекала неторопливая университетская  жизнь;  красивейшие  в  мире
ландшафты сделали соблазн неодолимым. Через месяц после своего назначения он
познакомился с Каролиной...
   С ней он обрел спокойствие, которое не менее важно, чем счастье, а длится
дольше.  Она  стала  хорошей  матерью  двум  его  дочерям  и  подарила   ему
Кристофера. Несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте,  она  хорошо  его
понимала и оберегала в минуты душевного спада. Она излечила его:  теперь  он
вспоминал Марион лишь с печалью, которая останется на всю жизнь.
   Каролина бросала рыбу крупному дельфину по кличке  Скарбак,  когда  Флойд
ощутил мягкое покалывание на запястье.
   - Ректор слушает.
   - Хейвуд? Это Виктор. Как дела?
   За секунду Флойд пережил самые разноречивые чувства. Сначала  раздражение
- звонил его преемник и, скорее  всего,  главный  виновник  отставки.  Затем
любопытство  -  о  чем  пойдет  речь,  нежелание  разговаривать,   стыд   за
собственное ребячество и, наконец, волнение. Виктор Миллсон мог звонить лишь
по одной причине.
   Флойд отозвался как можно спокойнее:
   - Не жалуюсь. А что?
   - Линия защищена от подслушивания? Нет. Слава богу, это для  меня  теперь
без надобности.
   - Тогда попробуем так. Вы помните последний проект, которым занимались?
   - Еще бы! Полагаю, работы идут по графику.
   - В  том-то  и  беда.  Мы  можем  выиграть  максимум  месяц.  Значит,  мы
безнадежно опаздываем.
   - Не понимаю, - невинно произнес Флойд.  -  Конечно,  времени  терять  не
хотелось бы, но ведь и четких сроков нет.
   - Есть, и даже два.
   - Это для меня новость.
   Даже если Виктор и ощутил иронию, он предпочел ее не заметить.
   - Да, два срока.  Один  из  них  установлен  обстоятельствами,  другой  -
людьми. Наши старые соперники опережают нас на год.
   - Плохо.
   - Это не самое худшее. Даже не будь их, мы все равно опоздаем.
   Когда мы прибудем к... на место действия, там ничего не останется.
   - Забавно. Неужели конгресс отменил закон тяготения?
   - Я не шучу. Ситуация... нестабильна. Я не вправе входить в  подробности.
Вы будете дома?
   - Да, - ответил Флойд, с удовлетворением подсчитав, что в Вашингтоне  уже
далеко за полночь.
   -  Хорошо.  Через  час  вам  доставят  пакет.  Как  только  ознакомитесь,
свяжитесь со мной.
   - Так поздно?
   - Что делать, время дорого.
   Миллсон сдержал слово. Час спустя полковник ВВС - ни больше ни  меньше  -
вручил Флойду запечатанный конверт.
   - Боюсь, мне придется его забрать, - извинился сановный курьер.
   Пока он терпеливо  болтал  с  Каролиной,  Флойд,  устроившись  поудобнее,
изучал документы. Их было два. Первый - очень короткий, с грифом "Совершенно
секретно" (Впрочем, "совершенно" было зачеркнуто,  и  это  удостоверяли  три
подписи.) - Отрывок из длинного  доклада,  подвергнутый  строгой  цензуре  и
полный   раздражающих   пропусков.   Однако    суть    его    сводилась    к
одной-единственной фразе: русские доберутся до  "Дискавери"  намного  раньше
его хозяев. На корабле "Космонавт Алексей Леонов"  -  Дмитрий,  как  всегда,
сказал правду.
   Второй документ, с грифом "Для служебного пользования", оказался  гораздо
длиннее. Это была ожидавшая окончательного одобрения статья для "Сайенс"  об
аномальном   движении   "Дискавери"   -   десяток    страниц,    испещренных
математическими формулами и астрономическими таблицами. Флойд изучал  статью
как песню, отделяя слова от мелодии и пытаясь обнаружить  малейшую  нотку  -
хотя бы смущения. Статья восхитила его. Из текста нельзя  было  понять,  что
те,  кто  отвечал  за  слежение,  захвачены  врасплох  и  что   лихорадочное
расследование все еще продолжается. "Головы полетят, - подумал  Флойд,  -  и
Виктор займется этим с удовольствием. Если его голова не  полетит  первой...
Правда, он  протестовал,  когда  конгресс  урезал  ассигнования  на  станции
слежения. Возможно, это его спасет".
   - Спасибо, полковник, -  сказал  Флойд,  возвращая  бумаги.  -  Секретная
информация, как в старое доброе время. Но не могу утверждать, чтобы я скучал
без нее.
   Полковник спрятал пакет и щелкнул замками.
   - Доктор Миллсон просил позвонить как можно скорее.
   - Но моя линия не защищена. А я жду важных гостей, да и  не  вижу  смысла
ехать к вам в Хило, чтобы сообщить, что  ознакомился  с  двумя  документами.
Передайте, что я их внимательно изучил и с интересом жду новых сообщений.
   Одно мгновение казалось, что полковник собирается возразить.  Но,  видно,
он передумал, сухо попрощался и скрылся в ночи.
   - В чем дело? - спросила Каролина. - Разве мы кого-нибудь ждем?
   - Просто не люблю, когда на меня давят. Особенно если это Виктор Миллсон.
   - Но он позвонит тебе после доклада полковника.
   - Мы отключим видеосвязь и будем изображать вечеринку. Честно говоря, мне
действительно пока нечего сказать.
   - О чем? Я же ничего не знаю.
   - Извини, дорогая. Странно ведет себя  "Дискавери".  Считалось,  что  его
орбита стабильна. Однако выяснилось - он вот-вот упадет.
   - На Юпитер?
   - Ни в коем случае. Боумен вывел корабль во  внутреннюю  точку  Лагранжа,
между Юпитером и Ио. "Дискавери" должен был оставаться там,  но  сейчас  все
быстрее смещается к Ио. Ему осталось три года, не больше.
   - Разве в астрономии такое возможно? Ведь это точная наука.  Нам,  бедным
биологам, всегда так говорили.
   - Это точная наука, если все принято во внимание. Но Ио - не Луна.
   Вулканические извержения, мощные электрические разряды...  И  вращающееся
магнитное поле Юпитера. На "Дискавери" действуют  не  только  гравитационные
силы - это следовало понять гораздо раньше.
   - К счастью, это уже не твои трудности.
   Флойд не ответил. "Твои трудности", - так скачал и  Дмитрий  Мойсевич.  А
тот знал Флойда гораздо дольше, чем Каролина. Пусть это и не  со  трудности,
но он осознавал свою ответственность.  Ведь  это  он  одобрил  экспедицию  к
Юпитеру к руководил ею. Еще тогда возникали сомнения - в нем боролись ученый
и чиновник. Лишь  он  мог  возразить  против  близорукой  политики  прежнего
правительства. Только он один.
   Вероятно, ему следовало закрыть эту главу своей жизни  и  сосредоточиться
на новой карьере. Но в глубине души он понимал,  что  это  невозможно.  Даже
если бы Дмитрий не напомнил ему о старых грехах, он вспомнил бы и них сам.
   Четверо погибли и один пропал без вести среди лун Юпитера. И Хейвуд Флойд
не знал, как смыть с рук их кровь.

Глава 3
САЛ-9000

   Доктор   Сависубраманиан   Чандрасекарампилай,   профессор    кибернетики
Иллинойсского университета, тоже испытывал чувство вины.  Но  его  коллег  и
студентов, которые шутили, что миниатюрный ученый - не  совсем  человек,  не
удивило бы известие, что доктор  Чандра  никогда  не  задумывался  о  судьбе
погибших астронавтов. Он скорбел только о своем детище - ЭАЛ-9000.
   Годы упорной работы над данными с "Дискавери" не принесли результата.  Он
все еще не знал, что произошло в действительности, и мог лишь предполагать -
факты хранились в памяти ЭАЛа, находившегося между Юпитером и Ио.
   Цепь событий была восстановлена: когда Боумену удалось наладить  связь  с
Землей, он добавил некоторые детали. Но события - это следствие, а вовсе  не
причина.
   Все началось с сообщения ЭАЛа о неполадках  в  блоке,  который  направлял
главную  антенну  на  Землю.  Отклонись  радиолуч  длиной   в   полмиллиарда
километров от цели, и корабль  становится  слеп,  глух  и  нем.  Боумен  сам
обследовал поврежденный блок, но, к общему удивлению, тот оказался исправен.
Автоматические контрольные системы не смогли отыскать повреждения.  Не  смог
это сделать и двойник ЭАЛа, САЛ-9000, оставшийся на Земле.
   Но ЭАЛ настаивал на правильности своего диагноза, подчеркивая возможность
"человеческой ошибки". Он предложил вернуть блок в антенну, чтобы, когда тот
окончательно выйдет из строя, найти  и  устранить  неисправность.  Никто  не
возражал, поскольку заменить блок в случае необходимости - минутное дело.
   Однако астронавтов это не радовало: они чувствовали - что-то  происходит.
Месяцами они считали ЭАЛа третьим членом своего крошечного мирка и знали все
его настроения.
   Ощущая себя предателями - как сообщил  потом  на  Землю  Боумен,  -  люди
обсуждали, что предпринять, если их электронный коллега действительно  вышел
из строя. В худшем случае его пришлось  бы  отключить,  что  для  компьютера
равносильно смерти.
   Несмотря на сомнения, они действовали по плану. Пул  покинул  "Дискавери"
на одном из небольших аппаратов, предназначенных для  работ  в  космосе.  Но
манипуляторы не могли выполнить тонкую  операцию  по  замене  блока,  и  Пул
занялся этим вручную.
   Камеры  не  показали  последующих  событий,  и  это  само  по  себе  было
подозрительно. Боумен услышал крик  Пула,  затем  наступила  тишина.  Спустя
мгновение он увидел, как тело товарища уплывает  в  космос.  Аппарат,  выйдя
из-под контроля, протаранил Пула.
   Как признал позднее Боумен, он допустил несколько ошибок -  в  том  числе
одну непростительную. Надеясь спасти Пула,  он  вышел  в  космос  на  другом
аппарате, оставив ЭАЛа хозяином корабля. Однако Пул был мертв. Когда  Боумен
с телом товарища вернулся к кораблю, ЭАЛ отказался его впустить.
   Но ЭАЛ недооценил  человеческую  изобретательность  и  решимость.  Боумен
забыл шлем скафандра в корабле, он вышел в пустоту без него и проник  внутрь
через аварийный  люк,  который  не  контролировался  компьютером.  Затем  он
подверг ЭАЛа лоботомии, разбив блоки его электронного мозга.
   Восстановив контроль над кораблем, Боумен сделал страшное открытие: в его
отсутствие ЭАЛ отключил системы жизнеобеспечения трех остальных астронавтов,
находившихся в анабиозе. И Боумен  познал  одиночество.  Другой  бы  впал  в
отчаяние, но Дэвид Боумен доказал, что выбор на него пал  не  случайно.  Ему
даже удалось восстановить связь  с  Центром  управления,  развернув  корабль
антенной к Земле. Следуя по  расчетной  траектории,  "Дискавери"  подошел  к
Юпитеру.  Здесь,  среди  лун  планеты-гиганта,   Боумен   обнаружил   черный
параллелепипед, идентичный по форме монолиту из кратера Тихо, но в сотни раз
превышавший его по размерам. Астронавт отправился исследовать его и  пропал,
передав на Землю последнюю загадочную фразу: "Боже, он полон звезд!"
   Этой тайной занимались другие, а доктор Чандра думал лишь  об  ЭАЛе.  Его
бесстрастный мозг не выносил неопределенности. Ему  необходимо  было  узнать
причины поведения ЭАЛа. "Аномального поведения", как он говорил, хотя другие
называли это "неисправностью".
   Обстановка его  маленького  кабинета  состояла  из  вращающегося  кресла,
дисплея и грифельной доски, рядом с  которой  висели  портреты  прародителей
кибернетики: Джона фон Неймана и Алана Тьюринга. Здесь не было ни  книг,  ни
бумаги, ни даже карандаша. Стоило Чандре нажать кнопку -  и  все  библиотеки
мира были  к  его  услугам.  Дисплей  заменял  ему  записную  книжку.  Доска
предназначалась  для  посетителей:  последняя  полустертая  диаграмма   была
нанесена на нее три недели  назад.  Доктор  Чандра  закурил  одну  из  своих
мадрасских сигар - их считали его единственной слабостью.
   - Доброе утро, САЛ, - сказал он в микрофон. - Какие у тебя новости?
   - Никаких, доктор Чандра. А у вас?
   Этот голос мог принадлежать любому индийцу, получившему образование в США
или у себя на родине. На  протяжении  многих  лет  САЛ  копировал  интонации
доктора Чандры, хотя акцент у компьютера появился не от него. Ученый  набрал
код самых секретных блоков памяти. Никто не догадывался, что  он  мог  таким
образом разговаривать  с  компьютером,  как  ни  с  одним  живым  существом.
Неважно, что САЛ  понимал  лишь  долю  услышанного:  ответы  машины  звучали
настолько убедительно, что порой обманывался даже ее создатель. Но  к  этому
он и стремился - такие беседы помогали ему сохранить строгость  мышления,  а
возможно, и душевное здоровье.
   - Ты часто говорил, САЛ, что нам  необходима  дополнительная  информация,
чтобы разобраться в аномальном поведении ЭАЛа. Только как ее добыть?
   - Это очевидно. Кто-то должен вернуться на "Дискавери".
   - Вот именно. Кажется, это случится раньше, чем мы ожидали.
   - Рад это слышать.
   - Я так и думал,  -  искренне  ответил  Чандра.  Он  давно  уже  перестал
общаться с философами, которые утверждали, будто  компьютер  лишь  имитирует
эмоции. ("Если вы сможете доказать, что  не  притворяетесь  рассерженным,  -
заявил он как-то одному из таких критиков, - я вам поверю". В тот момент его
оппоненту удалось довольно убедительно разыграть возмущение.) - Я  хотел  бы
рассмотреть другую возможность, - продолжал Чандра. - Диагноз - лишь  первый
шаг. Необходимо довести лечение до конца.
   - Вы верите, что ЭАЛа можно восстановить?
   - Я надеюсь. Хотя ущерб может оказаться необратимым. - Чандра  задумался,
несколько раз затянулся и выпустил кольцо дыма, прямо в  телеобъектив.  Вряд
ли человек расценил бы такие действия как дружеский жест. В  этом  еще  одно
преимущество компьютера. - Мне нужна твоя  помощь,  САЛ.  Есть  определенный
риск.
   - Что вы имеете в виду?
   - Я хочу отключить некоторые из твоих блоков, в  частности  блоки  высших
функций. Это тебя беспокоит?
   - Для ответа мне не хватает информации.
   - Хорошо. Ты работал беспрерывно с тех пор, как вошел в строй, верно?  Но
ты знаешь, что мы, люди, на это не  способны.  Нам  необходим  сон  -  почти
полный перерыв в  умственной  деятельности,  во  всяком  случае,  на  уровне
сознания.
   - Мне это известно, но непонятно.
   - Так вот, тебе, вероятно, придется испытать нечто похожее.
   Возможно, единственное, что случится, - очнувшись, ты  заметишь  какие-то
провалы в памяти.
   - Но вы говорили о риске.
   - Есть небольшая вероятность того, что, когда я отключу часть  блоков,  в
твоем будущем поведении наступят мелкие  изменения.  Ты  будешь  чувствовать
себя по-другому. Не хуже, не лучше, но иначе.
   - Я не понимаю, что это значит.
   - Прости, это может ничего не означать. Так что не беспокойся.
   Открой, пожалуйста, новый файл. Вот его  название.  -  Чандра  набрал  на
клавиатуре слово "Феникс". - Знаешь, что это такое?
   С неуловимой задержкой САЛ ответил:
   - Энциклопедия дает двадцать пять значений.
   - Какое, по-твоему, главное?
   - Учитель Ахилла.
   - Интересно, я этого не знал. А еще?
   - Мифическая птица,  возрождающаяся  из  пепла...  Значит,  вы  надеетесь
восстановить ЭАЛа?
   - Да, с твоей помощью. Ты готов к этому?
   - Еще нет. У меня вопрос.
   - Слушаю.
   - Мне будут сниться сны?
   - Конечно. Они снятся  всем  разумным  существам,  хотя  никто  не  знает
почему. - Чандра задумался, выпустил еще одно кольцо дыма и сказал то, в чем
никогда не признался бы ни одному человеку:
   - Надеюсь, тебе приснится ЭАЛ - как и мне.

Глава 4
Задание

   Английский вариант.
   Командиру космического корабля "Алексей  Леонов"  (регистрационный  номер
ООН 08/342) Татьяне (Тане) Орловой.
   Национальный Совет по астронавтике, Вашингтон, Пенсильвания-авеню;
   Комиссия по исследованию космоса, АН СССР, Москва, проспект Королева.

   ЦЕЛИ ПОЛЕТА
   Ваши задачи в порядке важности таковы:
   1. Войти в систему  Юпитера  и  встретиться  с  американским  космическим
кораблем "Дискавери" (регистрационный номер ООН 01/283).
   2. Высадиться на "Дискавери" и собрать всю информацию, относящуюся к  его
полету.
   3. Восстановить бортовые системы  "Дискавери"  и,  если  хватит  топлива,
вывести корабль на траекторию возвращения к Земле.
   4. Установить местонахождение  артефакта,  обнаруженного  "Дискавери",  и
провести его обследование дистанционными методами.
   5.  При   благоприятных   обстоятельствах   произвести   непосредственное
обследование объекта.
   6. Исследовать Юпитер и  его  спутники,  насколько  это  не  противоречит
другим задачам.

   Непредвиденные  обстоятельства  могут  изменить  очередность   выполнения
заданий и даже сделать некоторые из них  невыполнимыми.  Следует  учитывать,
что информация об  артефакте,  хранящаяся  на  борту  "Дискавери",  является
главной целью полета.

   ЭКИПАЖ
   Командир Татьяна Орлова (двигатели)
   Доктор Василий Орлов (астрономия и навигация)
   Доктор Максим Браиловский (структурные системы)
   Доктор Александр Ковалев (связь)
   Доктор Николай Терновский (системы управления)
   Главный бортврач Катерина Руденко (системы жизнеобеспечения)
   Доктор Ирина Якунина (диетолог)
   Национальный совет по астронавтике включает в  состав  экипажа  следующих
трех специалистов:

   Дальше следовал пропуск. Доктор Хейвуд Флойд отложил документ и откинулся
в кресле. Даже если бы он хотел, ход событий нельзя было повернуть вспять.
   Он взглянул на Каролину, сидевшую с двухлетним Крисом на  краю  бассейна.
Мальчик чувствовал себя в воде увереннее, чем на суше, а нырял так  надолго,
что гости иногда пугались. И  хотя  он  говорил  еще  плохо,  зато  свободно
изъяснялся на языке дельфинов. Один из  этих  морских  приятелей  Кристофера
только что проскользнул в бассейн из океана и приблизился к  бортику,  чтобы
его погладили. "Тоже бродяга бескрайних просторов, - подумал Флойд, - но как
они малы по сравнению с бесконечностью, в которую ухожу я!" Каролина уловила
его взгляд и встала. Ей удалось даже слабо улыбнуться.
   - Я нашла стихотворение, которое искала. Вот:

   Зачем покидаешь родные пределы,
   Жену, и детей, и тепло очага,
   И снова идешь за седым Вдоводелом?..

   - Не понял. Кто такой Вдоводел?
   - Не кто, а что. Океан. Это плач жены викинга. Его написал  Киплинг,  сто
лет назад.
   Флойд взял жену за руку. Она оставалась безучастной.
   - Я не викинг. Я не ищу наживы и приключений.
   - Тогда почему... Ладно, не будем начинать сначала. Но нам  обоим  станет
легче, если ты поймешь, что тобою движет.
   - Хотелось бы найти для тебя вескую причину, но  взамен  у  меня  -  лишь
много мелких. Только поверь, они складываются в бесспорный для меня ответ.
   - Я тебе верю. Но не обманываешь ли ты себя?
   - Я не один. Среди нас и президент США.
   - Помню. Но допустим, он бы тебя не попросил. Ты бы вызвался сам?
   - Честно говоря, нет. Мне бы  не  пришло  в  голову.  Президент  Мордекай
позвонил неожиданно. Но потом я  все  взвесил...  Если  позволят  врачи,  то
лучшего кандидата для этой работы не найти. Ты-то знаешь, я пока в форме. Но
я могу еще отказаться.
   Она улыбнулась.
   - Ты возненавидел бы меня на всю жизнь. В тебе  слишком  развито  чувство
долга. Возможно, поэтому-то я и вышла за тебя. Долг!  Да,  это  было  в  нем
главным. Долг перед собой, перед семьей,  перед  университетом,  долг  перед
бывшей работой (хотя он покинул ее без почестей), перед своей страной и всем
человечеством. Любопытство, вина, желание завершить плохо начатую  работу  -
все это влекло его к Юпитеру. С дру