венную
недогадливость.
   Снова - беспорядочное мелькание изображений, вскоре завершившееся  рядами
иероглифов: "В мире живых отшельник Лань Даосин не обнаружен".
   Бао растерянно смотрел на Око.
   Где же в таком случае находится святой Лань?
   - А что у нас еще есть, кроме ада и мира  живых?  -  неожиданно  вмешался
Маленький Архат. - Рай? Небо Тридцати Трех Будд? Нирвана?
   - Да, наверное... - пробормотал судья. - Только  сомневаюсь,  чтобы  Лань
находился там. Хотя... я слышал еще о каком-то Третьем мире.
   - А ну-ка, дайте я! - И не успел  выездной  следователь  опомниться,  как
Маленький Архат бесцеремонно согнал его с кресла, уселся за  стол  и  быстро
начертал что-то в пустом квадрате.
   В следующий момент на все Око возникла нарисованная физиономия  Янь-вана,
осведомившись:
   - Сообщите ваше имя, ранг и степень допуска.
   - Ух ты! - радостно возопил мальчишка. - Защитка! Сейчас мы ее сделаем! -
И раньше, чем судья успел использовать  служебную  табличку,  с  невероятной
скоростью захлопал мухобойкой по всем десяти квадратам,  одновременно  чертя
свободной рукой какие-то иероглифы в одиннадцатом.
   - Погоди!.. Табличка...
   - Не мешай! - досадливо дернул ухом Маленький Архат. - Сиди и молчи!
   Руки мальчишки так и  летали,  все  сектора  Адского  Ока  уже  светились
ярко-голубым пламенем, не поспевая выполнять приказы, некоторые  из  ответов
Маленький Архат тут же воспроизводил в свободном квадрате, и лицо  мальчишки
при  этом  напоминало  морду  кота,  по  самые  усы  обожравшегося  краденой
сметаной.
   Судье Бао оставалось только смотреть и пускать слюнки от зависти.
   - ...Сообщите ваше  имя...  сообщите!..  имя,  ранг  и...  Нижайше  прошу
прощения, Владыка! Ваш высочайший ранг и допуск подтверждены. Начинаем поиск
в Третьем мире.
   Нарисованный Яньло исчез,  трепеща  усами,  и  в  Недремлющем  Оке  вновь
началось мельтешение.
   Мальчишка откинулся на спинку кресла и победно улыбнулся.
   - Как... как ты смог? - судья Бао с трудом подбирал слова.
   - А, ерунда! - махнул рукой Маленький Архат, явно немного рисуясь. -  Тут
пароли  китайские,  я  их  быстро  расколол.  Да,  извини,  что   я   так...
бесцеремонно - но твоего допуска все равно бы не хватило. Я проверил.
   Судья понял далеко не все, хотел было попросить разъяснений, - но тут  на
весь глаз вспыхнуло изображение, заставившее  обоих  мгновенно  умолкнуть  и
прикипеть взглядом к открывшейся картине.
   На заднем  плане,  за  дымкой  желтой  пыли  поверх  холмов,  угадывались
размытые контуры островерхих пагод Поднебесной, а ближе, как бы заслоняя  их
собой,  стоял  воздевший  над  головой  руки  Лань  Даосин.  По  искаженному
нечеловеческим напряжением лицу даоса градом катился пот, а губы  дергались,
словно в припадке падучей, произнося неслышные слова.
   Потом нахлынули звуки: топот, конское ржание, хриплые крики, лязг оружия,
нечленораздельный рев... Изображение сместилось, стали видны  ряды  бумажных
воинов, вооруженных  мечами  "цзяньгоу",  насмерть  рубившиеся  с  четверкой
жутких всадников: один - бледный,  с  обтянутым  пергаментной  кожей  ликом,
больше похожим на скалящийся череп, на таком же мертвенно-бледном коне  и  с
боевой косой в руках; другой - на гнедом  жеребце,  разивший  длинным  мечом
направо и налево, и противостоящие ему воины  падали,  рассыпаясь  бумажными
обрезками; третий - на белоснежной  кобыле,  в  сияющем  венце,  вооруженный
луком;  четвертого,  на  вороном  скакуне,  судья  не  успел   как   следует
рассмотреть,  потому  что  в  этот  момент  послышался  громоподобный   рев,
изображение испуганно дернулось, и выездной следователь увидел дракона.
   Нет, такого  дракона  судья  Бао  еще  не  встречал,  хотя  в  аду  успел
насмотреться всякого. Багрово-красный, семиглавый, рогатый, извергающий  дым
из всех семи пастей, похожих на львиные, с  медвежьими  мохнатыми  лапами  и
длинным хвостом скорпиона - подобное чудище судья не  мог  себе  представить
даже в самом страшном кошмаре!
   Дракон спешил на помощь всадникам, подминая стонущую землю.
   А на  спине  чудовища...  прямо  в  ложбине,  поросшей  жестким  волосом,
восседала  соблазнительная  девица  явно  легкого  поведения,  наряженная  в
багряницу (под  цвет  дракона,  что  ли?!)  и  с  ног  до  головы  увешанная
украшениями и жемчугом!
   В руке девица держала золотую чашу, время от времени игриво отхлебывая из
нее; и красные капли стекали по точеному подбородку с ямочкой.
   Вино?
   Кровь?
   Дракон бежал весьма резво, сотрясая холмы топотом, и судья  еще  подумал:
"Как эта певичка с него не падает?!" Однако девица каким-то чудом держалась,
а за спиной дракона уже  шевелилась  земля,  из  разверстых  могил  вставали
полуразложившиеся трупы с горящими глазницами и  шли  следом  -  медленно  и
неотвратимо...
   - Армагеддон! - прошептал рядом Маленький Архат, но Бао было сейчас не до
него.
   Потому что перед надвигающимся драконом внезапно возник... осел!
   До боли знакомый осел, в свое время доставивший святого Ланя к вратам ада
Фэньду!
   Только теперь ослик не казался кротким и  покорным:  куда  там,  это  был
огромный разъяренный ослище,  размерами  почти  не  уступавший  чудовищу  из
неведомых краев!
   На мгновение Око затуманилось, и судье показалось,  что  вместо  осла  он
видит перед собой статного небожителя  в  лазоревых  одеждах,  сжимающего  в
руках длинный стяг с изображением... все того же осла!
   А потом туман исчез, осел недобро оскалился,  высоко  подпрыгнул  -  и  с
оглушительным ревом: "И-и-а-а-а!" - засадил дракону всеми четырьмя  копытами
сразу по четырем ближайшим головам!
   Дракон  отшатнулся,  из  пострадавших  голов  брызнула  темная   мокрота,
слипаясь комками; девица таки не удержалась и  с  визгом  слетела  со  спины
зверя, облив все вокруг содержимым чаши... Осел снова заревел, задрав хвост,
но дракон не стал дожидаться повторения  атаки:  с  обиженным  ворчанием  он
проворно развернулся и бросился  наутек,  едва  не  растоптав  устремившуюся
следом девицу и сметая по дороге восставших из могил мертвецов, нерешительно
сгрудившихся позади.
   Всадники, надо отдать им должное, отступали организованно,  отбиваясь  от
воспрянувших духом и яростно наседавших на них воинов Лань Даосина, но исход
битвы был уже ясен.
   Железная Шапка обернулся и устало вытер пот со лба.
   Судья вгляделся -  и  увидел  в  глазах  даоса...  собственное  крохотное
отражение.
   - Здравствуй, друг мой Бао. - Лань нашел в себе  силы  улыбнуться.  -  Ну
что: скорее мы их, чем они нас?! Пока, во всяком случае... Передай  Владыке,
что я скоро буду, и да простит он мне мое опоздание - сам видишь,  раньше  я
прийти никак не мог!
   - Вижу, - кивнул судья.
   Изображение подернулось рябью и исчезло.
   - Надеюсь, он действительно скоро будет, - пробормотал Маленький Архат. -
Мне бы очень хотелось...
   Судья Бао не ответил - потому что  на  стол  перед  ними  упала  огромная
крылатая тень.

***

   - Ну что, вы отыскали почтенного Ланя?
   - Разумеется, Владыка. Он передавал  вам  свои  глубочайшие  извинения  и
сказал, что вот-вот будет.
   - Благодарю вас, досточтимый Бао. Однако, судя по выражению вашего  лица,
случилось еще что-то?
   - Вы, как всегда, правы, Владыка. В мой кабинет приходили двое...  похожи
на  демонов:  крылья,  рога,  копыта...  но,  по-моему,  не  местные.   Один
представился Лю Ци Фэном, а другой - кажется, Сатанандой. Из Индии, что  ли?
Так вот, эти  пришельцы  имели  дерзость  заявить,  что  являются  Владыками
Преисподней!
   - Очень интересно! - поднял брови Яньло. - И что же вы им ответили?
   - Разумеется, я сообщил, что они заблуждаются  и  Владыка  Преисподней  -
сиятельный князь Янь-ван, у которого как раз сегодня День Рождения!  Но  они
упорствовали, утверждая,  что  Преисподней  владеют  именно  они,  поскольку
являются воплощениями Абсолютного Зла!
   - Абсолютное Зло? - еще более удивился Яньло. - А разве такое бывает?
   - Вот высокоуважаемый судья Бао и объяснил им, что  нет!  -  не  выдержал
Маленький Архат. - Он долго убеждал незваных гостей, что как внутри женского
начала инь всегда присутствует зародыш мужского ян, и наоборот, так и Зло  с
Добром просто не могут быть Абсолютными! И в конце  посоветовал  этим  двоим
поискать в себе ростки добра; они, мол, ростки эти, непременно отыщутся!
   Мальчишке почему-то было весело, но ни судья, ни  Яньло  никак  не  могли
понять - почему?
   - В общем, эти господа почесали в затылках и ушли,  пообещав  поискать  в
себе что-нибудь доброе! Но заявили: дескать, если не найдем  -  вернемся!  -
закончил Маленький Архат.
   - Ну и пусть их! - махнул рукой Янь-ван. -  Шляются  невесть  кто!  Скоро
Преисподняя превратится в проходной двор!
   Однако развить эту мысль Владыка не успел: в  воздухе  послышался  свист,
гости поспешно расступились, и перед розовым креслом  опустился  здоровенный
расписной чайник. Крышка чайника поднялась вверх, вырвался легкий  парок,  и
наружу выбрался усталый даос в запыленной одежде.
   - Волшебный чайник Даосина! - хмыкнул мальчишка.
   Железная Шапка поспешно поклонился, рассыпавшись в извинениях  по  поводу
своего опоздания; попутно он щелкнул пальцами,  что  привело  к  мгновенному
уменьшению чайника до нормального размера.
   После чего даос  с  еще  более  низким  поклоном  вручил  чайник  Владыке
Янь-вану.
   Князь Преисподней остался весьма  доволен  подарком  и  долго  благодарил
святого Ланя, а Маленький Архат пробормотал себе под нос:
   - Похоже, чайники нынче в цене!..
   Почти сразу возникли уже изрядно подвыпивший Ли Иньбу в обнимку с тайвэем
Сян  Хай-чжуном;  оба  уважительно  поздоровались  с  мальчишкой   и   долго
поздравляли судью с выздоровлением и окончанием бед,  после  чего  двинулись
дальше - искать других знакомых.
   Вскоре всех пригласили к столу, и  гости  отдали  должное  изысканному  и
обильному угощению, а также вину; Маленький Архат,  пристроившийся  рядом  с
даосом, вина пить не стал, сославшись на нехорошего духа по имени  "Бо-Дун",
который будет мучить его, если он выпьет, и больше к нему не приставали.
   Между мальчишкой и даосом вскоре завязался оживленный разговор, но  судья
к нему особо не прислушивался, и до него  лишь  изредка  долетали  отдельные
реплики: "Серебро... осина?..", "Нет, против Зверя  не  поможет,  но  против
зомбей... ну, которые из могил вылазят...",  "Нет,  этот  знак  рисуется  не
так!", "Да, понял! Святой Лань, а как вы..." - и в том же духе.
   Когда даос куда-то отошел, судья не выдержал и поинтересовался  у  своего
юного спасителя:
   - О чем это вы столь увлеченно беседовали со святым Ланем?
   - Да так, - мальчишка  явно  не  был  склонен  особо  распространяться  о
содержании их  беседы,  -  я  поделился  с  ним  некоторыми  известными  мне
способами борьбы с той напастью, которую мы сегодня видели, а в ответ святой
Лань любезно прочел мне краткий курс "Дао для чайников".
   Видимо, это была шутка, но Бао ее не понял.
   Вернулся даос.
   - А не выпить ли нам, друзья?! - воззвал уже изрядно  захмелевший  Бао  и
наткнулся на отрезвляюще холодный взгляд льдистых глаз мальчишки.
   - Нет, - заявил Маленький Архат. - Нам пора. Пора собирать всех.  Времени
почти не осталось.
   - Змееныш? - понял мгновенно протрезвевший выездной следователь.
   - Не только. Нам понадобится еще преподобный Бань.
   И судья не стал спрашивать: "Для чего понадобится?" или: "Почему  ты  так
решил?" Понял: раз это странное существо так говорит - значит, знает.
   Поэтому он произнес совсем другие слова.
   - Возможно, преподобный Бань уже мертв, - сказал он.
   - Значит, он присоединится к нам  мертвый,  -  жестко  отрезал  Маленький
Архат.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

   Паланкин Государева Советника медленно продвигался...

***

   Нет.
   Мы начнем не так.
   Ни к чему уподобляться бардам Туманного Альбиона, коих  в  первую  голову
интересовало действие: "и  поскакал  сэр  Парцифаль,  и  устремил  копье,  и
поразил..."
   И певцы-чангиры знойной Азии  нам  не  указ,  ибо  носителей  тюрбанов  и
тюбетеек  увлекало  исключительно  описание:  "Губы  ее  подобны  ширазскому
рубину, ряд зубов - ряд жемчужин, ресницы острее дамасских клинков..."
   Опять же иной путь  у  аэдов  Пелопоннеса,  наследников  слепого  Гомера,
предпочитавших обстоятельства: "Дико взревел бурный  Эвр,  паруса  напрягая,
море покрылось барашками волн крутобоких, а небо..."
   И уж наверняка не стоит прозревать будущее: "Я еще надеру тебе  задницу!"
- думал Государственный Советник, выруливая к проспекту Дацзыбао..."
   Стыдно нам, истинным ханьцам, уподобляться варварам былого  и  грядущего,
повторяя их напевы.
   Итак?

***

   Начнем с того, что первыми вообще шествовали повара  и  поварята,  несшие
короба с сухим рассыпным чаем и сластями.  Всем  этим  они  щедро  одаривали
собравшийся люд, и радости бэйцзинцев не  было  предела.  Еще  бы:  получить
щепотку чаю и пригоршню изюмных колобков в день назначения Сыном Неба Хун Ци
своего нового советника! Съешь такое - и удача станет  бегать  за  тобой  по
пятам, как ручная собачонка!
   И можно спокойно шевелить челюстями, дожидаясь того заветного мига, когда
вдали на мосту, отделяющем Запретный  Город  от  центра  Столицы,  покажется
конный вестовой с развевающимся стягом.
   За гордым всадником, также верхами, ехали Золототыквенные телохранители -
в железных шлемах и с иероглифами  "Храбрец"  на  латах  и  налобниках.  Под
доспех герои надевали зеленые стеганые кофты из  полушелка,  а  под  пояс  -
набрюшники  кирпично-розового  цвета.  Набедренники  их  делались  из   кожи
оленя-двухлетки, на ногах красовались сапоги с четырьмя швами; и казалось  -
едет свора тигров верхом на свирепых драконах.
   А уже вслед за  Золототыквенными  скакали  обычные  дворцовые  стражники,
вокруг которых по обеим сторонам дороги двигались блюстители порядка  -  все
как на подбор, здоровенные бородачи.
   Когда приветственные крики достигли апогея, на мосту возникли отгонялы  -
детины хоть куда, в трубообразных шапках, видных издалека, и  с  бамбуковыми
палками в  руках.  Толпа  попятилась,  расступилась,  не  дожидаясь  привета
подруги-палки, а бравые отгонялы ускорили шаг, приподняв одну полу халата.
   Наконец появился паланкин новоявленного Государева Советника -  открытый,
устланный жалованной тигровой шкурой, несомый восьмеркой носильщиков, а  еще
восемь рысцой трусили рядом, дожидаясь своей очереди.
   Ну  а  потом  уже  двинулись  письмоводители   и   секретари,   писцы   и
канцеляристы, щеголи и распутники,  кичащиеся  кто  дорогим  седлом,  кто  -
уздечкой, подаренной щедрым покровителем, а кто  -  потупив  взор  и  втайне
рассчитывая на будущие милости.
   Воистину славен тот, кого отличает государь, и  символы  успеха  -  синий
дракон с пестрой сорокой - склоняют головы к его ногам!
   Выезд  этот  был  во  многом  подобен  возвращению  Чжоу-вана  в   наново
дарованный Нинго, случившемуся не так давно; только вот появление незнакомца
в свите сановника не сопровождалось столь разрушительными последствиями, как
вторжение озверевшей Восьмой Тетушки.
   Потом отгонялы утверждали, будто дерзкий мелькнул среди них, - но  бросил
пару слов, прикрикнул на  оплошавшего  горожанина,  чуть  не  попавшего  под
копыта, мимоходом поправил кому-то сбившееся  набок  оплечье...  и  все,  не
сговариваясь, решили: этот парень из своих, новонанятых!
   Стражники же в один  вой  голосили,  что  вообще  никого  не  видели,  не
замечали; а носильщики и вовсе поначалу приняли как должное -  идет  себе  и
идет, вроде так и надо!
   Только оно было совсем не  надо:  чтобы  рядом  с  паланкином  Государева
Советника шел никому  не  ведомый  человек  лет  сорока  пяти,  с  абсолютно
незапоминающимся лицом.
   Как ни странно, сам Государев Советник и был первым, кто всерьез  обратил
внимание на незваного гостя.
   Крохотной лапкой тронул край занавески, блеснул глазом-бусиной из тени...
   До назначения на столь высокий пост Государев  Советник  служил  почетным
наставником в Училище Сынов Отечества. Многие знатные студенты, впервые видя
его, презрительно хмыкали и не подозревали, что жестоко ошиблись - но не все
же сведущи в чтении скрытых признаков! Воробей себе  и  воробей!  Маленький,
лысенький, вечно встрепанный и  рассеянный,  с  тоненькими  ручками-ножками,
клювастый  и  влажноглазый.  Уже  гораздо  позднее  выясняли  непочтительные
студенты, что именно этот воробей и был автором знаменитого трактата "О пяти
видах наказаний", где доказывал, что все наши беды проистекают  из  глубокой
древности. Дескать, гуманисты эпохи Тан легкомысленно отказались от прежнего
канона - клеймение лба, отрезание носа, кастрация, отрубание ног и  смертная
казнь, - заменив его на опасные нововведения. Ну скажите, можно ли устрашить
преступников и вразумить злоумышленников таким  набором,  как  битье  легким
бамбуком, битье тяжелым бамбуком, ссылка на определенное расстояние,  ссылка
на определенный срок и только потом уж - смертная казнь!
   Неудивительно, что нравы падают и падают...
   Видимо,  незнакомец  у  паланкина  был  не  чета  студентам-оболтусам  из
родовитых семей -  едва  уловив  блеск  советникова  глаза,  он  почтительно
склонился, приложив руки ко лбу, и одними губами произнес:
   - Отчаянный дерзец лишь выполняет  приказ:  передать  высокому  сановнику
весточку от далекого друга!  Уста  не  карают  за  произнесенное  -  виноват
сказавший!
   - Зато иногда отрезают излишне длинный язык, - как бы невзначай  чирикнул
воробей. - Ты, я вижу, не боишься смерти?
   И шевельнул пальчиком опомнившейся страже - не трогать! Раньше  суетиться
надо было.
   - Осмелюсь спросить: как вы догадались?
   - По твоему голосу, чужой гонец, - он совсем не изменился.
   - Но ведь и вы,  о  опора  Чжунго,  по  моему  ничтожному  разумению,  не
дорожите вашей драгоценной жизнью!
   Во взгляде сановника промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее интерес.
   - И как же ты определил это, удалец?
   - По вашему лицу, господин: оно не изменилось.
   Более прозрачного намека и быть не могло:  "Окажись  я  наемным  убийцей,
досточтимый сановник, и вам  бы  оставалось  гордиться  новым  титулом  лишь
посмертно".
   Носильщики успели сделать не меньше тридцати шагов, прежде чем бескровные
губы учителя Сынов Отечества снова шевельнулись:
   - Говори.
   Но даже привычные ко всему носильщики вздрогнули и сбились с ритма, когда
незнакомец  вдруг  заговорил   звучным,   хорошо   поставленным   баритоном,
свойственным скорее человеку дородному,  грузному  и,  судя  по  интонациям,
облеченному властью:
   - Я, подданный, безрассуден и глуп. Подавая трону доклад, я  употребил  в
нем непочтительные выражения. Если определять мне  наказание,  то  и  десяти
тысяч смертей окажется мало. Надеюсь, государь с  состраданием  отнесется  к
глупости верного слуги и простит ему безрассудную  прямоту...  -  Незнакомец
замолчал и добавил уже прежним бесцветным голосом:
   - Пославший меня сказал: если вынудят докладывать при людях, то этих слов
будет достаточно.
   - И мой друг Бао по прозвищу Драконова Печать, как обычно, оказался прав.
- Улыбка Государева Советника казалась чужой на махоньком личике, совершенно
не приспособленном для таких широких и искренних улыбок.  -  Узнаю  стиль  -
уничижение паче гордыни... Впрочем, я  полагаю,  у  тебя  сыщутся  и  другие
доказательства, кроме стиля и краденого щебета?
   - Досточтимый господин, чье имя вы только что произнесли,  повелел:  если
спросят,  напомни  о  неких  отроках,  сбежавших  с   занятии   по   "Заново
составленному описанию Пяти династий" и  попавшихся  в  лапы  сыщикам  подле
Зеленого  терема,  что  на  углу   улиц   Изначального   Покровительства   и
Златоудельной.
   Улыбка сановника стала еще шире.
   Он даже сбил на затылок шапку - сбил лихим юношеским движением,  сверкнув
очам