е до трех тысяч километров,
а каждые несколько дней  какой-нибудь  из  здешних  вулканов  выбрасывает  в
пространство несколько мегатонн серы. Ты видел фильмы, но по ним не поймешь,
какой здесь ад. С нетерпением жду, когда мы отсюда отчалим - хотя  следующий
этап будет, вероятно, опаснее... Я пролетал над Килауа во  время  извержения
2006 года. Это было страшное зрелище. Но здесь неизмеримо  страшнее.  Сейчас
мы над ночной стороной Ио, тут еще хуже. Настоящее  пекло.  Некоторые  озера
серы от жара светятся,  но  в  основном  свет  дают  электрические  разряды.
Ландшафт как бы  взрывается  каждые  несколько  минут,  словно  его  озаряет
гигантская фотовспышка. Это не просто сравнение: сила тока в  ионизированном
канале между Юпитером и Ио достигает миллионов  ампер,  и  часто  происходит
пробой. Так  получаются  величайшие  молнии  в  Солнечной  системе,  а  наши
предохранители, естественно, тут же срабатывают.
   Только что началось новое  извержение.  Прямо  на  терминаторе.  Огромная
туча, озаренная Солнцем, поднимается к нашему кораблю.  Конечно,  она,  если
даже достигнет такой высоты, станет к тому времени безобидной. Но вид у  нее
зловещий - этакое космическое чудовище, пытающееся нас проглотить...
   Сразу после прибытия я понял, что Ио мне что-то напоминает. Вспоминал два
дня, потом связался с архивом - бортовая библиотека не помогла.  Ты  помнишь
"Владыку колец"? Да, Ио - это Мордор. Загляни в  третью  часть  романа.  Там
описаны "реки расплавленного камня, которые извиваются... а потом  застывают
и лежат, будто окаменевшие  драконы,  извергнутые  измученной  землей".  Это
точное описание: Толкиен сделал его за четверть  века  до  того,  как  глаза
человеческие  увидели  поверхность  Ио.  Так  что  же  все-таки  первично  -
Искусство или Природа?.. Хорошо, что хоть не надо туда садиться. Возможно, в
будущем кто-нибудь это сделает: здесь есть относительно устойчивые  участки,
не заливаемые потоками серы.
   Никогда бы не поверил, что можно болтаться рядом с Юпитером и не обращать
на него внимания. Но так  оно  и  есть.  Когда  мы  не  смотрим  на  Ио  или
"Дискавери", мы думаем об "артефакте".
   Он в десяти тысячах километров  от  нас,  в  точке  либрации,  но  сквозь
телескоп кажется совсем рядом. Масштабных ориентиров нет, и не верится,  что
в нем два километра. Если он твердый, то весит миллиарды тонн. Но твердый ли
он? Он почти не отражает лучи радаров, даже при перпендикулярном падении. Мы
видим лишь черную прямоугольную  тень  на  облаках  Юпитера,  до  которых  в
действительности в тридцать раз дальше. Не считая размеров, это точная копия
монолита, найденного на Луне. Завтра -  высадка  на  "Дискавери";  не  знаю,
когда мы снова сможем поговорить. А у меня есть к тебе громадная просьба.  Я
говорю о Каролине. Она так и не поняла, почему я полетел. Думаю, она никогда
мне не простит.  Некоторые  женщины  считают,  что  любовь  -  это  главное.
Считают, что любовь - это все. Возможно, они правы - что толку спорить.
   Если представится случай,  попробуй  ее  подбодрить.  Она  говорила,  что
собирается вернуться на материк. Боюсь, если так... Если с ней не получится,
попытайся подбодрить Криса. Я очень соскучился по нему. Он-то  поверит  дяде
Диме - скажи, что папа его по-прежнему любит и постарается вернуться скорее.
Глава 17 Абордаж

   Высадиться  на  другой  космический  корабль,  если  он  сам   этому   не
содействует, нелегко. А нередко и опасно.
   Смысл этой прежде абстрактной истины стал очевиден  для  Уолтера  Курноу,
как только он собственными глазами  увидел  кувыркающееся  стометровое  тело
"Дискавери". Годы назад бортовая  центрифуга  остановилась  из-за  трения  в
подшипниках, но угловой момент  передался  корпусу  корабля.  И  "Дискавери"
вращался вокруг поперечной оси, словно жезл лихого тамбур-мажора.
   Это  вращение  следовало  остановить:  оно  делало  корабль   не   только
неуправляемым, но и почти неприступным. В воздушном шлюзе "Леонова" Курноу с
Максом Браиловским облачались в скафандры, Курноу испытывал почти незнакомое
ему чувство неуверенности, даже неполноценности; задание ему  не  нравилось.
"Я опытный инженер, а не подопытное животное", - объяснял  он;  однако  дело
нужно было делать. Лишь он  мог  вырвать  "Дискавери"  из  лап  Ио.  Времени
оставалось мало: корабль врежется  в  огненное  пекло,  прежде  чем  русским
удастся разобраться в незнакомом оборудовании.
   - Страшно? - спросил Макс; они уже одевали шлемы.
   - Конечно. Но штаны пока сухие.
   Макс усмехнулся:
   - Вот и отлично. Ничего, доставлю в целости и сохранности. На моем... как
правильно?
   - "Помеле". Транспортном средстве ведьм.
   - Точно. Знакомая штука?
   - Один раз попробовал. Оно от меня сбежало.
   Некоторым профессиям присущи собственные инструменты: мастерок каменщика,
молоток геолога, круг гончара...  Строители  космических  станций  придумали
"помело".
   В  сложенном  состоянии  это  просто  метровая   труба,   заканчивающаяся
"башмаком" вроде тех, на которые приземляются межпланетные аппараты. Но  при
нажатии кнопки оно  раздвигается  в  несколько  раз;  внутренние  накопители
импульса позволяют умелому оператору  выделывать  с  таким  "помелом"  самые
невероятные трюки. "Башмак" можно заменить клешней или крюком, есть и другие
хитрости. "Помело" кажется простым в обращении - но только кажется.
   Насосы умолкли, перестав откачивать воздух. Над внешним люком  загорелась
надпись: "Выход", потом он отворился, и они медленно выплыли наружу.
   "Дискавери" подобно крылу ветряной мельницы вращался в двухстах метрах от
"Леонова". Корабли шли параллельными курсами вокруг Ио, которая загораживала
полнеба - и закрывала Юпитер. Момент выхода выбрали не случайно: Ио  служила
экраном, защищающим от мощных энергетических разрядов, которые гуляли  между
двумя мирами. Но радиации хватало и здесь.  Оставаться  вне  укрытия  больше
пятнадцати минут было крайне нежелательно.
   Курноу тут же ощутил неудобство.
   - На Земле скафандр был в  самый  раз,  -  пожаловался  он.  -  Сейчас  я
болтаюсь в нем, как в погремушке.
   - Все в порядке, Уолтер, - вмешалась в радиоразговор бортврач Руденко.  -
В анабиозе вы потеряли десять килограммов, но они все равно были  лишними...
Правда, три вы уже вернули. Курноу не успел достойно ответить -  его  мягко,
но сильно повлекло от "Леонова".
   - Отдыхайте, Уолтер, - сказал Браиловский. - Ускорители не  включайте,  я
все сделаю сам.
   Миниатюрные двигатели в ранце Браиловского несли их к "Дискавери".  После
появления облачка пара буксирный  трос  натягивался,  Курноу  приближался  к
Браиловскому, но догнать не успевал  -  следовало  новое  зажигание.  Курноу
чувствовал  себя  чертиком  на  ниточке  -  недавно  началось  их  очередное
нашествие на Землю. Он дергался вверх-вниз, совершенно беспомощный.
   К "Дискавери" вел лишь один безопасный путь - вдоль оси,  вокруг  которой
медленно вращался корабль. Она проходила примерно посередине, возле  главной
антенны; туда-то и нацелился Браиловский, увлекая за собой партнера.  "Каким
образом он успеет нас остановить?" - с тревогой спрашивал себя Курноу.
   "Дискавери" надвигался, похожий на огромную вытянутую гантель, размеренно
перемалывающую небо. Хотя полный оборот занимал  не  одну  минуту,  скорость
концов этой вертушки была внушительной. Курноу старался смотреть не на  них,
а на приближающийся центр, который медленно поворачивался.
   - Сейчас я сделаю это, - сказал  Браиловский.  -  Помогать  не  надо,  но
приготовьтесь.
   "Что значит - это?"  -  подумал  Курноу,  призывая  на  помощь  все  свое
хладнокровие.
   Операция заняла пять секунд. Браиловский  раздвинул  "помело"  на  четыре
метра,  оно  уперлось  в  борт  корабля  и  сложилось,  передав   внутренним
накопителям весь импульс хозяина; но вопреки ожиданиям Курноу тот  вовсе  не
остановился у основания антенны. Нет, "помело" тут же раздвинулось, отбросив
советского космонавта от "Дискавери". Будто отразившись от  упругой  стенки,
он  пронесся  всего  в  нескольких  сантиметрах  от  Курноу,  и   испуганный
американец успел различить лишь широкую усмешку на его лице.
   Секундой  позже  последовал  рывок.  Трос  натянулся  и  тут  же   ослаб.
Противоположные скорости  погасились:  оба  космонавта  практически  замерли
относительно "Дискавери". Курноу оставалось ухватиться за ближайший выступ и
подтянуть товарища.
   - Вы  играли  когда-нибудь  в  русскую  рулетку?  -  поинтересовался  он,
постепенно успокаиваясь.
   - А что это такое?
   - Столь же невинное развлечение, - объяснил Курноу. -  Я  вас  как-нибудь
научу.
   - Не хотите ли вы сказать, Уолтер, что  Макс  собирался  совершить  нечто
опасное?
   Голос доктора Руденко звучал не на шутку обеспокоенно, и Курноу  не  стал
отвечать; иногда  русские  не  понимали  его  своеобразный  юмор.  "Над  кем
смеетесь?" - пробормотал он вполголоса, надеясь, что никто его не услышит.
   Теперь, когда они прочно обосновались  на  втулке  космической  карусели,
вращение почти не ощущалось - особенно когда  Курноу  фиксировал  взгляд  на
металлической  обшивке  "Дискавери".  Но  его  поджидало  новое   испытание.
Лестница, проходившая вдоль  вытянутого  цилиндрического  корпуса,  казалась
бесконечно длинной. Создавалось впечатление, что  массивный  шар  командного
отсека отделяют от них световые годы. Конечно, Курноу знал,  что  расстояние
не превышает пятидесяти метров, но...
   - Я пойду первым, - сказал Браиловский, выбирая слабину на соединяющем их
тросе. - Считайте, мы просто спускаемся. Помните  об  этом.  Но  не  бойтесь
сорваться - даже в самом низу сила тяжести вдесятеро  меньше  нормальной.  А
это - как правильно? - блошиный укус.
   - Скорее уж блошиный вес... Если не возражаете, я пойду ногами вперед. Не
люблю лазить по лестницам вниз головой - пусть и при малой гравитации.
   Этот не слишком серьезный  тон  очень  помогал.  Размышлять  о  тайнах  и
опасностях  нельзя;  Курноу  прекрасно  понимал  это.  Почти   за   миллиард
километров от дома он  готовился  проникнуть  внутрь  самого  знаменитого  в
истории  космического  корабля:  кто-то   из   журналистов   удачно   назвал
"Дискавери"   космической   "Марией   Целестой".   Но   происходившее   было
исключительным и по другой причине: Курноу не  мог  забыть  о  нависшем  над
головой зловещем ландшафте Ио. При каждом прикосновении к поручням на рукаве
появлялись новые пятна серы.
   Разумеется, Браиловский был прав:  приспособиться  к  центробежной  силе,
заменявшей здесь гравитацию, оказалось нетрудно. Она совсем не мешала,  даже
наоборот - помогала правильно ориентироваться. В  конце  концов,  неожиданно
для себя они ступили на большой выцветший шар - командный отсек "Дискавери".
В нескольких метрах располагался аварийный люк - тот  самый,  понял  Курноу,
которым воспользовался Боумен при решающей схватке с ЭАЛом.
   - Надеюсь, нас впустят, - пробормотал Браиловский. - Обидно  забраться  в
такую даль и получить от ворот поворот. Он  смахнул  серную  пыль  с  пульта
управления шлюзом.
   - Не работает, конечно. Или попробовать?
   - Вреда не будет. Но вряд ли получится.
   - Ничего. Тогда придется вручную...
   Радостно было следить, как в сплошной выпуклой стене появляется узкая,  с
волос, щель. Из нее  вырвалось  облачко  пара  вместе  с  клочком  бумаги  -
возможно, какой-то важной запиской. Однако этого никто  никогда  не  узнает:
бумажка, быстро  вращаясь,  исчезла  вдали.  Браиловский  еще  долго  крутил
маховик,  прежде  чем  мрачная,  негостеприимная  пещера  воздушного   шлюза
открылась полностью. Тайная надежда Курноу, что работает хотя  бы  аварийное
освещение, тут же рассеялась.
   - Теперь командуйте вы, Уолтер. Это территория США.
   Но "территория США" не показалась  Курноу  особо  приветливой,  когда  он
осторожно влезал в люк, освещая себе путь  рефлектором  на  шлеме.  Впрочем,
насколько он мог судить, все было на месте. "А на что еще ты рассчитывал?" -
сердито спросил он себя.
   Времени на то, чтобы закрыть люк, ушло гораздо больше. Прежде чем  крышка
окончательно встала на место, Курноу бросил взгляд на адскую панораму Ио.
   Возле экватора вскрылось мерцающее синее  озеро;  всего  несколько  часов
назад его не было и в  помине.  Вдоль  кромки  озера  плясали  яркие  желтые
всполохи - верный признак  раскаленного  натрия.  Ночной  пейзаж  прикрывала
призрачная паутина плазменного разряда - одного из обычных для  Ио  полярных
сияний.
   Здесь было достаточно пищи  для  многих  грядущих  кошмаров,  а  завершал
картину мазок, достойный кисти  сумасшедшего  сюрреалиста.  В  черное  небо,
казалось,  прямо  из  пламени  объятой  пожаром  луны  вздымался  гигантский
изогнутый рог - таким,  вероятно,  видит  его  в  последний  миг  обреченный
тореадор.
   Острый серп Юпитера вставал перед двумя кораблями,  мчавшимися  навстречу
ему по параллельным орбитам.

Глава 18
Спасение имущества

   Как только люк закрылся, Курноу и  Макс  поменялись  ролями.  Теперь  уже
Курноу чувствовал себя как дома, Браиловский же очутился в чужой стихии: его
угнетала теснота туннелей и  внутренних  переходов.  Разумеется,  планировку
"Дискавери" он знал, но лишь по чертежам и рисункам. В то время  как  Курноу
несколько  месяцев  работал  внутри  еще  не  законченного  "Дискавери-2"  и
ориентировался в нем буквально с закрытыми глазами.
   Они пробирались вперед с трудом - корабль создавался для  невесомости,  а
его  неуправляемое  вращение  приводило  к  тяжести,  хотя  и   слабой,   но
направленной всегда в самую неудобную сторону.
   - Первое, что надо  сделать,  -  буркнул  Курноу,  свалившись,  словно  в
колодец, в очередной  коридор  и  лишь  через  несколько  метров  за  что-то
ухватившись, - это остановить чертово вращение. Но нужна  энергия.  Надеюсь,
Дэйв Боумен все обесточил, прежде чем навсегда покинуть корабль.
   - Навсегда? А если он собирался вернуться?
   - Не исключено. Но вряд ли мы это узнаем - даже если знал он сам.
   Они  достигли  "Горохового  стручка"  -  бортового  космического  гаража.
Когда-то здесь помещались  три  "горошины"  -  три  одноместные  сферические
капсулы для работы в открытом космосе.  На  месте  оставалась  только  одна.
Первая пропала после гибели Фрэнка Пула. Вторая находилась сейчас  с  Дэйвом
Боуменом, где бы тот ни был.
   На вешалках  висели  два  скафандра  без  шлемов,  неприятно  похожие  на
обезглавленные  тела.  Не  требовалось  особого  воображения  -  а   оно   у
Браиловского работало сейчас сверх меры, -  чтобы  наполнить  корабль  целым
зверинцем зловещих обитателей.
   Курноу, естественно, не мог упустить удобного случая.
   - Макс, - произнес он совершенно серьезно, - что бы ни произошло, умоляю:
не гоняйтесь за корабельным котом.
   Браиловскому стало не по себе. Он едва не ответил:
   "Зря вы вспомнили об  этом",  -  но  сдержался.  Не  стоило  обнаруживать
слабость. Он сказал:
   - Хотел бы я знать, кто подсунул нам этот жуткий фильм.
   - Наверняка  Катерина,  -  предположил  Курноу.  -  Чтобы  испытать  нашу
психическую устойчивость. Неделю назад, по-моему,  он  показался  вам  очень
смешным. <Речь идет об американском научно-фантастическом фильме "Чужой",  в
котором появившееся на  борту  космического  корабля  инопланетное  чудовище
преследует корабельного кота. Люди не  видят  чудовища  и,  думая,  что  кот
убегает от них, начинают гоняться за  ним.  Тот,  кто  "вклинивается"  между
преследователем  и  преследуемым,  сам  становится   жертвой.>   Браиловский
промолчал - Курноу был прав.  Но  одно  дело  теплая  светлая  кают-компания
"Леонова",  и  совсем  другое  -  ледяное  темное  чрево  мертвого  корабля,
населенного привидениями. Даже самый несуеверный человек легко вообразил  бы
здесь неумолимого  чужака,  рыскающего  по  коридорам  в  поисках  очередной
жертвы...
   "Все ты, бабушка, виновата, - подумал Макс. - Прости, родная, пусть земля
сибирская будет тебе пухом.
   Но виновата ты и те страшные сказки, которыми ты забила  мне  голову.  До
сих пор, стоит закрыть глаза, и я ясно вижу избушку на курьих ножках посреди
лесной глухомани...
   Но стоп. Я - способный молодой инженер. Передо мной самая сложная в  моей
жизни техническая задача. И моему американскому другу  совсем  необязательно
знать, что иногда я просто испуганный мальчик..." Его  раздражали  шумы:  их
было слишком много. Такие слабые, что лишь опытный космонавт различил бы  их
в шорохе собственного скафандра. Но Максу Браиловскому, привыкшему  работать
в мире полного безмолвия, они действовали на нервы, хотя он и знал, что  все
эти скрипы и трески вызваны перепадом температур:  корабль  вращался,  будто
жаркое на вертеле. Несмотря на удаленность от Солнца, разница температур  на
свету и в тени была значительной.
   Даже привычный скафандр стал неудобен - снаружи появилось давление. Силы,
действующие на сочленения, слегка изменились, и  трудно  стало  рассчитывать
движения. "Ты новичок, - сердито напомнил он себе, - придется всему  учиться
сначала. И пора сменить настроение, сделать что-нибудь этакое..."
   - Уолтер, - сказал он. - Я хочу глотнуть здешнего воздуха.
   - Что ж, давление в порядке. Температура... ого, сто пять ниже нуля!
   - Да, бодрящий сибирский мороз. Но воздух в  моем  скафандре  остынет  не
сразу.
   - Тогда валяйте. А можно, я посвечу на ваше  лицо?  Чтобы  не  пропустить
момент, когда оно посинеет...  И  говорите  что-нибудь.  Браиловский  поднял
прозрачное забрало шлема и вздрогнул:  казалось,  невидимые  ледяные  пальцы
впились в щеки. Он осторожно потянул воздух, затем вдохнул глубже.
   - Холодно... Но до легких пока  не  дошло.  И  странный  запах.  Затхлый,
гнилой... будто что-то... О нет!
   Сильно побледнев, Браиловский захлопнул забрало.
   - В чем  дело,  Макс?  -  спросил  Курноу  с  внезапной  и  на  этот  раз
неподдельной  тревогой.  Браиловский  не  ответил;  казалось,  его   вот-вот
стошнит. В скафандре это грозная, иногда смертельная, опасность.
   После некоторого молчания Курноу сказал:
   - Я понял, но вы наверняка ошибаетесь.  Пул,  как  мы  знаем,  остался  в
космосе. Боумен доложил, что... отправил за борт остальных. Тех, кто умер  в
анабиозе. Несомненно, он так и сделал. Здесь пусто. К  тому  же  холодно.  -
Курноу чуть не добавил: "Как в морге", - но сдержался.
   - Предположим, - тихо сказал Браиловский, - что Боумену удалось вернуться
и он умер здесь...
   Последовала еще более долгая пауза; затем Курноу медленно, но  решительно
открыл собственное забрало. Он содрогнулся, когда морозный воздух  ожег  ему
легкие, потом с отвращением сморщил нос.
   - Теперь я вас понимаю. Но  не  стоит  давать  волю  воображению.  Десять
против одного, что воняет со склада.  Видимо,  прежде  чем  корабль  промерз
насквозь, испортилось какое-нибудь мясо.  Боумену  некогда  было  заниматься
хозяйством. Я бывал в холостяцких квартирах, где пахло не лучше.
   - Вероятно, вы правы.
   - Разумеется, прав. А если и нет - какая  разница,  черт  возьми?  Мы  на
работе, Макс. И если Дэйв Боумен еще здесь, это уже не наша  забота.  Верно,
Катерина?
   Борт врач не ответила:  они  забрались  слишком  далеко  внутрь  корабля,
радиоволны не доходили сюда. Они были отрезаны от остальных, но настроение у
Макса уже улучшилось. Уолтер был надежным напарником, хотя и казался  иногда
легкомысленным. Зато он отличный  специалист  -  а  если  нужно,  тверд  как
кремень.
   Вдвоем они вернут "Дискавери" к жизни - и, возможно, к Земле.

Глава 19
Бой с ветряной мельницей

   Восторженный  вопль  сотряс  стены  "Леонова",  когда  "Дискавери",   как
новогоднюю елку, украсили разноцветные навигационные огни; наверно,  он  был
слышен даже в пустоте, которая разделяла корабли. Но огни быстро погасли.
   С полчаса "Дискавери" не подавал признаков жизни: затем  в  иллюминаторах
командного отсека замелькали красные отсветы  аварийного  осве