уличности. У  детей  больше  развито  чуть„  на  человеческие  качества  и
появление 'некачественного' взрослого в семье для них уже не неприятность, а
трагедия... В частности - и потому, что они просто бессильны перед  ним,  и,
если он окажется 'некачественным' - они просто не смогут с  ним  справиться,
не смогут помешать ему развалить  стаю...  или  -  семью...-  Лин  ненадолго
замолчала.- Собственно, статистика расширения состава семей на Челле такова,
что в семьях  с  несовершеннолетними  детьми  вероятность  появления  нового
взрослого примерно раз в 50 ниже, чем в семьях, где таких детей уже или  ещ„
нет.- Неожиданно вспомнила она.- И - чем это можно объяснить, как не  уч„том
взрослыми интересов детей?
   - Знаете, я тут пытаюсь вспомнить, какие стереотипы у меня  формировались
в течение жизни... Или, скажем так, 'в процессе воспитания'...- Вдруг подала
голос  Карина,-  так  это  выглядело  примерно   так:   дескать,   все   эти
'треугольники',  и  вообще  -  все  варианты,  когда  в  любви...  или  -  в
'утехах'...  участвуют  'не  двое'  -  так  это  свойственно   либо   просто
развращ„нной публике, либо - бездельникам, но - никак не сильным  личностям,
занятым  какими-то  серь„зными  проблемами,  имеющими  серь„зные   жизненные
цели... Ну, и так далее...
   - Боже, какая чушь...- Пробормотал Джерри.
   - Нет, почему же,- с едкой иронией возразила Лин,- история Камелота  -  в
частности,  короля  Артура,  леди  Ровенны  и  рыцаря  Ланцелотта   -   тому
подтверждение: все трое - типичные бездельники, развратники и ни в коей мере
никакими серь„зными делами в  жизни  не  озабочены.  Оттого  и  проблемы...-
Увидев улыбки на наших физиономиях, челланка приободрилась:
   - А ведь это - классический  пример,  когда  лицемерная  мораль  общества
легко созда„т проблемы на ровном месте. При нормальной морали проблема в  их
истории даже не просматривается - наоборот: ведь ей действительно нужны были
оба и она не в силах была отказаться ни от одного из них... Они были  разные
- кто же спорит; но, может, в е„ душе они легко дополняли друг друга? К тому
же - во времена, когда  один  из  мужей  может  быть  вдруг  убит  -  вполне
естественно иметь нескольких - тем более, когда  они  вполне  доверяют  друг
другу, уверены в мужестве и достоинствах  друг  друга,  имеют  общие...  или
сопутствующие друг другу взгляды и цели в жизни... Да  любой  мужик,  рискуя
отправиться в мир иной, всегда  старается  как-то  'пристроить'  любимую  им
женщину - хоть в какой-то мере избавить е„ от нужды и одиночества...  Что  ж
тут неестественного? Даже на Земле часто можно слышать, когда, умирая,  друг
говорит другу: 'ты уж позаботься о ней...' или  даже  попросту:  'возьми  е„
себе, а?'...
   - В экстремальных ситуациях разум легко становится  выше  'морали':  ведь
'мораль' просто кто-то  придумал,  как  правила  поведения;  а  разум  велит
поступать в соответствии с законами жизни... Не  позаботишься  о  самке  или
потомстве - и генофонд популяции о тво„м существовании просто  не  вспомнит.
Элементарно...- Разв„л руками челланин.- И при этом тебе  будет  вс„  равно,
'твоя' она, или 'чужая'; раба она или свободна - суть  только  лишь  в  том,
будут ли жить твои дети. А если сам не успел - то хотя бы е„ дети; ибо - она
тебе нравится, ты е„ выбрал, значит - ты  хочешь,  чтобы  в  популяции  было
больше именно таких. Если дети будут жить - то, возможно,  ты  и  был  прав.
Если нет - то, разумеется, нет...
   - Сложно разобраться в обществе, где большинство кричит о  том,  что  так
делать нельзя - но делают. Когда вырос там, где большинство  допускает,  что
так делать, в принципе, можно, но -  практически  никто  не  делает  -  ибо:
зачем? Так что же честнее,  что  порядочнее?-  Размышляла  вслух  челланка.-
Кричать, что так делать нельзя, но - вс„ же делать, прич„м - тайком от своей
второй половины; делая, таким образом, е„... или его  -  рогоносцем?  Или  -
открыто считать, что, если это всех устраивает,  то  -  почему  нельзя?  Да,
такое случается крайне редко - может, раз-другой за жизнь - вряд ли возможно
влюбляться чаще... Но меня просто обескуражит, если я узнаю, что  кто-то  из
известных мне на Челле людей имел тайную связь  -  тайком  от  своей  второй
половины; или, даже, вопреки е„ - или  его  -  воле:  зачем?-  Окинула  всех
офелическим взглядом Челланка.
   - Не волнуйся ты так...- Вздохнул Томми, теперь уже явно  пытаясь  помочь
Лин.- На Земле ведь все романы, почитай, только о треугольниках:  они  есть,
их просто не может не быть...
   - Да только пишут в них не о том, как  нормальным  людям  нормально  жить
вместе, а о  неудачных  попытках  всунуть  в  привычные  с  детства,  кем-то
когда-то придуманные рамки то, что в них никак не лезет. И никому  в  голову
не приходит мысль: а надо ли всовывать? Может, надо просто  учиться  Любить?
Да и жить? Вместе...- Возразила она.
   - Ладно, ребята... Я так  думаю,  что  разговор  о  Земной  логике  может
оказаться бесконечным...- Вздохнул,  с  хрустом  потягиваясь,  Джерри.-  Ты,
кажется,  начинала  рассказывать  'разные  истории'?-  Улыбнулся  он   своей
благоверной.- Может, продолжим?
   - Только - живые...- Улыбнулась Карина.- Не выдуманные. Не из фильмов или
легенд...
   - Хм...- Задумалась Лин.-  Живые,  говоришь?  Что  ж,  если  хочешь  -  я
рассказу тебе... одну  историю...  которая  кажется  выдумкой  или  страшным
сном... Но на самом деле действительно произошла  -  здесь,  у  вас,  совсем
рядом - неподал„ку...- Вдруг сказала она.- К тому  же  -  совсем  недавно...
Хочешь?  Историю  невыдуманную,  негиперболизированную,  несобирательную   -
реальную, которую мы проследили от начала и до конца и так и  не  смогли  до
конца поверить в то, что увидели? Если захочешь слушать... Если не  убоишься
леденящего душу  ужаса  да  ощущения  пустоты  и  безысходности...  Если  не
испугаешься сл„з тупой ненависти и бессилия что-то изменить...
   - Расскажи...
   - Нет, ты действительно хочешь?- Мы молча смотрели на не„.
   - Что ж - я расскажу.  Слушай.-  Она  вздохнула.-  ...Жила-была  девочка.
Неплохая такая, работящая, добрая... Наивная, к сожалению... Поэтому,  когда
появился в деревеньке вернувшийся из армии десантник, он легко  вскружил  ей
голову. О том, что вс„ это может быть напускное,  заурядная  бравада  -  она
даже не задумывалась. Вскоре  они  поженились.  Десантник  как  был  'первым
парнем на деревне' -  так  и  остался.  По-прежнему  вокруг  него  крутились
девчата, по-прежнему парни знали, что он всегда угостит их выпивкой...
   - Такая работа не для меня,- любил говорить он,  перебирая,  чем  бы  ему
заняться. Наконец уехал с семь„й в Сибирь - там за ту же  работу  платили  в
несколько раз больше. Получая заработанные деньги, он мог - 'широкая душа' -
поставить парням ящик водки или пива: веселись, братушки! Один раз жив„м!
   ...Тем временем у него  постепенно  рождались  и  росли  дети.  Вс„,  что
делалось в доме, делала его  молчаливая,  добрая  и  тихая  жена.  Она  была
красива... Да, она была очень красива... в юности... Когда ему казалось, что
на не„ кто-то засматривается - он е„ бил. Нещадно. Кулаками,  ногами...  Она
терпела. Наверное,  любила  его.  Или  -  не  его,  а  тот  образ,  частично
придуманный, частично - пригрезившийся ей в сво„  время:  большой,  сильный,
смелый... Защита и опора... Первый парень  на  деревне...  Он  е„  ревновал.
Жутко. Она не могла нормально общаться с людьми -  она  могла  только  молча
жить в заточении. Она была для него - так он считал. Она не возражала... Она
боялась разговаривать с мужчинами -  знала,  что  будет  бить.  Она  боялась
разговаривать с женщинами - знала, что скажет:
   - О гульках договариваешься, сука?- И будет  бить  тоже.  Постепенно  она
сникала, увядала... Старела... Опускалась... Он опускался быстрее.  Пьянство
его, ухарство да похвальба привели к тому, что и эту, почти дармовую, работу
он вскоре потерял. Пришлось вернуться в родные края. Деньги, заработанные  в
Сибири, кончились быстро. Но  -  привычкам  своим  он  изменять  не  привык.
По-прежнему желал бы выставить ящик водки, чтоб  братва  веселилась...  И  -
пил. С горя -  оттого,  что  не  имел  возможности  показать  свою  'широкую
душу'... А жена его за всю жизнь приличных сапог не сносила, а  дети  ходили
так, что односельчане оглядывались и с сожалением качали  головой...  Иногда
приносили поношенную одежонку: возьмите, мол - не обессудьте...  Она  родила
ему четверых детей - двух мальчиков и двух девочек. Старший брат был неглуп.
При его сообразительности ему мешали только  привычки,  позаимствованные  от
отца. Многое он  понимал.  Иногда  пытался  вступиться  за  мать.  Это  было
несложно - спившийся отец был уже  гораздо  слабее  его...  Но  это  было  и
страшно: в бессильной ярости отец шипел:
   - Ты думаешь, что  стал  крутой,  да?  Ты  думаешь,  что  я  с  тобой  не
справлюсь, да? Да я тебя ночью когда-нибудь молотком или топором зашибу!-  И
парень боялся спать по ночам... Ему повезло - лет в пятнадцать он  влюбился.
Влюбился  в  девчонку,  которая  казалась  ему  недосягаемой  -   королевой,
мечтой... Может, эта любовь его и спасла тогда... Мечта оказалась  реальной:
в 18 он на  ней  женился  и  покинул  'родимое  гнездо'.  Попав  в  общество
достаточно неглупых людей, он многое начал  понимать  и  видеть  по-другому.
Далеко не вс„, конечно... И не так глубоко, как  мог  бы,  исходя  из  своей
природной сообразительности... Желание  быть  или  слыть  первым  парнем  на
деревне ему сильно мешало... Но - шансов у него больше, чем у всех остальных
детей этой семьи.
   Когда он уезжал, в семье часто не на что  было  купить  хлеба.  Когда  он
уехал, ситуация почему-то не изменилась. Когда второй  брат  уш„л  в  армию,
ситуация почему-то не изменилась тоже.  Хотя  теперь  на  каждого  взрослого
осталось всего по одному реб„нку. Отец по-прежнему, основываясь на том,  что
четверых детей поднимать трудно, продолжал пить - с горя - и бить  мать.  За
которую уже некому было вступиться... Подросла старшая дочь -  вся  в  мать:
красивая, добрая, работящая - просто умница... Девчонке нечего  было  одеть,
чтобы пойти в школу или к одноклассниками на вечеринку. То, что было в доме,
она одевать стеснялась... Парни-одногодки знали, что  она  умная  и  добрая;
видели, что красива. Красива настолько, что попробовать  быть  ближе  с  ней
никто не осмеливался. Хотя - 'просто дружить' хотели все. Она же причиной их
нерешительности считала свою нищету...
   Наконец наш„лся один... женатый уже... Жена его  была  беременна,  а  ему
срочно захотелось девки. Ну, он и положил глаз на эту - дескать, все е„ чуть
ли не чумной считают, а е„ чуток приодень - и готова первая красавица... Ну,
а поскольку она этого не понимает - значит, ломаться особо и не  будет.  Тем
более, что говорит ведь  как  ласково  -  значит,  хочет...  Бог  мой,-  Лин
перед„рнула плечами,- какая тупость... Короче говоря, пригласил он е„ как-то
на свидание. Удивилась: с женатиком? Не пошла... Обозлился он: Ах, так! -  И
наш„л дружка-собутыльника - одногодок е„, да и недур„н  собой...  Подговорил
его малость увлечь девку да в лесок сманить - там, дескать, мы е„  вдво„м  и
сделаем... А чтоб  не  волновалась  -  с  собой  местную  шалаву  прихватим:
дескать, видишь - в две пары ид„м, просто чтоб в лесу не страшно  было...  А
так - каждый сам себе хозяин, никто к тебе приставать не будет...  Короче  -
поухаживал парень за ней самую малость, поводил  по  деревне  -  да  и  стал
уговаривать. Добрая она, ласковая, отзывчивая... Вся в мать... И,  на  беду,
такая же наивная... Уговорил быстро - сходили... Шалава держать помогала,  а
эти двое по очереди девку насиловали... Кричи, не кричи - никто не  услышит:
лес большой... Только деревья шумят... А шалава на ухо шептала:
   - Ты думаешь, я грязная, да? Да ты во сто крат  грязней  меня:  тебя  вот
сразу, с первого раза - двое... Я разве так просто по рукам пошла? Я ведь от
горя: первый обманул, второй -  тоже  обманул...  Поди  угадай,  который  не
обманет... А ты - видишь, сама пошла...- Девка ошарашенными глазами смотрела
на не„.- Что - не сама, скажешь? А чем докажешь? Кто подтвердит? Все видели,
как ты с нами ушла. И все скажут - сама пошла. И я, и он, и он  -  все  тоже
скажут: сама пошла. И - сама просила, чтоб е„ хором,  сразу.  И  -  в  ногах
валялась,  умоляла.  Так-то...-  Философски  заключила  шалава,  под   шумок
накачивая девку водкой: 'Да ты пей, оно легше будет - я знаю...'.
   После этого события стала девка попивать... 'Чтоб  оно  легше  было'.  Да
покуривать - тоже шалава научила... Никто о происшедшем не знал -  да  разве
кому такое расскажешь? Отцу? Прибь„т  на  месте...  Матери?  Побежит,  дура,
жаловаться отцу, чтоб тот с  парнями  разобрался,  а  у  того,  как  всегда,
виноват тот, кто ближе да слабее... Вс„  равно  прибь„т...  Брату,  который,
вырвавшись из нищеты, иногда в белых брючках приезжал? Да разве ж ему  такое
расскажешь... Спросил однажды, чего это она с шалавой компанию водит.
   - Да знаю я... Гадость она, гнилая...- ответила.
   - Так чего ж ты?- Удивился брат.
   - А кто меня ещ„ в свою кампанию  примет?!-  Закричала  как-то  отчаянно,
зло, и, выплюнув чинарик, убежала. 'Грязная я, грязная... А он чистый...  Он
любил и любит... И жена у него какая... и дочка раст„т... А я - я с  шалавой
спуталась... И сама такой же  стала...  Теперь  мне  другого  пути  нет...'-
Сквозь сл„зы думала она, всякий раз при встрече кидаясь ему на шею с  криком
'Братишка!'...  Догадывался  он,  почему  сестр„нка   его   так   встречает,
догадывался, почему лопочет, что ближе да роднее его никого  нет  у  не„  на
целом свете... Как-то вывел сестр„нку за околицу да попробовал  разговорить:
дескать, как ты - с мальчиками уже пробовала? 'Ага,-  она  отвечает,-  вынув
сигаретку изо рта, чтоб сплюнуть,- а то как же!'- И  при  этом  лихо  как-то
смотрит, вызывающе; а у самой - такая тоска в глазах...  'Бравирует,-  думал
братишка.- Ох, чует мо„ сердце - неладно тут что-то, ох, как неладно...'  Но
так и не смог он сестр„нку разговорить - не посмела она ему -  чистому  -  о
себе - грязной - такое рассказать... 'Ты ж, это - смотри: не увлекайся  этим
делом сильно, для любви себя побереги...'- пытается увещевать братишка. А  у
не„ - сл„зы в три ручья, аж сигаретку выплюнула да в  плечо  ему  вжалась  и
только 'Иииииууууу'- вой стоит...
   - Да ты ч„, глупая? Да ведь есть любовь на свете - и  у  тебя  будет,-  в
нерешительности  лопочет  братишка.  А  девка  только  головой  качает,  да,
подвывая, вс„ ему в плечо вжимается:
   - Братишечка... Братик мой родненький!- Так и не выведал он ничего в  тот
раз, так ни с чем и уехал. А через месяц сообщают ему, что утонула, дескать,
сестр„нка. Примчался он туда - а гроб заколочен,  даже  взглянуть  не  дали:
утопленники  некрасивы  на  вид,  говорят...  В  фате  хоронили,  в   платье
подвенечном - как положено... Только он ни  невесты,  ни  платья  так  и  не
увидел... Сердце ныло -  что-то  здесь  не  так...  Начал  интересоваться  -
говорят, что нашли е„ утром в воскресенье, а утонула, дескать  -  в  пятницу
вечером. Лежала, мол, на берегу, верхняя половина тела - в воде, нижняя - на
песке... И голая... А одежда - неподал„ку в грязь втоптана - так, как  будто
е„ демонстративно туда ногами втоптали... А кулаки  у  не„  сжаты  так,  что
разжать их, распрямить так и не смогли, и - почти по локоть в песке...  Стал
допытываться - как попала туда, с кем была? Говорят, что  три  мужика  было:
один - тот парень, что обхаживал е„ - их часто в деревне видели... Другой  -
женатик, который, говорят, когда-то подкатывался к ней, да она его отшила...
Третий - собутыльник их - тоже женат... А ещ„ с ними была та самая шалава...
Мать говорит, что дочка сл„зно просилась - отпусти да отпусти; мы,  мол,  на
речку - с ноч„вкой, нас там пять человек будет, я со своим парнем иду -  ну,
кто тронет? Не хотела  мать  пускать  -  может,  сердце  чуяло...  Долго  не
хотела... Да уж больно сл„зно дочка просила, почти  умоляла  -  и  сжалилась
мать: авось, хоть у дочки с е„ парнем лучше получится, чем у не„ самой жизнь
сложилась... Уступила, скрепя сердце, отпустила дочь - а  сама  до  утра  не
спала, вс„ ждала, вс„ ей ужасы всякие мерещились. Уговаривала себя: она ведь
не одна - что может случиться? Так до утра глаз и не сомкнула. Время к обеду
- нет дочки... Что такое? Вскоре совсем невмоготу стало  -  пошла  по  домам
тех, с кем дочку отпустила, с рук на руки передала... А они  уже  все  давно
дома - ещ„ утром вернулись - спят,  отсыпаются...  Не  велели  будить...  Не
выдержала мать, парня-то растолкала: где дочка, спрашивает...
   - Не знаю,- отвечает парень, а сам глаза отводит да снова спать  пытается
- не то и впрямь пьяный до бессоображения, не то - притворяется...
   - Где дочка?!- Откуда силы взялись - тряхнула  эту  пьянь  за  грудки,  с
отчаянья и душу б вытрясла, кабы силы были...  Очнулся  на  мгновение,  даже
чуток протрезвел вроде - страх в глазах промелькнул...
   - Не знаю,- повторил.  И  отключился.-  Может,  утонула...-  Пробормотал,
засыпая...
   ...Страшно закричала мать, посылая проклятия на свою голову: зачем  дочку
с таким козлом отпускала, с таким пьяныгой?  Пошла  по  деревне  голосить...
Собрались соседи, разузнали, куда ходили, где были... Собрались искать -  да
ведь темно уже... Только  в  воскресенье  утром  всей  толпой  на  поиски  и
двинули... Там и нашли... Милицию, как положено, вызвали -  так  следователь
только через сутки приехал: некогда, говорил. Видимо, дела поважнее  были...
Начали анализы делать - обнаружили алкоголь в крови. 'А - ну, тут вс„ ясно,-
сказали.- Напилась да утонула.' И никого  не  заинтересовало,  зачем  пьяной
девке од„жу-то снимать да старательно  в  грязь  затаптывать;  и  как  можно
утонуть, когда лежишь наполовину  на  берегу;  и  почему  кулаки  у  не„  не
разжимаются; и как оказалось, что руки почти по локоть - это под водой-то  -
в землю вросли...
   - Может, стоило им рассказать?
   - А что я им расскажу?- Махнула рукой  Лин.-  Как  девку  сначала  водкой
накачивали, чтоб сговорчивей была? Как уговаривали,  чтоб  пила,  как  тосты
провозглашали - за счастье, за будущее, за  реб„нка,  который  уже  в  чреве
копошился? Как этот  ублюдок  говорил,  что  завтра,  дескать,  записываться
пойд„м, а сегодня  -  давай  гульн„м  напоследок,  отметим  это  дело?  Как,
заметив, что девка уже на ногах не стоит, начал к ней приставать? Как она не
хотела? Как он е„ вс„ же уговорил - и сделал вс„, что хотел?  Как  потом  ей
водку прямо в глотку заливали, приговаривая: 'Веселись,  родимая!  Последний
разок веселись!'? Как потом раздевали е„  втро„м,  под  свист  и  улюлюканье
шалавы? Как она, уже почти  ничего  не  соображая,  вс„  же  дала  по  морде
женатику, когда он сказал, что напоследок не худо бы и с ним  'попрощаться'?
Как он в остервенении всю е„ одежду тут же собрал и начал у не„ на глазах  в
грязь топтать, приговаривая: 'Она  тебе,  сука,  больше  не  понадобиться  -
ручаюсь!'? Или рассказать, как она орала, как грозила,  что  братья  за  не„
отомстят, и тем самым приговор себе подписала? Как они е„  раком  на  берегу
поставили, да, пока один насиловал, двое других головой в воду макали,  чтоб
не орала? Как она упиралась, как  отбивалась,  как,  двух  мужиков  на  себе
поднимая, пыталась из последних сил  воздух  ртом  хватать  -  да  не  могла
достать: руки в песок уходили?  Как,  увидев,  что  затихла  она,  насильник
спокойно закончил, а затем, с облегчением встав, махнул  двум  другим:  'Ну,
вс„ - бросайте... Шут с ней - пускай подыхает!'?! Или  рассказать,  как  вся
компания назад возвращалась, песни горланя, чтоб страх  забить,  ибо  сквозь
хмель до них доходить начало, что что-то, видимо, не  так  сделали?  Это  им
рассказать? Да при этом в качестве источника моей информации назвать систему
внегалактического пр