ет на какую-то кнопку, и вдруг
раздается страшный громовой раскат - вот уж в полном смысле гром с ясного
неба. И вслед за раскатом возникают странные звуки - то ли это продолжает
ворчать гром, то ли тарахтит пустая жестянка. А издает эти странные звуки
уж вовсе странное существо. Впрочем, Архип Архипович встречает это существо
без малейшего удивления. А, вот и он! Легок на помине!

Гена: (он-то не только удивлен, но и испуган. Лишь присутствие Архипа
Архиповича заставляет его держать себя в руках). Ой, что это такое? И
почему оно так странно гремит?

А.А.: Да не "оно", а "он". Это гремит персонаж твоего рассказа, Славка
Устинов!

Гена: Да вы что, Архип Архипыч? Что я, Славку не знаю? А это... это какое-то
чудище! Мы, наверно, с вами в научную фантастику нечаянно попали, да? Это
марсианин, наверно? Или нет, - Невидимка! У него же вместо лица - пустое
место! А в руке - сигарета... (Юмор берет верх над испугом. Гена смеется.)
А зачем ему сигарета, если все равно рта нету, курить нечем?.. В другой
руке, глядите, бутылка! Ой, как он в нее смешно тычется! А сам так странно
руками двигает, будто баттерфляем плывет...

А.А.: Что же тут удивительного? Ты же сам сказал, что Славка Устинов сперва
плавал, потом загремел, потерял лицо и полез в бутылку...

Гена: (недоверчиво). А сигарета зачем?

А.А.: Вероятно, это та самая, которую ему дала ваша Анна Сергеевна...

Гена: (обрадовавшись, что уличил профессора). Вы что? Где это вы видели,
чтобы учителя учеников сигаретами угощали! (Облегченно.) Конечно, это не
Славка! Еще чего - Славка!..

А.А.: Да ведь ты же сказал, что она дала ему прикурить!

Гена: Да разве я в этом смысле? Это же такое образное выражение!

  Снова невыносимо "гремит" Славка Устинов, заглушая слова Гены и Архипа
Архиповича. Гена начинает терять терпение.

Гена: Да что это такое? Долго, что ли, это чудище тут греметь будет? Вот
надоел, что б ему провалиться!..

  Страшный грохот. И сразу все смолкает. Славки Устинова нет и в помине.
Гена: приходит в ужас.

Гена: Что случилось, Архип Архипыч? Что это взорвалось? А оно где... то
есть... он?

А.А.: (спокойно). Как - где? Ведь ты же сам пожелал ему провалиться. Вот он
и провалился.

Гена: Так я же не в буквальном смысле!

А.А.: Ах, прости, это, значит, опять было образное выражение!

Гена: (сконфуженно). Ну ладно, хватит издеваться. Ну, я ошибся... Только
ведь, Архип Архипыч, мы же так часто все эти образные выражения
употребляем, что и не замечаем, образные они или нет.

А.А.: Вот тут ты прав. Но ведь когда-то, Геночка, люди это не просто
замечали. Когда-то все эти - ныне такие привычные выражения поистине
ошеломляли своей образной силой. Вот Прутков только что надоел нам своими
затасканными штампами... А представь себе человека, который впервые -
понимаешь, впервые! - сравнил зубы с жемчугом. Разве это не прекрасно было
увидено? Ровные, белые, красивые зубы - они ведь и вправду, как нить
отборных жемчужин...

Гена: Ну, про зубы - это, может, и ничего было сказано. А вот когда Прутков
сказал, что женщина - это цветок, это уж, по-моему, совсем пошло. Это
всякий болван может придумать.

А.А.: Повторить - да, может. Но придумать - нет. Ты знаешь, что сказал
Гейне? "Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом. Кто это
сделал вторым, - был обыкновенным болваном". Понимаешь? Великими поэтами
были и те, кто впервые открыли, что чистое небо имеет нежный цвет лазури,
что когда тяжело на сердце, то кажется, будто на нем лежит камень, что вода
- живительная влага... А вот те, кто, подобно Пруткову, только и занимаются
тем, что повторяют давние открытия, они...

Гена: (с готовностью). Болваны?

А.А.: Ну, скажем корректнее: не поэты.


                        Путешествие двадцать второе

                      Скандал в благородном семействе

  Квартира профессора. Архип Архипович по обыкновению "колдует" около своей
машины. Вот он нажал какую-то кнопку, раздалось короткое жужжание,
открылась панель, и из машины выскочил небольшой сверток. Профессор
разворачивает его. В руках у него оказывается зеленая шапочка с пряжкой, на
которой сверкает драгоценный камень.

Гена: Архип Архипыч, это что? Откуда тут взялась эта тюбетейка?

А.А.: Какая же это тюбетейка! Неужели ты не узнал
зеленую шапочку Тильтиля?

Гена: Тильтиля? Это из "Синей, птицы"?

А.А.: Ну да! По моей просьбе Тильтиль нам с тобой ее прислал. Не насовсем,
конечно, а только на время.

Гена: А что это на ней сверкает? Прямо так и переливается!

А.А.: Это волшебный алмаз феи Берилюны.

Гена: (делает вид, что прекрасно знает, о чем речь). А-а...

А.А.: Чует мое сердце, Геночка, что ты не слишком хорошо помнишь "Синюю
птицу".

Гена: (видит, что профессора не обманешь). Так ведь я ее смотрел, когда еще
совсем маленький был!

А.А.: Так и быть, напомню тебе. Этот алмаз возвращает зрение...

Гена: Кому возвращает? Слепым, что ли? У меня, например, глаза и так
хорошие.

А.А.: Это как сказать! Фея Берилюна, вероятно, сочла бы, что и у тебя они не
так уж хороши. Она уверяет, что все люди утратили настоящее зрение. Очень
многое из того, что их окружает, они перестали видеть так же свежо и ярко,
как прежде. Но стоит только надеть эту шапочку и повернуть алмаз справа
налево, и ты сразу начнешь видеть самую суть окружающих тебя вещей. Их
душу...

Гена: Интересно! А можно я ее надену?

А.А.: Ну разумеется! Ведь я специально для этого и одолжил ее у Тильтиля.

Гена: Как, вы говорите, надо повернуть алмаз? Слева направо?

А.А.: Да нет, как раз наоборот: справа налево. Вот так...

  Гена поворачивает алмаз, и сразу же начинают происходить очень странные
вещи. Впрочем, не такие уж странные для тех, кто хорошо помнит пьесу -
сказку Мориса Метерлинка "Синяя птица". Прежде всего сам собой со стола
падает и разбивается графин с водой.

Гена: Ой, Архип Архипыч, это не я! Честное слово! Это вы, наверно, нечаянно
графин толкнули? Смотрите, вся вода по полу растеклась...

А.А.: Нет, Геночка, это не я. Это...

  Но он так ничего и не успевает объяснить Гене. Его прерывает женский
голос, довольно заунывно напевающий слова известной песенки Шуберта: "Ничем
вода не дорожит и дальше, дальше все бежит, все дальше, все дальше, все
дальше, все дальше..." Затем песенка смолкает, и тот же голос, плаксивый и
одновременно кокетливый, обращается к нашим героям.

Женский голос
Ну что же вы не поможете мне встать? Ну протяните же руку! А еще мужчины!

Гена: Кто это, Архип Архипыч? Откуда здесь эта женщина появилась?

Женский голос
Вот еще! Вдобавок он меня и не узнает! Зачем же тогда было извлекать меня
из графина? Нет, тот, другой мальчик... кажется, его звали Тильтиль... был
ко мне гораздо внимательнее!

Гена: А кто вы?

Женский голос
Я - Душа Воды!

  Вряд ли Гена удовлетворился бы этим объяснением. Но тут раздался громкий
отчаянный стук. Впечатление такое, как будто кто-то ломится в запертую
дверь.

Гена: Кто там? Входите! Не заперто!

А.А.: Да нет, Геночка, это не в дверь стучатся. Пойди-ка лучше в кухню,
отопри буфет...

Гена: (изумленно). Кто ж это мог в буфет залезть? Может, вы там Шарика по
рассеянности заперли?

А.А.: Да нет, Шарик в передней. Открой буфет, сам все увидишь...

  Гена отпирает дверцу буфета, и тотчас же оттуда неуклюже вываливается
тяжело отдувающийся толстяк.

Толстяк
Уфф! Наконец-то!

Гена: А это еще кто? Ну и толстый! Интересно, как вы там уместились, в
буфете?

Толстяк (говорит с одышкой).
Я, кажется, подошел в самый раз? По вкусу ли я вам? Не правда ли, я очень
сдобен?

Гена: Да уж! Сдобен! Налетел на меня прямо как паровоз! Да вы меня чуть с
ног не сбили!

Толстяк (с беспокойством).
Что вы говорите? Неужели я так зачерствел? Настолько утратил свою природную
мягкость?

Гена: Вы лучше скажите, как вы у Архипа Архипыча в буфете очутились?

А.А.: Геночка! Да где же ему быть, как не в буфете? Неужели ты не узнал, кто
это? Это же Хлеб! Вернее, - Душа Хлеба!

  В это время раздается громкий лай и в комнату врывается... пес? Нет, в
том-то и дело, что не пес, а мальчишка примерно того же возраста, что и
Гена. Но ведет он себя совсем не по-человечьи, а точь-в-точь как шумный,
веселый щенок.

Щенок
Где мой хозяин? Где мое божество? Вот он! Здравствуй! Здравствуй, хозяин!
Наконец-то я могу поговорить с тобой! Мне столько нужно сказать тебе! И
тебя, друг моего хозяина, я тоже люблю! Здравствуй! Здравствуй!

А.А.: (ласково). Здравствуй, дорогой мой Шарик!

Гена: (он в полной растерянности). Вы что, Архип Архипыч? Почему вы его
собачьим именем зовете?

А.А.: Да ведь это же Шарик! Неужели ты не узнал его? Теперь мы с тобой можем
общаться непосредственно с его Душой.

Шарик
Гав! Гав! Какое счастье! Я теперь все могу тебе сказать! Могу сказать, как
я люблю тебя! Я давно уже хотел сказать тебе это, но не мог! Я мог только
лаять и вилять хвостом! А ты ни о чем не догадывался!

А.А.: Ну что ты, дорогой! Я всегда прекрасно понимал тебя.

  Вероятно, это объяснение во взаимной любви продолжалось бы еще долго,
если бы его не прервал чей-то властный голос. Он произносит слова
отчетливо, внятно, с характерными дикторскими интонациями. Вернее, это даже
пародия на диктора. Здесь все чрезмерно: и отчетливость произношения, и
раскатистость голоса, и несомненное важничанье.

Гена: А это еще кто?

А.А.: (озадаченно). Признаться, Геночка, я тоже его не узнаю... Впрочем,
постой, постой! Ну конечно, это он!

Гена: Кто - он?

А.А.: Видишь, мой телевизор исчез?

Гена: Верно... Только что был тут, а теперь нету!

Важный (снисходительно).
Что значит - нету? А я кто, по вашему? Ведь я же и есть Душа Телевизора!
Так что настоятельно советую вам немедленно выгнать отсюда этого глупого
пса и заняться мною. Уж мне-то действительно есть что вам сказать!

Шарик
Ррр! Гав! Гав! Сейчас я тебе покажу! Ррр! Гав!

Телевизор (брезгливо).
Отойди, любезный! От тебя псиной пахнет.

А.А.: Ну зачем вы так грубо. Шарик - очень добрый пес.

Телевизор
Добрый? Разве вы не видите, что я хромаю? А как вы думаете почему? Да
потому, что этот ваш добрый пес вчера имел наглость грызнуть одну из моих
ножек!

А.А.: (примирительно). Он ведь еще совсем щенок!

Телевизор
Да не только в Шарике дело! Третьего дня вы поставили на меня тарелку, на
которой лежало несколько черствых ломтей вот от этого господина...

Хлеб (запальчиво).
Да они потому и зачерствели, что вы оставили их на этом ящике! Когда он
включен, он ведь, знаете, как нагревается!

Телевизор (он игнорирует вмешательство Хлеба).
А сегодня утром? Вы дошли до того, что поставили на меня графин с этой
мокрой дурой!

Вода (рыдает).
Ах, неужели никто не вступится за меня? Он оскорбляет беззащитную женщину!
Ах! Воды!

Телевизор
Не разводите тут сырость, мадам! Хватит того, что вы сегодня уже оставили
мокрое пятно у меня на корпусе. А он у меня полированный! Он сделан из
ценных пород дерева! Если не верите, вот мой паспорт! Можете посмотреть,
там все написано!

А.А.: Ну что вы! Мы верим вам и так, без всякого паспорта... Скажите, почему
вы сегодня так дурно настроены?

Телевизор (саркастически).
Он еще спрашивает меня, почему я плохо настроен! Да потому, что вы уже
почти год не вызывали мастера, который мог бы настроить меня должным
образом!

А.А.: (виновато). Да как-то, знаете, все было не до вас. Но я вам твердо
обещаю...

Телевизор (сварливо).
Почему я должен верить вашим обещаниям? А если вы снова меня обманете? Где
гарантия?

А.А.: То-то и оно, что гарантийный срок уже давно кончился. Впрочем, вы ведь
знаете, я так редко вами пользуюсь...

Телевизор
Вот! Вот именно! Наконец-то мы дошли до самого главного! А зачем тогда вы
меня покупали? Вы включаете меня не чаще чем два раза в месяц! Я
оскорблен!.. Неужели я уж так неинтересен?.. Нет, если так будет
продолжаться, я уйду от вас. Да знаете ли вы, как следует обращаться с
телевизором, да еще такого класса, как я? (Мечтательно.) В других домах нас
накрывают кружевными салфеточками! В нашем присутствии разговаривают только
шепотом! Вокруг нас рассаживаются, как вокруг священного алтаря! Дети
плачут навзрыд, когда их гонят спать, принуждая расстаться с нами!
(Гневно.) А вы?! Вы - боже, какая отсталость! - вечно копаетесь в каких-то
старых, потрепаных книгах! Вы - враг прогресса, вот вы кто!

Шарик
Гав! Гав! Как ты смеешь так дерзко разговаривать с хозяином! С моим
божеством! Ррр! Гав! Гав!

Гена: (тихо). Архип Архипыч, я забыл, как надо повернуть алмаз, чтобы этот
нахал опять стал телевизором?

А.А.: В обратную сторону: слева направо.

Гена: Есть, слева направо!

  Он поворачивает волшебный алмаз, и в комнате воцаряется прежний порядок.
В углу молча стоит невключенный телевизор, щенок поскуливает в передней,
хлеб снова лежит в запертом буфете. И только разбитый графин на полу
напоминает Гене, что все это ему не приснилось.

А.А.: Молодец, Геночка! Ты сделал это как раз вовремя. Еще секунда, и эти
разбушевавшиеся вещи бог знает что натворили бы!

Гена: Я теперь все вспомнил про этот алмаз. Там, в "Синей птице", тоже все
так же было. И хлеб ожил, и вода, и собака по-человечьи заговорила...
Только вот телевизора там не было.

А.А.: Ну сам подумай, Геночка, откуда у родителей Тильтиля мог взяться
телевизор? Он ведь тогда еще даже не был изобретен. Но, как ты мог
убедиться, алмаз феи Берилюны оказывает свое волшебное действие даже на те
предметы, которые появились на свет лишь недавно. Вот благодаря этому
волшебному алмазу мы с тобой пообщались немного с Душой Телевизора.
Надеюсь, ты об этом не жалеешь?

Гена: Да нет, что вы! Если я о чем и жалею, так только о том, что нам этот
алмаз возвращать придется. А что, Архип Архипыч, больше ни у кого такого
алмаза нету? Только у Тильтиля? Может, еще у кого-нибудь есть такой же?

А.А.: Есть.

Гена: У кого?

А.А.: Он есть у каждого настоящего поэта.

Гена: При чем тут поэты? Я не понимаю...

А.А.: Скажи, Геночка, тебе приходилось слышать такие выражения: молоко
убежало, огонь пляшет в печи, вода поет, бежит, играет... Вышла луна.
Солнце село. Хлеб подошел...

Гена: Смешно! Конечно, приходилось! Я и сам так говорю.

А.А.: А тебе приходило когда-нибудь в голову, что, когда ты так говоришь, ты
наделяешь неодушевленные предметы человеческими чертами и свойствами?

Гена: Честно говоря, нет. Не приходило.

А.А.: Вот видишь! Мы так привыкли ко всем этим выражениям, что даже
перестали замечать их метафорический, переносный смысл. Перестали ощущать
их как метафоры. Но стоило только тебе прибегнуть к помощи волшебного
алмаза феи Берилюны, как все эти давным-давно стершиеся метафоры словно бы
ожили, воскресли. Вода и в самом деле запела. Хлеб в самом полном смысле
этого слова подошел к нам.

Гена: Ну, так ведь это в сказке. В сказке всегда так бывает. Там и звери
разговаривают по-человечьи и вещи тоже...

А.А.: Нет, Геночка, не только в сказке. Ведь так называемое образное, то
есть поэтическое, мышление - это и есть не что иное, как умение смотреть на
мир сквозь волшебный алмаз феи Берилюны. В каком-то смысле можно сказать,
что любая, даже самая простенькая метафора - результат действия этого
алмаза...

Гена: Значит, главное в поэзии - это метафора?

А.А.: Почему же главное? Метафора - это весьма уважаемый, но всего лишь один
из членов довольно большого семейства тропов.

Гена: Семейства - кого?

А.А.: Не "кого", а "чего". Семейства тропов. Троп - это поэтический оборот,
употребление слов в переносном, образном смысле. Метафора - лишь один из
способов такого образного употребления.

Гена: А какие еще бывают способы?

А.А.: Изволь, я тебе их сейчас перечислю... Впрочем, погоди! У нас с тобой
ведь есть наш волшебный алмаз... Дай-ка мне с полки Литературную
энциклопедию! Одиннадцатый том... Ага... Вот... Вот тут оно и поселилось,
это самое семейство тропов. Ну-ка, Геночка, поверни свой алмаз справа
налево...

  Раздается бойкая, веселая музыка, и перед нашими героями появляются два в
высшей степени экстравагантных персонажа: огромная, тучная дама, говорящая
глубоким басом, и изящный, бойкий молодой человеквосторженный, пылкий,
многословный.

Молодой человек
Ах, какой вы милый, прелестный, очаровательный, добрый, умный,
замечательный, выдающийся, сообразительный, находчивый, догадливый...
э-э-э...

А.А.: (чувствуя, что молодой человек без подсказки так никогда и не закончит
свою фразу). Вы хотите сказать, - мальчик?

Молодой человек
О, благодарю вас! Вы вмешались как раз вовремя! Мне всегда с таким трудом
даются эти... нарицательные, собственные, одушевленные, неодушевленные,
мужские, женские... э-э-э...

А.А.: (подсказывает).. Существительные?

Молодой человек
Вот именно! Вы тоже поразительно догадливый, находчивый, понятливый,
мудрый, тонкий, глубокий, проницательный... э-э-э... Человек! Огромное вам
спасибо, что вы извлекли меня из этой-фи! - толстой, мертвой, сухой,
скучной, утомительной, нудной, отвратительной, тошнотворной,
литературной... э-э-э...

Гена: (догадывается). Энциклопедии!

Молодой человек
Мерси!.. В ней столько... Ап-чхи!.. этой серой, мелкой, летучей,
омерзительной, невыносимой, чудовищной, ужасной, кошмарной, скверной,
гнусной, безобразной, густой, душной, въедливой...

А.А.: Очевидно, пыли?

Молодой человек
Именно!.. А-ап-чхи!.. Вы буквально спасли нас!

А.А.: (скромно). Вы преувеличиваете.

Молодой человек
Я?.. Помилуйте! Преувеличивать - это не моя специальность! Этим у нас
занимается моя старшая сестра. Вот - прошу любить и жаловать! Для нее
преувеличить что-нибудь - это значит получить самое изысканное, утонченное,
яркое, глубокое, неизъяснимое, трогательное, бурное, огромное, ни с чем не
сравнимое... э-э-э...

А.А.: Наслаждение?

Тучная дама (басом).
О да!

Гена: Вы правда так любите преувеличивать?

Дама
Люблю - это не то слово! Я люблю преувеличивать так, как сорок тысяч
братьев любить не могут! Если я не буду преувеличивать, я умру на месте! Я
пролью водопады, реки, моря, океаны слез! Мои горестные вздохи заглушат
ураганы, самумы, землетрясения! Мое сердце разорвется с таким грохотом, как
будто провалился Кавказский хребет! Моя голова...

А.А.: (поспешно). Благодарю, благодарю вас! Вы так преувеличенно рассказали
нам о своей любви к преувеличениям, что нам с Геной сразу стало ясно, с кем
мы имеем дело.

Гена: (тихо, профессору). Архип Архипыч, ну в какое положение вы меня
ставите? Неудобно же мне при них сказать, что я понятия не имею, кто они
такие!

А.А.: (так же тихо). Прости, пожалуйста, я был уверен, что ты их сразу
узнал. Эта тучная дама - не кто иная, как госпожа Гипербола. А молодой
человекее брат, господин Эпитет. (Громко.) Я надеюсь, господа, вы позволите
мне познакомить моего друга Гену и с остальными членами вашего благородного
семейства.

Эпитет
Благородного, знаменитого, славного, прекрасного, именитого, дружного,
многочисленного...

Гена: Разве оно такое уж многочисленное? Сколько же вас всего? Всех сестер и
братьев?

Гипербола (басом).
Столько же, сколько волос у тебя на голове! Сколько звезд на небе! Сколько
капель воды в океане! Сколько травинок в поле! Сколько листьев в лесу!
Сколько атомов во вселенной! Сколько...

Гена: (в ужасе). Ой-ой-ой! И с ними со всеми мы, значит, будем знакомиться?

А.А.: Я думаю, Геночка, ты прекрасно понимаешь, что госпожа Гипербола по
обыкновению сильно преувеличила размеры семейства тропов. Однако семья у
них и в самом деле большая. Как-никак, два брата и восемь сестер!

Гена: Всего десять, значит. Подумать только! А я бы даже и троих не назвал.

Эпитет
О, это так просто запомнить! Единственного моего брата зовут Перифраз. А
сестричек, если не считать Гиперболы, с которой вы уже знакомы, кличут так:
Метафора, Метонимия, Синекдоха, Анафора, Ирония, ну и последняя (нежно),
самая наша младшенькая, - Литота...

Гена: (он несколько оторопел от этого потока обрушившейся на него
информации).