описано у  Гоголя. Иными  словами,  ситуация,  описанная  Гоголем,
предстает в его комедии не как случайная, а как  типическая. Все происшедшее
в "Ревизоре" должно было произойти. Более того: оно не могло не произойти.

СЮЖЕТ И ХАРАКТЕР

     Однажды  в  руках знаменитого  французского  писателя  Александра  Дюма
оказалась книга некоего Жана Пеше, скромно озаглавленная - "Записки". Но под
этим  скромным  заглавием стоял  куда более многообещающий подзаголовок: "Из
архивов парижской полиции"
     Автор книги  сам  служил ранее в  полицейской  префектуре  и у него был
доступ к ее архивам.
     Историями, собранными в этой книге, Дюма не слишком заинтересовался. Но
одну главу он заложил закладкой - так, на всякий случай: авось пригодится!
     "История сама по себе была попросту глупой", - так отозвался он потом о
деле Франсуа Пико, суть  которого излагалась в этой главе. Он, видимо, тогда
еще не подозревал, что эта "глупая история" натолкнет его на создание одного
из лучших своих романов.
     Случилось все это  в городе  Париже, в 1807 году, то  есть во  времена,
когда на французском троне сидел император Наполеон Бонапарт.
     Молодой сапожник Пико, переселившийся в Париж  из Нима, часто захаживал
в кабачок, хозяином которого был его земляк по имени Лупиан.
     Однажды он появился там в необычно  франтоватом и, по его достатку, как
показалось  завсегдатаям  кабачка,  непомерно  богатом   наряде.  Они  стали
подшучивать  над  ним. Но  все  их насмешки увяли, когда Пико объявил, что в
следующий вторник у  него свадьба.  Невеста его - красавица, а к тому  же за
ней дают в приданое кругленькую сумму: сто тысяч франков золотом.
     Насмешники  прикусили языки.  А  Лупиан,  которого  Франсуа Пико числил
среди самых близких своих друзей, просто побелел от зависти.
     Когда  счастливый  жених  покинул  кабачок,  он  мрачно  объявил  своим
собутыльникам, что найдет способ расстроить  свадьбу этого красавчика  Пико,
чтобы тот  не слишком задирал нос перед  земляками. "Нынче вечером, - сказал
он, - ко  мне обещал заглянуть  комиссар полиции. Я намекну ему,  что Пико -
английский  шпион.  Его  арестуют.  Начнутся  допросы,   следствие.  Свадьба
отложится.  В конце концов, конечно, выяснят,  что никакой  он не  шпион. Но
пока суд да дело, наш счастливчик узнает, почем фунт лиха".
     Один  из  земляков  - Антуан  Аллю  - попытался  отговорить Лупиана. Но
остальным "шутка" пришлась по душе.
     В  тот же  день Лупиан выполнил задуманное. Комиссар полиции  сразу дал
делу "законный"  ход.  Да и как иначе:  возможность разоблачить  английского
агента в военное время (тогда между Францией и Англией шла война) - это ведь
такая  удача для человека, желающего продвинуться по службе. Донос комиссара
лег на стол министра полиции герцога Ровиго. Он был пуст  и бессодержателен,
в нем  не было  и  намека на какие-либо доказательства вины бедняги Пико. Но
герцог не  стал во всем  этом разбираться.  Без  вся кого суда  и  следствия
"английский шпион" Франсуа Пико  был брошен в  тюрьму. Тщетно его родители и
невеста  обивали  пороги  высоких государственных инстанций: несчастный Пико
исчез без следа.
     Вышел  он на волю спустя долгих семь  лет. Наполеон к тому  времени уже
пал. В стране царствовали Бурбоны.
     Изможденный, измученный долгим тюремным заключением,  Пико вряд ли  мог
бы  легко  вписаться в новую, незнакомую  ему  жизнь.  Но  помог  счастливый
случай. В тюрьме  он свел  дружбу  с одним своим  товарищем по  несчастью  -
смертельно больным итальянским прелатом, арестованным за участие в  какой-то
тайной  политической  организации.   Пико   отнесся  к  нему   с   искренним
сочувствием,  ухаживал  за ним. И  тот,  чувствуя,  что долго  не  проживет,
завещал ему  все  свое состояние:  клад, тайно зарытый где-то в Италии. Клад
был нешуточный: драгоценные камни, золотые монеты -  дукаты, флорины, гинеи,
луидоры.
     Добыв этот  клад,  Пико под чужим именем вернулся в  Париж. Не опасаясь
быть  узнанным, наведался в тот  дом, где некогда  жил, и стал расспрашивать
новых жильцов, не помнят ли  они молодого сапожника  Франсуа Пико.  "Да, жил
здесь  такой,  - отвечали ему. - Но семь лет назад  его арестовали. Говорят,
что на него  взвел  напраслину  кабатчик  Лупиан. Пико,  как  видно,  погиб.
Невеста  два года его оплакивала, а потом - делать нечего!  - вышла замуж за
Лупиана. Да, да, того самого, что погубил ее жениха".
     Пико стал расспрашивать про других доносчиков: Лупиан ведь был не один.
Но про них ему выведать ничего не удалось. Он узнал  только, что Антуан Аллю
живет теперь на родине, в Ниме.
     Переодевшись  итальянским патером,  Пико  отправился  в  Ним,  разыскал
Антуана.  Подарил ему драгоценный алмаз. Аллю очень охотно сообщил ему имена
остальных "шутников". Это  бьыи  земляки Лупиана и завсегдатаи его кабачка -
Шамбор и Солари.
     Вскоре в кабачке Лупиана появился новый официант некий Просперо. Худой,
изможденный, понурый.  Само  собой, никто  не узнал в нем цветущего красавца
Франсуа Пико. Не узнал его и Шамбор, вскоре  посетивший кабачок своего друга
Лупиана.
     Спустя несколько  дней  тело Шамбора нашли  на мосту. В боку  покойника
торчал кинжал, к которому была приколота записка: "Номер первый".
     За номером первым вскоре последовал номер второй. На сей раз месть Пико
была более изощренной.
     За  шестнадцатилетней  дочерью  Лупиана  вдруг  стал  ухаживать молодой
человек, как  вскоре  выяснилось, маркиз и миллионер. Без  особого  труда он
добился взаимности у юной,  неопытной  девушки.  Она забеременела. Скандал в
благородном семействе. Но юный  маркиз  согласен жениться.  Родители девушки
счастливы. Готовится пышная свадьба Лупиан с гостями готовятся уже сесть  за
свадебный ужин. Все в сборе, не хватает только жениха. Он - как сквозь землю
провалился  И вдруг выясняется,  что  маркиз  - никакой не маркиз,  а бывший
каторжник.
     Позор, неслыханный  позор пал  на голову Лупиана  и его семейства.  Все
друзья от него отвернулись.  Все -  кроме Солари, единственного, кто остался
верен  старой дружбе. Но вскоре  и  Солари умирает в страшных мучениях,  как
видно, от яда. К гробу приколота записка: "Номер второй".
     А несчастья Лупиана на скандале с мнимым маркизом  не кончились. Спустя
неделю  после несостоявшейся свадьбы кто-то  поджег его  дом.  И квартира, и
кабачок - все сгорело дотла.
     Сын кабатчика связался с воровской шайкой, попался на краже со  взломом
и приговорен к двадцати годам каторги.
     Жена  его, не выдержав  этой  лавины  обрушившихся  на семью несчастий,
умирает.
     Лупиан  близок к  помешательству.  И  вот однажды,  поздним вечером,  в
темной аллее Тюильри его останавливает человек в маске:
     -  Лупиан!  Помнишь ли ты  тысяча восемьсот седьмой год?  Помнишь, как,
позавидовав своем другу, ты  упрятал его в тюрьму,  а  потом женился на  его
невесте?
     - Да,  Бог покарал меня за  это... Жестоко покарал, -  бормочет в ответ
Лупиан.
     -  Не Бог  покарал тебя, а я!  - возвышает голос незнакомец  и  снимает
маску.
     - Просперо? - не верит своим глазам тот.
     - Нет, я не Просперо. Я - Франсуа Пико, которого ты хотел погубить. Это
я сжег  твой дом. Я подстроил знакомство  твоей  дочери с мнимым маркизом. Я
подговорил банду  грабителей  вовлечь  в преступную  шайку  твоего  сына.  Я
заколол  Шамбора и отравил  Солари,  твоих сообщников. А теперь  настал твой
черед!
     "Номер третий" падает, сраженный кинжалом.

     Я  мог  бы  оборвать эту историю гораздо раньше.  Ведь вы наверняка уже
давно узнали в ней все основные сюжетные  перипетии  романа Александра  Дюма
"Граф Монте-Кристо".
     Но я  нарочно решил  досказать  ее до конца, чтобы  вы могли  сравнить,
сопоставить то, что  Дюма прочел  в "Записках" Жана Пеше, с  тем, во что эта
полицейская хроника превратилась в его романе.
     Чем же руководствовался писатель, внося все изменения в свой роман?
     На этот вопрос (а я задавал его самым разным людям) чаще всего отвечают
так:
     -  Хотя  история,   которую  Александр  Дюма  заимствовал  из  "Архивов
парижской префектуры", и  сама по себе поражает нагромождением  удивительных
событий и  остротой  поворотов  детективного сюжета, но  Дюма,  по-видимому,
хотел  сделать  ее  еще  увлекательнее.  Ведь  он  был  мастером  сложной  и
запутанной сюжетной интриги.  Это  отличительная черта  едва ли  не всех его
знаменитых романов,  а "Граф Монте-Кристо"  безусловно  принадлежит  к числу
самых  захватывающих  из них, более всего  поражающих  воображение  читателя
именно своим сюжетом.
     Да,  конечно,  стремление  увлечь, захватить читателя  играло  в работе
писателя над этим его романом далеко не  последнюю роль. Но главная цель тех
изменений,  которые  Дюма  внес в фабулу,  заимствованную им из  полицейской
хроники, была все-таки другая.
     В  сущности,  в  этом  своем романе Дюма  рассказал  нам  совсем  не ту
историю, которую он извлек из "Записок" Жана Пеше.
     Там  была история  про то, как человек, ставший жертвой клеветнического
доноса, отомстил доносчикам, виновникам всех  постигших его бед и страданий.
А "Граф Монте Кристо"...
     Тут  я  предвижу вопрос. И даже не  вопрос,  а  возражение: но  разве в
"Графе Монте-Кристо" рассказывается не о том же?
     Да, на первый взгляд о том же. Эдмона Дантеса, как  и сапожника Франсуа
Пико, предали его коварные друзья. И тем же самым способом: написав  на него
клеветнический  донос. И Эдмон  Дантес,  чудом спасшийся и превратившийся  в
графа  Монте-Кристо,  совершенно  так   же,  как  вышедший   на   свободу  и
разбогатевший Франсуа Пико, мстит своим обидчикам: ни один из  них не уходит
от кары.
     Разница, однако, тут есть. И в ней - самая суть, весь смысл, весь,  как
говорят иногда в таких случаях, пафос знаменитого романа Дюма.
     Разница эта состоит в том, что Франсуа Пико мстит своим обидчикам  сам.
Мстит за себя. И самыми простыми, примитивными способами.
     Граф  Монте-Кристо  не  то  чтобы  не  унижается  до  такой  простой  и
вульгарной мести. Он вообще не мстит. Он - судит.
     Собственно,  он  даже и  не судит. Он лишь -  если  воспользоваться его
собственной формулировкой - осуществляет волю провидения. А если  еще точнее
- помогает ей осуществиться.
     На протяжении  всего романа герой Дюма действует, исходя  из убеждения,
что человек,  совершивший однажды гнусное предательство, этим одним разом не
ограничится. За первым предательством последует  другое, за старой подлостью
- новая,  за  давним, не  узнанным,  нераскрытым преступлением  - следующее,
может быть, даже еще более отвратительное.
     Потому-то  Эдмон  Дантес,  превратившийся в  графа  Монте-Кристо, и  не
поднимает  руку  на  своих  обидчиков,  чтобы отомстить  каждому  из  них за
перенесенные  им страдания.  Он поступает иначе: вытаскивает наружу, на свет
Божий все их темные  тайны. Вызывает к жизни  призраки  их давних, даже  ими
самими  забытых  подлостей  и  преступлений. Призраки  эти  обретают  плоть,
свидетельствуют против них, призывают к ответу. И  в результате  получается,
что не Эдмон Дантес им мстит за свои обиды: им мстит их собственное прошлое.
     Сопернику   Эдмона  Дантеса  Фернану,   сочинившему  на  него  донос  и
женившемуся  потом  на  его невесте, зовущемуся теперь  графом де  Морсером,
является дочь паши Янины Али-Тебелина, на  службе  у  которого тот состоял и
которого предал. А ее, маленькую  Гайде (ей было тогда пять лет) он продал в
рабство. Она делает всю эту историю достоянием гласности, и опозоренный граф
де Морсер кончает жизнь самоубийством.
     Королевскому прокурору  Вильфору является его  незаконный сын, которого
он младенцем закопал  у  себя  в саду и, разумеется, считал мертвым. Но  тот
чудом  остался жив, стал вором и  убийцей, беглым каторжником,  и вот теперь
предстал перед королевским прокурором - формально в роли  обвиняемого,  а по
существу в роли судьи. И  Вильфор,  опозоренный, почти обезумевший, публично
признается,   что   он,   королевский  прокурор,  известный   своей  суровой
неподкупностью, на самом деле - преступник.
     Разумеется, все  это  подстроил  не кто иной, как граф  Монте-Кристо, -
беспощадно карающий своих врагов Эдмон Дантес. Но смог он все это подстроить
-  вернее,  раскрыть,  размотать  все эти их  давние преступления  -  только
потому, что они их действительно совершили.
     Впрочем, в одном  случае  граф  Монте-Кристо  имеет дело не с  прошлыми
преступлениями, а с  будущими. С преступлениями, которые преступнику (точнее
- преступнице) только еще предстоит совершить.

ИЗ РОМАНА АЛЕКСАНДРА ДЮМА "ГРАФ МОНТЕ-КРИСТО"

     - Я  вас спрашивала, действуют ли яды одинаково на северян и южан, и вы
мне даже ответили, что холодный и лимфатический  темперамент северян  меньше
подвержен действию яда, чем пылкая и энергичная природа южан.
     - Это верно, - сказал Монте-Кристо, - мне случалось видеть, как русские
поглощали  без  всякого вреда  для здоровья растительные  вещества,  которые
неминуемо убили бы неаполитанца или араба.
     - И вы  считаете,  что у нас  в этом  смысле  можно еще вернее добиться
результатов, чем  на  Востоке, и что  человек легче привыкнет поглощать яды,
живя среди туманов и дождей, чем в более жарком климате?
     - Безусловно...  Предположите,  что вам  заранее известно, какой яд вам
собираются дать, предположите, что этим ядом будет, например, бруцин...
     - Бруцин, кажется,  добывается из лжеангустовой коры, - сказала госпожа
де Вильфор.
     - Совершенно верно, - отвечал Монте-Кристо, - но я вижу, мне нечему вас
учить;  позвольте  мне   вас  поздравить:   женщины  редко  обладают  такими
познаниями...
     - Это правда,  граф; в юности я больше всего интересовалась ботаникой и
минералогией;   а  когда  я  узнала,  что  изучение  способов   употребления
лекарственных  трав нередко дает ключ  к  пониманию  всей  истории восточных
народов и всей  жизни  восточных  людей, подобно тому  как  различные  цветы
служат выражением их понятий о любви, я пожалела, что не родилась  мужчиной,
чтобы сделаться каким-нибудь Фламалем, Фоитаной или Кабанисом.
     - Тем  более, сударыня, - отвечал Монте-Кристо,  - что  на Востоке люди
делают себе из яда не только броню, как Митридат, они делают из него также и
кинжал; наука становится в  их руках не только оборонительным  оружием, но и
наступательным... Нет ни одной египтянки, турчанки или гречанки из тех, кого
вы  здесь зовете добрыми старушками,  которые  своими познаниями в химии  не
повергли  бы  в  изумление  любого  врача,  а  своими сведениями  в  области
психологии не привели бы в ужас любого духовника.
     - Вот как! -  сказала госпожа де Вильфор, глаза которой горели странным
огнем во время этого разговора.
     -  Да,  -  продолжал  граф Монте-Кристо,  -  все  тайные  драмы Востока
обретают завязку в  любовном зелье  и  развязку -  в смертоносной  отраве...
Скажу  больше, искусство  этих  химиков  умеет  прекрасно сочетать болезни и
лекарства со своими любовными вожделениями и жаждой мщения.
     - Но,  граф,  -  возразила  молодая женщина, - это восточное  общество,
среди  которого  вы  провели  часть  своей  жизни,   по-видимому,  столь  же
фантастично,  как  и  сказки этих чудесных стран.  И там  можно безнаказанно
уничтожить человека?..
     - Нет,  сударыня, время  необычайного миновало даже на Востоке; и  там,
под  другими  названиями  и  в  другой одежде, тоже  существуют  полицейские
комиссары, следователи, королевские прокуроры  и  эксперты. Там  превосходно
умеют вешать, обезглавливать и сажать на кол преступников; но эти последние,
ловкие обманщики, умеют уйти от людского правосудия и обеспечить успех своим
хитроумным планам.

     Госпожа   де  Вильфор  -  жена  королевского   прокурора  -  становится
отравительницей. С помощью искусно использовавшегося ею яда она отправила на
тот  свет тещу и тестя Вильфора, старого  слугу его отца,  пыталась отравить
свою падчерицу Валентину - и  все это для того,  чтобы ее сын Эдуард остался
единственным наследником всех фамильных богатств Вильфоров.
     Приведенный выше  ее  разговор  с графом Монте-Кристо  (а  она  не  раз
заводила  с  ним разговоры  на  эту тему) сыграл,  как можно  догадаться,  в
зарождении этих ее дьявольских планов далеко не последнюю роль.
     Так  что же, выходит, граф  Монте-Кристо нарочно  заронил в ее сознание
мысль  о преступлении? Можно даже сказать,  подтолкнул ее к совершению  всех
этих злодейских поступков?
     Да, Эдмону Дантесу, ставшему  графом Монте-Кристо, безусловно  хотелось
разоблачить королевского прокурора, славящегося тем, что он  всегда стоял на
страже законности.  Опозорить  его, всему миру,  а прежде  всего ему  самому
доказав,  что самые жуткие преступные замыслы зародились и были осуществлены
в  его собственном доме, в  его  собственной семье. Но на  преступление жену
королевского прокурора он не толкал. Мысль о преступлении  зародилась  в  ее
мозгу задолго до  встречи с графом  Монте-Кристо. И граф со свойственной ему
проницательностью это  понял. Не мог же он не заметить, что "глаза ее горели
каким-то странным огнем во время этого разговора".
     Если в чем тут и повинен граф Монте-Кристо, так разве только в том, что
чуть-чуть подлил масла в огонь. Но огонь, сжигающий душу госпожи де Вильфор,
уже пылал. И пылал, судя по всему, давно.
     Но  дело в конце  концов  не в  том, какова мера  ответственности графа
Монте-Кристо  за  преступления,  совершенные женой  королевского  прокурора.
Обратить ваше внимание на этот сюжетный мотив романа Александра Дюма я решил
совсем с другой целью: чтобы подчеркнуть, что в основе движения сюжета этого
романа  лежат   характеры  его  героев,  столкновение,  взаимодействие  этих
характеров. К характеру каждого из своих врагов  граф Монте-Кристо подбирает
свой ключ, свою  отмычку, благодаря которой  тот раскрывается и обнаруживает
свою уязвимость. И уязвим  каждый из этих  характеров по-своему, у каждого -
своя, только ему присущая, ахиллесова пята.
     Проявляется в этих столкновениях и характер  самого графа. И не  только
проявляется,   не  только  раскрывается,   но  и   -  меняется,  закаляется,
формируется,  вырастает  из пылкого,  полного  надежд и веры в добро  Эдмона
Дантеса герой романа  превращается  в  холодного, окруженного  ореолом тайны
графа Монте-Кристо, разочаровавшегося в любви и дружбе, но сохранившего веру
в конечное торжество справедливости.
     Выходит,  даже  к  "остросюжетному", увлекательному, а  отчасти даже  и
развлекательному роману  Александра Дюма тоже применима  приводившаяся  мною
формула Горького,  определившего сюжет как  "связи,  противоречия, симпатии,
антипатии и вообще взаимоотношения людей", историю "роста и организации того
или иного характера, типа".
     Отталкиваясь  от этого  горьковского  определения, можно  сказать,  что
сюжет - это способ раскрытия характера. Характер, который сложился, а иногда
даже еще и  не сложился, а только  складывается в жизни,  писатель выясняет,
"исследует" посредством сюжета произведения.
     Чтобы  понять,  как  это  происходит,  я  проведу  еще  одно  небольшое
расследование.  Разумеется,  и  на  этот  раз  вместе  с  моим  воображаемым
собеседником - Тугодумом.

КАК СКЛАДЫВАЛСЯ ХАРАКТЕР ГЕРОЯ
     ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА "КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА"
     ПЕТРА АНДРЕЕВИЧА ГРИНЕВА

     Расследование ведут Автор
     и его воображаемый собеседник по прозвищу Тугодум

     - Ты давно читал "Капитанскую дочку"? - спросил я у Тугодума.
     - Да нет, не очень, - сказал он. - А почему вы спрашиваете?
     - Я хотел узнать, - пояснил я. - Тебя не удивляло,  что Петруша Гринев,
который  в начале повести - шалопай, гоняющий голубей  и мастерящий змея  из
географической карты,  -  этакий  великовозрастный  балбес, недоросль  вроде
фонвизинского   Митрофанушки,   -   как-то   очень  быстро   превра