: Потому, что он увидел, что его изобретение дает ему огромное
преимущество над другими людьми. Он получил возможность убивать
безнаказанно. Убивать, имея гарантию, что он останется непойманным. И вот
эта открывшаяся внезапно возможность и свела его с ума. Вернее, обнаружила
всю его человеческую, нравственную неполноценность.

Гена: Выходит, если бы он не стал невидимкой, он бы, скорее всего, так и
прожил свою жизнь самым обыкновенным человеком? И не стал бы преступником?

А.А.: Да, скорее всего, именно так бы оно и было.

Гена: Так зачем же тогда Уэллсу понадобилось устраивать ему такое
необыкновенное испытание? Ведь в жизни с ним ничего такого все равно не
могло бы случиться! Зачем вообще писать о том, чего в жизни не бывает?

А.А.: Ты даже и сам не представляешь, какой интересный вопрос ты сейчас
затронул. Давай сделаем так: следующее путешествие мы целиком посвятим
выяснению этой проблемы. А ты пока подумай об этом на досуге и постарайся к
следующей нашей встрече найти какое-нибудь свое объяснение. Договорились?

Гена: Ладно, подумаю.



                            Путешествие десятое

                   Как Паганель чуть не стал Робинзоном


  Дикие тропические заросли. Сквозь листву вдали виднеется безоглядная ширь
океана.

Гена: Архип Архипыч, куда это нас с вами занесло?

А.А.: Есть все основания предполагать, что мы с тобой находимся на
необитаемом острове.

Гена: Ур-ра-а!.. А как вы это узнали?

А.А.: (таинственно). По некоторым признакам.

Гена: Нет, вы точно скажите: по каким признакам?

А.А.: Ну, так и быть, открою тебе эту маленькую тайну... Оглянись вокруг!
Есть тут где-нибудь поблизости хоть одна консервная банка?

Гена: (оглядывается). Нету ни одной.

А.А.: А теперь взгляни на деревья. Может быть, хоть на одном из них
ты найдешь какую-нибудь надпись?

Гена: (обследует деревья). Нет! Никаких надписей тут нету.

А.А.: Ну вот!.. А если б этот остров был обитаемый, уж наверняка здесь
где-нибудь было бы вырезано перочинным ножом "Витя" или "Коля".

Гена: (он поражен точностью этого замечания). Верно!.. (Вдруг его осеняет.)
Архип Архипыч, а у вас есть с собой перочинный ножик?

А.А.: Есть. А зачем тебе?

Гена: Давайте вырежем вот на этом дереве: "Архип Архипович и Гена здесь
были". И дату поставим...

А.А.: Ну, Гена, вот этого я от тебя не ожидал! Да зачем же нам с тобой
делать такую глупость?

Гена: А чтоб все знали, что мы - первые! Если кто-нибудь после нас сюда
попадет, он сразу увидит, что до него здесь были люди.

А.А.: Оказывается, Геночка, ты не чужд тщеславия. А я и не знал, что ты
мечтаешь о славе первопроходца.

Гена: (он несколько смущен). Да ну вас, Архип Архипыч! Вы все издеваетесь! А
я ведь до этого еще ни разу в жизни не был ни на одном необитаемом острове!

А.А.: Еще бы! Да их ведь теперь уж и не осталось. В двадцатом веке настоящий
необитаемый остров можно найти только здесь, в Стране Литературных Героев.

Гена: И что же, мы здесь совсем одни? И больше никого нет? Ни одного
человека?

А.А.: Ну, один-то все-таки, я думаю, есть.

Гена: Робинзон? Да?

А.А.: От тебя, Геночка, ничего не скроешь. Ты угадал: Робинзон. Мы с тобой
на его острове. А вон там, если я не ошибаюсь, виднеется его жилище...

Гена: Где? Где? Я не вижу!

А.А.: Да вот он - частокол...

Гена: Ого, какие бревна толстенные! Прямо не верится, что это все сделал
один человек!.. Архип Архипыч, а где же сам Робинзон?

А.А.: Тес!.. Судя по всему, он только проснулся.

Голос попугая
Робин Крузо! Робин Крузо!

Робинзон
Д-да... Встаю, встаю... Ах ты, моя славная птица! Если бы не ты, мне совсем
не с кем было бы перекинуться словом...

Гена: (тихо). А теперь он с нами сможет поговорить! Верно, Архип Архипыч?

А.А.: (так же тихо). Боюсь, что нет, Геночка... Нам с тобой нельзя с ним
разговаривать.

Попугай
Бедный Робин Крузо! Бедный Робин Крузо!

Робинзон
Ты прав, я бедный Робин Крузо. Иначе меня и не назовешь. Во всем свете не
найти человека, который был бы беднее меня. Чего бы только не отдал я
сейчас за шестипенсовую пачку семян моркови или репы! За горсточку гороха!
За маленькую бутылочку чернил!..

Гена: (тихо). Архип Архипыч! Чернил у меня нету, но зато есть авторучка.
Шариковая. Можно я ее Робинзону подарю?

А.А.: Нет, Геночка, к сожалению, нельзя.

Гена: Но почему?

А.А.: Тес! Он может нас услышать.

Робинзон
А впрочем, что это я сегодня так расчувствовался?.. Солнце уже высоко...
Какой же сегодня день? Посмотрим на вчерашнюю зарубку... Так... Сегодня
четверг, четырнадцатое декабря... Ну что ж, пора приниматься за работу!
(Самодельным долотом начинает долбить огромную деревянную колоду.) Пожалуй,
к концу месяца я доделаю свою ступку. Как-никак, я долблю эту колоду уже
восемнадцать дней...

Гена: Восемнадцать дней?! Вот это да-а... И еще почти столько же долбить...
Архип Архипыч, давайте ему поможем! (Громко.) Послушаюе! Робинзон Крузо!

Робинзон
Что это с моим попугаем! Как изменился его голос!

Гена: Это не попугай! Это мы!,

Робинзон (увидев Архипа Архиповича и Гену). Что я вижу?! Люди!!! На моем
острове люди!!! Я спасен! Скорее ведите меня на ваш корабль!

А.А.: (тихо). Ах, Гена, что ты наделал?

Гена: А что?

А.А.: Ведь сейчас ему придется испытать такое разочарование!..

Робинзон
Боже! Какое счастье! Я уже не смел надеяться!.. Но где же ваш корабль? Как
я мог не заметить паруса?

А.А.: Вы не могли его заметить, мистер Крузо...
Мы прибыли сюда не на корабле.

Робинзон
А на чем же?

А.А.: Боюсь, мы не сможем вам это объяснить. Вы все равно не поймете.

Робинзон
Не пойму? Почему?

А.А.: Потому что это за пределами вашего понимания. Ведь вы - человек
семнадцатого века...

Робинзон
За пределами?.. Значит, вы-призраки?

А.А.: Вроде того...

Гена: Какие мы призраки! Мы люди! Люди!

Робинзон
А-а, понимаю... Вы мне снитесь...

А.А.: Пожалуй, вам лучше думать именно так.

Робинзон
Тогда пусть этот сон длится как можно дольше! Я так давно уже не видел
человеческих лиц!.. Даже во сне.

А.А.: Вы извините, но мы вынуждены вас покинуть. К сожалению, мы почти ничем
не можем вам помочь. Единственное, что я могу сделать, - это чуть
приоткрыть завесу, отделяющую вас от вашего будущего... Вы проживете на
этом острове двадцать восемь лет...

Робинзон (в отчаянии).
Двадцать восемь?

А.А.: Да... Вас ждет много испытаний. Но в конце концов вас обязательно
спасут. Вы останетесь живы и вернетесь на родину. Прощайте!.. (Тихо.) Гена,
пойдем!

Гена: Я не хочу!

А.А.: Поверь мне, это необходимо...

  Профессор и Гена исчезают. Робинзон остается один.

Робинзон
Двадцать восемь лет... Нет, быть того не может... Приснится же такое!
Верно, я сильно устал за последние дни, если стал засыпать во время работы.
А может быть, это от жары... Ну, да ничего не поделаешь! Где мое долото?
Недаром было сказано: "В поте лица будешь ты добывать хлеб свой
насущный..." (Снова начинает долбить свою колоду.)

Попугай
Бедный Робин Крузо! Бедный Робин Крузо!

  Архип Архипович и Гена в комнате профессора.

Гена: Ну как же вы могли? Оставить человека в беде! Это же...

А.А.: Что делать... Не могли же мы взять его с собой.

Гена: Это я понимаю. Но ведь можно было ему помочь!... Сделать для него
что-нибудь. Вы мне даже авторучку не дали ему оставить! А он жаловался, что
у него чернил нет...

А.А.: Если ты читал эту книгу, ты должен знать, что Робинзон найдет способ
изготовить чернила.

Гена: Ну, часы могли бы ему оставить.

А.А.: Он сделает себе солнечные часы.

Гена: Сделать-то сделает, я знаю. Но сколько у него сил на это уйдет, если
одну ступку-и ту надо больше месяца долбить!

А.А.: Ну, а если бы мы с тобой стали ему помогать, Робинзон перестал бы быть
Робинзоном! Пропал бы весь смысл великой книги!

Гена: Да, верно. Весь смысл ведь в том, что он один... (И тут вдруг Гене в
голову приходит захватывающая идея.) Архип Архипыч, а вы не хотели бы
оказаться на месте Робинзона?

А.А.: Честно говоря, Геночка, нет.

Гена: Почему?

А.А.: Боюсь, я не справился бы с теми тяготами, которые выпали на его долю.

Гена: Так ведь вы были бы не один, а со мной! И потом, я же не предлагаю вам
прожить на острове двадцать восемь лет. Давайте поживем Робинзонами ну хоть
немножко, хоть один день! Архип Архипыч, миленький, ну я вас прошу! Ведь
это же так интересно!

А.А.: Один день - это еще куда ни шло.

Гена: (ликуя). Ура-а! Возвращаемся обратно на остров!

А.А.: Нет уж, Геночка, если ты хочешь, чтобы мы с тобой стали настоящими
Робинзонами, нам надо отправиться на какой-нибудь другой остров.

Гена: Почему?

А.А.: Так ведь на этом уже есть один Робинзон. А целых три Робинзона для
одного острова-это, пожалуй, многовато.

  И вот Архип Архипович и Гена уже на другом, совсем необитаемом острове.
Такие же дикие тропические заросли. И тоже ни малейших следов пребывания
человека.

Гена: Архип Архипыч, значит, этот остров даже еще более необитаемый, чем
остров Робинзона?

А.А.: Ну разумеется! Здесь ведь даже Робинзона и того нет.

Гена: И на всем острове никого нет, кроме нас с вами?

А.А.: Ни одной души.

Гена: (в полном восторге). Потрясающе!

  Но только Гена успел выразить свой восторг. как "необитаемый остров"
преподнес нашим героям свой первый сюрприз. Из кустов выглянул какой-то
странный предмет и уставился прямо на Гену. Предмет этот при ближайшем
рассмотрении оказался подзорной трубой. Вслед за трубой показалась
физиономия ее владельца. Один его глаз прищурен, другой упирается в окуляр
подзорной трубы. На незнакомце - тропический пробковый шлем. За плечами его
болтается сачок для ловли бабочек. Поглядев на наших героев в подзорную
трубу, незнакомец отводит ее в сторону и некоторое время созерцает
профессора и Гену невооруженным глазом.

Незнакомец (очевидно, он уже успел прийти к определенному выводу).
Никаких сомнений: Homo Sapiens!

А.А.: Вы не ошиблись, сударь. Перед вами действительно два представителя
биологического вида, именуемого Homo sapiens, что значит: человек разумный.

Гена: (он чуть не плачет от разочарования). Архип Архипыч! Вы же говорили,
что на этом острове никого нет, кроме нас с вами!

А.А.: (только тут до него дошел смысл происшествия). Черт возьми! В самом
деле... Послушайте, сударь! Как вы сюда попали? Ведь этот остров необитаем!

Незнакомец
С вашего позволения, я секретарь Парижского географического общества,
член-корреспондент географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта,
Лейпцига, Лондона, Вены, Нью-Йорка, почетный член Королевского
географического и этнографического института Восточной Индии! Я проработал
над географией двадцать лет в качестве кабинетного ученого, и позвольте уж
мне знать, какие острова обитаемые, а какие необитаемые!

А.А.: Простите, я не собираюсь подвергать сомнению ваши знания, но что
поделаешь, мне доподлинно известно: этот остров действительно необитаемый!

Незнакомец
Ах, боже мой, неужели?

А.А.: Увы, это так! И я просто ума не приложу, каким образом вы сюда попали?

Незнакомец
Сам не знаю! Очевидно, по рассеянности! Эта черта моего характера уже
однажды сыграла со мной злую шутку. Я собирался поехать в Индию, чтобы
пройти по следам путешественников братьев Шлагинвайт, полковника Воу,
Вебба, Ходжона, миссионеров Хука и Габэ, - и, представьте, по рассеянности
сел на корабль, направляющийся отнюдь не в Индию, а в Патагонию!

Гена: Ну да! Я прекрасно помню, как это было.

Незнакомец
Роберт! Мой мальчик! Ты ли это?

Гена: Да нет, я не Роберт. Я - Гена. Но я вас очень хорошо знаю, я читал про
вас. Ведь вы - Паганель! Знаменитый географ Жак-Мари-Франсуа Паганель,
герой романа Жюля Верна "Дети капитана Гранта".

Паганель
Весьма польщен! Приятно сознавать, что меня знают даже на необитаемых
островах!

А.А.: Господин Паганель, теперь, когда ваше инкогнито уже раскрыто, может
быть, вы все-таки объясните нам, как вы здесь очутились?

Паганель
Вы правы! Дело сделано, мы здесь совсем одни, и я могу открыть вам свою
маленькую тайну: я очутился здесь вовсе не по рассеянности.

А.А.: Вот как? Не по рассеянности? А каким же образом?

Паганель
Очень просто! Я находился на борту яхты "Дункан". Капитан решил пристать к
этому острову, чтобы взять пресную воду. Ну, а я сделал вид, что чрезмерно
увлекся собиранием гербария и забыл вовремя вернуться на корабль. Иначе
говоря, я воспользовался моей репутацией рассеянного человека как
предлогом.

А.А.: Но зачем?

Паганель
Видите ли, пожить хоть немного на необитаемом острове - это была моя
давнишняя мечта.

Гена: И моя тоже!

А.А.: И вас совсем не пугает судьба Робинзона?

Паганель
Пугает?.. Напротив, она меня привлекает! Я начну новую жизнь, стану
охотиться, ловить рыбу. Зимой буду жить в пещере, летом-на дереве... (Поет
на мотив своей знаменитой песенки "Жил отважный капитан...".)
  Мне приснился дивный сон.
  Я отныне-Робинзон.
  Я отважен и силен, как и он!
  Сам себе я господин.
  Я на острове один.
  Ах, как много здесь прелестнейших картин!
  Эти грезы любя,
  Я частенько обнадеживал себя:
  "Паганель, Паганель, не смущайся!
  В мире много неизведанных земель.
  Паганель, Паганель, собирайся:
  Стань скорее Робинзоном, Паганель!"

И вот моя мечта наконец осуществилась! Я - на необитаемом острове! Я -
Робинзон!

А.А.: И вас совсем не пугают трудности, выпавшие на долю Робинзона Крузо?

Паганель
А почему они должны меня пугать? Робинзон с ними справился, справлюсь и я.

А.А.: (осторожно). Робинзон... Видите ли, он ведь не совсем обыкновенный
человек. Не такой как мы с вами.

Паганель
Поверьте мне, самый обыкновенный! Ему просто повезло, что благодаря Даниэлю
Дефо его имя стало нарицательным. История географических открытий знает
великое множество таких робинзонов. Говорю вам это как специалист...

А.А.: Вот как? Значит, такие случаи и в самом деле бывали?

Паганель
Сколько угодно! Да ведь и Даниэль Дефо описал подлинную историю некоего
Александра Селькирка, шотландского матроса, которого капитан корабля за
непокорность высадил на необитаемый остров.

А.А.: (делает вид, что ничего про это не знал). Что вы говорите? И судьба
этого Селькирка ничем не отличалась от судьбы Робинзона Крузо?

Паганель
Я уж сейчас точно не помню. Если и отличалась, то разве что какими-нибудь
частностями, совершенно не стоящими упоминания. А в общих чертах, я думаю,
Даниэль Дефо описал все так, как оно и было в жизни.

А.А.: (с еле уловимой иронией). Я вам очень благодарен, господин Паганель.
Вы сообщили мне так много нового...

  Трудно сказать, чем кончился бы этот разговор. Но тут "необитаемый
остров" преподнес нашим героям свой второй сюрприз. Выйдя из зарослей, они
наткнулись на полуразвалившуюся хижину, судя по всему, сколоченную некогда
из обломков корабля, разбившегося о береговые скалы.

Гена: Смотрите, хижина... Как она не похожа на дом Робинзона! У того прямо
крепость, а эта вся развалилась...

А.А.: Осторожно, Геночка! Тут ведь недолго и ногу сломать: пол совсем
прогнил.

Гена: Ой, грязища-то какая!.. А это что за тряпье?

А.А.: Это одеяло, только оно все истлело. Очевидно, в этой хижине уже давно
никто не живет... Давайте-ка выберемся отсюда скорей на воздух... Гена!
Гена! Не уходи, пожалуйста, далеко! Остров-то ведь необитаемый! Тут и
заблудиться можно...

Гена: (издали). Не бойтесь!.. Я не заблужусь!.. (И почти тотчас же раздается
его отчаянный крик.) Ой!

Архип Архипыч! Сюда! Спасите-е! Скорей! Она меня душит! А-а-а!!!

А.А.: Гена, держись! Мы здесь!

  Профессор и Паганель обегают вокруг хижины и видят Гену, распростертого
на земле. Над ним склонилось какое-то странное существо, заросшее,
полудикое, больше похожее на обезьяну, чем на человека. Не раздумывая,
профессор кидается на Гениного обидчика. Паганель ему помогает.

А.А.: Ах ты!.. Ну смотри у меня!.. Так... (Запыхавшись.) Господин Паганель,
будьте добры, дайте-ка сюда ремешок от вашей подзорной трубы... Так... Ну
вот, мы его и связали...

  Связанный мычит и издает какие-то нечленораздельные звуки, словно он
немой.

Гена: Эта обезьяна чуть меня не задушила!

А.А.: Это не обезьяна.

Гена: Неужели дикарь?

А.А.: Нет, и не дикарь.

Гена: А кто же?

А.А.: Ты не узнал его?

Гена: Как же я могу его узнать? Я его никогда не видел.

А.А.: А вы, господин Паганель? Вы тоже не узнаете этого человека?

Паганель
Вы что, смеетесь надо мной? И почему вы называете это существо человеком?
Не станете же вы уверять, что оно, как и мы с вами, принадлежит к виду homo
sapiens?

А.А.: Да, это человек. Вернее, еще совсем недавно это существо было
человеком. Это - Айртон!

Гена: и Паганель (в один голос).
Айртон?!

Гена: Так я ж его очень хорошо знаю! Он был пиратом! Его настоящее имя Бен
Джойс!

Паганель
Боже милосердный! Айртон! Ну конечно! Я прекрасно помню этого мерзавца! Он
был боцманом у нас на "Дункане" и чуть было не захватил со своей пиратской
шайкой наш корабль. Лорд Гленарван сперва собирался везти его в Англию,
чтобы отдать в руки правосудия. Но потом сжалился над ним и высадил на
необитаемом острове, оставив ему пару ружей, порох, немного дроби и
кое-какую утварь... Во что же он превратился, бедняга!

А.А.: Я надеюсь, господин Паганель, вы теперь не станете больше уверять
меня, будто история Робинзона отличается от истории Александра Селькирка
лишь не стоящими упоминания частностями.

Паганель
А при чем тут Селькирк?

А.А.: Увы, мой дорогой Паганель, ведь с Селькирком произошло то же, что и с
Айртоном. Он прожил на своем острове не двадцать восемь лет, как Робинзон,
а всего четыре года. Однако за это время он, как и этот бедняга Айртон,
одичал настолько, что почти забыл свой родной язык... Вы были правы,
история географических открытий насчитывает множество робинзонов, но
каждого из них рано или поздно постигла участь Айртона. Человек - животное
общественное. Он не может жить в одиночестве.

Паганель
Какой ужас! (Поет.)
  Ах, какой кошмарный сон!
  Ах, как был я ослеплен!
  Не завидую тебе, Робинзон!
  Я хочу носить халат,
  Есть паштеты и салат,
  Пить за завтраком горячий шоколад!
  Безутешно скорбя,
  Я готов теперь оплакивать себя:
  "Был ведь ты кабинетным ученым.
  А теперь попал за тридевять земель!
  Ну зачем тебе быть Робинзоном?
  Лучше будь самим собою, Паганель!"

А.А.: Быстро же вы переменили свое мнение!

Паганель
Что поделать! Настоящий ученый должен уметь считаться с фактами. Впрочем, я
даже рад, что так вышло! Наконец-то у меня открылись глаза на Даниэля Дефо.
Теперь я окончательно убедился, что его книга о Робинзоне-пустая и
бессмысленная выдумка!

А.А.: Ну вот, теперь вы бросились в другую крайность.

Паганель
Пожалуй, я действительно несколько погорячился. Но, что бы вы ни говорили,
Даниэль Дефо совершил ошибку, оторвавшись от реальности. Все-таки человек,
который пишет о географии, должен твердо стоять на почве фактов. А Даниэль
Дефо - я и раньше это знал, но как-то, знаете, смотрел на это сквозь пальцы
- пренебрегал элементарнейшими научными истинами!

Гена: Архип Архипыч, это правда?

Паганель
Разумеется, правда! Остров Робинзона, как уверяет Даниэль Дефо, находился
близ Вест-Индии, где-то около устья реки Ориноко. А флора и фауна на этом
острове такая, какой в этих широтах и быть не могло.

А.А.: Чем же вы это объясняете?

Паганель
Очень просто! Даниэль Дефо механически перенес на остров Робинзона флору и
фауну острова Хуан Фернандец, да-да, того самого острова Хуан Фернандец, на
котором томился несчастный прототип Робинзона Александр Селькирк. Как
географ, могу авторитетно вам заявить, что это совершенно недопустимо!
География не выносит такого вольного обращения с фактами! Так-то, господа!

А.А.: Однако, если мне не изменяет память, вы сами, дорогой Паганель,
однажды опубликовали карту Америки, на которой непонятным образом оказалась
Япония. Был с вами такой случай? Признайтесь!

Паганель
Был. Но я