з повторяя неизвестные ему ранее и весьма утомительные "шаги хромого Аня",
когда прямо перед ним на утоптанный  песок  заднего  двора  упало  несколько
теней.
   Сегодня новичков заставили отрабатывать пройденный  урок  самостоятельно,
учитель-шифу куда-то ушел еще час назад, да и  сам  Змееныш  Цай  неожиданно
увлекся новым для себя способом боевого перемещения и поэтому остановился не
сразу. Прыгнул влево, вправо, отшагнул скособочившись, словно и  впрямь  был
хромым - а уже после этого замер, тяжело дыша.
   Последнее далось ему легко.
   Перед Змеенышем Цаем стоял патриарх Шаолиня. Сухопарый высокий  старик  с
реденькой  бородкой,  росшей  на  самом  краешке   выпяченного   подбородка,
чуть-чуть сутуловатый и  оттого  напоминающий  высматривающего  зазевавшуюся
жабу журавля.
   Взгляд патриарха не выражал ничего,  кроме  легкой  заинтересованности  -
если можно себе представить почти абсолютно равнодушную заинтересованность.
   Выходило, что можно.
   За патриархом стояли двое: главный наставник воинского искусства, человек
гигантского  роста  и  соответствующего  телосложения,  любивший   сражаться
одновременно алебардой и короткой секирой; и худой, почти  хрупкий,  но  при
этом невероятно жилистый монах лет пятидесяти.
   Почетный гость, перед которым открывали парадный вход.
   Преподобный Бань.
   - Вы уверены, достойный Бань, - патриарх говорил так, словно Змееныш и не
находился рядом, а был где-нибудь за тысячу ли от монастырского двора, - что
именно сей юный инок должен сопровождать вас в Столицу?
   - А почему бы и нет, отец-вероучитель? - пожал узкими плечами преподобный
Бань. - Или у вас есть сомнения на этот счет?
   Главный воинский наставник нетерпеливо затоптался на месте.
   - Если досточтимый Бань прикажет, - заявил он, - я пошлю сопровождать его
кого-либо из своих старших помощников.  Мне  кажется,  именно  они  достойны
проводить человека,  облеченного  высочайшим  доверием,  до  ворот  Северной
Столицы!
   - Вы полагаете, я  нуждаюсь  в  охране?  -  спросил  человек,  облеченный
высочайшим доверием, таким тоном, что у главного  наставника  разом  пропала
охота предлагать что бы то ни было.
   Во всяком случае, у скромно потупившегося Змееныша возникло именно  такое
впечатление.
   Лазутчик жизни метнул от самой земли короткий и  острый  взгляд,  подобно
броску ножа, - и взгляд разбился вдребезги,  налетев  на  лицо  преподобного
Баня. Лицо это  состояло  из  сплошных  выступов,  впадин  и  нагромождений,
подобно тем скалам, через которые упрямо пробирался Змееныш Цай  на  пути  к
монастырю; и приветливо мерцавшие угольно-черные глаза  не  могли  ввести  в
заблуждение лазутчика.
   В трясине этих глаз было весьма просто утонуть.
   - Не будь вы так  заняты  на  службе  Сыну  Неба,  -  с  улыбкой  добавил
патриарх, оглаживая бородку, - и согласись вы задержаться в обители хотя  бы
на год, я думаю, что наставник Лю был  бы  счастлив  вашему  присутствию  на
занятиях братии. Мы еще не забыли ваших выпускных экзаменов, когда вы  более
часа продержались с деревянной скамейкой в руках против  десяти  вооруженных
братьев. Наставник Лю не раз говаривал в моем присутствии,  что  преподобный
Бань - единственный, кому он доверил бы руководство обучением иноков.
   Наставник Лю смущенным кивком, так не вязавшимся с его  грозным  обликом,
подтвердил сказанное.
   А Змееныш внимал этому крайне вежливому разговору с  замирающим  сердцем.
Никогда ранее не  слышав,  каким  голосом  разговаривает  преподобный  Бань,
лазутчик  тем  не  менее  сразу  узнал  этот  рокот,  это  низкое  звучание,
напоминающее ворчание дремлющего тигра.
   Нынешней ночью он уже слышал, как этот голос произнес:
   - Опять старый Фэн шалит. Ну что ж...
   И удаляющийся смех.
   Оказывается, именно монах из тайной канцелярии стоял у двери  в  Лабиринт
Манекенов, но почему-то не вошел - не вошел туда, где уже  однажды  побывал,
вынеся почетное клеймо на обеих руках! Тогда зачем в  подвале  он  заговорил
про Фэна? Просто так, беседуя сам с собой - или сознательно желая, чтобы его
услышали?!
   Кто?
   Вернее,  кому  предназначалось  сказанное,  если  оно  и  впрямь  кому-то
предназначалось?!
   И случайно  ли  это  появление  трех  высших  иерархов  перед  ничего  не
смыслящим новичком?
   Опять же - сопровождать в Бэйцзин, Северную Столицу...
   - И все-таки я не  понимаю,  -  спокойно  продолжил  патриарх,  -  вашего
выбора, достойный Бань.Не берусь судить, но и  понять  не  в  силах.  Тогда,
когда любой из братьев будет горд сопровождать вас,  вы  говорите,  чтобы  я
отправил с вами самого юного - не возрастом, но временем монашества - инока,
не успевшего постичь основы учения Чань  и  не  способного  выстоять  нужное
время в любой из  двенадцати  канонических  стоек!  Или  замысел  ваш  столь
сложен, что суть его выскальзывает из моих слабых пальцев,  или...  Развейте
мои сомнения, достойный Бань!
   Преподобный Бань легко шагнул вперед -  Змееныш  поразился  мягкости  его
шага - и столь же легко потрепал лазутчика жизни по потному плечу.
   - Мне нужен самый безобидный из монахов, отец-учитель,  -  весело  сказал
он. - Самый-самый безобидный. И мне кажется, что  для  этой  роли  наилучшим
образом подходит именно тот инок,  который  совсем  недавно  сложил  с  себя
звание кандидата. А что касается обучения - в дороге я сам, лично займусь  с
ним всем, чем положено! Как ваше  просвещенное  мнение,  отец-вероучитель  и
наставник Лю: сумею ли я, скудоумный, просветить сего юношу в азах Учения  и
кулачного боя?
   И Змееныш понял, что сейчас все молодые иноки на площадке смотрят на него
с плохо скрываемой завистью.

***

   Патриарх, главный воинский наставник и преподобный Бань  уже  уходили,  а
лазутчик  все  смотрел  им  вслед,  и  вернувшийся  шифу  не  прерывал   его
задумчивости. Видимо, понимал: после такого у  любого,  даже  более  зрелого
монаха способна закружиться голова.
   Голова Змееныша и впрямь кружилась, но совсем от другого.
   Меньше всего ему хотелось сейчас покидать  монастырь,  куда  он  с  таким
трудом попал, и отправляться в Северную Столицу вместе с преподобным  Банем,
монахом из тайной службы.
   Опять же: что имел в виду  почетный  гость,  говоря  о  самом  безобидном
иноке?
   Только то, что хотел подчеркнуть?

5

   К вечеру Змеенышу вручили патру, кружку для сбора подаяний с выжженным на
боку знаком Шаолиня - официальное разрешение на  время  покинуть  обитель  в
связи с выполнением некоего задания.
   Расследование, равно как и походы в Лабиринт Манекенов,  где,  по  мнению
Змееныша, и крылся корень всех тайн, откладывалось на неопределенный срок.
   И Змееныш сделал то, за что судья Бао должен был бы приказать казнить его
путем расчленения на деревянном осле.
   Он рассказал Маленькому Архату все, касающееся порученного  ему  дела,  и
почти все, касающееся его самого.
   Малыш-инок выслушал не перебивая, зачем-то взял правую ладонь Змееныша  и
крепко сжал ее обеими руками.
   - Я буду искать, Змееныш, - только и ответил Маленький Архат.
   И лед в его глазах затвердел.

МЕЖДУГЛАВЬЕ

Свиток, найденный птицеловом Манем в тайнике у западных скал Бацюань

   ...Так хреново мне уже давно не было. То есть, конечно,  я  болел,  и  не
раз, и неприятности у меня бывали всякие, включая осколок за ухом,  который,
собственно, и привел меня сюда. Но чтоб вот так, все сразу!.. Дело явно  шло
к тому, что второй осколок или его местный аналог  не  заставит  себя  долго
ждать: слишком уж  много  навалилось,  чтобы  это  могло  сойти  за  простую
случайность.
   Однако по порядку.
   Сначала заболел я. Вернее, мы - вместе с моим маленьким музыкантом. Брюхо
пучило без перерыва, нас рвало черной  желчью,  все  тело  ломило  и  кидало
попеременно, в жар, в холод;  ощущение  было  такое,  что  мы  больны  всеми
известными болезнями, включая родильную горячку и воду  в  колене,  а  также
десятком неизвестных.
   От такого, наверное, умирают.
   Но мы выжили.
   Потому что слепой старец-гадатель  -  в  то  время  еще  бодрый  -  начал
деятельно заботиться о своих ходячих глазах в нашем лице, чего раньше за ним
особо не водилось. Еще бы: я и мой мальчик  теперь  серьезно  подорожали,  и
доходы гадателя за последнее время резко возросли.
   К нам был вызван лекарь из потомственной семьи врачевателей,  отправивших
на тот свет немало китайцев,  учитывая  плодовитость  последних.  На  лекаря
старик не пожалел денег - и лекарь  честно  старался  их  отработать.  Какой
только дрянью он нас не поил! А также растирал,  колол  иголками,  обкуривал
пахучей мерзостью, весьма смахивавшей на анашу...
   К моему удивлению, мы выжили.
   И тут свалился старик, - видимо, подхватил что-то из нашего букета.
   Этого ему хватило: хотя мы истратили на того же  лекаря  последние  ляны,
слепец-гадатель не протянул и недели.
   На похороны денег у нас не осталось - как, впрочем, и на пропитание, -  и
мы с моим мальчиком, едва оправившись от болезни и с трудом передвигая ноги,
принялись зарабатывать игрой и пением старику на гроб и себе на чашку супа.
   Дважды нас били местные мальчишки и отбирали всю выручку.  Мы  отбивались
как могли, но силы были слишком неравны.
   А потом я понял, что я и мой мальчик сходим с ума.
   Оба.
   Конечно, два сознания в одной голове - это уже  сумасшествие,  раздвоение
личности, шизофрения, - но до сих пор мы как-то уживались. А сейчас вдруг ни
с того ни с сего начали ссориться из-за всякой ерунды, иногда замолкая прямо
посреди словесной или музыкальной фразы или застывая поперек улицы  -  из-за
чего разок чуть не попали  под  вывернувшую  из-за  угла  повозку.  В  такие
моменты я ощущал жар, словно возвращалась недавно отступившая болезнь, мысли
путались,  наслаиваясь  друг  на  друга,  все  тело  снова  начинало   ныть,
раздираемое на части двумя хозяевами...
   К тому времени я уже знал, что это такое.
   "Безумие Будды".
   Когда в одном теле поселяется сразу несколько личностей, рвущих  носителя
на части.
   Подобные безумцы жили месяц - от силы два.
   Это при нормальном уходе за телом и под присмотром убитой горем родни.
   А тут - какой уж тут уход и присмотр!
   Однако помирать не тянуло. Не успел обосноваться в новом теле - и  снова?
Дудки! Может, это перерождение - и не самое лучшее, но  от  добра  добра  не
ищут: ведь то, что у меня полностью  сохранилась  моя  личность,  -  это  же
редкая удача. Которой я скорее всего обязан какому-то  сбою  в  "кармическом
компьютере" - и сейчас  Система  явно  стремится  этот  сбой  ликвидировать,
отправив меня обратно в небытие!
   При этом мало интересуясь моим мнением, а также мнением моего адвоката.
   Что ж, придется сыграть в эдакую логическую суперигру, ставка в которой -
моя душа.
   Я - против взбесившегося Закона Кармы. Круто!
   Но не безнадежно.

***

   Итак, в "кармическом компьютере", который  ведает  системой  перерождений
(убедился на собственном опыте!), завелся некий вирус. Кто  это  или  что  -
пока не важно, но результаты деятельности этого  мерзавца  налицо:  эпидемия
"Безумия Будды", восставшие из могил мертвецы (ну  и  пакость,  глаза  б  не
глядели!), оборотни, и  еще  всякая  лабуда  в  виде  разнообразной  местной
чертовщины.   Очень   напоминает   частичное    перемешивание    фат-таблицы
каким-нибудь зловредным вирусом: было у меня пару раз такое  -  и  врагу  не
пожелаю! Половину файлов на диске вообще не найдешь, а те,  что  находишь  -
умом трехнулись: то  кусок  "отгрызен",  то,  наоборот,  три  файла  в  один
слиплись, то внутри одного фрагменты другого колом торчат...
   В общем, родное и до боли знакомое.
   Ну а если эта радость  подцепилась  к  Закону  Кармы?  Тогда  как  раз  и
получается, что при поисках нужных записей  Система  то  и  дело  ошибается,
считывает не те файлы и кидает их не туда, куда надо. Налево кинуло - зомби,
направо - "безумец Будды"; прямо легло - бес замену себе ищет.
   Выходит, я и мой мальчик - и есть такой запорченный, "перемешанный файл".
   Но, с другой стороны,  почему  это  "безумцы  Будды",  в  голове  которых
угнездилось несколько сознаний, быстро дохнут?  Вон  обычные  шизофреники  -
живут себе преспокойно со своим раздвоением-растроением личности,  и  ничего
им не делается! До  глубокой  старости  родственникам  и  психиатрам  головы
морочат! А тут месяц-другой - и на кладбище!
   Почему?
   Три классических вопроса: что происходит, кто виноват и что делать?
   А потому, что любой нормальный комп  время  от  времени  гоняют  тестами,
антивирусами, "лечат" запорченные файлы, оптимизируют хард-диски и т. п.! Не
знаю, как насчет антивирусов,  а  вот  тест-программы  в  этом  "кармическом
компьютере" определенно имеются. И они исправно выявляют запорченные  файлы,
- в частности, всяческих "зомбей" и "безумцев Будды", вроде нас, начиная  их
"лечить". От жизни лечить.
   Ничего себе задачка для меня и моего мальчика  -  выйти  из-под  действия
Закона Кармы!
   Вопрос: на кого Закон Кармы не действует?
   Ответ: на тех, кто вышел за колесо Сансары    (то  есть  на
Будд и бодисатв всех мастей, а также на приобщившихся к  Истинному  Дао).  И
заодно на тех, кто не совершает кармообразующих поступков,  не  переделывает
мир  в  соответствии  со  своими  страстями  и  на  практике  придерживается
философии недеяния. В  общем,  просветленные  -  напрямую  подключающиеся  в
Систему и хотя бы отчасти сливающиеся с ней. Последнее нам пока не светит  -
скорее дуба дадим.
   Бодисатва из нас...
   Но,  с  другой  стороны,  проклятущий  вирус,  из-за  которого  вся   эта
неразбериха началась - он ведь небось тоже жив-здоров! И  Система  никак  на
него не реагирует, не пытается его отловить и уничтожить, а если и пытается,
то не может.
   Значит, еще один вариант - стать подобным "вирусом". Лихо, спору нет - да
только как это сделать?
   Может, оно и к лучшему, что не знаю, как - я бы им тут в Системе нарулил!
Не то что мертвецы и шизофреники - слоны бы по небу полетели!..
   Просветленные.
   Что ж, попробуем с другого конца.
   Вопрос: где не действует Закон Кармы?
   Ответ: а я откуда знаю?
   Но строить предположения с достаточной долей вероятности вполне могу.
   На всяком диске есть  загрузочный  "бутовый"  сектор.  Вот  там-то  Закон
Кармы, тестирующий обычные файлы-души, и не должен действовать - иначе он бы
этот "бут-сектор" запорол в момент! Опять же, не исключено, что именно там и
сидит наш разлюбезный приятель-вирус - иначе почему эта "тест-программа" его
до сих пор не вычислила?!
   Так, это уже интереснее.
   Теперь - где этот самый  загрузочный  сектор  местного  винчестера  может
располагаться? Географически и, так сказать, ментально?
   Варианты "на том свете", "в раю", "в аду", "в  Нирване"  и  "у  черта  на
куличках" не рассматриваем.
   Стоп!
   Те, кто "ловит У", то бишь просветление, и входит в Систему -  через  что
они в нее входят?
   Да через этот самый загрузочный сектор и входят!
   Вопрос: где людей готовят к просветлению, помогают идти вперед по Пути  и
где они это треклятое просветление в конце концов обретают?
   Ответ: в монастырях!
   В монастырях!!!
   И чем известнее и "святее" монастырь, тем скорее он может претендовать на
роль бут-сектора (или его части)!
   Да, все сходится.
   И тут память услужливо подсунула мне последний недостающий фрагмент: ведь
сколько раз слышал я разговоры, что  в  монастыре  у  горы  Сун,  знаменитом
Шаолине, и слыхом не слыхивали о "Безумии Будды", бесах, призраках и  прочих
непотребствах!
   "Святое место! Святые люди!"  -  с  благоговением  и  завистью  шептались
крестьяне и лавочники.
   Может, и святое. А может, именно там  и  окопался  таинственный  "вирус",
заблокировавший  вокруг  себя  все  тест-программы,  создавший   собственную
защитную оболочку, сквозь которую не могут пробиться ни тесты, ни  вторичные
эффекты его же разрушительной деятельности.
   Очень  похоже  было,  что  Система  "глючила"  по  всей  Поднебесной   за
исключением монастыря у горы Сун. И я понял, что нам надо туда.

***

   До сих пор не понимаю, как нам удалось добраться до Хэнаня  и  подойти  к
подножию горы Сун.
   Но мы, я и мой мальчик, это сделали.
   Где я и выяснил, что это только так говорится: "обитель близ горы Сун". А
на самом деле это целая гористая цепь на  юге  Хэнаня,  в  уезде  Дэнфэн,  и
именно цепь носит название Сун-шань, а  сам  монастырь  расположен  ближе  к
вершине одной из гор,  прозывающейся  Шаоши.  Впрочем,  вся  эта  совершенно
никчемушная  информация  лишь  подтвердила  общее  правило:   люди   склонны
упрощать, а потом забывать, что правда совсем иная, нежели та, к которой все
привыкли.
   Короче, пришли и пришли.
   Представляю  недоумение  монахов-стражников,  когда  к  внешним   воротам
приблизился оборванный дурачок-десятилеток, скрестив ноги, уселся прямо  под
цветущей ивой - пух осыпал нас щекочущей нос пеной - и  принялся  играть  на
свирели.
   Цин, оставшийся после слепца-гадателя, пришлось продать по дороге.
   Свирель звучала почти до заката.
   Наконец один из монахов-стражников  подошел  ко  мне  и  моему  мальчику,
остановился в двух шагах и насмешливо прищурился.
   - Оборвыш! - сказал этот монах, ужасно напоминавший  покойника-Десантуру.
- Сидя здесь и дудя в эту дудку, ты надеешься выклянчить немножко еды?
   Было видно, что,  получив  утвердительный  ответ,  монах  расщедрится  на
лепешку.
   - Лысый осел! - ответили я и мой мальчик. - Стоя  здесь  и  подпирая  эти
ворота, ты надеешься достичь Нирваны?
   После чего мы встали и ушли не оглядываясь.
   Хотя лично мне очень хотелось оглянуться и полюбоваться  выражением  лица
стража.
   Назавтра мы снова сидели под ивой и играли на свирели.
   Монахи молча слушали, приоткрыв воротные створки.
   К вечеру они вынесли плошку с похлебкой, полторы лепешки и пучок  зелени;
поставили это рядом и опять же молча удалились.
   Так продолжалось около недели.
   И всю эту неделю я не испытывал никаких проблем ни  со  здоровьем,  ни  с
душевным равновесием, что еще раз  подтверждало  мои  догадки:  в  монастыре
Шаолинь  кроется  загрузочный  сектор  здешнего  кармо-компа  или  гнездится
поразивший его вирус (впрочем, одно другому не мешает). Если только  местные
святоши  и   впрямь   не   сумели   достичь   такого   уровня   недеяния   и
заархивироваться, что в результате ими теперь не  интересуется  ни  одна  из
кармических тест-программ вселенского макро-компа!
   Когда мы, я и мой мальчик, в очередной раз  расположились  под  ивой,  из
ворот вышли двое и направились к нам.
   Высокий худой старик,  похожий  на  журавля;  и  огромный  детина  самого
свирепого вида - оба в шафрановых рясах.
   - Отрок! - ласково поинтересовался старик.  -  Позволишь  ли  ты  бедному
монаху задать тебе один вопрос?!
   Я и мой мальчик были далеки от того, чтобы обмануться  этой  ласковостью.
От старика через минуту вполне можно было ожидать приказа  стражам  спустить
нас с лестницы. И приказ начинался  бы:  "Бедный  монах  стократно  сожалеет
о..."
   - Чем сходны отроки и старики? - бросил я, равнодушно глядя перед  собой.
- Одним: и те, и другие спрашивают словами.
   Похожий на журавля старик ласково смотрел на меня и моего мальчика.
   И я пока не мог истолковать смысл его молчания - но приказ спустить нас с
лестницы, похоже, откладывался.
   - О чем ты будешь спрашивать? - добавил я после  того,  как  мой  мальчик
исполнил на свирели сложнейший пассаж из "Напевов  хладной  осени".  -  Если
кто-то спросит меня о том, где и как искать Будду, в ответ я предстану перед
ним в состоянии чистоты. Если кто-то спросит о бодисатве, в ответ я появлюсь
в  состоянии  сострадания.  Если  меня  спросят  о  просветлении,  я  отвечу
состоянием  чистого  таинства.  Если  меня  спросят  о  Нирване,  я   отвечу
состоянием умиротворенного спокойствия. Но...
   Я выдержал длинную паузу.
   -