но никогда не встречали лично. Если мы откажемся от участия,  это
может вызвать подозрения.
   - Вы считаете, так будет лучше. Пол? - спросил Вили, бросив взгляд  через
стол на Нейсмита.
   Неожиданно ему показалось" что Нейсмит еще больше состарился и стал  даже
старше полковника Каладзе.
   - Да, Вили. Это прекрасная возможность.., помочь тебе... Кроме  того,  мы
решили нанять Майка, чтобы он поехал с вами вместо меня. Понимаешь...
   Пол продолжал что-то  говорить,  но  Вили  его  больше  не  слушал.  "Пол
останется здесь. Единственный шанс меня вылечить - и Пола не  будет  рядом".
На короткое мгновение, которое в сознании Вили растянулось на несколько лет,
комната, где он находился, вдруг начала бешено вращаться, а  потом  исчезла.
Он ушел в далекие воспоминания.
   Вид на улицу Клермонт сквозь незастекленное окно. Вили лежит на маленькой
кровати. Первые пять лет своей жизни он провел в основном на  этой  кровати,
глядя на пустую улицу. Тут ему повезло: в то время Глендора была окраиной  и
находилась вне досягаемости джонков и тирании господ нделанте. Все эти  пять
лет Вили был таким слабым, что у него едва хватало сил самостоятельно  есть.
Его жизнь целиком и полностью зависела от дяди Слая. Сейчас Сильвестр был бы
старше  самого  Нейсмита.  Когда  родители  Вили   хотели   отдать   слабого
новорожденного сына койотам и воронам, именно дядя Сдай уговорил их оставить
ему едва живого малыша. Вили никогда не забудет лицо старика - такое  черное
и морщинистое,  окаймленное  серебристыми  волосами.  Внешне  он  совсем  не
походил на Нейсмита, и тем не менее у них было много общего.
   Когда началась Война, Сильвестру Вашингтону (а  он  настаивал  именно  на
таком произношении своего имени) перевалило  за  тридцать.  Бывший  школьный
учитель с редким упорством сражался за жизнь своего последнего воспитанника.
Он сделал кроватку для Вили и поставил ее так,  чтобы  больной  мальчик  мог
видеть и слышать все,  что  происходило  на  улице.  Каждый  день  Вашингтон
подолгу разговаривал с Вили. Другие дети с подобным  заболеванием  чахли  на
глазах и умирали, а Вили медленно, но все-таки рос. Среди его  самых  ранних
воспоминаний, если не считать вида на улицу Клермонт, были игры  с  числами,
приду-, манные дядей Сдаем, который заставлял мальчика мыслить, раз УЖ он не
мог двигаться.
   А потом пришла очередь физических упражнений.  Старик  хотел  -  конечно,
насколько это было возможно, - развить тело Вили. Только вот занимались  они
всегда после наступления темноты, за  развалинами,  которые  называли  "наше
ранчо". Ночь за ночью Вили ползал по теплой земле, и  наконец  ноги  у  него
окрепли настолько, что он смог стоять. Сдай заставлял его  тренироваться  до
тех пор, пока Вили не научился ходить.
   Однако дядя Слай никогда не разрешал Вили выходить  из  дома  днем  -  он
говорил, что это очень опасно. Мальчик никак не мог понять почему. Улица  за
окошком всегда была пустынной и тихой.
   Вили исполнилось шесть лет, когда он раскрыл эту  тайну,  но  это  знание
круто изменило его жизнь. Сильвестр ушел на работу на потайной пруд, который
он соорудил  вместе  со  своими  друзьями,  воспользовавшись  ирригационными
каналами нделанте. Обещал вернуться домой пораньше и принести  Вили  подарок
за то, что мальчик научился ходить.
   В их крошечной конуре было страшно жарко днем, и Вили  надоело  сидеть  и
смотреть  в  окно  на  пустую  скучную  улицу.  Он  осторожно  выглянул   из
покосившегося дверного проема, а  потом,  наслаждаясь  обретенной  свободой,
медленно пошел вперед, пока  вдруг  не  сообразил,  что  находится  всего  в
нескольких шагах от перекрестка улиц Клермонт и Каталина -  намного  дальше,
чем во время  прошлых  прогулок.  Вили  бродил  минут  двадцать,  восхищаясь
волшебной страной, раскинувшейся перед его глазами: пустые руины под палящим
солнцем, развалины самых различных размеров и цветов,  ржавые  металлические
конструкции,  словно  гигантские  насекомые,  присевшие  передохнуть   возле
дороги... Всего лишь в одном доме из двадцати кто-нибудь жил  -  этот  район
грабили множество раз. Гораздо позже Вили узнал,  что  сохранились  и  такие
районы, в которых не побывали грабители, и они остались нетронутыми.  Ходили
слухи, будто на дальних окраинах даже пятьдесят лет  спустя  можно  отыскать
несметные сокровища. Азтланские власти требовали пошлину за найденную добычу
не просто так.
   Вили едва исполнилось шесть,  однако  он  не  заблудился;  ему  удавалось
избегать домов, где жили люди, мальчик все время старался держаться в  тени.
Через некоторое время он устал и решил вернуться домой. Время от времени  он
останавливался, чтобы понаблюдать  за  какой-нибудь  ящерицей,  спешащей  по
своим делам. Осмелев, Вили прошел через небольшую площадку перед  бакалейной
лавкой, мимо знака, пятьдесят лет назад зазывавшего всех желающих  заключать
сделки, а потом повернул на Клермонт. А дальше..,  дальше  Вили  показалось,
что все события произошли одновременно.
   Дядя Слай возвращался домой раньше обычного и с  трудом  тащил  на  плече
мешок. Увидев на улице Вили, дядя Слай  тут  же  бросил  мешок  на  землю  и
кинулся в сторону мальчика, но в это время из  боковой  аллеи  донесся  стук
подков. На освещенную ярким солнцем улицу выскочили всадники - пять джонков,
которые охотились за рабочими. Один из них схватил  Вили,  в  то  время  как
другие кнутами отгоняли старика. Лежа на животе поперек седла, Вили повернул
голову и бросил последний взгляд на Сильвестра Вашингтона, превратившегося в
крошечную точку в самом конце улицы. Старик безмолвно ломал  руки,  даже  не
пытаясь спасти Вили от чужих людей, которые увозили его прочь.
   Вили удалось выжить. Через пять лет его продали в  Нделанте  Али.  Прошло
еще два года, и у него сложилась твердая репутация  опытного  вора.  Однажды
Вили вернулся на улицу Клермонт. Дом по-прежнему стоял  на  месте  -  только
пустой. Дядя Слай исчез.
   А теперь Вили должен потерять и Пола Нейсмита.
   Остальные приняли задумчивый взгляд Вили за напряженное внимание. Нейсмит
что-то говорил, но он так ни разу и не поднял на Вили глаз.
   - Ты и не представляешь себе, какой ты молодец. Благодаря твоему открытию
нам удалось увидеть... То, что нам удалось увидеть, - это странно и  чудесно
и, может быть, опасно. Я просто должен остаться. Понимаешь?
   Вили не собирался этого говорить, слова вырвались сами по себе:
   - Я понимаю, что вы со мной не пойдете. Я понимаю, что какая-то  дурацкая
математика для вас важнее.
   Хуже всего было то, что эти слова совсем не  разозлили  Пола,  он  только
чуть-чуть опустил голову.
   - Да. Есть вещи, которые для меня важнее любого человека.  Давай  я  тебе
расскажу, что мы увидели...
   - Пол, если Майк, Джереми и Вили должны  отправиться  в  пасть  льва,  им
незачем знать подробности.
   - Как скажешь, Коля. - Нейсмит встал и медленно пошел к двери. " -  Прошу
меня извинить.
   Наступила тишина, которую прервал полковник.
   - Нам придется хорошо поработать, чтобы  успеть  отправить  вас  вовремя.
Иван, покажи мне, что вы, любители шахмат, собираетесь дать Джереми с собой.
Если Власть обеспечивает вас транспортом, может быть, Майк и мальчики смогут
взять процессор помощнее. И он ушел вместе со своими сыновьями и Джереми.  В
комнате остались только Вили и Майк. Мальчик встал и повернулся к двери.
   - Подожди-ка минутку. - В голосе  Майка  послышалась  жесткость,  которую
Вили запомнил еще со времени их первого столкновения. Помощник шерифа обошел
вокруг стола и усадил парня обратно на стул. - Ты думаешь, Пол тебя  бросил.
Может быть, так оно и есть, но, насколько мне известно, они обнаружили нечто
более важное, чем мы все вместе взятые. Я не  знаю,  в  чем  заключается  их
открытие, иначе я бы не мог пойти вместе с тобой и Джереми. Ты  меня  понял?
Мы не можем допустить, чтобы Нейсмит попал в руки Мирной Власти.
   - Считай, что тебе очень повезло, когда  мы  согласились  с  планом  Пола
вылечить тебя, - продолжал Майк. - Только он мог уговорить Каладзе связаться
с этими свиньями, биологами.
   Майк буравил Вили взглядом,  словно  ожидая  возражений.  Однако  мальчик
молчал, стараясь не смотреть помощнику шерифа в глаза.
   - Ладно. Я буду ждать тебя в столовой.
   Росас быстро вышел из комнаты.
   Вили не знал, сколько времени он просидел  неподвижно  на  месте.  Он  не
плакал: после того, что случилось много лет назад на  улице  Клермонт,  Вили
больше никогда не плакал. Он не винил Сильвестра Вашингтона,  как  не  винил
теперь Пола Нейсмита. Они сделали все, что один человек  может  сделать  для
другого. Но в конечном счете есть только один человек, кому  не  убежать  от
решения твоих проблем.

Глава 13

   До посадочной площадки на вершине  Торговой  Башни  еще  оставалось  пять
метров, а вертолет с двумя винтами умудрился поднять тучу  пыли.  Со  своего
места  в  салоне  Делла  Лу  наблюдала  за  встречающими,  которым  пришлось
схватиться за  шляпы  и  прикрыть  глаза.  Только  старина  Гамильтон  Эвери
умудрялся сохранять представительный вид даже при таких обстоятельствах.
   Когда колеса вертолета коснулись земли, один из членов команды  распахнул
люк и  помахал  рукой  очень  важным  персонам,  собравшимся  на  посадочной
площадке. Сквозь серебристый иллюминатор Делла  Лу  заметила,  как  директор
Эвери  кивнул  и  повернулся  пожать  руку   Смайзи,   главе   администрации
Лос-Анджелеса. Потом он подошел к поджидавшему  у  трапа  одному  из  членов
команды вертолета.
   Смайзи был, вероятно, самым могущественным  чиновником  Мирной  Власти  в
Южной Калифорнии. Интересно, подумала Делла Лу, как он отнесся к  тому,  что
его босс выбрал такое необычное место для  посадки  в  вертолет.  Она  криво
улыбнулась.  Черт  возьми,  ведь  именно  ей  поручено   командование   всей
операцией, однако она и сама не понимала, что происходит.
   Дверца люка захлопнулась,  и  лопасти  начали  снова  вращаться.  Команда
получила точные инструкции: посадочная площадка быстро исчезла  из  виду,  а
вертолет поднимался вверх, словно волшебный лифт, установленный  на  вершине
Торговой Башни. Делла Лу бросила взгляд в иллюминатор -  они  находились  на
высоте восьмидесятого этажа.
   Когда вертолет взял курс на Лос-Анджелес и Санта-Монику,  в  салон  вошел
Эвери. Он выглядел совершенно спокойным и в то же время держался официально,
его одежда  была  одновременно  небрежной  и  дорогой.  В  принципе  Комитет
директоров Мирной  Власти  был  собранием  равных.  В  действительности  же,
сколько Делла Лу себя помнила, Гамильтон  Эвери  был  его  главной  движущей
силой.
   - Моя дорогая! Я так рад тебя видеть.
   Эвери быстро подошел к Делле, пожал ей руку, словно она была ему  ровней,
а не офицером на три чина  младше.  Делла  позволила  седовласому  директору
взять себя за локоть и отвести на место. Со стороны можно было подумать, что
он принимает Деллу у себя в гостях. Они сели, и директор  быстро  осмотрелся
по сторонам. Кабина Деллы была настоящим подвижным командным пунктом.  Здесь
не было ни бара, ни мягких ковров. В  соответствии  со  своим  чином,  Делла
вполне могла бы их иметь, но она заняла нынешнее положение совсем не потому,
что заботилась лишь о собственном удобстве.
   Вертолет спокойно летел на запад, а толстые стены кабины почти  полностью
поглощали  шум  работающих  двигателей.   Внизу   Делла   видела   строения,
принадлежащие   Мирной   Власти.   Анклав   представлял    собой    коридор,
простирающийся от Санта-Моники на побережье и дальше  в  глубь  материка  до
того места, что когда-то было центром Лос-Анджелеса. Это был  самый  крупный
Анклав в мире: его население превышало пятьдесят  тысяч  человек,  и  жилось
здесь  людям  совсем  неплохо  -  как  раз  сейчас  вертолет  проплывал  над
бассейнами и теннисными кортами.
   На севере высились замки и укрепленные дороги аристократов  Азтлана.  Они
управляли этим регионом, но, построенные без запрещенной Законом технологии,
их "дворцы" напоминали средневековые лачуги. Как и  республика  Нью-Мексико,
Азтлан  наблюдал  за  Мирной  Властью  с  бессильной  завистью  и  мечтал  о
возвращении добрых старых времен.
   Эвери оторвался от раскинувшегося внизу вида.
   - Я обратил внимание, что символика Пекина с борта вертолета убрана.
   - Да, сэр. Из вашего сообщения было ясно, что использование людей  не  из
Северной Америки не следует выставлять напоказ.
   Уж это-то Делла Лу прекрасно поняла. Три  дня  назад,  завершив  изучение
положения в Центральной Азии, она  вернулась  в  Анклав  Пекина.  И  тут  же
получила по спутнику из Ливермора мегабайт детальных инструкций - причем они
пришли не на имя главы администрации, а прямо к ней, Делле Лу, полицейскому,
занимающемуся  антитеррористической  деятельностью.  Ей  выделили   грузовой
самолет - его грузом был тот самый вертолет, на котором они  сейчас  летели.
Команда самолета должна была выгрузить вертолет с  ее  людьми  и  немедленно
вернуться назад.
   Эвери удовлетворенно кивнул.
   - Отлично. Мне как раз нужен человек, которому не требуется объяснять все
на пальцах. Ты успела прочитать отчет из Нью-Мексико?
   - Да, сэр.
   В течение всего  полета  Делла  внимательно  изучала  доклад  и  пыталась
разобраться в политических проблемах Северной Америки. Она отсутствовала три
года; ей предстояло еще многое узнать - помимо трагедии в Тусоне.
   - Как ты думаешь, республика поверила нам?
   - Да. Самое забавное, что наиболее  подозрительные  из  них  оказались  и
наиболее невежественными. Шеллинг проглотил наживку вместе с крючком.  Он  в
достаточной степени технически образован, чтобы  посчитать  ваши  объяснения
разумными.
   Эвери кивнул.
   - Однако вам будут верить до тех пор, пока не взорвется еще один  пузырь.
Насколько я поняла,  такое  уже  случалось  дважды  за  последние  несколько
недель. Вряд ли  это  объясняется  квантовой  теорией  разложения.  Ракетные
полигоны старой Америки  усеяны  пузырями.  Если  процесс  разложения  будет
продолжаться...
   Эвери снова кивнул; казалось, его совсем не расстроили слова Деллы.
   Вертолет  слегка  снизился  над  Санта-Моникой,  и  Делла  увидела  самые
роскошные особняки Анклава и пляжи возле них;  дальше  шла  береговая  линия
Азтлана. Всего несколько мгновений -  и  вот  они  уже  снова  над  океаном.
Пролетев несколько километров к югу, вертолет повернул в сторону  суши.  Они
будут кружить в небе, пока эта встреча не закончится. Даже события в  Тусоне
не  могли  служить  достаточным  объяснением  последних  событий,  и   Делла
нахмурилась.
   Эвери поднял холеную руку.
   - Все, что ты говоришь, правильно, но может оказаться несущественным. Это
зависит от того, каким окажется истинное объяснение  случившегося.  Тебе  не
приходило в голову, что кто-то мог найти способ уничтожения  пузырей  и  что
сейчас мы являемся свидетелями их экспериментов?
   - Мне кажется, что места для проведения "экспериментов" выбраны  довольно
странно, сэр: шельф Роса, Тусон, Улан-Удэ. Кроме того,  я  не  понимаю,  как
Мирная Власть могла не обнаружить таких сильных "экспериментаторов".
   Пятьдесят пять лет назад, до Войны, организация, впоследствии назвавшаяся
Мирной Властью, была всего лишь научной лабораторией, получающей федеральное
финансирование на  проведение  определенных  изотерических  -  и  военных  -
исследований. В результате этих исследований были созданы пузыри  -  силовые
поля, сгенерировать которые удавалось  не  больше  чем  за  тридцать  минут,
пользуясь мощным ядерным  реактором.  Правительству  Соединенных  Штатов  об
открытии ничего не сообщили; об этом  позаботился  отец  Эвери.  Руководство
лаборатории сочинило свой собственный вариант геополитики.  Даже  в  высоких
бюрократических  кругах  в  которых  вращалась  Делла,   не   было   никаких
свидетельств того, что лаборатория Эвери положила начало Войне, однако Делла
что-то в этом роде подозревала.
   В годы, последовавшие за катастрофой. Власть лишила весь  оставшийся  мир
тяжелой промышленности и современной технологии.  Представляющие  наибольшую
опасность правительства - такие,  например,  как  правительство  Соединенных
Штатов, - были уничтожены, а на территориях их стран образовались  небольшие
деревеньки  с  собственными  правителями,  как,  например,   в   Центральной
Калифорнии, или небольшое государство Азтлан с  его  средневековым  укладом,
или Нью-Мексико, где всем заправляли фашисты. Местные правительства обладали
силой, достаточной только для того,  чтобы  собирать  налоги,  установленные
Мирной Властью. Эти маленькие страны в определенном смысле  были  суверенны.
Они даже развязывали свои мелкие войны - но без  развитой  промышленности  и
оружия массового поражения эти войны не представляли никакой  опасности  для
остального человечества.
   Делла сомневалась, что  за  границами  Анклавов  существовала  достаточно
серьезная техническая база для того, чтобы воспроизвести старые  изобретения
или чтобы модернизировать имевшиеся. И  если  кому-нибудь  все-таки  удалось
раскрыть секрет пузырей, спутники непременно обнаружат строительство крупных
фабрик и заводов, необходимых для реализации изобретения.
   - Я  знаю,  мои  слова  могут  показаться  бредом  сумасшедшего,  но  вы,
молодежь, не понимаете, насколько несовершенна техническая  база  Власти.  -
Эвери бросил взгляд на Деллу, словно рассчитывал, что она станет  возражать.
- Нам принадлежат университеты и большие лаборатории. Мы  контролируем  всех
людей,  имеющих  серьезное  образование.  Однако  мы  почти  не   занимаемся
исследовательской работой. Я бы узнал об  этом,  поскольку  еще  помню,  как
выглядела лаборатория моего отца до войны. Более того, я проследил  за  тем,
чтобы все по-настоящему перспективные проекты не получили финансирования.
   -  Наши  заводы  в  состоянии  производить  практически  любую  довоенную
продукцию. - Он хлопнул рукой по обшивке. - Это  хорошая,  надежная  машина,
возможно, ее  построили  в  последние  пять  лет,  но  модель  была  создана
шестьдесят лет назад.
   Эвери помолчал, а когда заговорил, его тон не был больше небрежным.
   - За последние шесть месяцев я понял, что мы допустили серьезную  ошибку.
Кое-кто, обладающий технологией, заметно  превосходящей  довоенный  уровень,
действует под самым нашим носом.
   - Надеюсь, вы имеете в виду не монгольских националистов,  сэр.  В  своих
отчетах я старалась как можно яснее  дать  понять,  что  их  ядерное  оружие
появилось из старых советских запасов. Большая его часть вышла из  строя.  А
без этих бомб они всего лишь...
   - Нет-нет, дорогая Делла, я имел в виду совсем не это. -  Он  положил  на
стол пластиковую коробочку. - Загляни внутрь.
   На бархатной подушечке удобно  устроились  пять  крошечных  металлических
предметов." Лу подняла один так, чтобы на него упал солнечный свет.
   - Пуля?
   Обычная, калибр восемь миллиметров. Делла не смогла  определить,  стрелял
ли кто-нибудь этой пулей; на ней виднелись какие-то следы, но определенно не
от ружья. Заостренный конец пули был покрыт чем-то черным и блестящим.
   - Вот именно, пуля. Только у нее есть мозги. Давай я расскажу  тебе,  как
нам удалось наткнуться на это маленькое сокровище. Поскольку Мастеровые, эти
ученые с заднего двора, последнее время  стали  вызывать  у  меня  серьезные
подозрения, я решил, что нам просто  необходимо  ввести  в  их  среду  наших
людей. В большинстве регионов Северной Америки мы не допускали возникновения
никаких правительств, хотя и несли  в  связи  с  этим  большие  материальные
потери, поскольку, как ты понимаешь, налогов в тех краях собирать не  могли.
Мы опасались возникновения сильных национальных государств. Теперь  я  вижу,
что это было ошибкой. Им удалось выйти  из-под  нашего  контроля  гораздо  в
большей степени, чем  в  тех  областях,  которые  контролировались  местными
правительствами. К тому же следить  за  ними  достаточн